24 ноября, вторник

Проведенные в отеле сутки оказались успешными. Иван поговорил с девушками на ресепшене, с охранниками. С горничной, убиравшей номер, тоже поговорил, но пожилая женщина, протиравшая тряпкой чистый стол, о происшествии месячной давности ничего не знала. Горничных в отеле было много.

А администратор и охранники ту конференцию, после которой мужчине стало плохо, помнили. В отель не так уж часто приходится вызывать «Скорую». И Алину они вспомнили, когда Иван показал фотографию, которую нашел в соцсетях.

– Она здесь всем заправляла, – фыркнула девушка-администратор. – Замучила совсем. Я ей говорю, что все номера готовы, а она сто раз проверить заставила. Вечером прибежала, потребовала врача. Врач у нас есть, но она, кроме как температуру мерить, не может ничего. – Это администратор сказала шепотом, перегнувшись к Ивану через стойку. – «Скорую» врач вызвала.

Алина ждала «Скорую» внизу, в номер к больному поднялась вместе с приехавшей бригадой.

Больного «Скорая» не увезла, а что было потом, ни администратор, ни охранники не помнили. Постояльцев много, а обслуживающего персонала мало.

Что было потом, Иван и без них представлял.

Поездка оказалась успешной, слова Алины полностью подтвердила.

– Можно было не приезжать, – вздохнула Соня, собирая вещи.

Иван потраченного времени не жалел. Поездка позволила мысленно окончательно перевернуть страницу с именем Анастасия Бережкова и заняться другими версиями. Жаль только, что другие версии не просматривались.

Иван отвез жену домой и опять поехал за город, к дому наркомана Беликова. На этот раз дверь в подъезд была открыта и прижата кирпичом. Рабочие заносили в подъезд рулоны стройматериалов, кто-то из соседей делал ремонт.

Иван поднялся на третий этаж, остановился у бывшей квартиры Беликовых. На каждом этаже было по две квартиры. Он нажал на звонок соседней двери.

Дверь приоткрылась, Екатерина строго на него посмотрела.

– Привет, – сказал Иван. – Помнишь меня?

– Помню.

Волосы у нее были заплетены в две косички. Отчего-то это выглядело трогательно.

– Мама дома?

– Дома.

– Позови ее, пожалуйста.

Дверь захлопнулась, через минуту открылась снова, и на Ивана с любопытством посмотрела женщина лет тридцати пяти.

– Это журналист, мам, – доложила маячащая за спиной женщины девочка. – Точно журналист, я проверила.

Мать и дочь были очень похожи. Одинаковые круглые голубые глаза и чуть вздернутые носики.

Они были непохожи. Мать смотрела на Ивана весело и открыто, а девочка насупившись.

– Заходите, – улыбнулась женщина. – Меня зовут Катя.

– Иван, – представился Иван, входя в квартиру вслед за хозяйкой.

В прихожей на вешалке аккуратно висела розовая куртка, рядом голубая, побольше розовой. У голубой куртки рукав был наполовину вывернут. Под вешалкой на небольшом коврике ровно стояли маленькие сапожки и ботинки на пару размеров побольше. Один ботинок лежал на боку.

Комната, в которую прошла хозяйка, тоже выглядела забавно. Два одинаковых письменных стола стояли рядом. На одном не было ничего, кроме открытого ноутбука, на другом свободного места не имелось. Помимо ноутбука, там лежали книги, открытая тетрадь в клетку, ножницы и даже два мотка шерсти для вязания.

– Иван интересуется Беликовыми, мам, – Екатерина села у чистого стола, повернувшись к Ивану.

Иван уселся на стоящий у стены диван.

Мама Катя села у стола захламленного и тоже повернулась к Ивану.

– Почему вдруг вас заинтересовали Беликовы? – с веселым любопытством спросила она.

– Вы знали их сына? – спросил Иван.

– Вы не ответили, почему вас заинтересовали Беликовы! – сердито возмутилась Екатерина.

Иван улыбнулся. Девочка ему нравилась.

Мама Катя тоже.

На них были одинаковые свитера и обтягивающие брючки. Соня иногда тоже надевала похожие.

– Я не могу говорить при ребенке, – признался Иван.

Мать и дочь уставились сначала на Ивана, а потом друг на друга. Потом мама Катя поднялась, наверное, чтобы выйти с Иваном из квартиры, но он ее остановил.

– Ответьте на несколько вопросов, и я уйду.

Катя послушно опустилась на стул, положив руки на колени.

– Вы знали сына Беликовых?

– Знала, – кивнула она. – Он был на пять лет моложе меня.

– На четыре с половиной, – поправила Екатерина.

– Дениска был нормальным парнем. В МГУ поступил, на химфак. А потом… Все очень быстро произошло, он университет бросил, стал походить на бомжа.

– Он стал наркоманом, – пояснила Екатерина. – Даже хорошо, что умер.

– Так нельзя говорить! – возмутилась Катя.

– Можно! Правду всегда можно говорить. Наркоман – это живой труп.

– Нет, Екатерина! Никто не имеет права распоряжаться чужими жизнями.

– Так я же и не распоряжаюсь, – справедливо заметила девочка.

– Ну а потом… – мама Катя повернулась к Ивану.

– Что было потом, я знаю, – перебил Иван. – Кто в последнее время приходил к Беликовой? Припомните, пожалуйста.

– Я же вам говорила, что приезжал мужчина на «Шкоде» «318»! 318 – это номер, букв я не помню. – Екатерина посмотрела на Ивана с обидой. – Я же вам говорила! Помнишь, мам, этот дядька летом приезжал? Два раза.

– Приезжал мужчина, да, – подтвердила Катя. – Симпатичный такой. В очках. Зоя Сергеевна не болтливая была. Я про мужчину спросила, а она только рукой махнула. Ой! – припомнила она. – Еще девушка летом приходила.

Катя метнулась к книжному шкафу, достала альбом, который Иван уже видел, полистала и показала Ивану фото. Эта фотография уже была у него в телефоне. Снимок был одним из последних, на нем четверо молодых людей и две девушки полукругом сидели на лугу, наверное. Трава была высокая, и в ней виднелись цветочки.

– Вот она! – Катя ткнула в лицо одной из девушек. – Только она изменилась с тех пор. Я, когда ее в подъезде увидела, не узнала. Чувствую, что лицо знакомое, а кто она, вспомнить не могу. Потом вспомнила, через пару дней. Девушка из Денискиной компании. Из нормальной компании, не той, с которой Денис потом связался. Раньше они у нас во дворе тусовались. Но это давно было.

– Когда она приходила? – спросил Иван.

– Летом. Жарко было. Я Екатерину к маме отвезла. Вернулась, квартиру отпирала, а девушка от Зои Сергеевны выходила.

– Позвоните мне, если еще что-нибудь вспомните, – попросил Иван.

Мать и дочь послушно покивали.

Поток в сторону города был слабый. Иван остановился у ближайшего светофора, когда зажегся зеленый, тронул машину, взял вправо и прижался к тротуару. Позвонить ему требовалось немедленно.

* * *

Утро прошло суетно. Высокое начальство запросило немедленный внеплановый отчет, Игорь, ненавидя делать что-то впопыхах, требовал данных от подчиненных и был приятно поражен, что отчет удалось скомпоновать к обеду.

Работа начальство удовлетворила.

– Спасибо, Игорь Семеныч, – виновато поблагодарил начальник департамента. – Спасибо, выручил. Ты уж извини, давят на меня, я же не сам горячку устраиваю.

Игорь понимающе усмехнулся.

– В селекторном совещании поучаствовать не хочешь?

– Не хочу, – отказался Игорь.

Напрасно отказался, мелькать в верхах корпорации было полезно.

В кабинет он вернулся, размышляя, не напроситься ли на намечающее совещание, и решил, что не станет этого делать.

Удовлетворение от хорошо сделанной работы пропало. Аппетита не было, но он спустился в столовую, пообедал. Снова вернулся в кабинет, посидел, глядя в погасший экран компьютера, потянулся к трубке внутреннего телефона и сказал секретарше, что уезжает.

Следовало сразу поехать к Веронике и сказать ей, чтобы никогда больше его не ждала, но он поехал в бывшую тещину квартиру. По привычке постоял у портрета дочери, взял лежавшую на столе косметичку, которую отдала ему Вероника, вытряс содержимое на стол. Ключи лежали на самом дне, они неприятно звякнули, соприкоснувшись с деревянной поверхностью стола.

Игорь снова собрал содержимое в косметичку, взглянул на портрет и, помедлив, вышел из квартиры. Вероника снова могла куда-то уехать, но звонить ей он не стал и меньше чем через час нажал на кнопку дверного звонка.

Она распахнула дверь через несколько секунд, и он опять с грустью увидел, как она ему обрадовалась.

Он помедлил перед тем, как войти в квартиру.

Вероника смотрела с ласковой радостью.

Игорь повесил куртку.

– Ты не бойся, Игорь, – она улыбнулась.

– Что?

– Ты пришел проститься, да?

Игорь отвел глаза, покосился на стационарный телефон на тумбочке. Рядом с воткнутой в подставку трубкой лежала черная кожаная Вероникина сумка.

– Игорь, не бойся сказать все, что хочешь. – Улыбка у нее была грустной и понимающей. – Ты пришел проститься?

Он промолчал.

Она отступила назад, прижалась спиной к стене.

– Не бойся. Я тебе благодарна за все. Это прозвучит пошло, но ты вернул меня к жизни. Правда. И я тебе за это благодарна. Мне не хотелось жить, а теперь хочется. Не надо из-за меня переживать.

– Если бы все сложилось по-другому…

– Все сложилось так, как есть, – перебила она.

Она сейчас облегчала ему жизнь, как когда-то Ольга.

– Ты похожа на мою жену, – признался Игорь. – На мою первую жену. То есть вы совсем разные, но… похожи.

– Ты уже говорил об этом. Иди, Игорь. – Вероника не переставала мягко улыбаться. – Иди, все нормально.

– Прости меня.

– Ты передо мной ни в чем не виноват.

Игорь тронул только что повешенную на крючок куртку, сжал ткань кулаком.

– Раньше мне все время хотелось умереть. – Вероника быстро улыбнулась. – А теперь хочется жить.

Надо было сказать ей что-то хорошее. Что она очень ему близка. Что он благодарен судьбе за то, что ее встретил.

– Не переживай, Игорь. Мне теперь всегда будет хотеться жить.

Он молча снял с вешалки куртку и тихо захлопнул за собой дверь. Куртку он надел, спускаясь пешком по лестнице.

* * *

– Да! – недовольно рявкнул Марк в трубку.

– Извини, – быстро сказал Иван. – Мне нужно срочно с тобой поговорить.

– Не проходит головокружение? – это Марк спросил уже мягче, даже, пожалуй, озабоченно.

– С головой у меня все нормально. Мне нужно срочно с тобой поговорить. Наедине.

Мимо проехала белая «Киа», в ее заднем окне виднелась мохнатая собачья морда. Ивану показалось, что пес посмотрел на него неодобрительно.

– Я сегодня работаю допоздна. Если хочешь, приезжай в клинику.

– Диктуй адрес, – согласился Иван.

Марк назвал улицу и дом и отключился.

Иван сжал телефон в руке.

Адрес был ему знаком. Егор ездил на такси по этому адресу.

А Станислава сказала, что ни один из адресов, запомненных службой такси, ей не знаком.

Черт знает что!

Поток из Подмосковья был небольшой, но в самом городе Ивану пришлось помучиться, пробираясь по вечерним пробкам, и к клинике он подъехал только в половине восьмого.

Красивая девушка с черными восточными глазами, скучающая за стойкой, посмотрела на него с дежурной улыбкой.

– Я к Марку Семеновичу, – сказал Иван.

– Вы записаны?

– Нет, но он меня примет. Я только что с ним разговаривал.

– Проходите, – вздохнула девушка. – Шестой кабинет.

Иван прошел по извилистому коридору, уставленному мягкими стульями. Клиника заканчивала работу, ожидающих приема пациентов в коридоре не было.

Иван остановился под дверью шестого кабинета, прислушался. Из кабинета доносились еле слышные голоса, пришлось сесть на стул и ждать.

Дверь распахнулась неожиданно. Марк, бережно поддерживая под руку старую даму, проводил ее до двери.

На даме были широкие брюки и длинный кардиган. Под кардиганом белоснежная блузка с кружевным воротничком. Дама выглядела одновременно и забавно, и модно.

Седые волосы аккуратно пострижены.

– Не забывайте принимать лекарства и не меряйте давление каждые полчаса, – улыбаясь, посоветовал Марк.

– А чем же мне заниматься? – засмеялась дама.

– Читайте что-нибудь веселенькое.

– Мне давно пора жития святых читать.

– Не кокетничайте.

Марк весело кивнул старухе и с любопытством посмотрел на Ивана.

Дама тоже глянула на него с любопытством.

– Заходи. – Марк пропустил Ивана в кабинет, закрыл дверь. – Что случилось?

– Ты зачем ездил к Зое Сергеевне Беликовой? – Иван посмотрел на стоявший рядом со столом доктора стул, но садиться не стал.

– К кому? – Марк непонимающе уставился на Ивана.

– К Зое Сергеевне Беликовой! Черт, Марк, кончай! Соседи тебя там видели и узнали.

– А… – Марк с облегчением выдохнул. – Я не знал ее фамилию. У бабули было больное сердце, она иногда меня вызывала. Я советовал ей обратиться к районному кардиологу, но, когда она просила, приезжал. У нас дача рядом. Летом я всегда живу на даче.

– Как ты с ней познакомился?

– Никак. Больные передают мой телефон знакомым, хотя я этого всегда терпеть не мог. Я хороший доктор.

– Не сомневаюсь, – заверил Иван.

– Теперь я свой телефон никому давать не разрешаю. Стася не любит, когда я к больным езжу. Она считает, что больных мне должно хватать в рабочие часы, а в свободное время надо отдыхать. Теперь я больным обычно отказываю, но когда звонят старики… К Зое Сергеевне я лет пять ездил. Кто ей мой телефон передал, не знаю. Может, когда-то и поинтересовался, но уже не помню.

– Почему ты мне сразу не сказал, что ездил к ней как врач?

– Ты не спрашивал, – удивился Марк.

Иван засмеялся.

– Так что теперь я езжу только к совсем старым больным, которых давно знаю. Зою Сергеевну я жалел, у нее умерли сын и муж. Одинокая была бабка, жалко.

– Откуда ты знаешь, что была? – быстро спросил Иван.

– Я в последний раз приезжал к ней в августе. Она позвонила, сказала, что ей плохо совсем. Я приехал, уговаривал ее вызвать «Скорую». Не уговорил. Позвонил через пару дней, и женский голос сказал, что Зоя умерла. Я жалею, что не настоял тогда на «Скорой». Почему ты вдруг ею заинтересовался? Ты про нее девочку расспрашивал?

– Марк, зачем к тебе приезжал Егор?

– Что?! – отпрянул Марк. – Вы что, все с ума посходили?!

– Кто все? – уточнил Иван.

– Послушай, я этого Егора никогда в жизни не видел! Я не собирался и не собираюсь его видеть!

– Теперь его увидеть сложно.

– Я никогда его не видел! Какого черта мне с ним встречаться!

– Марк, кто еще спрашивал тебя про Егора?

– Стася, – неохотно признался Марк.

– Егор вызывал такси по этому адресу.

Марк задумался.

– У него не было машины?

– Была.

Марк поправил на носу очки и решительно вышел из кабинета, оставив дверь распахнутой. Иван покорно пошел за ним.

– Милена, посмотри, был ли у нас Егор… Как его?..

– Егор Васильевич Осадов, – подсказал Иван.

– Егор Васильевич Осадов.

– По-моему, я уже смотрела. – Черноглазая девушка начала водить по столу мышью. – Меня Станислава просила. Не было такого. – Она внимательно посмотрела в экран стоявшего перед ней компьютера и уверенно подтвердила: – Не было такого.

– Посмотрите, пожалуйста, – осенило Ивана, – а Наталья Кирилловна Осадова была?

– Была, – кивнула девушка. – К эндокринологу ходила. Три раза.

– Мать, – улыбнулся Иван. – Егор возил сюда мать. Поэтому и такси вызывал, чтобы с парковкой не мучиться.

– У нас очень хорошая аппаратура, – строго заметила девушка. – Такой в Москве мало, к нам со всего города ездят. И из других городов тоже.

Иван потянул Марка за рукав в сторону кабинета и честно сказал:

– Ты даже не представляешь, как я рад!

– Чему? – усмехнулся Марк.

– Черт его знает, – засмеялся Иван. – Рад, и все! Марик, ты даже не представляешь, как я рад!

Иван постеснялся сказать, что ему не нравилось подозревать Марка. Он даже захотел его обнять, но сделать это тоже постеснялся.

* * *

Концерт был замечательный, зал долго вызывал и оркестр, и солистов. Дирижер кланялся, показывал рукой на исполнителей. Марина в длинном концертном платье казалась невероятно красивой. Соня почти влезла на сцену, чтобы протянуть ей букет.

Одевшись, Стася с подругой подождали Марину у служебного выхода, втроем посидели в ближайшем ресторане.

– Ты потрясающе играла, – подхалимничала Соня.

Вообще-то, Марина действительно играла отлично.

– Платили бы побольше, – ворчала Марина.

Потом скрипачка вызвала такси, а Стася с Соней, помахав подруге рукой, пошли к метро.

– Яд, которым отравили Егора, уже всплывал, – начала рассказывать Соня. – Ваня считает, что яд разработал парень-наркоман. Он умер от передоза, а его отец этим ядом отравил наркодилера.

Вечер был тихий, безветренный, подруги шли медленно.

– Почему парень? – без интереса спросила Стася. – Наверное, яд мог разработать и отец.

– Парень учился на химфаке.

– А…

– Иван считает, что яд разработал молодой Беликов. Впрочем, это уже неважно.

Подступала зима, а пахло почему-то весной.

– Отец парня в тюрьме умер. Мать тоже недавно умерла, летом. Ваня с соседями разговаривал. От всей семьи только фотки остались. Ваня на всякий случай их переснял, те, где парень с приятелями. Хочет показать тем, кто мог парня знать.

– Сонь, как ты думаешь, Иван найдет убийцу?

– Не знаю, – подумав, вздохнула Соня. – Он пытается.

Теплым вечером народу на улицах было много. Молодежь собиралась в группы, веселилась.

Стася отчего-то почувствовала себя пожившей, умудренной женщиной.

На платформе метро народу тоже было много. Не как в часы пик, конечно, но все равно удивляло, как много желающих провести вечер в центре города.

– Сонь, я хочу посмотреть фотки, – решительно сказала Стася, перекрикивая шум подходящего поезда.

Соня могла сбросить ей фотографии по почте, но Стася поехала к подруге домой и внимательно разглядывала чужие лица на экране компьютера Ивана.

– Вот эта девушка приходила к матери наркомана летом, – ткнул Иван в одно из лиц. – Соседка ее видела.

К Стасиному удивлению, Иван к ее любопытству отнесся благосклонно.

Любопытство себя не оправдало, все лица казались незнакомыми.

Стася проснулась ночью, недолго полежала в полной темноте и, не включая свет, осторожно выбралась из постели.

Снимки, которые Иван вчера вечером ей переслал, она разглядывала недолго. То есть один снимок, тот, на котором девушка, приходившая летом к матери умершего парня, сидела на траве. Потом так же недолго рассматривала снимок, на котором Лена стояла рядом с невысокой девушкой у густых кустов.

– Это она, – тихо сказала вслух Стася.

– Ты чего не спишь? – недовольно крикнул из-за закрытой двери Марк.

– Спи, – негромко крикнула Стася. – Я скоро лягу.

Спать не хотелось, и ложиться она не стала. Сварила кофе, потом еще раз.

Женщина, которую она помнила, была мало похожа и на молодую веселую девушку, сидящую на траве, и на неулыбчивую женщину рядом с Леной.

Женщина, которую Стася помнила, была распухшей от слез.

– Это был наркоторговец! – шептала она Егору. – Это был продавец смерти!

Она шептала, потому что сил кричать у нее не было.

Она шептала и держалась за живот, как будто хотела защитить ребенка.

– Не говорите, что их было двое! Нападавших было несколько!

Егор видел, как убийца бил упавшего человека. В драке участвовали несколько человек, но он видел только двоих. Убийцу и убитого.

Драка была у кромки леса. Уже стемнело, и хорошо разглядеть происходящее из едущей машины было сложно.

– Вы же не видели того, что было раньше. Артем защищался! Он не нападал! Пожалуйста… Не говорите!

– Не могу, – отворачивался от нее Егор. – Это уже внесено в протокол. Суд разберется.

Стасе было очень жалко беременную жену убийцы.

С заседаний суда Егор приезжал злой. Стася обрадовалась, когда приговор был наконец вынесен.

Суд счел, что имело место превышение пределов необходимой обороны.

С момента вынесения приговора прошло несколько месяцев, когда Егор, изрядно выпивший в один из вечеров, пожаловался, что жалеет о своих показаниях.

– Почему? – спросила Стася.

– Они были ключевыми.

Объяснил непонятно, но она поняла.

Больше Егор о том процессе не вспоминал, а она тем более.

Время тянулось медленно. Стася терпеливо ждала, когда можно будет позвонить Ивану.