25

Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция

Уилл

Я просто в восторге от предстоящего дня.

Погода не такая хорошая, как вчера, но и не ужасная, и я буду кататься ВЕСЬ ДЕНЬ.

Обычно мой братец ведет себя как высокомерный придурок, но это и вправду была блестящая идея – уговорить Луизу взять урок лыж.

Я видел, что она не слушала и не знала, что он сказал. Но ей надо было сразу признаться. И да, мне не стоило пользоваться ситуацией – я ведь понимал, что она не хочет учиться. Но мне совсем не улыбалось провести еще один день, как предыдущий.

Мне повезло, что Луиза перепила, иначе, думаю, она здорово на меня напустилась бы. А так просто пробормотала: «Ты же знал, что я не хочу больше кататься на лыжах. Зачем заставил меня согласиться? Так не… честно», – и рухнула в постель.

Я помог ей раздеться и наврал, будто решил, что она передумала.

– Тебе понравится, – добавил я. – Мне не совсем приятно признавать это, но Адам, пожалуй, был прав: гораздо лучше, когда с тобой занимается настоящий тренер.

«И даже если не понравится, то пусть уж он выслушивает твои охи и вздохи, раз берет за это деньги, – подумал я про себя. – Я даже не буду против, если он окажется красавчиком с сексуальным французским акцентом. Ну, пофлиртуют с ним денек – это стоит того, чтобы спокойно покататься, честное слово».

– И обещаю, что бы ни случилось, – продолжил я, – остаток дня и весь следующий мы проведем с тобой вместе. Можем покататься в твоем темпе или вообще не вставать на лыжи – просто поваляемся в кровати, как пожелаешь.

Я погладил ее по щеке. Пожалуй, я тоже немного перебрал.

– Люблю тебя, – шепнул я, но Луиза уже спала.

26

Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция

Луиза

Оказывается, Адам был прав – с инструктором мне куда проще, чем вчера, когда Уилл пытался меня учить.

К моему облегчению, мы возвращаемся на детскую горку, с которой я начала прошлым утром. Жан-Марк медленно скользит передо мной, пока мы отрабатываем плуг – вверх на «волшебном ковре», вниз с горки, а потом еще, и еще, и еще…

– Думаю, твой парень слишком рано вывел тебя на зеленую трассу, – замечает он примерно на десятый раз. – А вот теперь, похоже, ты готова. Но только если сама хочешь.

Мы поднимаемся на зеленый склон. И уже к двенадцати часам я, хоть и обессиленная, уже могу немного кататься и даже начинаю понимать, почему людям это нравится. Раздражение на Уилла за то, что торопил меня, а потом бросил, полностью улетучилось, до того я довольна собой. Жду не дождусь, когда смогу продемонстрировать ему, чему научилась.

Усталая, но довольная, я отправляюсь в ресторан, где мы условились встретиться с Уиллом в половине первого. Теперь у меня даже получается правильно нести лыжи – держа крепления за плечом, а не перед ним, как я делала раньше. Все складывается великолепно. Похоже, я все-таки справлюсь.

Чтобы отметить это, я заказываю себе глинтвейн и листаю меню. Надеюсь, Уилл хорошо покатался утром с Адамом и Нелл. Надеюсь, он удовлетворил свое желание как следует оторваться, потому что остаток дня я хочу кататься вместе с ним, не ощущая при этом, что он делает мне одолжение. До настоящих скоростей мне еще далеко, но я уже не такая медленная, как раньше. Совместное катание не станет для него пыткой, как вчера. Мы спустимся с парочки легких склонов, остановимся выпить, я отпущу его скатиться еще несколько раз в одиночку, как терпеливая и понимающая подруга, а сама вернусь обратно в шале, не роняя на каждом шагу лыжи, и буду ждать его, вся благоухающая после душа, чтобы заняться с ним потрясающим сексом. Дальше мы пойдем ужинать, и я не буду скучать и стесняться в обществе Адама и Нелл, потому что теперь тоже катаюсь и понимаю, о чем они говорили. Наверное, я даже присоединюсь к беседе: расскажу им про склоны, с которых спускалась, и подъемники, которыми пользовалась, используя при этом слово «шусс» правильно. Все будет прекрасно.

Бросаю взгляд на свои часики: уже час дня. Где же Уилл? Хотя ничего удивительного. Вот вчера: мы спускались по склону целую вечность – гораздо дольше, чем я рассчитывала. Наверное, и тут что-то в этом роде. Или подъемник застрял. Я заказываю себе еще глинтвейн и снова листаю меню.

Двери ресторана распахиваются, по залу пробегает сквозняк, и вваливается Адам. Он яростно крутит головой, замечает меня и падает на стул напротив. Мне становится немного не по себе. Где Уилл? Он что, получил травму?

– Луиза, – запыхавшись, бросает он, – прости за опоздание. Ты уже заказала? Как прошел урок?

– Великолепно, Адам, спасибо, но где же Уилл? С ним всё в порядке?

Он сдергивает с головы шапку, оборачивается и машет рукой официантке с такой уверенностью и апломбом, какие свойственны только представителям привилегированных классов. Естественно, она тут же устремляется к нашему столику.

– Боже, умираю, как хочется пива… Мчался сюда СЛОМЯ ГОЛОВУ. Еще раз прости, что опоздал. Une biere, s’il vous plait, – говорит он официантке, которая кивает и уносится прочь. – Прости, я не спросил – ты уже заказала выпить? Хочешь чего-нибудь?

Я поднимаю бокал с глинтвейном.

– Нет, всё в порядке. У меня есть. Где Уилл?

– Он прислал меня извиниться. Мы катались в соседней долине, и у него сломалось крепление. Этот идиот вечно пытается прыгать, хоть толком не умеет. В общем, он неудачно приземлился, что неудивительно, лыжа отстегнулась, и поймать ее он не смог. Поэтому ему пришлось пешком спускаться вниз, а раз лыжи прокатные, то поменять их на другую пару прямо там не получилось – ведь надо найти прокат той же сети и тому подобное, плюс у него ушла бы куча времени, чтобы перебраться на эту сторону; вот он и попросил меня прийти, передать его извинения и пообедать с тобой вместо него. Надеюсь, я не слишком плохая замена.

Я слушаю его с нарастающим гневом. Это правда или Уилл просто послал Адама с извинениями, чтобы отделаться от меня на сегодняшний вечер? Я так мечтала похвастаться перед ним своими новообретенными навыками, а теперь ничего не выйдет…

Адаму приносят пиво, он опустошает бокал и со стуком ставит стакан на стол.

– Черт, до чего хотелось пить! Ты голодная? Можно мне меню?

Я передаю ему меню, и Адам переворачивает страницы.

– Хочешь pierrade на двоих?

Я не знаю, что это, но все равно соглашаюсь – отчасти потому, что не хочу показывать свое невежество, но также из-за отсутствия Уилла: раз весь день пошел коту под хвост, какая разница, что я буду есть.

– Звучит прекрасно, – говорю. – И бутылку красного?

Мне хочется спросить, не присоединится ли Уилл к нам позднее, но я боюсь, не прозвучит ли это чересчур жалобно.

Адам поднимает на меня глаза и улыбается.

– Вот это правильная девочка!.. Бутылку красного, да.

* * *

Оказывается, pierrade – это раскаленный камень, на котором ты сам жаришь полоски мяса прямо на столе. К нему подают огромный салат, гигантское блюдо жареной картошки и четыре разных соуса, все очень вкусные. Адам заказывает вино – я не представляю, сколько оно может стоить, и надеюсь, что он не рассчитывает разделить со мной счет, ведь вино наверняка дорогое.

Я впервые нахожусь с Адамом наедине, и выясняется, что он – гораздо более приятная компания, чем мне казалось. Когда они с Уиллом вместе, то постоянно пререкаются – словно соревнуются друг с другом – и используют любой предлог, чтобы съязвить. Без Уилла Адам ведет себя гораздо дружелюбней.

Речь заходит о его работе в Сити. Адам говорит, что, хоть ему и нравится высокая зарплата и образ жизни, который она позволяет вести, сама работа ему не по душе и он не хотел бы заниматься ею долго.

– Вот только дело в том, – добавляет Адам, обмакивая практически сырую полоску мяса в чесночный соус и ожесточенно ее пережевывая, – я не знаю, чем еще мог бы заняться. Да и от денег отказываться не хочется. Сама понимаешь: выплаты по ипотеке, девушка с высокими запросами…

– У Нелл высокие запросы? – с невинным лицом интересуюсь я, будто сама этого не заметила. – Сколько вы уже вместе?

Он хмыкает.

– Пару лет. И да, запросы у нее о-го-го, но я не против. Ей нравится встречаться с бизнесменом из Сити – со всеми отсюда вытекающими… – Вздыхает. – Да и, честно говоря, мы оба в плюсе.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, она красотка, так что… все стороны довольны. Хоть и по разным причинам.

Я смеюсь.

– Значит, она – не «та самая»?

Наверное, я немного пьяна. Что это еще за вопрос?

Адам снова подзывает официантку.

– Думается, сейчас она – то, что мне надо. Мы отлично развлекаемся вместе.

Повисает неловкая пауза, которую прерывает появление официантки.

– Молодость бывает раз в жизни. Десерт? – спрашивает он.

Я качаю головой.

– Два genepis, пожалуйста, – говорит Адам официантке, пока та убирает тарелки. Я знаю, что должна бы рассердиться на него за то, что он заказал, не спросив, но его обычное высокомерие кажется мне вдруг обаятельной уверенностью.

– Что такое genepis? – спрашиваю я.

Он снова разворачивается ко мне.

– Это горный ликер. Тебе понравится, вот увидишь. На цвет не обращай внимания… Ладно, хватит обо мне. Как насчет вас с Уиллом? Он как, «тот самый»?

Я краснею.

– Я не могу с тобой об этом говорить. Вы же братья.

Он заговорщицки склоняется к столику:

– Честное слово, я ему не скажу.

Я смеюсь.

– Я тебе не верю.

Адам наклоняется еще ниже и глядит мне прямо в глаза.

– Напрасно, – говорит он.

Зрачки у него черные, огромные. Меня охватывает какое-то странное чувство, и я отклоняюсь на спинку стула, ощущая себя виноватой. Официантка приносит нам ликер, и мы молча пьем его из элегантных рюмок. Адам по-прежнему пристально смотрит на меня.

– Вкусно, да? – спрашивает он.

Я киваю; от алкоголя в горле у меня печет. Ликер необычного бледно-зеленого цвета, с насыщенным вкусом и очень сладкий. Я делаю еще глоток и закашливаюсь.

– Да. Очень. Определенно, после него мне уже не стоит вставать на лыжи.

– Не важно – выгляни в окно, – говорит Адам, указывая мне за спину.

Я оборачиваюсь посмотреть и понимаю, что за время, пока мы обедали, погода полностью переменилась. На улице валит снег, сверху нависла огромная туча.

– Ого, ничего себе! – говорю я.

– Да уж, – Адам кивает, отпивая еще ликера. – Погодка не для катанья. Можем засесть здесь и напиться. А можем пойти в шале и погреться в сауне.

Я делаю новый глоток зеленоватой жидкости, приятно покалывающей губы.

– О’кей, – отвечаю, сама не понимая, на что согласилась; из-за выпитого мне как-то все равно.

Адам снова склоняется над столом.

– Итак, ты рассказывала мне про Уилла…

Я улыбаюсь.

– Ничего подобного. Ты пытался меня заставить рассказать про Уилла. Это совсем не одно и то же. – Кручу в пальцах тонкую ножку рюмки, слегка покачивая ее.

– Ты здорово рассердилась на него вчера за ужином.

Ставлю рюмку на стол. Я думала, этого никто не заметит. Я что, совсем не умею скрывать свои чувства? Вообще-то мне казалось, что никто за столом не обращал на меня внимания.

– Да. Честно говоря, меня разозлило, как он учил меня кататься. У меня выдался непростой день. Но Уилл не виноват, да и сегодня все прошло куда лучше. Я больше на него не сержусь.

– Жаль, что он не смог прийти на ланч, – замечает Адам, откидываясь на спинку стула.

Что он хотел этим сказать? Может, сломанное крепление – только предлог?

Но я не позволю ему сбить меня с толку. Похоже, он снова пытается принизить Уилла в моих глазах.

– Жаль, конечно. Но ничего страшного, мы с ним увидимся позже. К тому же он отправил тебя, так что…

О нет, я неправильно выразилась. Хотела сказать – он же подумал обо мне, а получилось…

Губы Адама растягиваются в улыбке.

– Да, отправил. И я очень рад, что мы с тобой смогли познакомиться поближе. Еще по рюмочке?

Я выглядываю в окно. Снег валит еще сильнее. В ресторане уютно и тепло, горит камин, и мне совсем не хочется выходить сейчас на холод.

– Только по одной, – отвечаю. – А потом вернемся в шале, погреемся в сауне.

* * *

В конце концов мы выпиваем еще по три. И по два кофе. Часы показывают половину третьего, когда мы выходим из ресторана.

Адам протягивает мне свои палки и без слов забрасывает мои лыжи себе на плечо, за что я очень ему признательна – хоть теперь я и умею их правильно носить, мне пришлось бы нелегко из-за ветра и снегопада, да еще после выпитого.

Пока мы бредем к своему шале, ледяной ветер обжигает мне лицо, а руки промерзают до костей, несмотря на толстые перчатки. Я думаю только о том, как скорей попасть в горячую сауну. Адам запирает лыжи в наши ящики в подвале и сдергивает с головы шапку.

– Ух! Ну и холодина, да? Надеюсь, у Нелл с Уиллом всё в порядке и они не застряли где-нибудь в долине. Если так пойдет и дальше, подъемники скоро остановят.

– Тут так делают? – спрашиваю я.

– Да, иногда. Но не беспокойся – к вечеру Уилл точно вернется. Даже если подъемники закроются, автобус будет ходить. Если он и застрянет, то только из-за какой-нибудь очередной своей дурацкой ошибки. Будем надеяться, с лыжами он разобрался.

– Наверняка. Уилл сообразительный, – откликаюсь я.

Адам меряет меня взглядом.

– Ну, если ты так говоришь, – свысока бросает он.

Мы уже стоим у дверей своих комнат, расположенных напротив друг друга. Мне кажется, что их комната больше и комфортабельней нашей и, вероятно, с лучшим видом.

– Ладно. Не знаю, как ты, но я весь продрог. Пойду переоденусь, и потом увидимся в сауне, договорились? – спрашивает он.

Я краснею. Уилл же не будет против, что мы пошли в сауну вместе? Вряд ли – это ведь то же самое, что поплавать в бассейне. Или нет? У меня мало опыта с саунами…

– О’кей, – отвечаю я. – Увидимся внизу.

В нашей комнате снимаю с себя куртку, штаны и остальные слои одежды. Голая, смотрюсь в большое зеркало. Брюки, которые одолжила мне подруга, слишком узкие, и от них у меня на талии остался уродливый красный след; еще один, под грудью, натерла резинка бюстгальтера. Наверное, все-таки стоило купить спортивный топ, как она советовала, но не хотелось пускаться в ненужные траты.

В дверь стучат. Я хватаю полотенце, заворачиваюсь в него и открываю. Это Адам – тоже в полотенце, обернутом вокруг талии.

– Луиза, слушай, извини, но я, похоже, забыл плавки. Как думаешь, Уилл не будет возражать, если я надену его? Будь мы в Голландии, я пошел бы в сауну голым, но во Франции так не принято, насколько я могу судить.

Я заливаюсь краской и широко распахиваю дверь.

– Конечно. Заходи. Думаю, Уилл не будет против – сейчас посмотрю в его ящике.

Адам присаживается на постель.

– Помню, в детстве, когда мы ездили на каникулы, Уилл всегда аккуратно раскладывал свои вещи по полочкам, а я просто заталкивал чемодан под кровать и брал одежду оттуда по мере надобности. Он все еще такой же?

Стоя к нему спиной, я выдвигаю ящик комода. Уилл и правда разложил все ровными стопками. Ниже, в моих ящиках, одежда просто натолкана комками.

– Да, – отвечаю я. – Легко понять, где его ящики, а где мои.

Перебираю стопку его белья и нахожу плавки, тщательно сложенные. Разворачиваюсь и победно взмахиваю ими перед Адамом.

– Voila! – восклицаю я, продолжая размахивать плавками, словно исполняю танец семи покрывал.

Адам улыбается и встает. Оглядывает меня с головы до ног, и мне вдруг становится неловко.

– Держи, – протягиваю ему плавки, но он их не берет. Что-то в его лице меняется, и в следующее мгновение я понимаю, что сейчас произойдет.

Меня охватывает паника, я отступаю к стене, а он хватает меня за запястье. Его полотенце спадает, и Адам впивается ртом в мои губы, прижав меня к дверце шкафа. Он стискивает мою грудь, и на секунду я замираю от шока, не зная, что предпринять. Адам трется бедрами о мои бедра, и мое полотенце тоже падает.

Я отворачиваю голову и издаю приглушенный хрип. Он впивается пальцами мне в лицо и разворачивает его обратно, опять припадая к моим губам. Просовывает язык мне в рот и хватает меня за вторую руку, поднимая ее вверх.

Я пытаюсь вывернуться. Вскрикиваю в панике:

– Что ты делаешь?!

Адам сдергивает меня с места и швыряет на кровать, по-прежнему удерживая мои руки над головой. С силой проталкивает колено между моими ногами, раздвигая их.

– Нечего брыкаться, – рычит он, целуя и кусая мне шею. Его колени движутся выше, отталкивая мои ноги, и я отчаянно пытаюсь свести их обратно. – Ты же весь день заигрывала со мной.

Адам дергается, грубо входя в меня, и я заливаюсь слезами, ощутив его внутри. Пытаюсь вырвать руки, которые он все еще держит наверху, чтобы оттолкнуть его, но не могу.

– Прошу, Адам, я не… я совсем… – шепчу я, потому что на крик не хватает воздуха. Кажется, он даже меня не слышит.

– Я не хотела… – удается пробормотать мне, но Адам продолжает. Его дыхание становится быстрей и короче, он всем весом наваливается на меня и утыкается лицом мне в шею. Я извиваюсь на постели, но Адам слишком тяжелый – он пригвождает меня к кровати.

– Пожалуйста, – умоляю я его. Стараюсь выдернуть руки, увернуться – бесполезно.

Он движется все резче и сильнее, потом издает громкий стон, весь сотрясается и скатывается с меня.

Я остаюсь лежать, как он меня оставил, на спине. Слезы катятся из моих глаз, стекая по лицу. Я правда заигрывала с ним? Я этого хотела? Уже сама не знаю…

Адам садится и искоса взглядывает на меня, а потом рывком поднимается с кровати и оборачивает вокруг бедер полотенце – точно как было, когда он вошел. Я тянусь за своим – полотенце лежит рядом на кровати, – и прикрываюсь, хоть это уже и не имеет смысла. Никогда еще я не чувствовала себя такой обнаженной и уязвимой.

Адам пробыл в комнате, наверное, не больше пяти минут; судя по его лицу, он считает, что ничего особенного не случилось.

– Мы же никому об этом не скажем, Луиза, правда? Всё в порядке. Ты этого хотела не меньше меня. Да и все равно, кто в такое поверит? – Он подхватывает плавки и открывает дверь. – Увидимся в сауне.