После креса солнце достигало вершины могущества и становилось ярым. В эти дни его называли одним из величальных имён Сварога – Ярило, Ярила – и устраивали в его честь особое торжество в Ярилин день (4 июля). Он завершал многодневное солнцестояние и купальско-русальские таинства.

Скоморохи на Руси. Немецкая гравюра. XVII в.

Адам Олеарий. Русские скоморохи. Гравюра. XVII в.

В глазах народа, это был «всем дням день», который в Средневековье сменился праздником свв. Петра и Павла (Петров день, 29 июня). Солнце посылало оплодотворяющую ярь всему живому, зрели «яровые» хлеба, «ярился» домашний скот, наступали звериные «яри». На Ярилу, как и на Радоницу с Семиком, затевались обрядовые игры с крашеными яйцами. Их красили в жёлтый, солнцеподобный цвет, «облупливали» с одного конца до желтка и поднимали к небу. Так восславляли солнце, которое творило свои подобия в незримой сердцевине жизни и тем самым кресило, зарождало всё живое. Со временем смысл этого древнего обряда, называемого Облупа, был полностью забыт.

Ярилин день начинал очередной сорокадневный срок, носивший название я́рень (яр, ярь). Позже этим словом в крестьянском календаре называли июль. На севере Руси лишь тогда наступала ярая, жаркая пора, обильная по-жарами и грозами. По В.И. Далю, старое значение слова жары – «пора летнего зноя, межень… июль, иногда с прибавкой первой половины августа или последней июня».В «жары петровские» приходило время ярения – наивысшей силы земли, растений, животных, человека.

Вышитая кайма. Русский Север. XIX в.

Быть может, изначально Ярилин день открывал Русальницу, приходился на Великдень и считался началом архаического «нового года». Такое предположение подтверждают обширные индоевропейские соответствия у древнерусского ярь. Это слово следует понимать и как «новорожденный» год, и как завершение весны и начало «лета» – времени зачатия новой жизни. В праславянской основе *jar– соединялись значения «весна» и «страсть, вожделение». Связанный с нею смысловой ряд восходит к индоевропейской праформе *iēr «год, утро, весна» и включает родственные слова с тем же значением: древнегреческие ᾥρᾱ и ἔαρ, авестийское yārǝ, готское jer, немецкое Jahr. Другая смысловая цепочка объединяет древнегреческое ἔρως«любовь, влечение, страсть» и слова ярить, ярость, их производные ярый, яркий, Ярило, ярка «овечка, козочка», поярок «ягнёнок», ярун «животное в дни течки», ярчук «щенок», ярéц «бобрёнок», ярúна в значении «яровой хлеб», я́рица «овёс, ячмень».

После летнего солнцеворота у медведя начинался гон и длился около двух месяцев. В него вселялась солнечная ярь – порождающая сила Ярилы. Яриной, ярью называли ещё и «тук, растительную силу почвы». Под её действием всё начинало цвести и плодоносить. Рождающую силу солнца переносили на грибы, в которых видели образ мужской плоти и также называли ярь. В народе говорили: «земля не ярится и ярь не родится». Стремительно, почти на глазах вырастающую в жаркую пору весёлку называли грибом «срамотником», собирали в дубравах, ели сырым и считали сильнейшим снадобьем, способствующим зачатию. Близки по значению и звучанию слова яр «огонь, пыл, разгар», яровитый «рьяный, горячий, похотливый» и жар «страстный порыв, горячность». С Ярилой и Ярью было связано проявление любовной страсти, а крик ярости сливался с воинским кличем «ура!».

На праздник рядили в Ярилу молодого, статного парня. Даже обрядовое олицетворение сияющего небесного божества было исполнено несомненной красоты. В играх и песенных величаниях Ярилу представляли ясноликим, босоногим всадником на белом коне, с цветочным венком на русых кудрях, колосьями ржи в одной руке и молотом в другой. Ярила будто солнце летел над миром, не касаясь земли. Когда конь Ярилы ударял копытами землю, «разбивая камень», по лугам стелилась молодая трава с лазоревыми цветами. Когда он ударял молотом – гремели громы и лили дожди, когда взмахивал колосьями – падали небесные росы и тучнели хлебные нивы. И в середине XIX столетия, и позже в русских деревнях всё еще наряжали Ярилой «юношу в бумажном колпаке, украшенном бубенцами, лентами и цветами, с набелённым и нарумяненным лицом», сажали на белого коня, давали в руки колотушку и лукошко.

Девушки в этот день выходили на гуляния «поневеститься», женщины грелись на солнце, насыщаясь его силой для будущих родов или водили хороводы по засеянному полю со словами:

В некоторых описаниях упоминались неистовые «ярилины игрища», костры и хороводы, обильные пиры с пивом и брагой, шумные ярмарки. В деревнях совершали «похороны Ярилы», уже не вспоминая, что предки так оплакивали подшедшее на убыль солнце. От давних времён сохранились поговорки: «Ярило яровые ярит», «На Ярилу торг, на торгу – толк»…

Церковь старалась приглушить почитание Ярилы и приурочить его чествование ко дню св. Георгия (23 апреля), к переходным празднествам Всесвятской недели (после Пятидесятницы), либо ко дню свв. Петра и Павла (29 июня), почти совпадавшему с окончанием купальско-русальских обрядов. В Средние века произошло вторичное отождествление образа Ярилы со св. Георгием (Егорием-вешним, Юрием). Этот праздник также иногда называли Ярильным днём, хотя он более чем на два месяца предшествовал летнему солнцевороту. Сближение праславянских основ *jar- и *jur- объяснимо созвучием и смысловым тождеством. У болгар, белорусов и в русских смоленских говорах слово юр значило «ярость, вожделение, похоть».

День св. Егория-вешнего (Юрьев день). Лубок. XIX в.

В народных обрядах и поверьях Юрий, как и Ярила выезжал на поля в белом одеянии, на белом коне и олицетворял собою ярь «весну». Раздвоение этого празднества может объясняться и более поздним, на 4–6 недель, началом сельских работ на северо-востоке Европы. В обрядах почитания Юрия-Ярилы первые зажинки яровых хлебов сменялись первыми запашками ярового поля, а колосья спелой ржи – прутьями вербы в его руке. В дни летнего солнцестояния и вершины лета Ярила оплодотворял живой мир и рождал новое время – начинал «новый год», а в разгар весны Юрий «отмыкал ключи» Матери-сырой-земли, выпускал травы и росу, после чего выгоняли на пастбища скот.