Дорога
Последняя ступенька – дверь. Чтобы ее открыть, необходимо нажать на маленькую кнопку слева, и вместе с этим раздастся писк. Не очень громкий, но привлечь Диких способен.
Выхода нет.
Палец – кнопка – писк.
Семь коротких «Пи-пи-пи-пи-пи-пи-пи»…
Медленно опускаю ручку и также медленно приоткрываю дверь – никакого скрипа. Постепенно обзор становится шире. Убедившись, что Диких в пределах видимости нет, я выхожу во внутренний двор.
Два тела чуть впереди на асфальте. Одно тело у дальней парадной. Одно тело в трех метрах от меня.
Девушка…
Черная помада, черная обводка вокруг глаз. Короткая джинсовая юбка, множество серебряных колец на пальцах и черная татуировка на правом бедре – «ловец снов».
Шея разорвана, откушена часть щеки, открытый перелом большеберцовой кости левой ноги. Раны совсем свежие. Дикого, возможно, отвлек шум вертолета или стрельбы, и он ушел прочь от своей добычи.
Возле тела лежит небольшой кухонный нож. Чистый, не запятнанный кровью…
Двигаясь вдоль стены дома, я огибаю его и попадаю на бульвар, который тянется от станции метро до крайней точки района, где до сих пор возводят новые многоэтажки. Возводили…
Конец муравейников.
Конец бесконечной застройки.
– Сверху было не так хреново…
Голос верно подмечает… С позиции наблюдателя в безопасной квартире все выглядело, конечно, хреново, но не настолько. Здесь, в непосредственной близости с трупами, когда видишь снующих и жрущих Диких… Становится по-настоящему не по себе. Становится жутко.
Тела повсюду, и большая часть из них находится на той же стадии разложения, что и Дикие на моей кухне. Однако гниют не только твари, но и люди.
– Люди и при жизни гнили.
В яблочко.
С переломами, укусами, обглоданные, выпотрошенные или вовсе нетронутые… И все-таки, процентов девяносто тел, выглядят так, будто они лежат не меньше двух недель. На самом же деле, им от силы два-три дня.
– А что насчет свежих?
– Иммунитет? – я прячусь за красным внедорожником от бегущего по дороге Дикого.
Спешит на звуки выстрелов, думает, что там есть мясо. Оно-то есть, но до него ему не добраться. Хотя…
– Или вопрос времени?
– Тогда и я могу…
– Не можешь. Но если будешь зевать, то тебя убьют.
– Ты же на подхвате? – я жду, пока Дикий уберется подальше, и мысленно выстраиваю безопасный маршрут до первой цели – подземный переход. Он спускается под железную дорогу и выходит на поверхность метрах в ста от супермаркета.
– Как там у вас говорится? На бога надейся, а сам не плошай?
– А ты бог? – я перехожу на едва слышимый шепот и слежу за еще двумя Дикими.
Несутся по тротуару на другой стороне улицы. Но вдруг резко останавливаются, падают на колени и вгрызаются в уже подъеденный труп старика. Я присматриваюсь: жующая тварь вырывает кусок, и по ее подбородку стекает кровь… Старик умер недавно.
Не трогают гниющих? Не то, чтобы это занимательный факт о Диких…
– Бог – понятие субъективное.
Я молчу и на полусогнутых крадусь вдоль машин, припаркованных у обочины.
Окна первых этажей разбиты. Витрины магазинов, пекарен и пивных разбиты, заметны следы мародерства. Кто-то отчаянно хотел набрать всего, да побольше… В такой-то обстановке?
– Люди…
Все проблемы от людей.
Брошенные, покореженные и сгоревшие автомобили разбросаны по дороге, а часть и на тротуаре. Некоторые пострадали от столкновения друг с другом, некоторые со смятыми бамперами стоят у столбов и ограждений… Дымятся.
Диких немного. Видимо, стянулись к солдатам, чья стрельба до сих пор раскатистым эхом разносится между домов.
Я переступаю через тела, сумки, продукты… Через мертвецов, коляски, телефоны… Через покойников, стаканы из-под кофе, лужи крови… Через трупы…
Ребенок.
Женщина.
Ребенок.
Мужчина.
Мужчина.
Старушка.
Парень.
Парень.
Ребенок.
Девушка.
Разлагаются…
Но запаха нет. Никакого.
– Если хочешь, то верну.
– Значит, это ты, да? – я продолжаю идти, выверяя каждый шаг.
– Решил, что так будет легче. Запах даже для тебя весьма специфический.
Любопытство…
– Возвращай, – говорю я и сажусь на корточки за желтым «жуком».
Если обоняния вернется резко, то…
Обоняние возвращается резко. Ураган тошнотворного запаха атакует рецепторы, и, естественно, меня выворачивает.
Вот и кукуруза…
Дышу ртом, чтобы снизить нагрузку на нос.
– Да уж, весьма… – бормочу я, пытаясь прийти в себя и прислушиваясь к обстановке.
Небольшими порциями вдыхаю воздух. Мутит, но терпимо.
– Я же говорил.
– Нормально…
Впереди перекресток. Перейти дорогу, и по левую сторону окажется пустырь с солдатами… До подземного перехода рукой подать.
Напряжение растет – я сжимаю рукоять ножа все крепче и крепче. Белеют костяшки на пальцах.
Несмотря на то, беспрерывная стрельба привлекает основную часть Диких, все же, некоторые из них не реагируют на шум и продолжают рыскать в поисках пищи. Или слоняются просто так.
Их не понять.
Одна жалкая тварь может доставить массу неприятностей: хрипами привлечь внимание сородичей и солдат… Всего-то и нужно перебежать на дорогу, ведущую к подземке. Пробираясь между плотно стоящими автомобилями, есть хороший шанс добраться незамеченным. Если, конечно, за очередной машиной не попадется Дикий…
Хруст. Хруст стекла под чьей-то подошвой раздается прямо за моей спиной. Сердце вздрагивает, кожа покрывается холодным потом, и я разворачиваюсь, одновременно делая шаг назад, и выставляю вперед обмотанное футболками предплечье.
Вгрызайся!
Рука готова ударить ножом того, кто сейчас нападет… Все мое тело сжимается в упругую пружину, которая вот-вот распрямится и атакует…
– Стой, стой, стой! – испуганный голос.
Передо мной, пригнувшись, стоит мужчина в деловом костюме.
Фиолетовые круги под глазами, зеленоватое лицо, трясущиеся руки. Губы дрожат. Неуверенность и страх. Он на грани… Из-под грязного воротника желтоватой рубашки на его шею выползает черный орнамент татуировки.
Мужчина В Деловом Костюме не извиняется.
Я тебя помню.
Случайность ли? Неведомые игры судьбы…
– Что? – я держу финку также крепко, не боясь пустить ее в ход, если на то появятся причины.
Дай мне повод… Хотя бы один маленький повод, чтобы прирезать тебя. Моим глазам покажется, что ты дернулся для удара, и я тут же…
– Держи себя в руках, Крис.
Да… Точно. Мысли завернули не в то русло. Мягко говоря… Я меняюсь…
– Я… Это… Стас…
– Молодец. Что надо? – я немного расслабляюсь и опускаю левую руку.
– Ну… как что? Ты же это… к воякам идешь?
– Зачем… – начинаю я, но осекаюсь и меняю ответ. – Да, к ним. Они же спасать нас прилетели.
– Вот и я о том же! – радостно восклицает Стас, но понимает, что надо говорить потише и втягивает шею. Оглядывается через левое плечо.
– Разведчика себе нашел?
– Так ты идешь? – не отстает от меня мужчина.
– Эм… Мне из квартиры забрать вещи надо. А ты иди, они мне давали знак, чтобы я обходил к ним вон по той дороге, прям за машинами. Если что, то прикроют, – я утвердительно киваю сам себе.
– Ты уверен? – мужчина с сомнением смотрит на перекресток, усыпанный телами, и на плетущихся между ними нескольких Диких.
– Да-да. Стрельба отвлекает этих, – я махнул рукой в сторону тварей. – Они на тебя не обратят внимания.
– Ладно… – уверенности в нем прибавляется, но, прикрыв нос рукавом, чтобы хоть немного приглушить запах, он медлит немного и все же решается.
Мчится, как поезд. Вбивает в асфальт каблуки своих некогда начищенных туфель.
– Ты смотри… Игнорят.
Голос удивляется безразличию Диких, которые видят Стаса и действительно не обращают на него никакого внимания.
Пустое место.
Он преодолевает около полусотни метров, когда из-за черного минивэна выскакивает Дикая и, бросившись на Стаса, валит его на землю. Торопливо подбегают еще две твари…
Вопль Мужчины В Деловом Костюме на мгновения заглушает непрекращающиеся выстрелы.
Всего лишь на мгновение. Дальше – смерть. Дальше – пир.
– Ну что, вперед?
– Вперед… – я срываюсь с места и пересекаю дорогу.
Чисто. Гладко.
Обхожу по дуге жрущих Диких. Не смотрю на мертвого Стаса… И вновь на полусогнутых крадусь между машин.
Солдаты до сих пор стреляют… Сколько они уже потратили патронов? Их автоматы не затихают ни на секунду, не считая поочередной перезарядки. Дикие продолжают собираться…
– Справа!!!
Сердце в моей груди буквально взрывается.
«МЯСО, МЯСО, МЯСО, МЯСО!»
Я отскакиваю в сторону, уворачиваюсь от рук Дикого, готовлюсь ударить финкой, но замираю.
Неуверенность сковывает меня.
Дикий… Это же мальчишка. На голову ниже меня, со школьным рюкзаком за плечами и висящими на шее большими наушниками он скалится и прыгает.
Успеваю выставить предплечье – вгрызается в намотанные футболки, пытается разорвать, прокусить… Сила его челюстей колоссальная.
– Бей! Это уже не ребенок!
Голосу не нравятся мои сомнения.
«МЯ-Я-ЯСО!!! МЯСО, МЯСО, МЯСО!»
Не ребенок…
Перед глазами появляются образы двух мальчиков. Один задушен под раковиной… Второй зарезан в ванной… У них не было шанса выжить. Ни единого…
Вчера я осуждал и ненавидел детоубийц, а сегодня могу стать одним из них…
– Крис! Это не ребенок! Оно не живое! БЕЙ!
Мальчишка-Дикий хрипит, бросает на меня голодный взгляд и выпускает изо рта предплечье. Шаг назад – прыгает, брызжа слюной. Но я отталкиваю его к машине…
– БЕЙ!!!
Артем и Ева… Их еще можно спасти.
Я в два шага сокращаю дистанцию между нами, хватаю Дикого ладонью под нижнюю челюсть, слегка приподнимая вверх.
Глаза в глаза.
Он смотрит, дергает ногами, пальцами вцепляется в мою руку… Тянет к себе и клацает челюстями.
Бей…
Нож в правой руке. Секунда – клинок входит в шею. Так легко… Никакого сопротивления нож не встречает… Как в растаявшее масло.
Я отшатываюсь от Дикого. Изойдя кровавым кашелем, он часто открывает свой безгубый рот и старается вдохнуть, но это лишь провоцирует новые приступы. Долго ему не протянуть… Вряд ли погонится, значит, можно не добивать… Еще раз ударить я бы и не смог…
Резкое движение слева заставляет меня выставить левое предплечье – как раз вовремя.
Налетевший на него зубами Дикий впивается пальцами в мое плечо, сильно его сдавливая. Хочет повалить на землю, хочет сожрать.
«МЯСО! МЯСО! МЯСО! МЯ-Я-Я-Я-ЯСО!!!»
Нет уж…
Нож – шея.
Нож – шея.
Нож – шея.
Мое лицо забрызгано его кровью. Он хрипит и падает замертво.
А теперь бежать. Бежать!
Ноги сами несут меня в нужном направлении. Пистолет доставляет крайнее неудобство… Сейчас бы кобуру…
Когда до подземки остается буквально пара секунд, то за спиной раздается чей-то крик, тонущий в бесконечной стрельбе солдат. Сколько они выпустили пуль? Хватило бы уничтожить население небольшого поселка.
– Парень! Стой! Постой же! – кто-то зовет, но я уже, перепрыгивая через одну ступеньку, спускаюсь в переход.
Крик за спиной повторяется и вдруг обрывается…
Тишина. Абсолютная тишина.
Я перевожу дыхание и оцениваю подземку протяженностью не больше сотни метров.
Разлагающиеся трупы – все, что здесь есть. Пол усеян вздутыми телами с выпученными глазами, губами, языками…
Копошатся личинки.
Жужжат полчища мух.
Немного жалею, что Голос вернул обоняние.
– Ты сам захотел.
Голос по-доброму усмехается. Раз уж захотел, то справлюсь. Напрягает не запах, а отсутствие Диких.
Ходячих Диких.
Только мертвецы. Только лежат…
Я потуже затягиваю футболки на предплечье, с трудом делаю глубокий вдох и, поборов рвотный позыв, быстрым шагом двигаюсь вперед. Лавировать между телами – задача не из легких: три раза спотыкаюсь, один раз поскальзываюсь на крови, но удерживаю равновесие.
Время задержки дыхание подходит к концу. Должно быть, мое лицо покраснело. Еще немного…
Из-за кучки тел у стены справа выныривает Дикий и, продолжая жевать, несется мне навстречу.
Где его медлительность, когда она так нужна? Где моя удача…
Перед глазами мелькают образы. В голове появляются сторонние звуки, чьи-то слова… Опять…
Каркает ворон. К нему присоединяется второй.
Две черные птицы кружат над головой какого-то старика с повязкой на глазу…
Святослав?
По ушам бьет бой барабанов.
БАМ!
Бам-Бам!
БАМ!
Бам-Бам!
Мы сталкиваемся с Диким – предплечье в пасть.
Нож – шея.
Нож – шея.
Очередная порция крови на лице – Мы бежим к выходу.
Барабаны стихают. Образ старика исчезает.
Относительно свежий воздух врывается в легкие. Я вдыхаю полной грудью, параллельно осматриваясь – супермаркет совсем близко, и Диких не наблюдается.
– Спасибо… – я вытираю обе стороны клинка о шорты.
Голос не отвечает.
– Как знаешь, – бормочу я и мчусь вперед, пока путь свободен от Диких.
И вдруг я слышу гитару. Поворачиваю голову на звук – на подоконнике второго этажа одного из ближайших домов сидит бородатый парень с поблескивающей на солнце серьгой в ухе. Ноги он свесил вниз, в зубах держит сигарету, а в руках – гитару и наигрывает на ней какую-то мелодию. На тротуаре под ним шаркают несколько Диких.
Вдалеке раздается пара выстрелов, и парень бросает взгляд туда, откуда они доносятся и перестает играть. Затянувшись в последний раз, он отправляет окурок в тварей и замечает меня.
Я чуть сбавляю темп…
Еще два выстрела. Он ударяет по струнам и начинает петь:
Почему-то всегда так незыблемы цели,
Разрушать города, видеть в братьях мишени…
Немного играет довольно быстрым боем и продолжает:
Мы могли быть другими, но мы те кто мы есть,
Предавали, любили и сражались за честь.
Разменяв на патроны слёзы жён и детей,
Шлём мы к чёрту законы, вещи есть поважней…
На припеве он играет громче, сменив бой:
Почему-то всегда так незыблемы цели,
Разрушать города, видеть в братьях мишени.
Эхо войны сквозь поколение,
Мы обречены, не видать нам прощения…
Я вновь ускоряюсь. Диких не видно, кроме тех, что шаркают под окном парня, который поет уже новый куплет:
На руинах живут, догорает покой
Это выбрал не ты, но твоею рукой
Ты же ей обещал вернуться живым,
Но ты ей не сказал, что вернёшься другим…
Его хрипловатый голос разлетается по округе, наполняя тихие улицы живым звуком…
– Хорошо поет.
– Может, из местной группы? – я оглядываюсь назад, но окно, на котором он сидел, пустует.
Внизу никого, кроме Диких, значит, просто ушел в квартиру…
* * *
У входа в супермаркет лежат два велосипеда. Проверяю их целостность – оба в отличном состоянии. Один подготавливаю для заезда до центра…
Удача? Возможно.
Консервы и вода – все, что мне нужно. Взять сразу и без остановок мчать к Артему и Еве… Неизвестно где и на какое время мы можем застрять.
Я стою напротив разбитых стеклянных створок – вход. Обдумываю план, которого нет. Прокрасться и забрать… Проще простого.
И не умереть.
Стараясь не наступать на осколки, я захожу внутрь.
Смрад здесь стоит примерно такой же, что и в переходе. Нос понемногу привыкает, но к горлу все равно периодически подкатывает рвотный ком.
Свет в помещение проникает только через небольшие окна под потолком. Ни одна лампочка не горит. В проходах между кассами друг на друге гниют вздутые тела, а на полу – продукты. Из глубины супермаркета доносятся шарканье ног и приглушенные хрипы.
Грохот. Женский визг. Дребезжание приближающейся тележки.
Мертвый покой нарушен.
Кто-то очень спешит к выходу, и я, не желая с ним встречи, поворачиваю направо, в овощной отдел.
Визг. Дребезжание. Визг.
Дикие настигают жертву. Хрипы становятся громче, слышится чавканье и истошный вопль.
– Кто-нибудь! Спасите!
Не оглядываясь и убеждая себя в том, что помогать незнакомке – затея не из лучших, я пригибаюсь и следую к нужным мне отделам. Тратить силы на драку с несколькими тварями, чтобы спасти того, кто мог увязаться за мной в расчете на дальнейшую помощь… Нет уж.
Только чавканье и хрипы нарушают тишину.
Убили. Или я убил?
Темп приходится сбавить – под ногами слишком много продуктов и тел, к тому же, глаза не так быстро адаптируются к мраку. Прикрыв нос левой рукой, я вдыхаю и выдыхаю только ртом. Без работающих кондиционеров тут царит изнуряющая духота.
Вероятно, что температура перевалила за тридцать градусов. Это значительно ускоряет разложение… Но оно и без этого протекает с невозможной скоростью.
У левого уха летает жужжащая муха.
У правого уха летает жужжащая муха.
– Для мелких тварей ставши пищей,
И разлученные с душой,
Они – гниющее жилище,
Где новый пир для них чужой…
Бормотание Голоса в голове совсем некстати.
– Не удержался.
Как бы мне удержаться и не выблевать желчь… Эта муха… Летает перед глазами, а я крадусь, закрывая нос предплечьем, сжимая финку и готовясь ко всему…
В проходе за очередными полками спиной ко мне стоит Дикий. Он не шевелится и вообще не подает никаких признаков жизни. Если это можно назвать жизнью… Просто стоит, закинув голову назад голову и раскрыв пасть. Ни хрипа, ни движения.
Наступить на что-то или споткнуться – почти равносильно смерти. С осторожностью переставляя ноги между телами, я прохожу в метре от Дикого. Ладони мгновенно потеют, сердце бешено колотится.
Он услышит. Точно услышит…
Еще два шага…
Какие-либо звуки от тварей, настигших женщину, стихают. Давящая тишина нависает над «посетителями» супермаркета.
Дикие бесшумно жрут.
Мои ноги трясутся.
Один шаг…
Из раскрытой пасти Дикого, кажется, выходит едва слышимый хрип.
Я застываю на месте и врастаю в пол. Сердце вот-вот проломит грудную клетку… Мой взгляд падает на валяющийся телефон у моей правой ноги. Медленно беру нож в левую руку, поднимаю устройство с пола, замахиваюсь и бросаю его подальше от меня и полок, к которым иду.
Совершенно в другой конец торгового зала.
Две твари выбегают из соседних рядов и несутся на звук упавшего телефона. Но Дикий, стоящий рядом даже не шелохнулся… Хрипит чуть громче и все.
Я весь покрываюсь холодным потом… От него надо избавиться, пока опять не нависла тишина.
Выпрямившись, я затыкаю рот Дикому левым предплечьем и перерезаю ему горло. Лезвие довольно острое, поэтому оно входит достаточно глубоко и без особых усилий.
Напряжение из его тела уходит. Я аккуратно опускаю мертвого Дикого на пол.
Руки опять в крови…
Беспрепятственно добравшись до полок с консервами, складываю в рюкзак банки с тушенкой, рыбой и поворачиваю к отделу с водой, где забираю пять маленьких бутылок.
Рюкзак в разы тяжелеет и неумолимо тянет вниз, снижая мою подвижность и шансы выбраться живым из драки с Диким. А впереди езда на велосипеде по улицам до центра города…
План по спасению друзей теперь похож на самоубийство.
Я останавливаюсь у неработающего холодильника с газировкой, сажусь на пол и вытягиваю ноги. Резко наваливается усталость. В голове свербит мысль о том, что мне следовало сначала взвешенно и адекватно все спланировать, а потом уже покидать квартиру…
К чему это все?
Артем… Ева… Быть может, они мертвы.
А если нет? Шанс помочь им все-таки есть. Пускай и минимальный. Так что ноги в руки…
– Времени на отдых нет. Расселся тут… Хочешь, чтобы и убили?
Голос недоволен. Голос ворчит. Справедливо…
Молча поднявшись на ноги, я вновь пригибаюсь и шаг за шагом приближаюсь к выходу, около которого сидят четверо Диких и потрошат тело женщины. Проскочить мимо них невозможно, а дать бой – глупо. Но я не даю подкатившей волне отчаяния заставить меня опустить руки.
Нет. Больше никаких сомнений. Я до сих пор жив, а это что-то значит.
У супермаркета должен быть черный ход. Дверь с табличкой «Только для персонала» я запомнил, когда поворачивал в отдел с водой.
Туда-то и нужно добраться.
Идти по тому же маршруту второй раз, оказывается гораздо легче и занимает меньше времени.
«Только для персонала»
Я протискиваюсь в приоткрытую дверь и, попав в кромешную темноту, достаю из кармана телефон, но вдруг он начинает вибрировать… На экране высвечивается имя.
Ева…
Я торопливо провожу пальцем и отвечаю на звонок.
– Алло! Крис! Я…я… – Ева захлебывается в слезах.
– Привет, что случилось? – шепчу я, с трудом сдерживая взорвавшееся во мне волнение.
– Артем… Он… Он пришел за мной… Но… Но ему стало плохо! Он умер, Крис… Умер! – Ева буквально задыхается в истерике, ей не хватает воздуха, чтобы нормально дышать.
Артем… Нет-нет… Это галлюцинация… Бред. Мне просто кажется.
– Крис!!!
– Да… Ты… Ты с кем?
– Одна. Все… Они все умерли, Крис… Что мне делать… – Ева в отчаянии.
Как иначе? Я и сам…
– Слушай меня. Я приду за тобой! Слышишь?! В каком ты зале? – я говорю в полный голос, забыв об осторожности.
– В… Портретов тут много… Генералы… Не бросай меня! Пожалуйста…
– Я приду! Спрячься где-нибудь и сиди тихо! Слышишь меня?
– Слышу… Мне страшно…
– Я понимаю, но ты должна спрятаться. Я тебя вытащу!
– Хорошо… – Ева продолжает всхлипывать.
– Жди. Я скоро…
Она сбрасывает звонок.
Гудки…
– Так, Крис. Выдохни… Выдохни! Только без глупостей.
Хочешь спасти ее – сохраняй рассудок.
Голос говорит быстро, стараясь опередить нахлынувшую на меня волну злости, жажды, голода и страха… Разорвет изнутри. Взорвусь прямо здесь…
– Рассудок?! А он у меня есть?! Какого хрена?! Артем умер!!! Нет-нет… Ева… – я не могу справиться со шквалом эмоций и перехожу на крик.
Я мечусь в темноте, спотыкаясь, судя по мягкости, о тела и налетаю на столы с посудой. Звон бьющегося стекла, грохот падающих кастрюль… Мне нужен свежий воздух. Срочно. Куда идти…
Что делать?!
Приближающиеся шаги… И в следующую секунду в помещение врываются Дикие.
Отступать некуда. Только искать черный ход… И тут я замечаю табличку и стрелочки на стене.
«Выход»
Удача на моей стороне…
Я поворачиваю за угол по стрелочкам и вижу впереди открытую настежь дверь, а за ней виднеется улица…
Лишь бы никто не выскочил из боковых проемов… Лишь бы никто не напал… Просто дайте мне убраться отсюда…
Но весь коридор я пробегаю свободно. Вылетаю наружу и жмурюсь от чересчур яркого солнечного света.
– А вот и он, – чей-то низкий голос раздается справа от меня.
Разворачиваюсь и получаю жесткий удар в переносицу.
Взрыв искр перед глазами. Я отшатываюсь назад, пытаясь сориентироваться, и наотмашь бью ножом.
– Крепкий паренек, – говорит второй голос.
Еще один жесткий удар в то же место, и мой свет гаснет…
