25 ноября, среда

Станислава позвонила ровно в девять.

– Ты уверена? – спросил Иван, выслушав все, что она говорила.

– Уверена, – твердо сказала Станислава.

Иван посмотрел на фотографию, которую она ему прислала, потом на снимок компании молодежи на траве. Потом открыл оба фото, расположив их рядом на экране компьютера.

У девушки на траве были длинные волосы и радостная улыбка.

Женщина рядом с убитой Леной хмуро смотрела в сторону.

Фотографии разделяло лет десять.

– Похожа? – спросил Иван наклонившуюся над компьютером Соню.

– Вроде бы, – неуверенно пожала плечами жена.

– Вот именно, – проворчал Иван. – Вроде бы.

Он еще немного посидел, задумчиво глядя на экран, и взял в руки телефон.

– Степа, ты с Артемом Ковалевым хорошо был знаком? – спросил Иван.

– Ну как знаком… – удивился Степа. – Встречались, спорили.

– А жену его ты знал?

– Ну… Видел пару раз. А что?

– Я сейчас сброшу тебе две фотки. Посмотри, это она?

– Ой-й… Я давно ее видел. Я уж ее и не помню совсем. Маленькая такая…

– Посмотри фотки, – попросил Иван.

Ждать пришлось недолго, Степан перезвонил через пару минут.

– Она, – он отчего-то тяжело вздохнул. – Представляете, я ее сразу узнал! А думал, не узнаю. Я ее в последний раз на суде видел. Потом слухи дошли, что у нее ребенок мертвый родился. Жалко ее, хорошая девка. Почему вы про Веронику спросили?

– Потом скажу, когда самому все ясно станет. Ты был на суде. Расскажи про него.

– Это было политическое дело. Артема хотели закрыть и сделали это. Он властям много беспокойства доставлял.

– Расскажи подробно, Степа.

– Артем с наркомафией боролся. В общем, его машину остановили трое. Убивать, может, и не хотели, но драка была серьезная. Артем здоровенный был, его и троим тяжело было свалить. Короче, одного он забил насмерть. Это была самооборона! – Степан помолчал. – Свидетель еще все напортил. Сказал, что дрались только двое. А как он мог всю драку видеть, если просто мимо в машине проехал! Ночь же была, темно. – Степа снова помолчал. – Суд за это зацепился, и все! Иван…

– Да?

– Вы спрашивали, где Анатолия Вадимовича хоронить будут. В Москве его похоронят, вместе с Настей. Он так распорядился.

Ничего радостного в последних словах Степана не было, но почему-то известие Ивана порадовало.

– Будешь звонить в полицию? – спросила Соня, когда Иван положил трубку.

– Буду, но не сейчас.

Журналистике Иван специально не учился, но знал, что любую информацию нужно подтверждать несколькими источниками. Пожалуй, для полиции и двух источников достаточно, но он медлил.

Егор настаивал на своих показаниях, и это для всех закончилось плохо…

Телефон опять зазвонил, Иван посмотрел на экран, ответил сестре Егора.

– Здравствуй, Ирочка.

– Привет. Можешь разговаривать?

– Могу, – улыбнулся Иван. – С тобой я могу разговаривать в любое время дня и ночи.

– У полиции ничего нового нет?

– Может, и есть, но они неохотно делятся информацией.

– Ваня… Я подумала, что стоит тебе рассказать… С той девушкой, которую нашли вместе с Егором…

– Ее зовут Лена, – напомнил Иван. – Звали.

– С той девушкой Егора я познакомила. Я сейчас вспоминаю все, что было, какие-то подробности всплывают.

– Расскажи, – попросил Иван.

– В середине октября Егор выставлял свои картины. У него был целый зал на выставке московских художников. Я приехала на пару дней, я ни одной его выставки не пропускала.

– Ты их даже иногда организовывала, – напомнил Иван.

– Да, только Егор этого не ценил, – проворчала Ирина. Она всегда ворчала, сколько Иван ее помнил. – Я, конечно, с утра до вечера торчала в зале, около его картин. Без конца поправляла их, чтобы висели ровно, одну чуть не уронила. Какая-то девушка помогла мне ее повесить, мы разговорились. Забавная девушка, маленькая и вся какая-то круглая. Я предложила познакомить ее с Егором, пообещала, что попрошу его написать ее портрет. Мне не нравилось, что Егор живет один. Я все время пыталась подсунуть ему каких-нибудь баб.

– Тебя можно понять.

– Девушка отказалась, а на следующий день пришла с подругой. С той самой Леной.

– И ты познакомила Лену с Егором.

– И я познакомила Лену с Егором. И попросила написать портрет. Девочка мне понравилась. Правда, молоденькая очень, но такая… скромная.

– Понятно.

– Получить портрет ей хотелось. У нее прямо глаза горели. Она мне чем-то напомнила Станиславу. Я так надеялась, что… – Ирина тяжело вздохнула. – Знаешь, мне все время кажется, что я виновата в его смерти.

– Нет, – сказал Иван. – Ты не виновата.

– А кто виноват? – усмехнулась она. – Судьба?

Иван промолчал.

Телефон зазвонил снова, едва он попрощался с Ириной.

* * *

– Лилечка, я пошел, – одевшись, крикнул Игорь

Лиля вышла в прихожую, недовольно хмурясь. Она все утро была чем-то недовольна, но Игорь старался этого не замечать.

– Надеюсь, ты придешь вовремя.

– Постараюсь, – улыбнулся Игорь.

– Игорь, – она прижалась к куртке, ухватив его за рукава. – У нас опять все хорошо, да?

Хорошо быть не могло, потому что у него убили дочь. Он был плохим отцом, но хорошо быть не могло даже плохому отцу.

Вероника никогда не сказала бы такого.

– Конечно, – заверил Игорь.

– Ты не представляешь, как я измучилась за эти дни. Ты был совсем чужой. Это ужасно…

– Все будет хорошо.

Он поцеловал ее в волосы и с облегчением захлопнул дверь. По дороге на работу он по привычке настраивал себя на служебные дела. Привычка была полезной, Игорь начинал чувствовать себя успешным чиновником и в серое здание входил с удовольствием.

Сегодня он до здания не доехал. Остановил машину, выискав местечко, где можно прижаться к тротуару, и позвонил в полицию.

Он не удивился, когда полицейский, чья визитка лежала у Игоря в бумажнике, вежливо и равнодушно заверил его, что они работают.

Чего-то вроде «когда люди работают, им лучше не мешать» полицейский не сказал, но это подразумевалось.

Игорь подержался за руль и снова достал телефон. Номер журналиста Ивана Кургина был занят, звонить пришлось трижды.

– Я сам собирался вам звонить, – сказал Кургин.

– Вы что-то узнали? – напрягся Игорь.

– Есть одна зацепка, – неуверенно произнес журналист. – Вам знакомо имя Артема Ковалева?

– Нет.

– Раньше он часто мелькал среди левых…

Игорь внимательно слушал, сжимая телефон.

– Соратники хорошо о нем отзываются, считают, что осудили его несправедливо…

Заморосил дождь, Игорь протянул руку, включил дворники.

– Пару месяцев назад Ковалева убили в тюрьме. ФСИН утверждает, что это было самоубийство, но ФСИНу мало кто верит. Я этим делом специально не интересовался, но тоже не думаю, что Артем наложил на себя руки. На теле много следов, которые этому противоречат…

Слева резко засигналила «Киа», Игорь на секунду скосил глаза. «Киа» вильнула, перестроилась в другой ряд.

– Показания Егора сильно помогли обвинению…

Игорь откинулся на сиденье, прикрыл глаза, как будто проезжающие мимо машины мешали слушать.

– Я думаю, Лена познакомилась с Егором через жену Ковалева…

– У вас есть фотография жены? – перебил Игорь, выпрямляясь на сиденье.

– Есть. Ее узнали два человека.

– Сбросьте мне!

– Никаких доказательств у меня нет. Если честно, и полной уверенности пока нет. Но… Если все так, как я думаю, доказать что-то будет сложно. От яда она уже наверняка избавилась. Одна надежда, что полиция ее расколет.

– Пришлите фотографию!

Игорь не стал больше слушать, сбросил вызов.

Фотография пришла через несколько секунд.

На фотографии рядом с Леной стояла Вероника.

* * *

Телефон зазвонил снова. Этим утром Иван был востребован больше обычного.

– Привет, – ответил Иван Валере Тарасенко.

– Ты знаешь, что случилось? – голос у приятеля срывался.

– А что случилось? – не понял Иван.

– Бережков умер! О господи, он умер!

– Да, я слышал.

– Ваня, ты вхож в семью. Узнай, кому достанется фирма.

Сказать, что Иван вхож в семью, было большим преувеличением.

– Какая тебе разница, кому она достанется, – вздохнул Иван. – Ты на хорошем счету, работай себе.

– Тебе легко говорить! Работай! Новый хозяин наверняка все изменит!

– Валера, ну что ты психуешь! Не понравится новое начальство – уволишься. Опыт у тебя большой, без работы не останешься.

– Ваня, узнай, кому достанется фирма. Для меня это очень важно.

– Послушай… Наследники еще сами не знают, кому что достанется. Уверяю тебя.

– И все-таки… – Валера задумался. – Анастасии нет, значит, в ту семью фирма не уйдет.

– Кто бы ни пришел, приспособишься, – успокоил Иван.

– Тебе хорошо говорить! У нас тут такая паника… Алинка увольняться собралась, а я ее чутью доверяю. Кстати, – вспомнил Валера. – Ты Анастасией интересовался. Откопал что-нибудь?

– Со смертью Егора авария никак не связана.

– Это сразу было ясно.

Ивану это сразу ясно не было.

– Если узнаешь насчет фирмы, позвони.

– Если узнаю, позвоню.

Про то, как идет следствие по делу Егора, приятель не спросил. Смерть Егора на благополучие Валеры не влияла.

Иван положил телефон на стол и объяснил Соне:

– Тарасенко хочет знать, кому достанется фирма.

– Можно поинтересоваться у Степы, – подсказала Соня. – Позвонишь ему?

– Не позвоню! – Иван покачался в кресле, подвинул поближе компьютер и мрачно констатировал: – До чего же противно все!

Соня не спросила, что он имеет в виду. Она его без уточнений понимала.

* * *

Чтобы развернуться, пришлось проехать два километра. На внешней стороне Садового поток был плотнее, до дома Игорь добирался медленно.

– Что случилось? – выбежала на шум открывающейся двери Лиля. – Тебе стало плохо? Игорь!

Игорь молча ее отодвинул, быстро вошел в комнату, выдвинул ящик книжного шкафа.

– Игорь!

Он с облегчением выдохнул, пистолет был на месте. Собственно, по-другому и быть не могло, прикасаться к пистолету Лиля боялась, а больше в доме никого не было.

Пистолет был травматический. Игорь приобрел его пару лет назад только потому, что ему нравилось иногда держать в руке оружие.

– Игорь, в чем дело?!

– Все нормально, Лиля. – Он повернулся к жене боком и незаметно сунул оружие в карман куртки.

– Игорь, что случилось?

Лиля смотрела на него с обидой и недоумением.

– Все нормально. Я кое-что забыл.

– Что ты забыл?

Он молча поцеловал жену в лоб и быстро вышел из квартиры.

Вечером придется с ней объясняться, Лиля не любит, когда на ее вопросы не отвечают.

Пистолет был слабенький, убить кого-то из него было сложно, разве что вплотную прислонить к шее.

И тем не менее он приятно оттягивал карман.

Машину он оставил за пару кварталов до дома Вероники. Если придется стрелять, это ему не поможет, но и пренебрегать осторожностью не стоило.

Лифт показался ему незнакомым. Он не сразу понял, что на стенах больше нет разноцветных бабочек.

Он позвонил в звонок и равнодушно отметил, что никакого волнения не испытывает.

Вероника распахнула дверь. Он смотрел, как серые глаза начинают светиться радостью.

Хорошо, что она отступила, он бы не смог к ней прикоснуться, даже если требовалось бы всего лишь ее подвинуть.

Игорь захлопнул за собой дверь и, достав пистолет, дулом показал на ее любимое кресло.

Радость из глаз пропала не сразу, сначала Вероника только удивилась, увидев пистолет. Она спокойно повернулась, вошла в комнату и послушно села в кресло, положив плюшевую собаку на колени.

– Говори, Вероника. – Он достал из кармана телефон и включил диктофон.

Он так и стоял перед ней, держа в одной руке телефон, а в другой пистолет.

Вероника молчала.

– Ты добавила яд в сок, который был у Лены в холодильнике? На тот случай, если художник не угостит ее вином? А потом долго не забирала отравленный сок, потому что в квартире горел свет, и ты боялась, что там кто-то находится?

Она молчала и смотрела мимо. Глядела спокойно и безнадежно.

– Ты отравила сок, когда Лена находилась у художника?

Вероника тронула шею и снова опустила руку на собаку.

– Не тяни время, – попросил Игорь. – Говори! С самого начала и поподробнее.

Она молчала, и тогда он, шагнув вперед, ткнул дулом ей в шею. Наверное, ей было больно, она дернула головой. Он убрал дуло и опять отступил на полшага. На шее проступило красное пятно.

– Я отравила вино, – вздохнув, негоромко сказала она. – Я убила Егора Осадова.

– И Лену, – подсказал Игорь.

– И Елену Сазонову, – кивнула Вероника. – Что еще рассказать? Задавай вопросы.

– Этого достаточно.

Игорь прокрутил аудиозапись. Голос Вероники был слышен хорошо. Он сунул телефон в карман.

– Я бы никогда этого не сделала, если бы твоя дочь была кому-то нужна. Если бы у нее был ребенок…

Хорошо, что она это сказала. Секунду назад Игорь ее не ненавидел, чувствовал только отвращение. Она казалась ему не человеком, не женщиной, которую еще помнили его руки, а манекеном, наполненным злобной жижей. И он делал то, что обязан был сделать.

Это было противно, хотелось поскорее с этим покончить и никогда больше ее не видеть.

Теперь к отвращению добавилась ненависть.

Он даже испугался, что не выдержит и выстрелит. Испугался не того, что за это придется отвечать. Того, что после этого сам станет манекеном, наполненным какой-то дрянью.

А ведь он едва не стал манекеном, когда мечтал избавиться от Лили.

Сунув пистолет в другой карман, Игорь молча вышел.

Снова он достал телефон, сев в машину.

– Я сейчас сброшу аудио, – сказал он Кургину.

Остальное пусть делает полиция.

Ему надо было сделать еще один звонок, старой тещиной подруге.

С Надеждой Тихоновной он разговаривал чуть дольше.

А потом поехал на кладбище.

Цветов у входа он купить не догадался и просто постоял у могилы, глядя на маленькую фотографию Лены на памятнике.

Мимо по дорожке прошли две пожилые женщина.

– Ты была мне очень нужна, Леночка, – тихо сказал Игорь. – Ты была мне очень нужна, только я этого не понимал.

Последние желтые листья с тихим шуршанием падали на землю.

Игорь повернулся и медленно пошел к выходу. Женщин уже не было видно.

На дорожке не было никого, кроме него.