Глава 23
Эш двигался бесшумно, как тень, направляясь к центральной части города. Он всегда уверенно ориентировался в темноте, а сейчас, наполненный энергией сытого стервятника, Эш даже в кромешной тьме мог различать силуэты предметов. Усиленное чутье улавливало даже очень легкие и ускользающие запахи, слух с особой чуткостью реагировал на малейший шорох.
На окраинах город уже готовился ко сну. В бедных домах, где даже сальные свечи старались использовать экономно, уже начали гасить свет.
На заднем дворе одного из таких жилищ, как привидение, стояла женщина, укутанная от ночной прохлады в огромную белую шаль. Она тихо плакала, время от времени глубоко вздыхая.
Не привлекая внимания, Эш аккуратно прошмыгнул вдоль ее забора, наклонившись в густую тень от кустарника.
Пусть он никогда не отличался силой или меткостью стрельбы, но в умении становиться невидимым ему не было равных на мысе.
Стигма на груди постепенно начинала жечь все сильней. Это означало, Эш приближался к дингиру. Время от времени он прислушивался к эмоциям людей вокруг себя, но ничего подозрительного не улавливал — даже если раньше за ним шли наблюдатели, то сейчас они его потеряли.
Чуть дальше по улице крупный мужчина шумно извергал излишки выпитого прямо на мостовую. Поморщившись, Эш проскользнул позади бедолаги к большому двухэтажному дому с множеством балконов и ловко взобрался на крышу.
Здесь он первым делом развернул колчаны на другое плечо, чтобы было удобней доставать стрелу. Потом на открывшейся лопатке поддел дыру кончиком ножа и сделал отверстие еще немного шире — для ворона.
И, еле слышно ступая по кровле, Эш быстро двинулся к питейной, располагавшейся на противоположной стороне улицы в пяти минутах ходьбы.
Оказавшись на крыше дома с маленькими ажурными балкончиками, Эш устроился за широкой трубой. Здание удачно пряталось в листве больших деревьев, и здесь он чувствовал себя уверенно.
Боль в груди стала острой и пульсирующей.
Дингир был совсем близко. Возможно, он пришел сюда, чтобы проверить Дара с Шедой, а сейчас точно так же прислушивался к своей стигме и ждал, когда кто-нибудь подозрительный попадется ему на глаза.
Эш высунулся из своей тени и неспешно окинул взглядом протянувшуюся внизу улицу. В питейной вечер еще только начинался. Чтобы внутри не было душно, кто-то открыл двери настежь, и тяжелый, густой запах заведения вместе с гомоном голосов теперь беспрепятственно растекался во все стороны.
Дарий с Шедой стояли напротив входа и шумно спорили о какой-то ерунде с парой полупьяных горожан. Полудурок сиротливо мялся с ноги на ногу у коновязи, грустно опустив голову. Рядом с ним так же одиноко коротал время еще один конь, совсем старый, с просевшей спиной и клочковатой гривой.
В доме Бэл за красными занавесками ярко горели свечи, и время от времени в окнах гостиной двигались тени.
Скорее всего, там сейчас принимали кого-то из гостей, и горячие руки Бэл обнимали кого-то другого так же ласково, как совсем недавно обнимали Эша. И хотя реагировать на это было глупо и совсем не вовремя, волна незнакомой, холодной злости плеснула ему в лицо.
И тут Шеда вдруг громко выругалась, махнула рукой на мужчин и направилась в сторону рынка.
Эш отвлекся от мыслей о Бэл и полностью сосредоточился на происходящем внизу.
Между тем Дарий, пожав плечами, демонстративно развел руками перед спорщиками — и пошел следом за девушкой.
И в этот миг Эш заметил, как от дерева чуть поодаль питейной отделились две тени.
У парня даже сердце на мгновение замерло, прежде чем снова взбудоражено заколотиться в груди.
Сработало?..
Наблюдатель и дингир выбрались из норы?
Тени юркнули в темный угол, и Эшу даже показалось, что он слышит шелест плащей, но в этот момент к коновязи нелегкая принесла группу стражников.
Они остановились рядом с горожанами и, перекрывая Эшу обзор, принялись выспрашивать, не видел ли кто-нибудь скорняка. Мужчины искренне потрясли головами, демонстрируя полное неведение, и начали рассказывать, в какие места обычно захаживает уважаемый Ума.
Эш занервничал. Он попытался взглянуть на укромное место с другой стороны трубы, но так его загораживало дерево.
Тем временем из питейной вышел еще один горожанин, неуверенно переступая с ноги на ногу.
— Эй, а что случилось-то? — спросил он у стражников.
— Не твоего ума дело, — рыкнул на него один из воинов, и группа наконец-то уехала, громко лязгая подковами по булыжникам. И прямо за ними Эш увидел молодого мужчину в самой обычной одежде. Он со скучающим видом побрел по направлению к рынку, сунув руки в карманы.
Парень мысленно выругался.
Это точно один из тех двоих? И почему они разделились?.
Из-за этой проклятой стражи Эш не мог с уверенностью сказать, что человек вынырнул из того самого угла.
Он прислушался к ощущениям незнакомца — напряженность, неудобные ножны большого ножа вонзаются в поясницу. Ему явно не впервой идти за кем-то следом, поэтому никакой нервозности Эш не почувствовал.
Как и жжения на груди.
Можно было бы предположить, что просто какой-то незадачливый малый решил подрезать Дарию карманы, но вряд ли среди местных воров нашелся бы идиот, пожелавший себе проблем со стигматиком. Скорее всего Эш обнаружил наблюдателя.
Но тогда где же дингир?..
Боль от стигмы у Эша не унималась, а значит, он все еще был где-то рядом.
Рискуя потерять чутье, он полностью погрузился в поток чужих ощущений и эмоций.
И, наконец, нащупал своего врага.
Его выдало жжение на груди. Прикрыв глаза, Эш постарался как можно подробнее прочувствовать его, не обращая внимания на всех остальных.
Впервые он целенаправленно погружался в человека, не имея возможности видеть его.
Но, как ни странно, это получилось быстро.
Эш почувствовал, что по вискам у него струится пот. Капюшон слишком велик и неприятно падает на лоб. Правая рука сжимала рукоять меча или большого ножа типа жирдяя. А левой он придерживался за что-то железное, похожее на гнутый прут…
Прикрыв глаза, Эш даже повторил его движение, пытаясь понять, что же это такое.
Решетка?.. Ограда какая-то?..
Схватившись руками за прутья, дингир подтянулся вверх…
И тут Эш понял.
Балкон!
Это был ажурный балкон, а такие украшали только один дом поблизости.
Тот самый, на крыше которого сейчас прятался Эш.
Листва внизу качнулась, и он отчетливо увидел черный силуэт, взбирающийся вверх.
Эш прильнул к трубе, сливаясь с ней в одно темное пятно, и замер.
Он не знал, насколько силен его противник, какие у него стигмы и вообще кто он такой. Только черный силуэт.
И что делать?
Стрелять в эти очертания тем самым убийственным выстрелом, о котором говорил ворон? Здесь, на виду у людей? Сейчас?..
Ему казалось, что когда они встретятся, должно произойти что-то особенное. Ведь это не просто убийство, это поединок участников царской охоты, в который никто не имеет права вмешиваться. Разве нет?
От напряжения у него даже в ушах зазвенело.
А дингир вдруг замер. Он тоже понял, что неожиданно для самого себя вместо того, чтобы спрятаться, приблизился к врагу еще сильнее.
Цепляясь за ветви полами плаща, он с шелестом спрыгнул вниз и бросился по переулку на улицу, к колодцу, гулко стуча сапогами по мостовой.
Эш соскользнул с кровли и бесшумно последовал за ним, продолжая подслушивать его ощущения.
Каблук проехал по булыжнику. Поворот налево. Меч бьется по ляжке на бегу и цепляет ножнами край плаща.
Эш бежал следом за ним, оставаясь в тени и бесшумно ступая, как дикий кот.
Дингир вел его к окраине. Он петлял по задним дворам, нырял в черные переулки и замирал под деревьями, силясь разглядеть Эша во тьме.
Теперь добычей был он. Но почему-то это его не злило, и не вызывало страха. Только волнение. И даже… радость?..
Ощутив эту неуместную эмоцию, Эш удивленно остановился, прижавшись спиной к шершавой каменной стене.
Что-то здесь было не так.
И сама их встреча, и эта радость — все казалось каким-то неправильным.
Дингир почувствовал, что преследователь немного отстал, и неожиданно замедлился сам.
Как будто ждал возобновления погони.
А из эмоций самой яркой стала досада.
Эш вслушался в город вокруг, и почувствовал присутствие еще четверых человек. Как дикий зверь, он отчетливо различил среди других ночных ароматов запахи их тел, и среди невнятных сонных обрывков ощутил полноценную гамму эмоций каждого из них.
Они скрывались где-то там, чуть впереди, и их ладони успели вспотеть на рукоятках ножей, а стигмы на плечах и предплечьях нетерпеливо теплились, согревая кожу…
И это было последнее, что смог ощутить Эш.
Чутье ворона угасло, исчерпав себя полностью. Вместе с ним полностью ушло обоняние, а осязание стало заторможенным и странным, будто сквозь варежки.
И только древо на груди не подчинялось договору с духом и продолжало болеть, сообщая об опасности.
Что же, за все на свете приходится платить.
Однако Эш успел понять главное: впереди его ждала ловушка. Дингир почти привел его к своим соратникам, явно ожидая от них помощи. Хотя по правилам это было невозможно.
Или этот парень не знает правил, или на самом деле их не существует и ошибается Эш.
Или же…
«Или этот парень — не дингир», — сформулировал до конца его мысль ворон.
Резкая боль пронзила Эшу грудь — как будто его противник ринулся навстречу.
Не долго думая, парень взобрался на крышу ближайшего дома. И, прильнув к кровле, он увидел двоих крепких невысоких мужчин, поблескивающих стигмами на теле. Один из них был отмечен знаком крысы, второй — знаком орла. Они шли по пустынной дороге, озираясь вокруг.
А следом за ними шел третий. На нем был расстегнутый черный плащ, и на обнаженной груди Эш увидел…
Нет, не красное древо дингира. А зеленоватую отметину, внешне очень похожую на стигму, но почему-то Эш никак не мог ее прочитать.
Ворон хрипло рассмеялся.
«Ну конечно!.. Потому что это — никакая не стигма. Это метка морского удильщика, водного духа. Он умеет создавать приманки на других людях. Со временем они тают, конечно, но в первые несколько часов выглядят идеально…»
Метка морского удильщика?..
Так значит, он полночи гонялся за приманкой, и все это время думал, что сам является охотником?..
— Эй, мы знаем, что ты здесь! — громко сказал человек с орлом на предплечье. — Тебе все равно от нас не скрыться!..
— Тш! — шикнул на него тот, кого Эш по ошибке принял за дингира. И, подняв голову повыше, крикнул:
— Послушай, ты ведь не хочешь драки! А мы знаем, как этого избежать. Может, все-таки поговорим?.. Мы ведь знаем, кто ты!..
Но Эш их уже не слушал.
Без чутья ворона играть в охотника дальше не имело смысла, тем более — с фальшивым дингиром. Да и против четверых одержимых у него не было шансов.
Оставалось только ждать утра, постоянно перемещаясь по городу, чтобы не дать себя выследить.
Днем он будет в относительной безопасности, а ночью снова начнется охота.
Эш бесшумно уходил задними дворами, с досадой понимая, что сегодняшнюю схватку он чуть было не проиграл вчистую.
Но зато он теперь знал, какого духа носит его враг.
— Ты можешь мне рассказать про морского удильщика? — одними губами спросил Эш у ворона, ускоряя шаг. — Я хочу знать о нем как можно больше. Основные способности, уязвимости — все.
«Это редкий, мощный и неповоротливый дух, — нехотя ответил ворон. — Главные способности — скрытность, приманка и внезапное окаменение жертвы на пару секунд. Больше я ничего сказать о нем не могу, поскольку наши сферы различны, а столкнуться с ним лично мне довелось лишь однажды».
Окаменение, значит.
Должно быть, очень неприятная вещь…
Может, в этот раз ему действительно стоит улизнуть от сражения? Усилить себя еще каким-нибудь духом, обзавестись приличным оружием…
Но, с другой стороны, покидать город ему не хотелось. Ведь только-только его жизнь начала принимать какие-то упорядоченные, внятные очертания. И она ему начинала нравиться.
Когда утро высветлило небо, и по дорогам побрели первые прохожие, а цоканье конных патрулей стало раздаваться по сонному городу все чаще, Эш повернул к дому Верры.
Нужно было рассказать о встрече Дарию. Обсудить случившееся и определиться, что делать дальше.
Усталой походкой Эш подошел к калитке и потянулся рукой к запору, но с удивлением обнаружил, что она открыта.
Скверное предчувствие колючим холодком коснулось его спины и ладоней.
Быстрым шагом он прошел мимо сарая, где надрывно кричала коза, взбежал по ступеням и толкнул незапертую дверь. И застыл на пороге, как вкопанный.
Верра лежала на полу в луже крови. Ее руки были связаны передником, большой лоскут срезанной с подола ткани кто-то набил ей в рот, уродливо вывернув челюсть. На белоснежной сорочке влажно алело кровавое пятно.
А на перилах лестницы, уводящей на второй этаж, висели ее дети. Трое беззащитно голых, посиневших, удавленных грубой веревкой малышей. К одному из них кухонным ножом кто-то пришпилил послание.
«На закате, к западу от города, у ручья.»
Эш смотрел на них, не в силах отвести помутневший взгляд. Переступив через Верру, он подошел к маленькому мертвому гонцу и вытащил нож у него из живота. Трясущимися руками Эш смял бумагу и сунул ее в карман. Потом перерезал веревку, и впервые в жизни взял на руки маленького ребенка.
Если бы Эш не стал избегать ночного столкновения, мальчишка был бы жив. И его братья. И мать.
Безжалостные ублюдки, что вообще им сделала эта семья?!
Прижимая холодное тельце к себе, Эш сполз вниз, на пол.
В глазах стояла горячая вода, но ярость сжалась ледяным комом в гортани и не давала ей пролиться.
— Суки… Всех найду… И вскрою, как свиней!.. — проговорил он, пытаясь согреть маленького мертвеца у себя на руках. — Всех найду… Сучий мир… Сучьи игры…
И все это — ради чего?
Чтобы породить новую акаду, которая поможет аристократам в большем тепле держать свои задницы?!
Они хорошо устроились в своем «Внутреннем круге». Ходят по праздникам в зиккураты в своих расшитых одеждах, играют в «псов и шакалов» за бокалом вина и рассуждают о мироздании.
А между тем с их дозволения в мире за стеной людей скармливают диким духам, храбрые воины как Никкаль отдают свои жизни в бесконечной войне, а женщины продают своих сыновей на передний край, надеясь, что жизнь их детей будет не такой беспросветной, как у родителей. А тринадцать человек, назначенных ими вести охоту друг на друга, готовы ради победы на все, даже убивать младенцев.
Идиоты.
Ничего «царского» в этой охоте не было.
Людей назначили бойцами и выставили на арену, чтобы потешить себя и вне зависимости от исхода всем остаться в выигрыше. И если это — не рабство, то что тогда?
Перед глазами Эша вдруг возникло благостное лицо Аварры.
«Люди делятся на рабов и царей…»
— Нет, вы не цари… — проговорил Эш. — Не цари… Вы — твари!..
Аварра любил говорить, что однажды и в середине Эмеша может выпасть снег.
Что ж, они все получат то, чего не ждали.
Эш вырежет всех их дингиров, и явится во Внутренний круг, чтобы пройти настоящим царским путем, укладывая себе под ноги мертвые тела этих тварей.
Он заставит жирующих носителей акад вступить в войну, от которой они отгородились живым щитом из городов и деревень. Потому что эта война станет и их войной тоже.
Эш резко поднялся на ноги и принялся спешно снимать с веревок двух других малышей, как будто петля все еще могла причинять им боль. Бережно уложив их на полу рядом с матерью, Эш вышел во двор, и там столкнулся с Даром и Шедой. Не слушая их расспросов, Эш потребовал у девушки десять мин, велел Дарию сообщить страже об убийстве Верры и отправился в город, не оборачиваясь на оклики.
Впервые в жизни он хладнокровно хотел убивать.
Вот только для того, чтобы расправиться со своими врагами, Эш должен был стать сильнее, чем сейчас.
Гораздо сильнее.
И способ для этого был, вот только Эшу он не нравился. Но другого он придумать не мог.
Ничего не поделаешь — все на свете имеет свою цену.
