Одни сведения оказываются более неудобными для доклада, чем другие, но Бастьен знал, что должен сообщить их Дорсэ, главе комиссариата Кале. Они виделись при вступлении Миллера на службу, потом без особой теплоты иногда встречались в коридорах, и лейтенант подозревал, что к нему все еще присматриваются.

Он распечатал снимки, которые получил от Адама, и постучал в дверь кабинета начальника.

Суровое выражение лица комиссара Дорсэ недвусмысленно означало, что шесть фотографий, свалившихся на его стол подобно охваченному пламенем самолету, могут реально отравить день. Бастьен дал шефу на мгновение зависнуть над снимками, а сам нетерпеливо маялся в кресле.

— Повторите мне, кто этот ваш друг? — спросил Дорсэ.

— Он не друг. Самое большее — контакт в «Джунглях». Сирийский флик, который оказался в лагере мигрантов.

— Мм. Лично я вижу здесь всего лишь шестерых арабов. — Комиссар попытался убедить самого себя.

— Ожидаемых в салафитской мечети и фотографии которых имеются в распоряжении одного парня из «No Border». Если в последующие дни произойдет новое убийство и мы обнаружим, что оно было спланировано в этом городе, мы всегда сможем сказать, что не знали, но чувство вины обеспечит нам бессонные ночи.

Дорсэ вернул Бастьену мобильник и бросил на коллегу такой взгляд, каким смотрят на набедокуривших детей.

— И все же. Что на вас нашло, почему вы сдружились с мигрантом?

— Повторяю вам, что мы не друзья, и дело не в этом. Я только спрашиваю вас, дадим ли мы этому делу ход?

Дорсэ осознал, что приперт к стенке, и разозлился:

— Разумеется, дадим. Теперь, когда я в курсе! Я позвоню в генеральную прокуратуру, которая свяжет нас с антитеррористической прокуратурой, а потом посмотрим. «Джунгли» и так доставляют нам уйму неприятностей, так нет, вам понадобилось отыскивать там источник проблем.

— Уверяю вас, я ничего не искал. И в то же время мне почему-то кажется, что это наша работа, не так ли?

— О, довольно, Миллер. Не надо читать мне мораль. Дайте мне сделать пару звонков, и отныне — полное молчание. На эту тему говорим только в моем кабинете, вам ясно?

— Как день.

Бастьен отошел на несколько шагов от своей группы и прислонился к стене крошечного внутреннего дворика комиссариата, чтобы пару минут поразмыслить на солнышке. Тем более что очередное дело — кража, совершенная в супермаркете группой лиц, — фактически не требовало его присутствия.

Эрика подошла к нему, когда он, подняв глаза к небу, следил за двумя кружившими в воздухе чайками. Она тоже прислонилась к стене и достала из кармана военной куртки цвета хаки темные очки.

— Тебе скоро наскучит, обещаю.

— Вряд ли. Когда я вижу чаек, мне кажется, что я на пляже или в отпуске.

— Я два года прожила в Париже, — сказала Эрика. — Из-за шума автомобилей мне пришлось поставить окна с двойными стеклами. Здесь, в Кале, я это сделала из-за этих поганых летающих крыс, которые вопят от восхода до заката. Они даже роются в мусорных баках, как собаки, и могут своим клювом пробить тебе башку. Пока это будет развлекать, ты останешься туристом. С того дня, когда у тебя возникнет желание пальнуть в них из ружья, можешь считать себя настоящим жителем Кале.

Бастьен отвел взгляд от пернатых.

— Ты пришла поговорить со мной о чайках или у вас проблемы с материалами дела?

— Нет. Даже Корваль мог бы закончить его в одиночку. Зато тебе звонили. Какой-то тип, назвавшийся коллегой. Перезвонит через пять минут.

— Ты знаешь, чего он хотел?

— Ага. Поговорить о чем-то, связанном с женщиной. Некой Норой Саркис. Это твоя знакомая?

На мгновение Бастьен растерялся, но попытался выглядеть максимально естественно.

— Ага. Это связано с моей прежней службой в Бордо.

Эрика снисходительно улыбнулась:

— Ты такой славный, когда врешь.

— Я тебе расскажу. Дай мне немного времени, и я тебе расскажу. А пока мне надо, чтобы ты убрала от меня Корваля. Забери его на какие-нибудь свои предварительные мероприятия. У тебя наверняка есть в запасе старое дело, которое требует нового опроса соседей?

— Корваль ненавидит обходить квартиры.

— Тогда это идеальное решение.

Оказавшись один в своем кабинете, Бастьен перевернул табличку «Идет допрос», прикрепленную к двери, и заперся на ключ, чтобы никто ему не помешал. Он едва успел сесть за стол, как зазвонил городской телефон.

— Лейтенант Миллер, слушаю.

— Майор Парис, контрразведка.

— Вы…

Парис немедленно перебил его:

— Да, мне тоже крайне необходимо поговорить с вами. Давайте встретимся.

Бастьен понял, что его собеседник не испытывает никакого доверия к телефонным разговорам, и внезапно почувствовал себя любителем.

— Вы собираетесь прибыть в Кале? — спросил он.

— Я уже в Кале. У вас есть чем записать?

Поборов изумление, Бастьен схватил ручку, записал адрес, номер комнаты в гостинице и позднее время встречи: 23 часа, в тот же вечер.

— И постарайтесь не выглядеть фликом. Гостиница кишит албанскими перевозчиками.