20 ноября, пятница

У него оставался последний свободный день. С понедельника Игорь собирался начать работать.

Для того, что он еще собирался сделать, тоже требовалось свободное время, но он давно привык справляться с трудностями по мере их поступления.

Он не поехал в Ленину квартиру. Он добрался до поворота к дому Вероники, отметив, что ее машины, оставленной вчера у перекрестка, там больше нет, и свернул во двор. Тот не был перегорожен шлагбаумом, Игорь припарковался почти рядом с подъездом. Машина Вероники стояла через одну от его машины, но это совсем не означало, что она дома.

Кода подъезда и номера квартиры он не знал, помнил только, на какой этаж надо подняться и в какую из четырех расположенных на площадке дверей позвонить.

Около подъездной двери он топтался недолго, пару минут. Дверь открылась, выпустив пожилого мужчину с мусорным мешком в руках, и Игорь вошел внутрь.

Поднялся на нужный этаж, стараясь не смотреть на бумажных бабочек на стенках лифта. Он с удовольствием взял бы нож и немедленно их отскоблил.

Когда нажимал на кнопку звонка, показалось, что мгновенно накатила усталость. Если Вероника не откроет, он сядет на ступеньки и будет сидеть, потому что не хватит сил куда-то идти.

Вероника распахнула дверь. Увидела его и замерла.

Игорь слегка ее отодвинул и вошел в прихожую. Повернулся, захлопнул за собой дверь.

Не глядя на Веронику, снял куртку, повесил на вешалку. Протянул руки, положил ей на плечи и притянул ее к себе. Она отпрянула, но он не дал ей отстраниться, прижал к себе крепко и плечи сжал сильно. И прошептал:

– Мне некуда больше идти.

Нужно было, чтобы она его обняла, ему хотелось хоть ненадолго с ней забыться.

Вероника мягко и решительно его отодвинула.

– Я тебе сильно мешаю?

Она прошла в комнату, отвернулась к окну.

– Я тебе мешаю, Вероника?

На ней было домашнее платье с широкими рукавами, длинное, почти до пола. Волосы, как обычно, стянуты резинкой в хвост.

Игорь подошел и стянул с ее волос резинку. Пряди заструились по ладони, он пропустил их сквозь пальцы.

– Подожди! – Вероника слегка оттолкнула Игоря, прошла в спальню.

Он знал, что она сейчас сделает. Она взяла стоящую у изголовья кровати фотографию в рамке и сунула ее в ящик тумбочки.

Вернулась в комнату, села в кресло. Игорь подумал и, как и вчера, опустился на ковер.

– Это ужасно глупо, но у меня никого нет, кроме тебя, – усмехнулся он.

– Игорь… – она смотрела на него с жалостью. – Все наладится, вот увидишь.

– У меня никого нет, кроме тебя! И я хочу, чтобы ты у меня была.

Понять, что он имеет в виду, было сложно, но он знал, она поймет.

– Игорь, у тебя все наладится!

– Вероника… – позвал он и похлопал по ковру рядом с собой. – Иди сюда.

Она замерла. Где-то еле слышно тикали часы, отсчитывая секунды. Вероника медленно поднялась с кресла и опустилась на ковер рядом с ним.

– Игорь…

– Молчи!

Он провел пальцами по ее шее. Спуститься ниже мешала пуговица, он расстегнул ее.

Кожа у нее была нежная и теплая. Он приподнял волосы, пропустил через свои пальцы.

– Игорь, ты совершаешь ошибку!

Она говорила не о том, что он сейчас делал. Она говорила о Лиле.

– Помолчи!

У нее были очень белая кожа и нежные губы. Игорь испугался, что оставил на губах синяки, когда от нее оторвался.

Синяки не проступили, он оказался не очень грубым.

* * *

Проснулся Иван с тоскливым предчувствием, что правды о смерти Егора никогда не узнает: версия, упорно выстраивающаяся в голове, ошибочная, он только напрасно теряет время.

Еще накануне казалось, что решение где-то рядом, нужно только еще немного над ним поработать, сейчас вчерашняя версия виделась примитивной, такой, о которой даже рассказать стыдно.

Анастасии никто не ломал машину, это обязательно стало бы известно. Ее никто не подрезал на дороге, Иван верил мужикам, с которыми разговаривал на месте аварии.

Егора убили по какой-то другой, не связанной с Анастасией, причине.

Черт… Соня уверена, что вино принесла девушка.

От предчувствия неудачи Иван злился.

– Не в духе? – угадала Соня.

– Не в духе, – мрачно подтвердил Иван, злясь даже на то, что жена видит его насквозь.

Если бы не видела, злился бы еще больше.

Он принялся просматривать новости. Ничего особо знаменательного не произошло, но и того, что стало привычным, хватало. Доходы населения падают, цены растут. Экономическая ситуация не обнадеживала, политическая и вовсе удручала.

Иван стал думать, как построит очередной стрим. Повторяться не хотелось, а новых идей не было.

Он давно был уверен, что ничего нового предлагать не надо. Человечество все уже придумало. Там, где власть сменяема и открыта для критики, народ живет хорошо. Там, где диктатура и сплочение против внешнего врага, люди живут в нищете и бесправии.

Примеров этому столько, что перечислять замучаешься.

Об этом и буду говорить, решил Иван.

У Сони зазвонил телефон. Она вышла в другую комнату, чтобы не мешать Ивану.

Иван прислушался.

– Ничего нового… – говорила Соня. – Иван считает…

Что он считает, Иван не расслышал.

– Кто звонил? – спросил он жену, когда она вернулась.

– Стася.

Иван принялся накидывать план стрима.

Егор и Станислава казались счастливой парой. Станислава однажды поехала туда, куда не надо было, и счастливой пары не стало.

И Анастасии не стало, когда она поехала куда-то на ночь глядя.

Теперь телефон зазвонил у него. Иван из комнаты выходить не стал, ответил журналисту и приятелю Соколову, немного отъехав в кресле от стола.

– Ты обещал позвонить, если узнаешь что-то про Бережкову, – упрекнул Влад. – Почему молчишь?

– Потому что ничего не выяснил.

– Ни за что не поверю! – засмеялся Влад. – Что-нибудь наверняка выяснил. Колись!

– Ей-богу, Влад. Нечего рассказать.

– А про своего приятеля художника? Про него что-нибудь выяснил?

– Нет.

– Врешь?

– Не вру.

Сыщик из Ивана получился плохой. Надо это признать и заниматься тем, что он умеет делать. Политической аналитикой.

– Ладно, поверю, – усмехнулся Влад. – А у меня для тебя сюрприз.

– Хороший, надеюсь?

– Это сам решишь. Есть такая девушка, Машенька Пешкина. Слыхал про такую?

– Мелькала фамилия.

– У нее, конечно, подписчиков не как у тебя, но тоже немало. Известный блогер. Она иногда с почтенными агентствами сотрудничает.

– Влад, не тяни, – попросил Иван.

– Машка хочет с тобой встретиться.

– Зачем?

– Она подружка Бережковой. Уверяет, что близкая.

– Спасибо, Влад, – искренне поблагодарил Иван. – Сбрось мне ее телефон.

В том, что Машенька Пешкина является для него сюрпризом, Иван сомневался. Сомневался и в том, что блогерша Машенька была близкой подружкой Бережковой. Скорее всего, сама хочет что-нибудь выяснить.

Но поговорить с ней стоило, и он набрал номер, который эсэмэской прислал Влад.

* * *

Жить так словно с Егором ничего не произошло, и получалось, и нет.

Получалось, потому что рядом с Марком Стасе было так же хорошо, как и раньше, до того, как Ира ей позвонила и рыдала в трубку. Марк был прежним, веселым и смешливым, и Стася знала, что он ее очень любит.

А не получалось, потому что все портила еле заметная мысль, что счастье это не настоящее, ущербное, и полным оно станет, только когда убийца Егора будет найден, и им окажется чужой, посторонний, незнакомый человек.

Стася старалась отогнать нехорошую мысль. Иногда это удавалось, иногда нет.

Сегодня нехорошая мысль особенно мешала, и Стася позвонила Соне, едва проводив Марка.

Подруга ничем не порадовала. Сказала, что Иван справлялся у знакомых оперов, как идет расследование. Никто по подозрению в убийстве пока не задержан. Скорее всего, его и не было, подозреваемого.

Сам Иван тоже пытался вычислить убийцу, но Соня отчего-то к его попыткам относилась скептически.

– Скорее бы нашли убийцу, – помечтала Стася. – Мне эта неясность мешает жить.

– Понимаю, – посочувствовала Соня.

«Едва ли», – чуть не ответила ей Стася. Она сама себя не понимала.

Стася включила компьютер, постояла около него и решительно выключила. Быстро оделась и опять поехала в бывшую Егорову квартиру.

На улице было пасмурно, и в квартире царил полумрак, но она не стала включать свет. Прошлась по комнатам, постояла у окна в кухне.

– Я на тебя долго злилась, – тихо сказала вслух Стася.

Наверное, у нее приступ шизофрении.

– Ты передо мной очень виноват, но я тебя простила.

У нее точно приступ шизофрении. От произнесенных слов стало легче.

Она заглянула в комнату, которую Егор после того, как она отсюда ушла, превратил в студию. При Стасе он в квартире старался не работать, не хотел, чтобы она дышала красками и растворителем.

А вот стол был завален так же, как при ней. У Егора было патологическое умение устраивать беспорядок.

Странно, но это когда-то ей в нем даже нравилось. Она ворчала и старалась сложить его рисунки стопкой, а Егор снисходительно на это посматривал.

Ей тогда все в нем нравилось.

Марк беспорядка не выносит и складывает аккуратной стопкой брошенные Стасей принтерные листы. То есть листы Стася не бросала, просто она их складывала не так аккуратно, как нравилось Марку. Когда он проделал это в первый раз, Стася отметила, что он напоминает ей ее саму. Ту Стасю, которая когда-то любила Егора.

Ужасно захотелось позвонить мужу. Жаль, что Марк не отвечает на звонки, когда ведет прием больных.

Она отошла от двери. В другой комнате, которая, собственно, и была жилой, на столе тоже валялись листы бумаги. Стол был обеденный, иногда Стася устраивала здесь торжественный ужин и зажигала свечи. Егор обычно при этом посмеивался, а Стасе ужинать при свечах нравилось.

Она быстро подошла к столу, сложила бумаги стопкой. Рисунков на них не было, на каждом листе корявым Егоровым почерком было написано по нескольку слов. Так он делал себе памятки.

Стася когда-то ворчала и уговаривала его завести ежедневник. Однажды она даже купила ему его, но Егор упорно использовал для записей первые попавшие под руку листы.

Смотреть на написанные Егором буквы было больно. Удивительно, но почерк у Егора был ужасный, буквы кривые, а строчки неровные.

На одном листе было написано «30 мама». То ли Егор должен был тридцатого числа неизвестного месяца поехать к матери, то ли о чем-то ей напомнить.

У Стаси тоскливо сжалось сердце.

Еще на одном листе был жирный крест в виде буквы «ха» и имя «Лилиана» рядом с крестом.

Женщине по имени Лилиана Егор собирался отказать.

Желающим заказать портрет он никогда не отказывал сразу. Делал несколько фотографий, потом какое-то время их разглядывал. Стася так и не поняла, по какому принципу Егор решает, станет ли он писать претендента, или откажется.

– Стерва, – морщился Егор, рассматривая фотографию потенциальной заказчицы. – Ну ее к черту, не буду с ней работать.

Стася заглядывала ему через плечо и никакой особой стервозности во внешности женщины на фотографии не находила.

– Стерва! – с удовольствием глядя на очередное фото, смеялся Егор. – Напишу. Должно неплохо получиться.

– Так ты любишь стерв или не любишь? – смеялась Стася.

– Я люблю тебя.

Стася постучала листками по столу, выравнивая края, и отнесла стопку в соседнюю комнату.

Стол был завален так, что для новой стопки свободного места не было, и она положила ее поверх уже лежащих.

* * *

Тело под ладонью было мягким и упругим.

– Игорь…

Он погладил белую шею, нырнул пальцами в волосы. Притянул Веронику к себе, положил на плечо.

– Игорь, пожалуйста, уйди.

– Почему? – он не принял ее слова всерьез. – Тебе со мной плохо?

Она отодвинулась, поднялась, надела платье, стоя к нему спиной.

Игорь нашарил брошенные брюки, надел. Рубашку надевать не стал.

– Игорь, уйди!

Она стояла, отвернувшись от него.

Игорь подумал и сел в кресло, в котором она любила сидеть.

– Я разведусь с Лилей, – сказал он не столько Веронике, сколько себе. – Я просто с ней разведусь.

– Нет! Я не хочу быть причиной чужого несчастья!

– Ты не являешься причиной.

– Послушай, Игорь!..

Вероника к нему повернулась, он поманил ее руками. Она, чуть помедлив, подошла, села на подлокотник.

– Ты делаешь чудовищные выводы из ничего! Понимаешь, из ничего!

Ему не хотелось говорить о Лиле.

– Я разведусь с ней, потому что допускаю, что она могла это сделать. Ты здесь совершенно ни при чем.

– Нельзя делать поспешных выводов! Нельзя, понимаешь!

Игорь вздохнул.

– Я еще несколько дней назад стал подозревать… Не подозревать, но… Короче, еще до того, как ты мне сказала про Лилю, я допускал, что она могла это сделать.

– Почему? – Вероника заглянула ему в лицо. Взгляд у нее был печальный и внимательный.

– Потому что было много мелочей… Вероника, я не хочу о ней думать, не мучай меня.

– Я не хочу быть причиной чужого горя!

– Ты не являешься причиной, поверь. Я бы все равно с ней развелся. Только без тебя мне было бы гораздо хуже.

– А есть куда хуже? – невесело усомнилась она.

– Есть. Если ты меня прогонишь, я утоплюсь.

– В луже?

– Нет, – он покачал головой. – В Яузе.

– Ты не умеешь плавать?

– Умею.

– Игорь…

– Вероника, хватит! Я буду говорить только о нас с тобой!

Он никогда не разговаривал так с Лилей. С Лилей он разговаривал, как с ребенком, иногда капризным, но всегда любимым.

С Лилей он не был самим собой.

– О нас с тобой?.. – невесело улыбнулась она и, встав с подлокотника, отошла к окну. – О нас с тобой я могу все рассказать прямо сейчас. Пройдет время, у тебя все наладится с женой. Я стану тебе в тягость, и мы расстанемся.

– Я же сказал, я разведусь с Лилей! Я не могу жить с женщиной, допуская, что она может быть убийцей моей дочери. Я это допустил еще до того, как тебя встретил.

– Ты не разведешься!

– Почему? – он действительно не понял.

– Потому что я тебя об этом прошу.

– Не понял.

– Что тут непонятного? – фыркнула она. – Я прошу тебя не разводиться.

– Это невозможно!

– Возможно, – она улыбнулась. – Я прошу тебя не принимать поспешных решений, и ты не посмеешь отказать мне в маленькой просьбе.

– Хорошо, я разведусь через неделю, – засмеялся Игорь.

– Через месяц!

– Что ты торгуешься? Ты на рынке?

– Игорь, я прошу тебя месяц ничего не предпринимать. Я хочу, чтобы ты сейчас ничего не менял в своей жизни. А там видно будет. Считай, что это мое условие.

– Условие для чего?

Ему было все равно, какие она выдвигает условия. Он будет к ней приходить, несмотря ни на какие условия, и что-то ему подсказывало, что она его не выгонит.

– Обещай, что ты месяц не будешь ничего предпринимать!

– Обещаю, – отмахнулся Игорь и похлопал по подлокотнику. – Иди сюда.

Она вздохнула и подошла. Он потянул ее за руку, посадил на колени.

– Завтра и послезавтра меня не будет в городе. – Вероника провела рукой по его щеке.

Черт… Впереди выходные, он совсем об этом забыл.

– А где ты будешь?

– Поеду к родственникам за город.

– Жалко, – вздохнул Игорь и неожиданно спросил: – Как тебя звал муж? Вера? Ника?

Она напряглась, замерла. Он молча погладил ее по спине.

– Одевайся. Мы пойдем в ресторан. Я жутко проголодался.

– Не хочу, – улыбнулась она. – Не хочу никуда ходить.

Они заказали обед домой. Вероника достала тарелки, переложила в них еду из пластиковых упаковок. Тарелки были странной ломаной формы и темного стекла. Он таких раньше никогда не видел и никогда не купил бы их домой, но почему-то тарелки казались уместными и правильными на скромной Вероникиной кухне.

Игорь наблюдал, как она хлопочет, и ему казалось, что он вернулся домой из долгого-долгого путешествия.

* * *

Стася запирала квартиру, когда у соседей послышался шум и дверь распахнулась.

Соседка, с которой раньше Стася при встрече перекидывалась парой слов, совсем не изменилась.

Наверное, Стася тоже изменилась мало, потому что соседка, посмотрев на нее с настороженным любопытством, неуверенно произнесла:

– Станислава?

– Здравствуйте, – сказала Стася.

Соседке было лет семьдесят. Раньше к ней по выходным приезжали внуки, бегали по площадке, шумели. Когда малыши уезжали, Егор с облегчением вздыхал.

– Злой ты, – говорила ему Стася. – Хороших людей дети радуют.

– Я не злой, а честный, – смеялся Егор.

Соседка была активной, следила, чтобы подъезд хорошо убирали. Собирала подписи под какими-то жалобами. Егор их подписывал.

– Мне это ничего не стоит, а ей приятно, – объяснял он Стасе.

Стараниями соседки не только подъезд, вся придомовая территория была в идеальном порядке. Впрочем, не исключено, что заслуги старушки в этом не было, а просто хорошо работала обслуживающая дом компания.

– Какой ужас! – соседка сокрушенно покачала головой. – Какой хороший мужчина был!

Стася покивала.

– Что же там случилось? – соседка кивнула на Егорову дверь.

Почему-то Стасе казалось, что соседка искренне жалеет Егора.

– Отравленное вино, – объяснила Стася.

– Я их видела, и Егора, и девушку. – В руках у соседки был мешок с мусором, она переложила его в другую руку. – Я их видела вечером, а утром видела уже мертвыми. Полиция всех соседей обходила…

– Вечером они вместе пришли? – заинтересовалась Стася.

– Она к нему пришла. Я пошла мусор выбрасывать, открыла дверь, а она к Егору заходила. Сказала, что ее просили передать ему подарок. Он спросил, кто. Что она ответила, я не слышала, дверь захлопнулась.

– Он писал ее портрет.

– Мне хотелось ее рассмотреть, – старушка невесело улыбнулась. – Мужчина холостой, красивый. Долго один жить не будет, а соседи разные бывают…

Стася промолчала.

– Но после тебя Егор так и не женился. Почему вы разошлись, если не секрет?

– Не секрет. Не сошлись характерами.

– Мне было жалко, когда тебя здесь не стало. Вы были такой красивой парой! Егор без тебя часто выпивши был. Я его жалела. У тебя-то как жизнь сложилась?

– Нормально.

– Замуж вышла?

– Вышла.

Женщина вздохнула и неожиданно сказала:

– Храни тебя бог.

– Спасибо, – глупо ответила Стася.

Соседка пошла к мусоропроводу, а Стася отперла дверь и снова вошла в квартиру.

Девушка принесла Егору подарок.

Когда приходят на день рождения и вручают подарок, говорят «поздравляю». А именинник благодарит.

Егор спросил, от кого подарок…

Что она ему принесла? Вино?

Стася быстро прошлась по квартире.

Если девушка знала, что у него день рождения, она сама пришла бы с подарком. Хотя бы с какой-то ерундой. Вручила бы свою ерунду, поздравила и только потом передала чужой подарок.

А она вручила чужой подарок сразу.

Никакой безделушки, похожей на возможный подарок, на глаза не попалось.

Безделушку могла убрать Ира.

Стася достала телефон и набрала Ивана.

– Извини, я занят, – недовольно сказал Иван. – Перезвоню.

Он отключился. Стася сжала телефон в руке.

– Меня просили передать вам подарок, – могла сказать девушка и вручить Егору бутылку.

– Кто просил? – мог спросить Егор, рассматривая бутылку.

Девушка что-нибудь ему ответила.

– Подарок кстати, – мог сказать Егор. – У меня сегодня день рождения.

– Жаль, что я не знала, – расстроилась бы девушка.

– Давайте выпьем за мое здоровье.

Егор обязательно это предложил бы. Он бы не стал прятать бутылку от гостьи.

Стася остановилась в дверях студии.

А девушка не стала бы отказываться, зная, что у него день рождения.

Ивана хотелось расспросить немедленно.

Егор часто потягивал вино, стоя у мольберта.

При заказчиках он этого не делал, но выпить рюмку в собственный день рождения мог и при гостье.

Иван не звонил. Стася еще раз обошла квартиру, заперла дверь и поехала домой.

* * *

Марию Пешкину Иван узнал сразу, едва войдя в кафе, в котором она предложила встретиться. Он успел поискать о ней информацию в интернете. У девушки имелся канал на Ютубе, в котором она рассказывала о всякой ерунде, начиная от способов ухода за кожей и кончая обзором музыкальных новинок. Иван такую чушь слушать не стал бы ни за какие деньги, но желающие находились, некоторые ролики набирали приличное количество просмотров.

Она тоже его узнала, приподнялась и помахала рукой.

Ей было лет двадцать пять.

У нее был задорный вид, смеющиеся глаза и улыбка во весь рот. Еще у нее была короткая вихрастая стрижка и массивные серьги в ухе, по мнению Ивана, с прической не гармонирующие.

Впрочем, он плохой знаток женской моды.

– Привет, – сказала Мария. – Я тебя сразу узнала.

Между ними было лет десять разницы, и Иван успел отвыкнуть от того, чтобы его с ходу называли на ты.

– Привет, – сказал Иван.

Она ела мороженое и пирожное одновременно, беря на ложечку немного и того, и другого.

Он осмотрелся по сторонам, подошел к стойке, принес два стакана сока, себе и ей.

Мария отпила сок и поставила стакан на стол.

– Антонина моя родственница, – вздохнув, сказала она.

Иван сок пить не стал, внимательно разглядывал собеседницу, зачем-то стараясь сделать строгий вид.

– А Настя моя подруга.

Мария тронула стакан и вдруг перестала быть веселой.

– Я Настю давно знаю. Мы с ней в одной компании познакомились и сразу сдружились. Она тогда в консерватории училась.

Нет, решил Иван. Ей не двадцать пять, ей больше.

– Мы один раз даже отдыхать вместе ездили.

Мария вздохнула и помолчала.

– Что ты пытаешься выяснить? – она подняла на Ивана глаза. Они были пытливые и умные.

– Через неделю после того, как Анастасия погибла, убили художника, который писал ее портрет.

– Антонина говорила. При чем тут Настя?

– Не знаю.

– Анатолий Вадимович не допустил бы, чтобы кто-то подстроил Насте аварию и за это не ответил. Он бы его из-под земли достал.

– Не сомневаюсь, – кивнул Иван. – И все-таки… Зачем она помчалась куда-то ночью?

– Нас всех это тоже очень интересует, – грустно усмехнулась Мария.

– Кого всех? – быстро уточнил Иван.

– Меня, Антонину. Я сначала думала, ее Степка куда-нибудь вызвал, но он ей не звонил.

– Степан в семье был проблемой?

– Да какая там проблема! С жиру бесится! – поморщилась Мария. – В детстве в игрушки не наигрался. Правозащитником себя объявил!

– А это плохо?

– Плохо! Мы живем здесь и сейчас. Надо жить в тех условиях, какие есть! Образование у него хорошее, Анатолий Вадимович на любую работу мог его устроить. А он революционера из себя корчит! Только нервы всем треплет.

– Настя за него переживала?

– Переживала, конечно.

– Безумству храбрых поем мы славу, – улыбнулся Иван.

Мария фыркнула и подняла на Ивана сердитые глаза.

– Знаешь!.. Политикой хорошо заниматься, когда не надо думать, как детей прокормить! А когда крутишься, как белка в колесе…

Пожалуй, Иван был с ней согласен.

– Настя с Анатолием через тебя познакомилась?

– Ясно, что через меня, – вздохнула Мария. – Антонина сказала, что хочет найти артистов, матушку Анатолия развлечь. Я Настю посоветовала. Она и поет, и играет хорошо. Настя бабке очень понравилась. И Анатолию тоже. Он к тому времени в очередной раз разведен был. Я за Настю рада была, правда.

– А Антонина?

– Как ни странно, Антонина тоже, – Мария улыбнулась. – Антонина у Анатолия Вадимовича уже лет двадцать работает. Сначала нянькой при его сыне была, а потом осталась не поймешь кем.

– Нянькой при Анатолии?

– Вроде того, – хмыкнула она. – Ты не думай ничего такого… У нее муж хороший, они уже сто лет женаты. Только детей нет. Просто Антонина к Анатолию Вадимычу хорошо относится. Переживает за него. Считает, что до Насти ему одни шлюхи попадались.

Не вовремя позвонила Станислава. Иван сказал в трубку, что перезвонит, сунул телефон в карман.

– Где Анатолий был в тот вечер?

– На каких-то переговорах, – вздохнула Мария. – Настя его ждала. Когда Антонина уходила, все было нормально.

Все было нормально, но Анастасия помчалась куда-то среди ночи и разбилась насмерть.

А потом умер Егор.

– Настя рассказывала тебе про художника?

– Так, упоминала. Художник ей нравился.

– Нравился в каком смысле?

– В нормальном, – засмеялась Мария. – Настя любила мужа и заводить любовника не собиралась. Говорила, что художник хороший парень. Веселый. Картины у него хорошие.

Ивану казалось, что что-то важное от него ускользает. Что-то неприметное, маленький кончик нити, потянув за который можно распутать весь спутанный клубок.

– Знаешь такую Настину подругу, Алину?

– Видела пару раз, – мотнула головой Мария. – Обычная стерва. Настя совсем другая была.

– За что ты ее так?

– Кого?

– Алину, – улыбнулся Иван.

Мария не ответила, поморщилась.

Иван наклонился к ней через стол и тихо спросил:

– Алина может быть любовницей Анатолия?

Мария опешила, растерянно посмотрела на Ивана.

– Не думаю, – подумав, сказала она. – Я уверена, он Настю любил. Я его мало видела, но то, что отношения у них хорошие, было видно сразу. И Антонина за Анатолия Вадимыча радовалась, а она женщина проницательная.

Когда-то Иван и Соня были уверены, что Егор любит Станиславу…

Разговор информации не прибавил, зато прибавил неприятного чувства, что кончик нити где-то рядом, а он не может его нащупать.

* * *

Иван перезвонил, едва Стася успела вернуться домой.

– Что ты хотела? – не слишком вежливо спросил он.

– Когда ты ждал полицию у Егора, помещение сфоткал? – нисколько в этом не сомневаясь, спросила Стася.

– Ну.

– Перешли мне снимки.

– Их много… – Иван был где-то на улице, в трубке слышался характерный шум.

– Это хорошо, что их много, – улыбнулась Стася и передумала: – Не присылай. Я хочу их вместе с тобой посмотреть. Пока!

Она сбросила вызов и набрала Соню. К счастью, подруга оказалась дома.

Стася заглянула в холодильник, достала кусочек колбасы из упаковки нарезки, съела его, запив холодной водой, потому что ждать, когда закипит чайник, не хотелось, снова спустилась к машине и поехала к Ивану.

Когда она позвонила в дверь, Иван был уже дома.

– Решила заняться поисками убийцы? – неодобрительно спросил он.

– Вино принесла девушка, – снимая куртку, заявила Стася.

Подскочившая Соня уставилась на нее с немым вопросом. А Иван посмотрел с насмешкой.

Насмешки поубавилось, когда Стася рассказала про разговор с соседкой, и они дружно рассматривали снимки с места происшествия на экране ноутбука Ивана.

Девушка лежала около угла стола. На столе стояла пустая рюмка.

Вторая пустая рюмка стояла на маленькой полочке мольберта. У мольберта лежал Егор.

Ничего, похожего на подарок, который принесла девушка, в квартире не наблюдалось.

Кроме бутылки дорогого коллекционного вина.

– Она могла принести книгу, – неуверенно предположила Соня.

– Но Егор не стал бы сразу ставить ее в шкаф, – отмахнулась Стася. – Книга лежала бы на столе.

Ради приличия Егор ее хотя бы полистал.

При Стасе Егор бумажных книг не покупал и не читал. Давно перешел на электронные. Книги, аккуратно подобранные по тематике, стояли в шкафах. Стася периодически стирала с них пыль.

Иван недовольно морщился.

– У него другая версия, – шепнула Соня.

– У меня пока нет версии, – услышал Иван и сердито усмехнулся.

– Расскажи, – попросила Стася.

– Пока нечего рассказывать.

– Кроме той девушки, Егор писал еще одну женщину… – Соня стала рассказывать вместо мужа.

– Ты говорила, я помню.

– Эта Анастасия ходила с Егором на концерты…

– Не могу себе такого представить, – хмыкнула Стася.

Вытащить Егора в театр для Стаси было непосильной задачей. Впрочем, она не слишком активно его тащила, она старалась сделать все, чтобы ему было хорошо.

– Вань, покажи фотку, которую дала Марина.

– Ой! – ахнула Стася, когда на экране появился снимок с юбилея композитора. – Александр Иванович!

– Кто? – не понял Иван.

– Что? – не поняла Соня.

– Александр Иванович Аляев. Очень известный композитор, между прочим.

– Ты его знаешь?

– Александр Иваныч дружил с Егоровым папой. Мы с Егором несколько раз к нему в гости ездили. Хороший дядька, мне нравился.

Соня посмотрела на Ивана.

– Вот и объяснение, – вздохнула она. – Егор пришел на юбилей папиного друга, а Настя пришла на праздник к знакомому композитору. В фойе они друг друга увидели, сели рядом. У Егора наверняка был гостевой билет, их выписывают на двоих.

– Откуда ты знаешь? – проворчал Иван. – Ты ходила на юбилейный концерт по гостевому билету?

– Я и на Луну не летала, но кое-что о ней знаю, – проворчала Соня. – Марина предложила выписать нам в следующий раз гостевой билет.

– Надеюсь, ты отказалась?

– Отказалась, – Соня успокоила мужа.

Домой Стася успела вернуться до прихода Марка, а когда муж появился, объявила:

– Марик, я хочу знать, кто убил Егора. Если ты возражаешь, я не буду этим заниматься, но…

– Что значит заниматься? – Марк поправил очки на носу. – Начнешь опрашивать свидетелей или наймешь частного сыщика?

– Нет, – улыбнулась Стася. – Просто… я хочу об этом подумать.

– Думай, – разрешил муж и, наклонившись к ней, прошептал: – А обо мне думать будешь?

– О тебе я всегда думаю, – промурлыкала Стася.

Все было хорошо, даже замечательно, но ей опять показалось, что настоящим счастье станет, только когда все, связанное со смертью Егора, окончательно прояснится.

* * *

Все говорило о том, что он напрасно теряет время, но ничего непонятного Иван не любил и отключиться от мыслей об Анастасии не мог. Впрочем, он не очень старался.

Соня простилась со Станиславой, заперла дверь. Иван открыл ноутбук, посмотрел в темный экран, потом глянул на часы и отправился в прихожую за телефоном. Его он оставил в кармане куртки.

Этот звонок надо было сделать давно, Иван на себя злился.

– Иван Кургин, – представился он, когда ленивый женский голос ему ответил. – Мы с вами разговаривали несколько дней назад.

– Я вас помню, – он представлял, как Алина недовольно морщится.

Иван тоже умел быть недовольным.

– Я сейчас подъеду к вашей работе. Могу опоздать немного, дождитесь меня.

Ответа слушать не стал, опять сунул телефон в карман куртки.

– Куда? – грустно спросила Соня.

– К девушке Алине. – Иван чмокнул жену в лоб. – Я ненадолго.

Он опоздал, конечно. Пятничные пробки начинались рано. Из дверей офисного здания выходили редкие припозднившиеся сотрудники.

Иван набрал Алину и сказал:

– Я приехал.

Она не ответила, отключилась.

На улице уже стемнело. Дождей в последнее время не было, но асфальт почему-то казался мокрым, в нем отражались огни проезжающих машин.

Егор как-то показывал свою картину с мокрым ночным Садовым кольцом. Соня тогда ахнула от восторга. Егор писал для заказчика, картина стоила дорого.

Алина вышла из двери, когда он засомневался, что она появится.

У нее был вид разгневанной начальницы.

– Где был Анатолий Вадимович, когда погибла Анастасия? – спросил Иван.

– На переговорах! Я, кажется, об этом уже говорила!

– Не припоминаю, – покаялся Иван. – Повторите еще раз, будьте любезны. Где проходили переговоры?

И тут он заметил, что ей страшно.

– Хотите, пойдем в мою машину или в вашу, – предложил Иван.

Она переступила ногами и быстро пошла к служебной стоянке. Кроме ее машины, там стояли еще две. Алина подошла к «Мерседесу», рывком открыла дверь, села, не глядя на Ивана.

Иван уселся рядом с ней.

– За сколько купили? – посмотрев в окно, спросил Иван.

– Что? – она с недоумением к нему повернулась.

– За сколько машину купили?

– Недорого, – усмехнулась она. – Машина битая, после аварии. Знакомый автослесарь устроил.

– Повезло, – сказал Иван.

– Повезло, – согласилась она.

Она больше не злилась и не гневалась. Она была несчастной, как пойманный в капкан зверек, не знающий, что с ним дальше будет.

– Рассказывай, – поторопил Иван.

– Ему стало плохо. Прямо на переговорах. Никто не заметил, только я…

Переговоры проходили в подмосковном отеле. Затянулись. Анатолий Вадимович собирался возвратиться в Москву, но в последний момент решил остаться. Для всех участников были заказаны номера, для него тоже. Алина сама все организовала.

Алина видела, как в его номер вошла дежурившая в отеле врач. Врач вышла, Алина постучала в дверь номера, поинтересовалась, не нужно ли ему чего-то. Анатолий Вадимович заверил, что ничего не нужно.

И тогда она позвонила Насте.

– Я не могла ей не позвонить!..

Наверное, Иван на ее месте поступил бы так же.

И на месте Анастасии поступил бы так же, немедленно кинулся к родному человеку, узнав, что ему неожиданно стало плохо.

– Он знает, что я звонила? – Алина с тоской посмотрела на Ивана.

– Думаю, что да.

– Он меня уволит?

Этот вопрос ее сильно волновал, она смотрела на Ивана с отчаяньем.

– Не думаю. Хотел бы уволить, уже сделал бы это.

– Я хотела, как лучше! Я правда хотела, как лучше!

– Да это понятно, – успокоил Иван.

Обратная дорога заняла еще больше времени. Иван злился на светофоры, на стоящие впереди машины и еще непонятно на кого.

На судьбу, наверное.