54

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Реа

До сих пор мне удавалось избегать продолжительного общения с Адамом. Он не выказал никаких признаков узнавания, когда мы завтракали, да и, как сказал Кэмерон, с чего бы? Это произошло так давно, и в тот день стоял такой холод, что мы были закутаны по уши и он даже не видел моего лица. И вообще, у него было двадцать лет на то, чтобы разобраться в ситуации и предпринять какие-то действия, а он ни разу не дал о себе знать. Соответственно, мне не о чем волноваться.

Но я ощущаю совсем другое. Чувство вины, преследовавшее меня два десятилетия, и та наша ложь лежат на моей душе тяжелым грузом. Я больше не могу его тащить. Не могу проводить время с братом человека, в смерти которого я – по крайней мере, частично – тоже повинна. Не могу притворяться, что сочувствую его потере, потому что эта потеря произошла по моей – нашей – вине, и мы лгали о ней так долго.

– Дороги уже открыты, – говорю я Хьюго. – Мы ведь можем уехать? Сослаться на какую-нибудь чрезвычайную ситуацию на работе или что-то в этом роде? Уверена, Саймон поймет.

Хьюго вздыхает.

– Нам и так осталось всего пара дней. Я уже говорил: будет очень сложно попасть на другой рейс после всего, что тут случилось, да и Саймону с Кэмероном это покажется грубостью с нашей стороны, а мне очень нужно, чтобы они оба согласились со мной сотрудничать. Поэтому нет, прости, но нам придется остаться. В конце концов, – он обводит рукой нашу комнату, – есть места и похуже, в которых можно застрять, правда? Милли так о нас заботится, да и компания не так уж плоха.

– Это правда, но я не могу больше сидеть тут взаперти, особенно теперь… когда этот человек с нами. И, кажется, Кэм… Кэмерон снова собирается к нам на ужин? Он просто отвратителен – хоть в этом ты согласен со мной? С меня хватит подобного общения.

– Обычно тебе нравятся вечеринки.

– Только не сейчас. Мы можем уехать домой?

Хьюго прищуривается.

– В чем все-таки дело? Ты что-то от меня скрываешь?

Я чувствую, что краснею.

– Нет, конечно.

Я не могу ему сказать. Он бросит меня, если узнает, что я виновна в смерти человека, да еще и лгала об этом долгие годы. И тогда я окажусь практически на улице – одна, без копейки в кармане. В точности, как на тот момент, когда Кэмерон заставил меня тайком проникнуть на вечернику к Хьюго в Музее естественной истории. В последнем моем приличном платье, по уши в долгах и с судебными приставами, стучащимися в двери. Жить с Хьюго может быть скучно, но в целом он неплохой человек, и нищета пугает меня гораздо больше. Все очевидно.

Хьюго берет меня за руку.

– Это из-за того, что ты не хочешь детей? Поэтому не хочешь оставаться здесь со мной? Всё в порядке, за таблетки я тебя уже простил. Мы можем подождать. Я просто предпочел бы, чтобы ты поговорила со мной, а не принимала противозачаточные за моей спиной, но… я все равно тебя люблю. Ты мне нужна. А будущий ребенок – это вишенка на торте.

Я сразу смягчаюсь. Сжимаю его ладонь.

– Всё в порядке. Нам не нужно ждать. Я уже перестала принимать таблетки. Но все равно хочу скорее домой.

Но он отнимает свою руку.

– Так легко ты меня не перехитришь. Прости, Реа, но мы остаемся.

55

Январь 2020 года, Ла-Мадьер, Франция

Хьюго

– Это шале было построено в две тысячи шестнадцатом году, – разливается Кэмерон, – хотя может показаться, что оно стоит тут уже давно. Весь камень местный, за исключением мрамора на кухне, одного из лучших на рынке. Как вы видите, на стенах у нас рисунки Бэнкси – никакой альпийской чепухи вроде деревянных сердечек и лыж для наших гостей. Покрывала из натурального меха, потому что это нравится клиентам, но мы можем заменить их на искусственные, если гости озабочены вопросами экологии – только предупредите. Правда, такого практически не бывает. Шампанское – «Боланже», если клиенты не попросят другое; во всех комнатах парфюмированные свечи люксового сегмента – мы предлагаем разные бренды и ароматы, перечислив их в электронном письме, которое отправляем гостям до прибытия. Любое желание – от трансфера на вертолете до стейков из аллигатора на ужин – мы с радостью удовлетворим; естественно, за соответствующую плату. Все делается на заказ – богатые это любят.

Весь остаток дня Кэмерон таскал меня по своим шале. В моих глазах он остается полным придурком, но, должен признать, шале действительно впечатляющие, а сам он на рынке роскоши как рыба в воде.

– Сколько недель в году у вас обычно полная бронь? – спрашиваю я.

Кэмерон бросает на меня недовольный взгляд, хотя вопрос, безусловно, вполне разумный.

– Обычно зимой мы полностью забронированы, плюс еще летом пару недель. Но встречаются такие клиенты, у которых денег больше, чем здравого смысла, – с них можно запрашивать просто бешеные суммы за пик зимнего сезона. Иногда богатые семьи бронируют дома вроде вашего на весь сезон: привозят с собой детей, нянек, учителей и тому подобное, прилетают на частном самолете или вертолете, благо у нас есть посадочная площадка. Могут провести тут в результате не больше пары недель, а мы получаем полную оплату за несколько месяцев. Некоторые приезжают и даже не катаются. Не представляю, зачем им платить такие деньги, какие мы с них запрашиваем, но они платят, так что я не жалуюсь.

– Звучит неплохо, – говорю я, прикидывая, соответствует ли отношение Кэмерона к клиентам подходу компании «Редбуш», которая славится своим индивидуальным сервисом. – А сам ты часто… хм… общаешься с гостями?

Он издает странный звук, больше похожий на лай, который, как я успел узнать, считается у него смехом. В который раз за неделю я жалею, что со мной нет Оливии – она гораздо лучше умеет обращаться с типами вроде Кэмерона. И она куда надежней Реа, говоря к слову.

– Вот уж нет, – отвечает он. – На этой неделе я показался только потому, что ты – большая шишка в «Редбуше», да еще и Саймона с собой привез. Завтра же уберусь отсюда. Обычно я приезжаю только покататься на лыжах или на велосипеде, да еще чтобы приструнить персонал. Кстати, о персонале – до сих пор не знаю, как отреагировать на выходку Милли прошлым вечером. В целом она отличный сотрудник – не катается на лыжах, не ходит на свидания и не напивается, насколько мне известно, – но такая неловкость в присутствии гостей просто непростительна.

– Это была обычная ошибка, – говорю я. – С каждым может случиться. Прошу, не увольняй ее. Всю неделю она работала идеально.

Сейчас не время указывать на это Кэмерону, но он нуждается во мне не меньше, чем я в нем. Надеюсь, он поймет подоплеку моих слов: «Я не стану вести дела с человеком, который может уволить сотрудницу за что-то подобное», – хоть до конца и не уверен. Бедняжка Милли! Не хватало еще чтобы она лишилась работы из-за какого-то разбитого графина.

– Хмм… – бормочет Кэмерон. – Ты у нас, значит, добренький, не то что я. С другой стороны, очень сложно будет найти ей замену в высокий сезон, а ведь он уже на подходе.

Затем делает паузу.

– Кстати, возвращаясь к твоему вопросу – я здесь только из-за гор. С туристами стараюсь общаться по минимуму – предоставляю это специалистам вроде Милли и Мэтта. Как ты уже заметил, я не большой мастер светских бесед.

Непонятно, говорит он серьезно или шутит, поэтому я рассеянно улыбаюсь. Не хотелось бы, чтобы клиенты «Редбуш» контактировали с таким человеком, как Кэмерон, на регулярной основе, но, думаю, его шале очень нам пригодятся.

– Что ж, у тебя отличная недвижимость, и я до сих пор под впечатлением от уровня сервиса и всего остального, – заключаю я, мысленно добавляя: «Кроме тебя самого». – Договоримся так: ты вышлешь мне свой прайс-лист на разные шале, и мы посмотрим, сможем ли включить тебя в наш люксовый сегмент, если, конечно, договоримся о комиссии и тому подобном. Обычно этим занимается мой ассистент – я не очень соображаю в цифрах.

Кэмерон хмыкает и хлопает меня по плечу. Я морщусь, надеясь, что он этого не заметил.

– Ладненько. Я тоже в последнее время с ними не связываюсь. Пускай наши бухгалтеры пообщаются между собой, и тогда, возможно, заключим сделку. Думаю, это будет выгодно нам обоим.

– Согласен, – отвечаю я. Это и правда так.

– Придется сегодня снова явиться к вам на ужин, – добавляет Кэмерон. – Мэтт и Дидье считают, что я должен еще раз повидаться с братом покойного, а мне надо оставаться у Дидье на хорошем счету. Так что увидимся вечером. Как твоя женушка, вылезла из постели?

Я морщусь. Из его уст это звучит до невозможности вульгарно.

– Реа? – подчеркнуто корректно отвечаю я. У нее есть имя! – Да, ей лучше, спасибо.

– Приятно было снова с ней повидаться. Давненько мы не встречались.

– Серьезно?

Для меня это новость. Мне становится тревожно. Реа и Кэмерон знают друг друга? С каких пор? И почему она мне об этом не сказала?

Кэмерон снова издает тот самый лающий звук, заставляя меня поежиться.

– Ой, как глупо – я и забыл! – отвечает он с хитрецой, отчего я понимаю, что сказано это намеренно. – Мне же нельзя было тебе говорить! Сам не знаю почему – спроси лучше ее… Она – темная лошадка, так ведь? Мы с Реа работали вместе. Давным-давно. Практически в другой жизни.

– А, теперь припоминаю, – лгу я. На самом деле, ничего подобного. Такое я точно не забыл бы. Меня начинает мутить. Почему Реа мне не сказала? Но я не хочу, чтобы Кэмерон думал, будто у жены есть от меня секреты, поэтому изо всех сил стараюсь сохранять беззаботный вид. Однако в голове срабатывает тревожный звоночек. Наверняка он знал, что я не в курсе, – и сказал только для того, чтобы продемонстрировать свое превосходство.

Неужели они с ней спали? В этом все дело? Поэтому она не сказала, что они знакомы? И попросила его мне не говорить? Поэтому Реа не хочет по вечерам спускаться к ужину? Поэтому так странно себя ведет и постоянно твердит, что пора домой? Поэтому не планирует детей от меня – у нее до сих пор к нему чувства? Мои щеки пылают; хочется как можно скорей отделаться от этого человека. Я бормочу что-то насчет того, что мы скоро увидимся, и вылетаю за дверь.

* * *

Когда я возвращаюсь в нашу спальню, Реа лежит в постели и читает, но тут же откладывает свой «Айпэд» и улыбается мне.

– Привет! Как ваш тур по шале?

– Очень… познавательно, – коротко отвечаю ей.

– Да что ты?

Она прижимается ко мне.

– А я-то думала, все они похожи, разве нет? Роскошные дома для людей, которые привыкли считать, что заслуживают самого лучшего.

Против воли я ощущаю острый порыв любви к жене.

– Действительно. Но познавательным было не это – шале и правда такие, как я ожидал. Кэмерон сказал, что вы с ним знакомы. Это правда?

Перепуганная, Реа садится на кровати.

– Он же обещал! То есть… а что он сказал? – хрипло спрашивает она.

– Я хочу услышать это от тебя, – отвечаю резко. – Как давно вы знаете друг друга?

Никогда не думал, что такое действительно бывает, но цвет полностью сходит с ее лица.

– Хьюго… зачем тебе знать? – шепчет она. – Это было много лет назад…

Теперь все ясно.

– Он твой бывший! – кричу ей в лицо, и мой голос звучит куда громче, чем я рассчитывал. – Почему ты не сказала мне? Черт, я выгляжу полным идиотом! Он потешался надо мной всю неделю! Неудивительно, что он все время так погано ухмылялся! Боже, Реа…

Я отворачиваюсь и отхожу к противоположной стене. Не могу ее видеть! И не знаю, смогу ли вынести еще одну встречу с Кэмероном. Может, и правда пора выбираться отсюда, как она хотела, ехать скорее домой? Может, Оливии удастся как-то забронировать нам билеты? Или даже нанять частный самолет, о котором упоминал Кэмерон? Что угодно, что угодно, лишь бы избавиться от этого человека, который спал с моей женой…

– Нет! – вскрикивает Реа, прерывая мой внутренний монолог. – Боже! Никакой он не бывший. Ничего подобного. Я его на дух не переношу. Но мы… мы работали вместе. Когда-то давно.

Я разворачиваюсь и гляжу на нее.

– Он тоже так сказал. Но если это всё, почему ты мне не рассказала? Наверняка было еще что-то?

Она качает головой.

– Ничего, никогда. Мы работали вместе, не более. Слушай, какая разница? Это было задолго до нашей встречи, и я не видела его уже много лет. Я забыла тебе рассказать. И что? Есть масса людей, с которыми я когда-то сотрудничала и которых ты не знаешь. Настоящее – вот что имеет значение… – Реа отбрасывает одеяло и на четвереньках по постели крадется ко мне. – Слушай, я перестала принимать противозачаточные, поэтому, может, мы…

Она начинает расстегивать пряжку моего ремня, но я отталкиваю ее руки.

– Нет. Я хочу знать, почему ты солгала.

– Я не лгала! – взвизгивает она. – Просто не сказала, что мы с ним знакомы.

– Но он же приходил на ужин, – говорю я медленно и четко. – А ты и словом не обмолвилась, что знаешь его. Разве это нормальное поведение, Реа? Ты вела себя так, будто впервые его видишь. Ты организовала эту поездку, но о нем не упомянула. Он сказал, ты попросила его не говорить. Так если он не твой бывший, почему…

Реа падает обратно на подушки.

– Были такие вещи… кое-что… в моей прошлой жизни, чем я не горжусь.

– У всех нас в прошлом есть вещи, которыми мы не гордимся. Я – твой муж. У тебя не должно быть от меня секретов.

Я делаю паузу.

– Слушай, если вы с ним случайно переспали или что-нибудь в этом роде, ничего страшного. Я же понимаю, что у тебя были другие мужчины до меня; мне просто надо знать, почему ты ничего не сказала до того, как мы приехали сюда. У меня такое чувство, что он насмехался надо мной всю эту неделю.

По ее щекам начинают течь слезы.

– Я никогда не спала с ним. Мне это и в голову не пришло бы. Он не смеется над тобой, честное слово, – хрипло произносит она. – Просто он кое-что обо мне знает.

Реа практически никогда не плачет. Меня охватывает нежность к ней.

– Реа, ну же, это не может быть что-то настолько страшное, – мягко говорю я. – Что произошло? Где ты работала, когда познакомилась с ним?

Она смахивает слезы.

– Здесь. Мы работали вместе. Были инструкторами по лыжам. И убили человека.