21 ноября, суббота

Игорь проснулся, когда уже рассвело. В щель между занавесками пробивался серый свет ноябрьского утра.

Наверное, ему снилось что-то хорошее, потому что в первый момент он не вспомнил, что в его жизнь вошел кошмар и нужно срочно что-то решать с Лилей.

Он вспомнил это очень быстро.

– Проснулся? – заглянув в спальню, улыбнулась Лиля.

Игорь тоже заставил себя улыбнуться.

По утрам ее лицо было бледным и совсем некрасивым и вызывало нежность и жалость.

Оно и сейчас вызывало жалость.

Он не сможет жить, зная, что она страдает.

То есть жить сможет, но счастливым никогда не будет. А ему хотелось счастья, как любому нормальному человеку. Или, по крайней мере, спокойствия.

– Игорь, надо сходить к нотариусу.

– Лиля, не начинай с самого утра, – попросил он.

– Послушай, дел на пятнадцать минут. Хочешь, вызовем нотариуса домой?

– Не хочу.

Он встал с постели, отдернул занавески. Утро было хмурое, серое.

Лиля звякнула чем-то на кухне, хлопнула дверью ванной. Послышался шум льющейся воды и ее мурлыканье.

Игорь покосился на прикроватную тумбочку, куда всегда клал телефон, ложась спать. Привычка была ненужной, его ни разу никто не разбудил срочным звонком, но он упорно ей следовал.

Игорь помедлил и набрал Ивана Кургина.

– Простите, что беспокою. Ничего нового нет?

Вообще-то, правильно было позвонить не журналисту, а в полицию.

Звонить в полицию Игорю было страшно.

– Нет, – журналист замялся. – Игорь… Возможно, вино принесла ваша дочь.

– Лена?.. – в висках застучало. – Зачем?

– Буду пытаться это выяснить. Поговорю с ее друзьями, подругами.

– Я не знаю ее подруг. Послушайте, не может быть, чтобы Лена понесла вино мужчине. Зачем?

– Возможно, это был подарок от кого-то из ее друзей.

– Чушь! Друзья сами могли подарить все, что им угодно!

В висках стучало так громко, что Игорь прижал к голове руку.

– Я не утверждаю, что это сделала Лена…

– Позвоните мне, если что-нибудь выясните, – перебил Игорь.

Он какое-то время постоял у окна, сжимая телефон. Пошел дождь, застучал по подоконнику.

Вода в ванной больше не лилась.

– Лиля! – хрипло крикнул Игорь.

– Что? – она появилась порозовевшая, со слегка подкрашенными губами.

Флешка лежала в сумке, которую он по привычке бросил в прихожей. Игорь нашарил флешку на дне, успев испугаться, что не найдет.

– Иди сюда!

Он включил ноутбук, не сразу попав флешкой в разъем.

– Лиля, что это такое?

Он листал ее фотографии, с ненавистью глядя на экран.

– Лиля!

Она взялась рукой за подбородок.

– Лиля!

Она опустила руку и сжала губы.

– Он не захотел меня рисовать, – она прошептала зло и обиженно.

– Почему ты скрыла, что была с ним знакома? – как ни странно, говорить Игорю удалось спокойно. Как будто они обсуждали что-то совершенно обыденное.

– Мне было обидно…

– Ты познакомила Лену с художником?

– Да нет же! Лена сказала, что заказала портрет. Конечно, я заинтересовалась! Но меня он рисовать не захотел…

– Лиля, ты же не дурочка! Произошло убийство! Почему ты скрыла, что у него была?

– Я испугалась! – жена посмотрела на него с испугом и удивлением. – Конечно, я испугалась! Там произошло убийство…

– Ты понимаешь, что любая ложь навлекает подозрения?!

– Какие подозрения?.. – она побледнела так, что помада на губах стала казаться клоунским гримом. – Игорь! Какие подозрения?

– Лиля, расскажи мне правду, – попросил он. – Что бы ты ни сделала, я на твоей стороне.

– Что я сделала? – прошептала и взвизгнула: – Что я могла сделать?!

– Лиля…

– Игорь! Почему ты это говоришь?! На меня кто-то клевещет, да?!

– О господи! Кто может на тебя клеветать!

– Игорь! – она заплакала. – Как ты мог! Как ты мог подумать, что я… могла что-то сделать!

– Я так не подумал. – Ему хотелось, чтобы она перестала плакать. – Я просто хочу знать правду.

– Я сказала тебе правду! Я всегда говорю тебе правду!

Он не испытал оглушающего горя, когда увидел мертвую Лену, и не чувствовал безумной ненависти сейчас.

Лиля была недобрым и неумным ребенком. Она не виновата в том, что выросла глупой и злобной.

Виноват он.

– Если полиция будет тебя расспрашивать…

– Почему полиция будет меня расспрашивать?.. – отшатнулась она.

– Ты не ребенок, Лиля. Произошло убийство.

– При чем здесь я?! – она смотрела на Игоря с ужасом. – Господи! Игорь! При чем здесь я?!

– Ты приходила к художнику. – Ему показалось, что ужас исходит от нее видимым облаком, и он попросил: – Не плачь. Все нормально.

– Игорь! Зачем ты меня пугаешь?!

– Я не хотел тебя испугать. Нашел твои фотографии в компе художника и спросил. Успокойся.

– Ты не говорил, что ищешь что-то у художника. – Лиля перестала всхлипывать, насупилась.

– Это получилось случайно.

Она стояла рядом с его компьютерным креслом. Он протянул руку, привлек ее поближе.

Он не испытывал ненависти, только легкую брезгливость. Как будто гладил несчастного, немытого дворового щенка.

Которого хотелось усыпить, чтобы не мучился.

* * *

– Отец девушки, – кладя телефон на стол, объяснил Иван жене в ответ на немой вопрос.

Отцу не хотелось верить, что криминал связан с его дочерью. Иван его понимал.

Вообще-то, ему и самому не очень верилось, что яд подсунули девчонке.

Иван выдвинул ящик стола, нашел визитку полицейского, который его узнал, когда группа работала в квартире Егора. Надо занести номер в память телефона, может пригодиться.

Этому парню Иван пару раз уже звонил. Отвечал полицейский уклончиво, но и к черту не посылал.

Иван вздохнул, набрал номер и поинтересовался:

– Ничего новенького?

– Работаем, – поделилась трубка.

Все ясно, ни черта у них нет.

– Соседка видела, как девочка вечером пришла к Осадову.

– Да, я с ней разговаривал. Но бутылки у девочки бабуля не видела. Слушай… Ты Артема Ковалева знал? Он недавно умер в тюрьме, СМИ большой шум подняли.

– Встречался пару раз, – насторожился Иван. – А что?

– С друзьями его контачишь?

– Не темни! – усмехнулся Иван. – Почему спросил про Ковалева?

– Бутылка коньяка!

– Идет.

– Яд, которым твоего дружка траванули, мелькал лет шесть назад. Соратника Ковалева тогда похожим ядом прикончили.

– Точно.

Эту историю Иван помнил. Он тогда только начинал профессионально заниматься журналистикой, и то дело было первым, которое он неплохо освещал.

Группа националистов во главе с Артемом Ковалевым тогда пыталась создать партию. Последователей у них было немного, откровенных нациков мало кто поддерживал, но были и такие, кто им искренне симпатизировал – в основном неучи и неудачники. Это тогда Иван первым отметил, за что навлек на себя такую нелюбовь со стороны партийных сторонников, что некоторое время старался по вечерам из дома не выходить.

Разговоры о партии прекратились, когда одного из соратников Ковалева поймали на распространении наркотиков. Доказательства были убойными, сам Ковалев от соратника немедленно отмежевался, но нехороший шлейф остался.

Тогда же произошло и убийство одного из соратников Ковалева. Убитый тоже был связан с наркоторговлей и, кроме брезгливости, у Ивана ничего не вызывал.

Убийцу нашли сразу, он оказался отцом парня, погибшего незадолго до этого от передоза.

– Тогда все так же было. Яд влили в бутылку. Только вино было похуже.

– Подожди, – Иван поудобнее перехватил трубку. – Убийца вышел уже?

– Умер в тюрьме пару лет назад.

– Яд идентичный?

– Не совсем. Но компоненты примерно те же. Убойная отрава, не хуже старого доброго мышьячка. Бьет без промаха. Осужденный утверждал, что получил его сам, но верится в это с трудом.

– Яд можно получить в домашних условиях?

– Ну конечно, – усмехнулась трубка. – Это же не «новичок». Но специальное образование надо иметь. Про образование я не сам придумал, умные люди подсказали.

– Подскажи адресок, – попросил Иван.

– Приставучий ты! Ну ладно, так и быть…

Семья наркомана жила в ближайшем Подмосковье.

– Спасибо за информацию, – искренне поблагодарил Иван.

– Коньяк!

– Не забуду, не бойся.

Иван снова положил телефон на стол, покачался в кресле.

Совсем недавно о Ковалеве вспоминал Степа.

Иван снова потянулся к телефону.

* * *

Лиля продолжала быть обиженной и несчастной.

Это напоминало время, когда умирала Ольга, а Игорю приходилось уговаривать Лилю. Перед ней он тогда чувствовал себя виноватым больше, чем перед женой.

Он успел забыть то противное чувство вины. Сейчас вспомнил.

– Прости, Лилечка, – попросил он.

– Теперь всегда так будет, да? – она посмотрела на Игоря несчастными глазами.

Выносить это было выше его сил.

– Как так?

– Ты прекрасно понимаешь, как! Ты!.. Ты говоришь мне гадости! Ты не обращаешь на меня внимания!

– Я только и делаю, что обращаю на тебя внимание. Лилечка, мне жаль, что я тебя расстроил. Ну что мне сделать, чтобы ты успокоилась?

– Ты меня не любишь!

– Нет, Лиля, – покачал головой Игорь. – Я тебя люблю.

Она была единственным человеком на свете, страдания которого он ощущал, как свои собственные.

Он мог заниматься своими делами, только когда знал, что с ней все в порядке.

Игорь криво усмехнулся.

Ни Оля, ни Лена его своими страданиями не донимали. Ольга умирала, а подбадривала его. У Лены болела любимая бабушка, а она Игорю об этом даже не говорила.

– Я тебя очень люблю, Лиля.

Если бы она была щенком, его можно было бы просто усыпить. И щенок бы не мучился, и Игорь.

Он не переживет, если Лиля попадет в тюрьму.

Он обязан избавить ее от страданий.

Зазвонил телефон, Игорь с недоумением посмотрел на экран. Он меньше всего ожидал звонка тещиной приятельницы Надежды Тихоновны.

– Прости, Игорь, что беспокою, – сразу извинилась женщина.

– Вы меня не побеспокоили, – заверил он.

– Полиция что-нибудь установила?

– Насколько я знаю, нет.

– Игорь, ты не мог бы дать мне телефон родственников художника?

Пальцы сжали трубку так, что побелели.

Ему показалось, что комната наполняется мерзким туманом. Он полз из углов, подступал, а Игорь не представлял, как избавить Лилю от страданий.

Он потряс головой.

Он не спросил, зачем тещиной подруге это нужно. Он не идиот, понимал, что она была единственным человеком, который по-настоящему любил Лену. Нет, еще был какой-то Костя.

Она любила Лену и хотела знать, кто убил ее девочку.

А на Игоря не надеялась.

– У меня есть телефон его бывшей жены.

Интуиция подсказывала, что дать тещиной подруге телефон журналиста опаснее, чем связать ее с бывшей женой Станиславой.

– Продиктуй, пожалуйста.

– Сейчас сброшу эсэмэской.

– Спасибо, Игорь.

Рука, держащая телефон, вспотела. Он протер экран тыльной стороной ладони.

– Кто это? – недовольно спросила Лиля.

– Бывшая тещина подруга.

Лиля с недоумением широко открыла глаза.

Тещей давно считалась ее мать.

– Подруга Лениной бабушки.

– Игорь, что происходит?! – это Лиля спросила шепотом. – У тебя теперь тайная жизнь? Ты ездишь к художнику, тебе звонят какие-то бабы…

– У меня убили дочь, – напомнил он.

– Теперь всегда так будет, да? – почему-то она продолжала шептать. – Мне больше нет места в твоей жизни?

– Твое место в моей жизни центральное.

– Замолчи! – она взвизгнула, Игорь поморщился. – У тебя убили дочь, да! Но это не значит, что можно ломать нашу жизнь!

– Лиля, перестань, прошу тебя!

– Я должна перестать?! Я?!

– Чего ты хочешь? – устало спросил Игорь.

Она не ответила. Всхлипнула.

– У меня тяжелый период, но он пройдет, – пообещал Игорь.

Лиля открыла рот, как будто хотела что-то сказать. Не сказала, молча вышла из комнаты.

Надо было думать и действовать, но мешала навалившаяся тяжелая усталость.

* * *

– Здрассте, – виновато ответил Степан.

– Привет, – Иван откинулся в кресле. – Можешь разговаривать? Ты один сейчас?

– С Ксюшей, – неохотно признался Степа. – А что? Как вы себя чувствуете?

– Нормально я себя чувствую. Позвони, когда сможешь разговаривать.

– Я и сейчас могу.

– Нет, – решил Иван. – Позвони, когда останешься один.

Звонок раздался через несколько минут.

– Я один, – доложил Степа.

В трубке взвизгнула сирена, парень явно находился на улице.

– Где ты девушку бросил? – улыбнулся Иван.

– Я ее не бросил. Просто вышел из дома. Поговорю и вернусь.

– Настя поехала ночью, потому что Анатолию Вадимычу стало плохо. Она ехала в отель, где он находился.

Степан молчал.

– Я тебя вот что спросить хочу… Помнишь, в окружении Ковалева наркоторговцев взяли?

– Артем с наркотой связан не был!

– Да я не говорю, что был…

– Артем к наркоте никогда близко не приближался! Он, между прочим, сам соратников за это ментам сдал! Как только узнал, так и сдал! Он этих подонков ненавидел. И вообще… Артем азиатов ненавидел, потому что они наркотой торговали!

– Кончай! – поморщился Иван. – Славяне, что ли, наркотой не торгуют!

– Когда его посадили… Та драка из-за наркоты была. Артем знал, что та банда наркоту распространяла, только доказать не мог.

– Ну так и сообщил бы ментам. Зачем за нож хвататься!

– Он защищался! Я уверен, что он защищался. Артем справедливый был.

– Робин Гуд?

– Не Робин Гуд, но справедливый! – сердито отрезал Степа, но все-таки признал: – Конечно, зря Артем на азиатов все сваливал.

– Зря, – подтвердил Иван. – Одного из соратников Ковалева отравили. Помнишь такую историю?

– А при чем здесь Артем? Его тогда хотели к этому убийству притянуть, но ничего не вышло.

– Да я не говорю, что это Артем сделал. Я тебя про другое спросить хочу.

– Про что?

– В окружении Артема химик был?

– Не знаю. А что?

– Яд, которым соратника отравили… Кстати, как его фамилия?

– Не помню. Я с Артемом знаком был, а соратников его совсем не знал. Артем интересный парень был, а соратники… так, прилипалы. Зачем вам химик?

– Моего друга отравили очень схожим ядом.

Степан молчал.

– Никому об этом не говори! – предупредил Иван.

– Ясное дело. Я же не идиот. Я даже Ксюшке ничего не рассказываю.

– Правильно делаешь. Подумай над тем, что я тебе сказал.

– Подумаю. Если что узнаю, позвоню.

– Узнавай аккуратно!

– Ясное дело. – Степан опять помолчал и вздохнул. – Завтра у нас очередной митинг будет. Несанкционированный. Ходят слухи, что разгонять будут жестко.

– Ты бы не лез под дубинки без особой необходимости, – посоветовал Иван.

– Ждать, когда всех помойкой потравят?!

– Поднимай шум в соцсетях.

– Этого недостаточно.

– Митингов тоже недостаточно.

Достаточно честно выбирать власть и иметь возможность выгнать ее в шею, если она начнет ущемлять права граждан.

Этого Иван не сказал. Это и так всем ясно.

– Удачи, – пожелал он.

– Вань, иди обедать, – позвала Соня.

– Иду.

Послышался стук, на подоконник сел голубь. Соня считала это плохой приметой и голубей гоняла. День за окном был сырым, хмурым, а голубь нахохлившимся и несчастным. Иван его пожалел и прогонять не стал.

* * *

На экране телефона высветился незнакомый номер. Стася помедлила перед тем, как ответить.

– Станислава? – спросил неуверенный женский голос.

– Да, – сказала Стася.

Марк вопросительно на нее посмотрел, она пожала плечами – понятия не имею, кто это.

– Меня зовут Надежда Тихоновна. Я близкий человек Лене.

Кто такая Лена, Стася не поняла, но спросить не успела, женщина пояснила:

– Лена погибла вместе с вашим бывшим мужем.

Голос в трубке был немолодой, усталый.

– Вы не знаете, у полиции есть какие-то версии? Я разговаривала с Лениным отцом, но ему ничего не известно.

– Мне тоже неизвестно, – призналась Стася. – Надежда Тихоновна, расскажите, пожалуйста, о Лене.

– Я ее любила, – помолчав, сказала женщина. – Мне трудно быть объективной.

Объективность Стасе не требовалась. Ей требовалось убедиться, что Егор случайная жертва. Его смерть не имеет отношения ни к Стасе, ни к Марку, ни к кому-то другому, кого Стася знала. Преступление произошло из-за чужой незнакомой девушки. Ее очень жаль, но… В жизни, к сожалению, случаются нехорошие вещи. Стася была готова искренне посочувствовать близким Лены.

– Хотите, я к вам приеду? – предложила Стася.

– Хочу, – быстро и уверенно ответила женщина. – Спасибо.

Стася записала адрес.

– Кто это? – с любопытством спросил Марк.

– Родственница Лены. Поедешь со мной?

– Что за Лена? – не понял Марк.

– Мертвая девушка, – вздохнула Стася.

Егор бы сейчас расхохотался и объяснил, что она не умеет формулировать мысли. Это свидетельствует о недостатке интеллекта.

Егор часто над ней подшучивал. Как ни странно, это Стасе нравилось.

– Конечно, поеду. – Марк быстро начал переодеваться. – Приступила к сыщицкой деятельности?

– Приступила, – хмуро кивнула Стася, натягивая свитер. – Я вчера разговаривала с соседкой Егора… Похоже, яд принесла девушка.

Марк на нее не смотрел, но слушал внимательно.

– Я понимаю, что это нехорошо, – призналась Стася. – Но мне хочется, чтобы убийство было связано с девушкой, а не с Егором.

– Что же тут нехорошего, – Марк пожал плечами. – Это нормально. Все хотят жить в мире, где рядом не разгуливают убийцы. Куда ехать?

Ехать оказалось далеко, почти к МКАДу.

Надежде Тихоновне оказалось лет семьдесят. У нее были печальные глаза и печальная улыбка.

– Это мой муж, – представила Марка Стася.

– Марк.

– Очень приятно.

Хозяйка провела их в комнату, обставленную уютно и современно. Отчего-то Стася ожидала увидеть старую захламленную московскую квартиру.

Диван, на который они с Марком сели, был обтянут светлой кожей. Сидеть на нем было удобно.

Хозяйка опустилась в стоящее рядом кресло. Задумалась, на секунду закрыв глаза, и заговорила.

– Лена была тихой домашней девочкой.

– Кем вы ей приходитесь? – виновато перебил Марк.

– Я дружила с ее бабушкой. Я знала Лену с рождения. – Женщина помолчала. – У Лены рано умерла мать, отец очень быстро женился, и девочка росла с бабушкой. Я видела ее практически каждую неделю. Бабушка умерла, когда Лена заканчивала университет.

– После этого она жила одна? – спросил Марк.

– У нее был молодой человек. Очень хороший мальчик, они дружили со школы. Костя сейчас в Штатах, сумел выбраться только на два дня. Мы съездили с ним на кладбище.

Стася из разговора выпала. Марк участливо смотрел на Надежду Тихоновну, ненавязчиво расспрашивал. Получалось это у него хорошо.

– Вы часто виделись? – спрашивал Марк. – Вы знали ее подруг?

Подруг Надежда Тихоновна знала только по рассказам. Кого-то помнила еще с тех пор, когда маленькая Лена приводила подружек домой, но прошло много лет.

У Кости был телефон только одной Лениной подруги, сокурсницы Кати. Костя позвонил этой подруге, когда был в Москве. Катя о смерти Леночки не знала, в последний раз разговаривала с ней давно, еще летом.

– Вы знали, что Лена ходит к художнику?

– Нет. Я думаю, она ходила недолго. Иначе бы наверняка мне сказала. Когда Костя уехал, она часто ко мне приезжала, иногда каждые выходные.

Девушка, которой было одиноко, приезжала к посторонней женщине, а не к отцу.

Надежда Тихоновна посмотрела на Стасю, потом опять на Марка.

– Яд предназначался Лене?

Марк быстро тронул Стасю за руку – молчи.

– Пока неизвестно, – сочувствующе признался он.

– У Егора был друг, – сказала Стася. – Блогер. Иван Кургин. Он довольно известный. Вы про него слышали?

Надежда Тихоновна покачала головой – нет.

– Иван сам занимается этим делом, помимо полиции. Это он тела обнаружил. Вы не возражаете, если я дам ему ваш телефон?

Конечно, она не возражала. Она хотела, чтобы убийца был найден. Наверное, хотела не меньше Стаси.

* * *

Лиля потихоньку оттаивала.

Игорь знал, что надо было сделать немедленно: вытрясти из нее правду. Хотя бы для того, чтобы понимать общую картину произошедшего.

И знал, что сделать этого не сумеет. Она станет врать, изворачиваться, от нее опять начнет исходить ужас, и ее страх вызовет у него почти физическую боль.

Вообще-то, боль уже была. Противно тянуло в груди, подступала легкая тошнота. Игорь потер грудь рукой, нашел в кухне аптечку, перебрал пальцами блистеры с таблетками. Нашел упаковку валидола, сунул таблетку под язык.

Откуда появился валидол, он не знал. Кажется, Лиля иногда сосала его на ночь в качестве снотворного.

Тяжесть в груди не прошла, только во рту стало противно. Он выплюнул остатки таблетки, включил чайник.

Машинально заглянул в хлебницу. Хлеба не было.

– Лиля, давай пройдемся, – крикнул он жене. – Надо сходить за хлебом.

Ходить за хлебом уже давно не было необходимости. Любую еду можно заказать в той же Яндекс-Лавке, принесут через пятнадцать минут.

– Не хочу, – все еще обиженно отказалась Лиля, появившись в дверях кухни.

Игорь поймал ее за руку, притянул, поцеловал в висок.

Надо что-то немедленно решать…

Надо сделать так, чтобы убийцей оказался кто-то другой…

Например, Станислава.

– Схожу за хлебом.

Он быстро прошел в спальню, переоделся. В джинсах и свитере он обычно себе нравился, чувствовал себя молодым, сильным. Сейчас показалось, что джинсы на нем некрасиво висят, он потуже стянул их ремнем. Приблизил лицо к зеркалу. Виски были совсем седыми. То ли он раньше этого просто не замечал, то ли виски поседели только что.

– Точно не хочешь пройтись? – спросил он Лилю, проходя в прихожую.

– Не хочу.

Игорь обул кроссовки, надел куртку, запер за собой дверь. Немного постоял перед тем, как шагнуть к лифту.

Было пасмурно, но тихо, безветренно. Он не рискнул доставать телефон, пока Лиля могла видеть его из окна, отошел подальше.

Вероника ответила почти сразу, как будто держала телефон в руках.

– Поехала к родственникам? – спросил он.

– Нет. – Она почему-то замялась перед тем, как ответить.

Снова поехать к ней?..

Забыться, не помнить о Лиле хотя бы недолго…

– Если тебя будет расспрашивать полиция… Пожалуйста, не говори, что ты видела мою жену с Леной.

– О господи! Ну конечно, не скажу. Я и не собиралась этого делать. – Она немного помолчала. – Почему ты решил, что полиция снова будет меня расспрашивать?

– Я так не решил. Просто предупредил. На всякий случай.

– Не скажу, не беспокойся. Уж чего я точно никогда не буду делать, это бросать на кого-то подозрения. Послушай, Игорь, мне жаль, что я подставила твою жену.

– Ты никого не подставила.

Вероника должна замолчать навсегда. Оставлять такого свидетеля недопустимо опасно. Игорь равнодушно отметил, что думает об этом совершенно спокойно.

Ему было с ней хорошо, но она оставалась чужой.

– Я все время о тебе думаю, – соврал он.

Не совсем соврал. Он о ней не забывал, только сейчас фраза несла совсем другой смысл.

Он не скучал по Веронике. Она была нужна ему только в качестве средства, позволяющего ненадолго забыть о Лиле. Рядом с ней даже ужас, вошедший в его жизнь, казался только временными трудностями.

– Это пройдет, Игорь. У тебя все будет нормально, поверь.

Она имела в виду, что нормально будет с Лилей.

– Не пройдет, – заверил он и тут же решил: – Я приеду в понедельник, с самого утра. Жди меня.

Не дожидаясь ответа, он сбросил вызов и сунул телефон в карман.

От пекарни, в которой он обычно покупал хлеб, доносился запах свежей выпечки. Здесь можно было заказать чай или кофе, и они с Лилей иногда пили чай с булочками, сидя за одним из столиков. Сейчас все столики были заняты.

Продавщица приветливо улыбнулась Игорю, протянула ему упакованный в бумажный пакет багет. Тот был теплый, почти горячий.

* * *

– С отцом у Лены какие были отношения? – Марк виновато посмотрел на хозяйку. – Она часто к вам приезжала. А к отцу?

Надежда Тихоновна ответила не сразу.

– Лена мало говорила об отце. – Женщина сжала подлокотники кресла. – Игорь завел любовницу еще до смерти Оли, Лениной матери. Так получилось, что Лена об этом знала. Хотя Игорь старался это скрыть, конечно. Потом он на этой женщине женился. От Лены трудно было требовать, чтобы она любила Лилиану. Но в то, что плохая мачеха решила отравить падчерицу, я поверить не могу. Лилиана мерзавка, но вряд ли убийца. Да и повода для убийства нет, миллиардные наследства в этой семье никому не светят.

Женщина говорила уверенно, она наверняка уже успела над этим поразмышлять.

– Вы Лилиану знали? – спросил Марк.

– Нет, никогда не видела. Я и Игоря много лет не видела. Увидела только несколько дней назад, когда ему показалось, что в Лениной квартире кто-то был.

– Показалось, или кто-то был? – уточнил Марк.

– Я не заметила, чтобы что-то из вещей пропало. Но я не так часто бывала у Лены, могла чего-то и не заметить. – Она вздохнула и попросила: – Свяжите меня с блогером.

– Обязательно, – пообещал Марк и поинтересовался: – Где Лена работала?

– Ей не везло с работой. Девочкой хотела стать биохимиком, мечтала генной инженерией заниматься. У них в школе хороший преподаватель химии был, вел кружок, заразил детей любовью к науке. Но когда Игорь связался с Лилианой, всю любовь к химии как рукой отрезало. Лилиана какое-то время жила в соседней с ними квартире. Она химик. Тогда еще студенткой была, Оля ее по математике подтягивала. Не за деньги, а так, по доброте. Оля в свое время мехмат окончила.

Надежда Тихоновна говорила не зло, печально.

– После школы Лена пошла в экономисты, тогда эта специальность была модной, а оказалась простым бухгалтером. В последнее время работала в какой-то небольшой фирме. Вообще-то, работа ей нравилась. Она не жаловалась. – Надежда Тихоновна улыбнулась. – А с предыдущей работы уволилась, потому что их заставляли правильно голосовать на выборах.

– Она увлекалась политикой? – удивился Марк.

– Нет. Но голосовать, как скажет начальство, противно даже тем, кто политикой не увлекается.

Надежда Тихоновна предложила им чаю, Марк мягко отказался.

– Егор не захотел писать портрет Лилианы, – сообщила Стася, когда они, простившись с хозяйкой, вошли в лифт. Сообщила отчего-то шепотом.

Марк вопросительно на нее посмотрел.

– Я нашла у Егора бумажку, там перечеркнутое имя Лилиана. Он всегда так делал, когда отказывал заказчикам. – Стася вздохнула. – Лилиана не Катя и не Маша, Лилиана, небось, одна на всю Москву. Егор точно ей отказал.

– И она их с Леной отравила, – предположил Марк. – Со злости.

На улице было сыро и серо. Не поймешь, где кончается туман и начинается небо. Но Стася отчего-то пожалела, что машина стоит рядом с подъездом и нет возможности немного прогуляться.

Сев в машину, Марк достал телефон и молча набрал чей-то номер.

– Привет, – сказал он в трубку. – Я сейчас перешлю тебе аудиофайл, послушай. Это разговор с одной солидной дамой, хорошей знакомой убитой девушки Лены.

Марк потыкал в кнопки телефона.

– Ты записал разговор?

– Ну конечно, – Марк сунул телефон в карман.

Во время разговора муж держал телефон в руках, но Стасе не пришло в голову, что он записывает разговор.

– Кому ты его пересылаешь, Ивану?

– Ну конечно.

– Ты у меня очень умный, – признала Стася.

– Ясное дело, – согласился Марк.

У нее самый умный и лучший на свете муж. Не потому что догадался записать разговор, а потому что больше ее не ревнует и знает, как сильно она его любит.

Стася потянулась и чмокнула его в щеку. Та с утра успела покрыться еще почти незаметной щетиной. Она приятно щекотала губы.

* * *

Лиля разговаривала по телефону. Игорь отнес хлеб на кухню, прислушался. Жена смеялась.

Через несколько секунд она появилась, держа телефон в руке, и поморщилась.

– Это Варвара.

Как же он сразу не вспомнил имя ее подружки-коллеги. Точно, Варвара.

– Варвара полгода назад перешла в другую лабораторию. Я тебе рассказывала. Забыл?

– Забыл, – признался Игорь. – Я встретил Варвару, когда провожал тебя в последний раз.

– А… – равнодушно протянула Лиля и рассмеялась. – Она перешла в другую лабораторию, думала, там ей лучше будет. Считала, что у нас рутина, а там настоящая наука. Она на науке помешана. Ни мужа, ни детей, помешаешься тут! В результате там все оказалось еще хуже, теперь к начальнику подкатывает, чтобы назад взял.

У Варвары другой начальник. Она шла с цветами поздравлять другого начальника. Не Лилиного.

Игорь замер. Показалось, что не хватает воздуха, он оттянул ворот свитера.

Все найдет свое объяснение, уверяла его Вероника.

Он мягко подвинул Лилю, прошел в комнату.

Ноутбук, на котором он показывал Лиле ее фото, был открыт. На экране Лиля стояла спиной к книжным полкам в квартире художника.

– Почему он не захотел меня писать? – с тоской спросила Лиля. Она подошла к компьютеру, вздохнула.

– Может быть, у него было много работы.

– Но для Лены он нашел время!

– Если для тебя это так важно, мы найдем художника.

– Мне было так обидно! Я хотела сделать тебе подарок.

– Не расстраивайся.

Черт возьми, то, что он говорит, ненормально. Лены нет, а он успокаивает Лилю.

– Я к нему вместе с Леной поехала. Может быть, надо было поехать одной?

Игорь переоделся, убрал свитер и джинсы в шкаф.

– Я так не люблю ходить куда-то одна, – Лиля вздохнула. – Ты на работе. Мне больше некого было позвать, кроме Лены. Мы поехали утром, а потом я отвезла Лену на работу. Ехать пришлось так далеко, я замучилась обратно выбираться. А художник через пару часов позвонил и сказал, что отказывается меня писать.

– Лилечка, что было у Лены в руках?

– Не поняла, – Лиля потрясла головой.

– Лена была с сумкой?

– Ну конечно!

– У нее была бутылка вина?

– Откуда я знаю! У нее была сумка, обычная. Может быть, в ней была и бутылка. Игорь, почему ты спрашиваешь? – Лиля снова собралась заплакать. – Когда она вышла из машины, она встретила какую-то девицу. Маленькую такую, толстую. Они вместе к офису пошли.

Игорь сел на диван, закрыл глаза.

– Игорь, почему ты спрашиваешь?

Вероника говорила, что Лена могла приобрести злосчастную бутылку где угодно, а он почему-то ей не верил.

– Игорь!

– Я пытаюсь восстановить все, что было с Леной в последние дни.

Слава богу, она не заплакала. Объяснение показалось ей убедительным.

Впервые за много дней Игорь почувствовал, что голова стала легкой и действительность вокруг прояснилась. Как будто до этого он смотрел на мир через очки с сильными искажающими стеклами.

Собственно, так и было. Он почти уверил себя в том, что Лену убила его собственная жена. Даже не почти, он был абсолютно в этом уверен.

Очки с кривыми стеклами спали, сейчас он чувствовал, что Лиля его не обманывает.

Черт возьми, она не стала бы вручать Лене отравленное вино на виду у массы людей!

– Я тебя очень люблю, Лилечка.

Лиля неумная и по-детски жестокая. Но она не убийца.

Вероника была права, все имеет свое объяснение. Когда на глазах нет очков с кривыми стеклами.

Игорь дождался, пока Лиля заснет, нашел в ее телефоне записную книжку. День рождения ее начальника был за несколько дней до смерти Лены. Именно тогда Лиля отнесла в подарок начальнику бутылку дорогого вина.

Оставалось проверить последнее: могла ли она унести сок. Игорь открыл приложение Сбербанка и с облегчением несколько секунд смотрел на экран. Лиля заплатила за свою стрижку в половине седьмого вечера. В начале восьмого она уже была дома, с ним.

Игорь вернулся в постель и сразу заснул.