Глава пятнадцатая

Выходя из квартиры, Рейн-Мари посмотрела на часы – они показывали два. У нее оставался час на то, чтобы сделать задуманное, а потом вовремя прийти к Даниелю и Розлин на встречу с комиссаром Фонтен.

Она быстро прошла по улице Архивов, остановилась, чтобы отдать одежду в химчистку, и двинулась дальше.

Как же изменился этот район с тех пор, как Зора купила себе здесь квартиру в семидесятых!

Как бы сильно Рейн-Мари ни любила историю, у нее не было желания жить в ней. Городу, quartier, улице, человеку необходимо развиваться. Впрочем, тот факт, что она ступает здесь по следам Зоры, всегда ласкал ее душу. Она повторяла маршрут, которым старушка ходила чуть ли не каждый день ее жизни в Париже. Как до, так и после войны Зора выбирала эти тротуары, шагая со своей привычной хозяйственной сеткой, чтобы купить кошерную кулинарию, мясо, выпечку, зайти к белошвейке и наконец заглянуть на Bazar de l’Hôtel de Ville, или БХВ. Этот громадный универмаг на улице Риволи в том или ином виде стоял на своем месте с середины 1850-х.

Рейн-Мари поднялась по ступенькам универмага.

Когда она вышла оттуда, в ее сумке лежала маленькая коробочка в двух цветах – золотистом и синем. А в ней – флакон одеколона.

Жан Ги сел за свой стол и уже собирался включить компьютер, но остановился. Он взвешивал варианты и последствия. Но недолго. Было уже несколько минут третьего, и менее чем через час ему нужно было встретиться с Анни и остальными.

Решившись, Бовуар прошел в кабинет Северин Арбур. Огляделся. Насколько ему было известно, камеры наблюдения в кабинете отсутствовали. Впрочем, наверняка он этого не знал.

Приходилось идти на риск.

Он сел и для начала обыскал ее стол, вернее, попытался. Ящики оказались заперты, и ему удалось только подергать их.

Тогда он обратился к ее компьютеру. Вход в компьютер тоже был заблокирован, но он, как глава отдела, знал ее код.

Компьютер ожил. Бовуар увидел уже открытый документ. Патагонский проект. Ему все-таки удалось выбить ее из колеи.

Свернув открытый файл, он принялся стучать по клавиатуре и нашел файл по Люксембургу.

Бовуар знал, что отдел кибербезопасности сможет обнаружить, кто какими файлами пользовался и с какого терминала.

Если кому-то понадобится узнать, кто интересовался люксембургским досье в субботу, они увидят только Северин Арбур. А не его.

Ее почта была для него недоступна – он не знал пароля, но зато он мог заглянуть в главные файлы и внутренние отчеты.

Именно это он и сделал.

Он уже собирался отправить файл себе, но вовремя остановился. Это стало бы фатальной ошибкой. Поэтому он распечатал его.

Снаружи, в общем офисе, у стены заработал большой промышленный принтер.

Теперь нужно было найти переписку между инженером на месте работ и менеджером, курирующим проект. Просмотрев файл, Бовуар нашел имя инженера.

И имя менеджера.

Кароль Госсет.

Он откинулся на спинку стула и уставился на имя. Мадам Госсет. Его босс. Его наставник.

Почему такой высокопоставленный администратор ведет надзор над таким явно третьестепенным проектом? Потому что, решил он, проект вовсе не третьестепенный.

Раздался тихий звон.

– Merde, – прошептал Бовуар, и его сердце забилось чаще. Он узнал этот звук.

Дверь лифта в конце коридора открылась. Не поднимая головы, Бовуар попытался остановить принтер, но печать продолжалась. Бовуар несколько раз нажал на клавишу, но в конечном счете сдался и перевел экран в спящий режим.

В общем офисе принтер продолжал распечатывать люксембургский файл, а охранник подходил все ближе.

Добраться до принтера раньше охранника Жан Ги не мог. И потому он быстро вышел из кабинета мадам Арбур и нырнул в свой собственный, оставив дверь открытой.

Он слышал, как большой принтер производит шум, похожий на работу вентилятора.

Наконец принтер замер, наступила тишина, и в этот момент охранник вошел в общий офис.

– Месье Бовуар, – сказал он. – Мне сообщили, что вы пришли.

Охраннику было под тридцать. Высокий, крепкий. В хорошей физической форме.

Он остановился перед кабинетом Бовуара. Посмотрел на принтер, потом снова на Бовуара:

– Трудитесь?

В первые дни своей работы в компании Жан Ги приезжал сюда по выходным, когда в здании стояла тишина и он мог побродить тут без посторонних глаз. Никогда никакая охрана не проявляла к нему интереса.

Так с какой стати сегодня здесь появился охранник? Очень интересно.

Его взгляд, хотя и настороженный, не был угрожающим. Скорее, озадаченным.

– Oui. Чем я могу вам помочь? – спросил Бовуар, отрывая взгляд от своего ноутбука, словно его прервали.

– Ничем, месье. Я просто проверяю.

– Что проверяете?

– Что все в порядке, как оно и должно быть.

– Не совсем. Я должен быть дома, играть с сыном. А я вместо этого здесь. – Он улыбнулся и встал.

– Почему вы здесь, месье?

Ни один охранник никогда прежде не задавал Бовуару подобных вопросов. Охранников это не касалось. Но этот охранник, видимо, считал иначе. И возможно, подумал Бовуар с некоторой тревогой, его это все-таки касалось.

– У меня со дня на день должен родиться ребенок. Девочка. – Он поднял свою кружку, и охранник отошел в сторону, пропуская его. – Когда она родится, я возьму отпуск. И перед этим счастливым событием решил подчистить хвосты.

Он вспомнил, что кофемашина находится у дальней от принтера стены. Туда он и направился.

– Кофе?

– Нет, месье.

Охранник сделал то, на что и надеялся Бовуар. Он проводил его до кофемашины.

– У вас есть дети? – Бовуар посмотрел на беджик охранника. – Месье Луазель?

– Нет.

Неразговорчивый.

Луазель начал поворачиваться.

– Знаете, я прежде работал копом, – сказал Бовуар, которому отчаянно нужно было остановить охранника, прежде чем тот увидит распечатку, выданную принтером. – В Квебеке, как вы, возможно, слышали.

Жан Ги намеренно усилил свой квебекский акцент, начав гнусавить. Он уже пробыл в Париже достаточно долго и знал, что на квебекцев здесь смотрят как на туповатых деревенских родственников.

Хотя это было оскорбительно и невежественно, он находил такое отношение полезным.

– Надоело, что в меня стреляют, – продолжал Жан Ги. – А с увеличением семейства… – Он красноречиво замолчал.

Охранник впился в него глазами. Изучал его. Практически проводил его вскрытие, как это чувствовал Жан Ги.

Бовуар видел, что происходит за спиной Луазеля в офисе мадам Арбур. А там что-то происходило. Компьютер ожил, на экране мелькали изображения.

Даже на расстоянии он понял, что происходит. Электронные письма, чертежи – все стиралось.

«Вот говно. Вот ведь говно вонючее, – подумал Бовуар. – Черт».

Но его лицо оставалось спокойным, а взгляд вернулся к охраннику.

– Вы, случайно, не знаете, как эта штука работает? – сказал он, показывая на кофемашину. – Чтобы добиться чего-то от этих машин, надо иметь квалификацию инженера. За пять месяцев я толком научился только зерна молоть.

– К сожалению, ничем не могу вам помочь, – сказал Луазель.

Жан Ги сделал вид, что возится с машиной, поглядывая краем глаза, как охранник идет назад к лифту.

«Давай же, давай. Шевели ногами».

Когда двери лифта открылись и наконец закрылись, Бовуар понесся по офису, доставая на бегу телефон. Он знал, что не может спасти файлы от уничтожения, а потому сделал максимум того, что мог.

Он фотографировал послания, по мере того как они выводились на экран и уничтожались.