23

Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция

Уилл

Это была ложь.

Я люблю Луизу, правда. Ей я этого еще не говорил. Думаю, путешествие – как раз подходящий момент. Но, черт побери, сегодня она меня взбесила.

Я понимаю, что поначалу кататься тяжеловато. Но честно, родители поставили меня на лыжи в четыре года, и я как-то справился, так с чего она разыгрывает такую драму?

Зачем я только вызывался ее учить? Худшей идеи и не представишь! За сегодня я проехался только по детской горке – и всё. Такими темпами я не доберусь до нормальных склонов за всю неделю.

Надо признать, что за ланчем Луиза все-таки взяла себя в руки. Пара бокалов пива, вино, стейк с жареной картошкой и часок на солнышке – и вот она уже стала собой прежней, принялась восхищаться погодой и видами и даже делать многообещающие намеки на сегодняшний вечер.

Конечно, мне это приятно, но я все-таки надеялся покататься.

Поэтому у меня возник план. Я доеду с ней до низа холма – зеленая трасса, даже Луиза справится. Наверняка к этому моменту она решит, что с нее на сегодня хватит, так что я оставлю ее там, а сам улизну и пару раз скачусь с настоящих склонов, пока не закроют подъемники. Она отдохнет, я покатаюсь – все будут в выигрыше.

– Ну что, – говорю я, забирая свою карту у официанта, – готова стартовать?

Ее хорошее настроение на глазах улетучивается.

– Ох… Да. Наверное, готова. Что мы должны делать?

– Ну, думаю, продолжать спуск – трасса пологая, широкая, беспокоиться не о чем. А там посмотрим по твоему самочувствию.

«Вали в это чертово шале и занимайся чем тебе будет угодно, только не путайся у меня под ногами, а я постараюсь забраться как можно выше в гору, пока не закроются подъемники, пользуясь тем, что ты не висишь у меня шее» – вот какой за этим скрывался подтекст.

Она улыбается.

– Продолжать спуск? Со мной? Ты серьезно? Ха-ха, как смешно… Что мы на самом деле будем делать? Снова тренироваться с бугелем?

Господи боже мой!

– Хм… нет, я серьезно, – мягко отвечаю я. – Тут совсем близко, склон – проще некуда. Можем потом еще покататься на детской горке, если захочешь, но, я уверен, ты справишься. Я все время буду рядом.

Лицо у нее кривится; еще минута – и Луиза заплачет.

– Уилл, прости, но, думаю, я не смогу. Есть другой способ как-то добраться вниз?

Черт подери!

«Будь хорошим мальчиком», – напоминаю я себе. Делаю глубокий вдох.

– Ну, если ты правда не хочешь ехать сама, то можно дойти назад до канатки и спуститься на ней. – Указываю на «пузыри», до которых отсюда довольно далеко. – До половины можно подняться на бугеле.

Она смотрит на меня с отчаянием.

– Серьезно? Я не могу идти в такую даль в этих дурацких ботинках, да еще по снегу. – Поднимает глаза на канатку, потом переводит на склон. – Как думаешь, сколько времени уйдет на спуск? Если оценивать реалистично.

– Хм… минут пятнадцать. Двадцать – максимум.

«Будь я один, скатился бы за три», – добавляю я про себя, конечно.

Луиза снова смотрит на канатку и вздыхает.

– Ладно. Давай попробуем. Только обещай все время ехать со мной рядом.

* * *

В конце концов спуск занимает у нас почти час, и это не считая десяти минут, которые Луиза тратит на надевание лыж – как обычно.

– Ну вот, потихоньку, да-да, жми на пятку, обопрись на меня, потом наступай… молодец. Нет, ботинок выскользнул, давай еще раз, – говорю я, спокойно и терпеливо, как идеальный кавалер, хотя меня чуть не разрывает изнутри. Погода сегодня просто идеальная. Я знаю, что должен бы хотеть провести больше времени со своей очаровательной девушкой, но сейчас, если честно, готов ее убить.

Наконец лыжи надеты, и мы стартуем, но Луиза тут же падает. Я вижу, что ее глаза полны слез.

– Ну что ты, – говорю ей, – не надо. У тебя отлично получается.

Она качает головой.

– Уилл, мне страшно. Я не могу. Я разобьюсь. Точно, разобьюсь.

Я глажу ее по руке.

– Ничего ты не разобьешься. Ты молодец. Завтра тебе уже начнет нравиться – обещаю.

Луиза слабо улыбается, снимает солнечные очки и вытирает слезы.

– Прости. Это так глупо… Да, я постараюсь.

Меня охватывает чувство вины. Луиза такая красивая… И она правда боится – это же очевидно. Клянусь себе проявлять больше сочувствия и перестать думать о других трассах, где я мог бы покататься. Я приехал сюда с Луизой – и это главное. Другие мужчины отдали бы за такое всё что угодно. Они не думали бы, как улизнуть к Адаму и Нелл, промчаться по красной трассе над ледником, а потом остановиться выпить ледяного пива, не потратив на это целый час, потому что кто-то не умеет надевать и снимать лыжи…

Да-да, я в этом уверен.

Но моей уверенности хватает ненадолго.

Луиза кое-как доезжает до почти плоского спуска, закладывая самые широкие виражи, какие мне доводилось видеть. А потом, при очередном ее шатком повороте, какой-то сноубордист задевает концы ее лыж, и она валится в снег. Опять.

На этот раз парой слезинок уже не обходится. Луиза разражается рыданиями, всхлипывая и икая, и выглядит это ужасно.

– Я не могу! – кричит она, захлебываясь. – Прошу, Уилл, не заставляй меня! Я боюсь!

Битых десять минут мы сидим на краю трассы, и я одной рукой обнимаю ее за плечи, а второй глажу по ноге, дожидаясь, пока она успокоится. Говорю ей дышать глубже, а сам думаю только о том, какое великолепное катание сегодня упустил.

– Дело в том, Луиза, что, когда ты поднялась на гору, тебе некуда деваться – надо ехать вниз, – объясняю я. – К сожалению, горные лыжи так устроены.

– Но как же люди вроде меня, у которых не получается? Тут что, нет спасателей? Я видела, как кого-то спускали вниз!

Я смеюсь, решив, что это шутка, но, поглядев ей в лицо, понимаю, что она серьезно.

– Нет. Это только для тех, кто получил травму.

Новый взрыв слез.

– И что, мне придется ехать?

– Да. Прости. Но знаешь, когда мы спустимся… если ты не захочешь больше кататься, я ничего не скажу. Не буду тебя заставлять. Честное слово.

«Прошу, давай ты больше не захочешь! Или, по крайней мере, не будешь рассчитывать, чтобы я тебя учил», – молюсь я про себя.

Луиза кивает и закусывает губу.

– Ладно. Наверное, нам лучше ехать. Чем быстрее спустимся, тем быстрее это закончится. Поможешь мне встать?

Я поднимаю ее на ноги, и еще сорок пять минут мы плетемся вниз по склону. К счастью, сноубордисты на этот раз держатся от нас подальше.