Глава 6
Дима задержался на работе, он не спешил. Он думал, глядя на Елагин остров и не видя его, как же сильно Лена любит свою дочь. Как она изменилась в лице и смолчала. Это была его первая маленькая победа, один шажок. Надо действовать потихоньку. Интересно, Лена подозревает, что вся эта затея с Катей только ради неё одной? Чтобы она перестала его бояться, чтобы стать «нормальным», как все. Чтобы она забыла тот поцелуй, он-то сам его не забудет. Но он её испугал, слишком резко, слишком быстро, он понял. Именно после этого Лена его чуть не бросила, прощалась с ним навсегда. Нет, он не может допустить этого. Ему даже не нужны поцелуи. Она просто нужна ему рядом, всегда.
Дима вздрогнул от звонка Вики, та сообщила о Баркове:
– Пустить?
Отчёт для самого Баркова стал шоком. Он даже валокордина выпил на всякий случай перед выходом. Барков мялся, кряхтел, вытер со лба пот.
Дима его поторопил:
– Ну. Узнали?
– Дмитрий Алексеевич, я даже начать затрудняюсь, – наконец произнёс Барков.
– Да смелее, Николай Иванович, вы же военный человек, – пошутил Дима.
Барков вздохнул и открыл папку.
– Вашим биологическим отцом, вашим отцом биологическим, похоже, является… Дмитрий Алексеевич, можно мне водички?
Дима, теряя терпение, кивнул с разрешением. Прочистив горло, Барков уже был готов произнести заветную фамилию.
«Ну, давай уже, тормоз», – подумал Дима про себя, не выдавая ни единым мускулом лица свое нетерпение.
Но тут в дверь постучала, а затем и заглянула Вика.
– Дмитрий Алексеевич, простите.
Барков осел и закрыл рот.
– В чем дело? – с раздражением повернулся Дима.
– В приёмной Корзунов Павел Андреевич, и Константин Павлович с ним. Говорят, дело крайне срочное!
Ушаков заинтересовался:
– Прямо срочное?
– И конфиденциальное. Они просят аудиенции. Тет-а-тет, – добавила Вика, сама не на шутку заинтригованная.
– Обойдутся, тет-а-тет им. Пусть входят, чего у них там. Деньги небось кончились на лечение.
Корзуновы вошли, оба.
– Вижу, вы в добром здравии, Павел Андреич. Рад за вас. В чём ваша просьба? Говорите скорее, у меня важное совещание, – раздраженно сказал Дима.
– Нам бы хотелось наедине, – помялся старший Корзунов.
– Это личное дело, – добавил Костик.
– Говорите уже, мне некогда, – бросил Дима.
Он не замечал взгляда, который бросил на Корзунова-старшего Барков, сверяясь с какой-то бумагой в папке. Дело в том, что…
– Дмитрий Алексеевич, я ваш родной отец, – выдал старший Корзунов.
Повисла пауза. Дима взял из рук Баркова папку, посмотрел в неё: там были те самые страницы из школьных журналов, которые не смог добыть сам Дима, которые уличали в отцовстве Димы отца ученика его матери. И ещё много-много бумаг. Если бы люди не утаивали правду, деревьев вырубали бы куда меньше.
– Барков, выйдите, – сказал Дима.
Теперь он готов был слушать пару очень внимательно.
– Черт! – Барков клял себя.
Это он должен был принести эту новость первым! Он всё мялся. А Корзунов сразу пошёл в карьер. Поэтому Корзунов был финдиректором, а Барков следил за порядком.
– Это вообще точно? – спросил Дима, когда они остались одни.
Он указал в кресла отцу и сыну. Хотелось добавить «Святому духу». Но он даже Вику отпустил и проследил, чтобы она покинула приёмную.
– Я бы не стал делать таких громких заявлений, если бы не был в этом уверен, – заверил Корзунов. – Можем провести тест ДНК.
– Это непременно, – ответил Дима. – Расскажите, как это произошло вообще?
– Это было тридцать лет назад. Костя учился тогда в четвёртом классе, классным руководителем Костика тогда была…
– Моя мать, – сказал Дима.
– Верно, – кивнул Корзунов-старший. – Учительница строгая, требовательная, Костик мой был всегда хулиган. Но я и подумать не мог, что не его плохое поведение станет причиной вызова родителя в школу. Я воспитывал Костю один, – добавил Корзунов. – Его мать…
– Это неважно, продолжайте по существу дела, – прервал ненужные ему подробности Дима.
– По существу дела, ваша мать сделала мне предложение – помочь ей зачать вас. Переспал я с ней, короче, – выдал Корзунов.
– Судя по мне, вы согласились, – хмыкнул Дима.
Держать покерфейс становилось все труднее. Лётчик, твою мать. Двумя этажами выше. Все эти годы они ходили мимо друг друга.
– Ну, во-первых, женщина она была тогда ещё молодая, вполне в моём, так сказать, вкусе. – Корзунов запнулся.
– Нормально всё, продолжайте, – подбодрил его опять Дима.
Павлу Андреевичу было крайне неловко, не столько перед этим внебрачным, сколько перед законнорождённым. Они никогда не обсуждали с Костиком личную жизнь отца, после ранней смерти матери. Отец был для Кости кумиром, авторитетом, кем-то, кто не занимается такими вещами, он в сексе себе отца даже представить не мог.
– Может, я лучше выйду? – предложил Костя.
– Нет-нет, зачем же, тут все свои, – остановил Дима и Костя плюхнулся обратно, стараясь не слушать рассказ отца.
– Она нуждалась в здоровом ребенке, я был одинокий мужчина без какой-либо личной жизни. Почему бы и нет. К тому же Косте была гарантирована золотая медаль, несмотря на его ужасное поведение. Но буквально через полгода… перемены в стране, приватизация госпредприятий, рыночная экономика, все закрутилось, я на повышение, и мы переехали в другой район, а Костя пошёл в частный колледж с английским уклоном, – завершил свой рассказ Корзунов.
– Это всё? – спросил Дима. – Вы больше с ней не встречались?
– Я даже не знал, как там у неё получилось, – развел Корзунов руками.
Дима с легкой усмешкой отметил про себя это «у неё».
– А как узнали? – поинтересовался Дима.
– Четыре года назад ваша мать меня нашла. Она сообщила о том, что у неё от меня сын. Она никогда ни на что не претендовала. Но она больна и попросила меня позаботиться о вашем будущем. О трудоустройстве. Мать переживала, как вы будете без неё, – сказал Корзунов, пытаясь смягчить свои слова и перенастроить слишком сухой тон беседы на более лирический лад.
– Парень ты был толковый. IT-специалисты были нам нужны. Поэтому…
– Поэтому я здесь. А я-то думал, мне впервые в жизни улыбнулась удача, – засмеялся Дима, чтобы не заплакать прямо здесь, перед этими отцом с сыном, которые жили тепло, сыто, благополучно, а главное – не стыдно.
– Благодарю за откровенность, Павел Андреевич, тронут вашим участием, – Дима протянул руку и крепко потряс влажную ладонь финдиректора. – Очень тронут.
– Костя, – следом протянул он руку Костику, – рад, что у меня появился братик. Не помню, что просил об этом отца, но уж что теперь, – Костик уловил на себе строгий взгляд отца, перестал шутить и протянул руку в ответ.
– Мне надо это переварить, – сказал Дима.
Дима встал. «Это всё, разговор окончен?» – переглянулись Корзуновы.
– Дмитрий Алексеевич, – смешался старший Корзунов.
– Для вас всегда Дима. Слушаю, – ответил Дима.
– Прости, может быть, внесёшь ясность насчет нашего положения в компании? Мы слышали, ты внес ряд кадровых изменений, – Корзунов тщательно подбирал слова.
– Ну что вы, Павел Андреевич, вы человек незаменимый. И разве я могу уволить отца?
Он повернулся к Косте.
– И брата. Прости, твоё место занято Савельевым. Но мы что-то подберём. Топ-менеджер международных проектов тебя устроит? – спросил Дима.
– Более чем, – скромно и с достоинством под взглядом отца ответил Костя. Хотя ответить ему хотелось совсем другое.
– Что ж, – закончил Дима семейный разговор окончательно. – Ещё раз благодарю за искренность и проявленное участие к моей судьбе.
Корзуновы вышли, озадаченные реакцией «мозгляка».
– Не такой уж киндер-сюрприз, покерфейс умеет держать, – заметил Костик.
– А твой похерфейс всё выдает, – сердито сказал отец. – Перестань ёрничать. Нужно войти в доверие. Это сейчас самое главное. Ему опереться не на кого. А тут мы. Ту девку переводчицу можно не брать в расчёт.
– А та тётка, которую он вызвал? У неё теперь свой кабинет.
Костик указал на новую вывеску двери бывшей комнаты отдыха.
– Психолог, не смеши меня, – презрительно хмыкнул отец и направился к лифту.
Лена и Мичурин остались у бутылки шампанского вдвоём. Машка, допив одним глотком, удалилась к себе похвалиться новостью перед теми, кто её обошёл. Студенческий обмен – отстой, она едет стажёром, настоящим стажёром от Росгаза. Утритесь, уродцы.
– Да ты просто волшебница! – чокнулся Мичурин с Леной. – Как тебе это удалось? Кстати, поздравляю! Вот уж не ожидал. Всё так стремительно.
– Не говори, – только и ответила Лена.
Она опустилась на диван.
– Прости, устала.
– С непривычки-то. Как начальство?
– Хваткий руководитель, – все также устало и лаконично ответила Лена.
Лена была не слишком-то разговорчива. А Мичурину надо было знать, понять: у них есть или нет? Это мучало его не первую ночь. Не давало спокойно спать, ни с кем-то, ни одному.
– Машка мне сказала, это тот самый, девственник? Надо же! Как пролечили мы его с тобой. Прямо как Илона Маск, мир покоряет. Интересно, какими средствами?
Лена ничего не ответила.
– Может мне к тебе в пациенты? А то так и застрял в хирургах, неперспективный!
Лена на шутку не ответила, да и не шутка это была. Оба знали. У Мичурина была зависть к молодому, успешному, с кем Лена теперь бок о бок.
«Зачем я тогда отправил девственника к ней? Болван!» – клял он себя в машине по пути домой. Названивала Аня. Но Мичурин не взял трубку.
Лена рассеянно смотрела в экран планшета Машки – та перебирала варианты размещения в далёком Вашингтоне. И мать делала оживлённый вид. В отличие от Мичурина Машка провела с матерью куда больше времени, её было не обмануть.
– Мам, ты чего такая грустная? – спросила Машка.
– Мне будет тебя не хватать, – ответила Лена. И ведь не соврала.
Ей действительно будет не хватать этих вечеров за сериалами, утреннего треска соковыжималки и ворчанья дочки насчет «приюта». Котята с щенятами розданы. Осталось отправить в новую жизнь человеческих детей.
– Каким средствами? – спросил её Мичурин. И эти слова застряли в Лениной голове.
Дима вернулся поздно. Ну и денёк. Он чертовски устал, дёрнул с шеи в прихожей галстук. Только когда он увидел Катю, вспомнил, что сам отдал ей утром ключи. В квартире был полумрак. В столовой был накрыт стол, шампанское, свечи.
– Привет! Устал? Ужинать будешь?
Так принято встречать своего мужчину с работы, она это видела в кино и читала в книжках.
Кате стоило больших трудов приготовить этот ужин. В отличие от Вики, она была незнакома с техникой в квартире и не знала, где там что. Очень переживала. Катя боялась что-то сломать, испортить, нарушить, проснуться, в конце концов. Изображая хозяйку дома, невесту, почти жену, она постепенно вникала в роль. Как Дима освоил роль Костика.
Паста удалась. Вино было отменным. Дима ел, благодарил и не чувствовал вкуса.
Его отцом был Корзунов, которого он видел каждый день. Костик – брат, он никак не мог переварить это в своей голове.
– О чём ты думаешь? – прорвался голос Кати.
– О нашей свадьбе, о чём же ещё? – ответил Дима.
Катя, минуту назад смотревшая на чужого человека с пустым взглядом напротив, молча жующего макароны, гадавшая, живой он вообще или робот, просияла.
«Он просто устал, просто устал», – говорила она себе, убирая со стола. Хорошие хозяйки никогда не оставляют на завтра грязной посуды. Она же не хочет, чтобы жених подумал, будто она грязнуля.
Дима думал о том, что делают в его спальне женские вещи. Ах да, он сам распорядился.
– Давай, я помогу тебе раздеться, – Катя подошла к Диме, расстёгивая его рубашку. Хорошие жёны всегда заботятся о рубашках своих мужей. Сама она уже успела принять душ, надушиться, надеть купленные по случаю пеньюар с кружевными трусиками. И это тоже она видела в романтических фильмах. Жена должна быть а) отличной кухаркой, б) заботливой матерью, с) пылкой любовницей. Поэтому она купила не красные трусы, а белые: сексуально и одновременно цвет невинности. У неё шло, как по нотам, но, когда они легли в постель, произошёл сбой.
Катя под одеялом прижалась к Диме, у него автоматически встал.
– Расскажи мне про своё детство, – прошептала Катя.
Он отстранился, чтобы Катя не почувствовала его разом опавшую скукожившуюся плоть. Как у того мальчика, что тёр мочалкой перед мамой свой позор в углу холодной ванной. Мама была тут несмотря на то, что он надежно придавил её могильным камнем.
– Прости, я слишком устал.
Катя растерянно смотрела ему в спину.
«Устал на работе, устал, просто устал», – убеждала она себя, сглатывая слёзы, пока не убедила и не уснула.
Сашка ехала в такси. Витя обещал сюрприз.
– Что за сюрприз? – гадала она.
Витя встретил её, открыл дверь такси.
– Привет, – обнял он Сашку.
Та обвела взглядом двор жилого дома.
– Так. Дай-ка, я угадаю, решил сэкономить на ресторане и вызвал девушку на дом?
– Я убрался и приготовил нам ужин, – сказал Витька.
Он был как-то напряжён, но Сашка не сразу обратила на это внимание.
– Ладно, – согласилась Сашка. – Ты бы сказал, что будет секс, я бы другое бельё надела.
Сашка оттаяла с Витей за те два месяца, что они встречались. Он казался ей безопасным. Отчасти потому, что до этого никаких сюрпризов не выкидывал. Хватило Сашке в прошлом сюрпризов: мёртвых родителей на кухне, мокрых простыней в интернате и пинков в спину. Ей не двадцать, когда-то это же должно было у них произойти. Если что, всегда можно сбежать в туалет и позвонить Елене Андреевне.
Она решительно взяла Витю за руку и направилась к дому.
– Ну, веди! Посмотрим, как ты живёшь.
Витька замялся, задержав её за руку.
– Секс у нас сегодня вряд ли будет. Я тебя позвал познакомиться.
– Знакомы вроде, – пожала плечами Сашка, не понимая причины заминки.
Витька начал издалека, глядя не на неё, а в сторону, на окна дома.
– Саш, ты мне очень нравишься, а раз так, между нами не должно быть никаких тайн.
На воре шапка горит. Он узнал про парикмахерскую?
Сашка опустила голову.
– Я хотел тебе признаться кое в чём, не уверен, что ты это воспримешь нормально, но я должен сказать. В общем, живу я не один.
– В смысле? – спросила Сашка.
В голове мигом пронеслись сотни версий: женатый, опустилось сердце, свингеры, мусульманин-многожёнец. Что она за человек такой испорченный! Ну конечно, он живет с мамой, старенькой, больной мамой.
Но в окне, на которое указал Витька, стояла маленькая девочка лет шести.
– Я отец-одиночка.
Вот Витёк и признался. Он ждал её реакции. А Сашка увидела в окне себя, она сидела на подоконнике, закрыв уши, когда родители ругались за стеной, она смотрела на счастливых нормальных людей, которые возвращались с работы, несли пакеты с продуктами. А потом она варила себе макароны, накрыв заботливо тела своих тихих родителей, убивших друг друга.
Сашка резко развернулась и рванула прочь.
Витя поднялся в квартиру.
– Пап, почему она убежала? Это из-за меня? – Насте было всего шесть, а она уже всё про эту жизнь понимала.
Витя сел на корточки и обнял свою девочку, ненавидя в этот момент Сашу, в которой он так ошибся. Ведь не мальчик, не в первый раз!
– Ну что ты, Настюш! Она забыла просто, что ей на работу надо.
– Значит, она вернётся? – спросила девочка.
Он больше не хотел видеть Сашку.
Они поужинали с Настей, он почитал ей сказку и уложил спать.
Сашка бежала, пока окончательно не выдохлась. Она рыдала в отчаянии. Когда успокоилась немного, достала телефон и позвонила Лене.
Спустя полчаса она сидела на кухне у Лены, держа дрожащими руками чашку с чаем.
– Прошлое надо оставить в прошлом, Саша. Он признался, нашёл в себе силы, и ты должна сделать тоже самое, – сказала Лена.
– Мне стыдно, я не смогу, – мотала головой Сашка. – Что он обо мне подумает?
– Хуже уже не будет, – ответила Лена.
Витя укрыл дочь, убрал детскую книжку и увидел Сашкино смс. Потом ещё одно. И ещё. Она стояла под окнами и просила смс-ками дать ей ещё шанс. Она не звонила, чтобы не разбудить его дочь. Эта мысль стала единственным аргументом, почему он спустился. Он хотел бросить ей в лицо самые дурные слова про женщин, которые знал. Но когда он увидел Сашку, мокрую, несчастную, виноватую, он просто её обнял.
Они проговорили всю ночь на его маленькой кухне. Сашка рассказала ему, что она увидела в его окне. Витька рассказал, что его жена, мать девочки, была следователем и погибла при задержании. Что хотел умереть, но потом решил жить ради дочки. Что есть бабушка, она помогает, но он главный человек для дочери и Настя всегда будет для него на первом месте. Если Сашка не готова это принять, пусть сразу скажет. Он вынесет, как уже выносил это от других. А Сашка сказала, что хотела бы, чтоб у неё был такой отец – и мать, и отец в одном флаконе. Что он замечательный, он такой, о каком можно только мечтать. И она никогда в жизни не обидит его дочь. Никогда. И никогда не станет претендовать на первое место в их жизни. Осталось услышать, что скажет сама Настя.
Сашка хотела уйти, но Витя попросил остаться. В эту ночь они стали близки, хотя секса у них так и не случилось.
– С добрым утром! – лучезарно улыбнулась Катя.
Дима вышел на кухню в пижаме и увидел сцену из рекламы майонеза. Катя твёрдо решила держаться линии идеальной жены. Она промолчала насчет его вчерашней усталости. Он в ней не ошибся.
Катя засуетилась, накрывая жениху завтрак.
– Доброе утро. Я пью без молока.
Катя быстро исправила ошибку.
– Прости, я совсем ничего не знаю о том, что ты любишь, а что нет. Но я исправлюсь!
Нет, не ошибся Дима с выбором. Моль для семейной жизни – то, что надо.
Катя, дождавшись, пока Дима насытится и возьмётся за свой кофе без молока, приступила к делу. На курсах говорили, дождись, пока твой мужчина будет удовлетворён (с этим не вышло) и сыт. Тут она постаралась. А дело у Кати Лапиной теперь было только одно.
Она набралась духу и отчиталась о выполненной работе.
– Я сделала все, что ты мне велел. С шести не спала!
Дима поднял бровь от тарелки с яичницей.
– Встала в очередь в ЗАГС на Английской набережной. Ждать полгода, но оно того стоит. Он самый престижный.
– Зачем ждать полгода?
– За это время успеем подготовиться. Вот, смотри!
Катя разложила на столе перед Димой веером глянцевые, броские, зазывные журналы для невест, прямо как блюдо с пончиками.
– Церемония, фотосьёмка, банкет, что ты думаешь насчет Юсуповского дворца? Там всё по высшему классу! И тамада, и шатры, и салют, олл инклюзив!
Дима дожевал и молчал. Его молчание напугало Катю, невротики паузы не терпят.
– Слишком шикарно, да? Я могу всё переиграть…
– Да зачем заморачиваться, распишемся в районном, по прописке.
– Ладно. А какого числа? Я с трепетом отношусь к числам. Моя бабушка всегда говорила…
Дима перебил её:
– Да в эту пятницу, чего ждать.
Катя кивнула. Он просто деловой мужчина, он боится её потерять – ещё с десяток спасительных убеждений прилетело ей в голову. Но мечта о шатрах, шике, бабочках и салюте не отпускала её.
Катя была девушка воздушная, но выгоду от Димы ждала вполне конкретную. Ей нужно было утереть нос красавицам, уверенным, наглым, кто обошёл её в гонке за женихами. Это был единственный шанс взять реванш, и она своей цели добьётся.
Катя применила самый действенный метод – слёзы. Он уже срабатывал с Димой, сработает и сейчас.
– Значит, настоящей свадьбы не будет? – всхлипнула она.
Дима встал, взял за подбородок – мужчины боятся женских слёз.
– Ну что ты? Конечно, будет. Юсуповский – отличный выбор. Шатры, катанья, всё, что тебе хочется. И не смей экономить на банкете. Угу? – его голос звучал почти нежно.
Сработало!
Катя пылко обняла Диму:
– Спасибо! Спасибо!
Она действительно была абсолютно счастлива в этот момент. Дима для неё был лишь средством, как и она для него. Всё-таки они были отличной парой.
Настя разбудила папу и его девушку, которые уснули на диване одетыми, привалившись друг к другу.
– Привет! А я не слышала, как ты пришла.
– Привет, – ответила Сашка. – Я Саша, – протянула она руку.
– А я Настя. Я сама готовлю папе завтрак, хочешь и тебе приготовлю? – спросила девочка.
– Конечно хочу! – бодро ответила Сашка.
Сашка втайне боялась, что такая маленькая девочка обожжётся, разобьёт, уронит, но Витя спокойно похлопал её по руке.
– Она справится.
Она и правда справилась. Сашка вспомнила, как варила макароны – ей было немногим больше, чем этой девочке. Но это воспоминание уже не могло гнать её прочь от людей. Прошлое потеряло над ней силу.
Они ели пережаренную яичницу, и Настя рассказывала, что папа лучший на свете и любит она его до неба и обратно, и велела Сашке папу не обижать. Сашка пообещала, и это было самое честное обещание на свете.
Они завезли Настю в детский садик, а потом Витя предложил докинуть Сашку до работы, до мифического салона, откуда он её уже забирал на свидание. Для этого Сашке приходилось из морга туда добираться, придумывать предлог, чтобы войти и выйти аккурат к появлению Витиной машины. Эта враньё вконец измотало Сашку. На странную посетительницу там уже смотрели косо.
Когда Витя остановился у парикмахерской, Сашка набрала воздуху и выдала свою главную тайну.
– Вить, я тут не работаю.
– Я знаю, – ответил Витя.
Сашка замерла.
– И про морг знаю, – спокойно сказал Витя. – Я же следак. Нормально всё, Саш. Мне пофиг, где ты работаешь.
Вот и всё. Рассыпалась её последняя ужасная тайна. Так просто.
Он отвез её в морг. И даже рассказал ей два анекдота про патологоанатомов. В ответ Сашка заплакала.
– Чего ты? – спросил он. – Дурочка…
Витька был, он был Витька.
Лену поймал звонок по пути на работу. Сашка звонила поблагодарить.
– Это вы меня вылечили, Елена Андреевна!
– Не в кабинете, Саш, только в отношениях лечатся, обжигаются, пробуют, ошибаются. Будь счастлива! – ответила Лена.
Пора было возвращаться в свою жизнь. И в ней было далеко до хэппи-энда. Это было только начало.
Едва зайдя в офис, Лена застала сбор на подарок новому руководству. Общественную нагрузку взял на себя, разумеется, Савельев.
– Коллеги! Все по пятьсот! Сдаём, сдаём, не жадничаем!
Коллеги недовольно гудели, но сдавали. Отказался только Серёга. Ну нету у него. Что ж, Савельев одолжит, но только, чур, до зарплаты. И уж, конечно, психологичку Савельев тоже внёс в свой список.
– Елена Андреевна! По пятьсот! Не отрывайтесь от коллектива!
Савельев теперь чутко держал нос по ветру, Прокофьева была кем-то важным для Ушакова, а значит, надо быть с ней на дружественной ноге.
Лена вложила купюру Савельеву, как входной билет, для дальнейшего прохода.
Сам руководитель в тот день задерживался, как и полагается руководителям.
– Дорогой, – Катя решилась называть его теперь «дорогой». Попробовала и не получила отказа. Ещё одна маленькая её победа за это утро.
– А что насчёт списка гостей? – спросила Катя.
– Этим займётся секретарь, – сказал Дима, поправляя в дверях волосы. Волосок к волоску, безупречно.
– А насчёт родных? С моей стороны никого не будет, а у тебя?
– Отец с братом, ещё пара друзей, – Дима взял портфель.
Катя замерла:
– Что?! Ты же говорил…
– Забудь, что я говорил, мы просто близко не общались, – Дима не собирался с ней объясняться.
– Ладно, вот и познакомимся, – легко согласилась Катя и поцеловала жениха в щёку.
Дима засмеялся и вышел.
Чем, интересно, она его насмешила? Катя решила не ломать голову, у неё были дела куда более важные.
Диме к 11:00, как было велено, подали машину к подъезду. Но в офис он по-прежнему не торопился. Он попросил остановить у бутик-салона женского платья. Шофёр удивился, но промолчал. Подарок невесте, что тут неясного. Дима вышел с фирменным пакетом. Теперь можно и в офис.
Катя в обнимку с кредитной картой жениха летела на крыльях счастья в свадебный салон. Она хотела шить здесь платье на заказ, но готовый «Elie Saab» – тоже неплохо.
– Девочки, срочно, жених ни дня ждать не хочет!
Катя быстро освоилась. Раньше она ходила мимо таких витрин с голодными глазами, даже не смея войти. «Девочки» в салоне, которые раньше одаривали презрением таких голодных завитринниц, были само радушие. Катя получила миллион комплиментов, и это был ещё один бонус к её новой жизни. Как тут не полюбить Диму?
Лена смотрела в окно и курила. Сотрудники обходили стороной её кабинет. Лена тут не затем, чтобы помогать всем, она здесь, чтобы вытирать начальнику сопли, пока Машка не вернётся со стажировки. А дочь ещё даже не улетела.
Раздалось мелодичное треньканье внутреннего телефона. Ну вот, начальство зовёт. Что там, интересно? Встреча с инвесторами? Паническая атака? Новая волна увольнений? Лена предпочла не думать заранее.
– Я хотел, чтобы ты узнала об этом первой. Держи! – Дима вручил Лене два свадебных приглашения.
– Тебе и Маше, – пояснил он. – Она же ещё не улетит?
Лена подумала, что ослышалась. Свадьба Димы с Катей? В эту пятницу?
– Это же через два дня! А знакомы вы с ней… – спросила она.
Дима жаждал от неё ревности, а получил удивление.
– Лет пять. Что тебя удивляет? Катя была единственной, кто не вела себя со мной тут, как сука.
– Это ещё не повод жениться, – заметила Лена. – Ты уверен в своих чувствах?
– Она – хороший вариант.
– Вариант, – повторила за ним Лена.
– Покладистая, воспитанная, коренная петербурженка, и её бабка была, ты знаешь, член-корреспондент Академии наук, на минуточку.
(Катя немножко про бабушку приврала, чтоб прибавить своей фигуре побольше веса, кто станет проверять?)
– Слушай, когда ты стал таким циником? Ты её хоть немножко любишь?
– Я не слишком верю, Лен, в браки по любви. В моём новом положении влюбляться непозволительно.
Дима поддернул галстук, бросив на себя взгляд в зеркало. Важный маленький мальчик.
– Ну конечно! – сказала себе Лена.
Это же просто защита, броня, которую он выстроил вокруг своего израненного сердца! Он искал в этой девушке, вчерашней офисной тени, похожей на него самого, безопасность, стабильность, покой. Как и Сашка. По счастливой случайности, оба её питомца обрели то, в чем нуждались. Награду за тяжёлое детство.
Лена шагнула к Диме и обняла его, как обняла бы Машку.
– Я знаю, что ты нашёл в ней родственную душу. И я рада за тебя, правда, рада.
Дима замер. Родственные души? О чём это она? А самое обидное, что она говорила искренне. Черт бы её побрал, она и не думала ревновать его.
– Я поздравляю тебя, Дим. И очень тебя люблю, – он бы хотел услышать эти слова в другом контексте.
Но что же, сойдёт и так.
– И я тебя, Лен, – Дима хорошо скопировал её тон.
– Слушай, может сообщишь о свадьбе деду? Он всё-таки единственный родственник, – предложила Лена. – И мне показалось, вовсе не так слаб.
– А, насчет этого. Я же нашёл био-отца, совсем забыл сказать.
Как бы между делом. А ведь раньше он поверял ей все свои планы. Кажется, Дима действительно обретает самостоятельность.
– И? Кто это? – спросила Лена.
– Увидишь сама, – пообещал Дима.
Лена было собиралась ещё просить, но Дима приготовил другой сюрприз.
– Смотри!
Он вручил ей фирменный пакет.
– Это что?
– Открой. Ну, смелей!
Лена осторожно открыла пакет и достала дорогую коробку. С любопытством развернула шуршащую тишью и ахнула. Там лежало чёрное платье.
– Оно потрясающее! Оригинально, конечно! Чёрное на свадьбу, но уверена, Кате понравится.
– Это не Кате, – улыбнулся Дима.
Лена не поняла его. Да нет, враньё. Поняла. Просто это было так странно. Холодком обдало живот. Недоумением, испугом, тревожным предчувствием.
Дима закрыл коробку и решительно вложил в руки Лене.
– Ты очень много для меня сделала. Ты сделала меня другим человеком. Прошу, прими.
Лена отступила назад.
– Я не могу его взять! Нет!
Дима был так очарователен со своей открытой детской улыбкой.
– У нас с Катей один размер, уверена, ей оно подойдет лучше, чем мне, – протестовала до последнего Лена.
– Обидишь, – проявил твёрдость Дима.
И Лена взяла пакет.
– Ты будешь неотразимой на моей свадьбе, – сказал он ей в дверях.
Вот как, ей следовало надеть платье на свадьбу.
Как случилось, что Дима с каждым днём получал над ней всё большую власть?
Это было покушение на её собственный выбор, её границы. Любой психолог бы ей сказал: беги! Но Лена тоже умела себя уговаривать. Может это действительно, просто жест благодарности. Да, неумелый, да, чересчур вычурный. Но Дима долгие годы не имел дружбы, отношений, близких контактов. Он просто не знает, как. Он научится. Он быстро учится. Вундеркинд. Психолог Прокофьева была добра, она верила в лучшее в людях. Как и её отец. Но, по правде, Лена тут же подумала, что женитьба Димы сильно ускорит процесс её увольнения отсюда. Она станет больше ему не нужна.
Просто благодарность и ничего более, говорила она себе, выходя под любопытным взглядом Вики из кабинета начальства с презентом.
– А тот поцелуй? – подсказывало сердце.
– Просто пьяная выходка, – объяснил хитрый ум.
Кольцо! Переезд! Свадьба! И все это кому? Моли. А эта тётка с пакетом, Лена? Ей же лет сто! Абсолютно неебабельна! А что Вике? А Вике – ездить каждый день в свои ебеня и ждать, когда её позовут в гости, а утром попросят войти в офис по отдельности. Почему-то раньше её это не так задевало, как теперь, до этой сладкой парочки. Костя не женился на ней, но и на другой не женился тоже. А тут как всё стремительно. Вике было не обойтись без виски. Она подливала себе в перерывах между впиской в приглашения имён-отчеств по списку. Руководство компании, это она могла понять. Но сотрудников-то зачем, господи? Этот Ушаков определенно псих. Только этим можно объяснить его поступки.
Дмитрий Алексеевич в обеденный перерыв торжественно вышел к народу. Вика со стопкой приглашений встала чуть позади. Савельев тут же подскочил.
– Дмитрий Алексеевич! Сотрудники от всей души поздравляют вас с назначением! Мы гордимся быть вашей командой!
Савельев протянул чудовищных размеров фотопортрет Дмитрия Алексеевича в золочёной раме. Хватило ума не дарить коня, который напомнил бы Ушакову о том, как его тут встретили в новом луке.
Савельев гордился своей находчивостью. Кажется, угодил. Ушаков определённо пребывал в отличнейшем настроении.
– Коллеги! Благодарю за доверие! Мы не просто команда с вами, мы – одна большая семья. Приглашаю всех на нашу с Екатериной Лапиной свадьбу! Такой вот получился служебный роман.
Савельев ошибался, никакое напоминание о прошлом унижении уже не могло испортить Ушакову настроение.
Сотрудники оправились от шока, то кнута им, то свадебного пряника, посыпались поздравления.
– Считайте это нашим первым корпоративным мероприятием, друзья мои! Быть всем! Прослежу лично! – Дима лучезарно улыбнулся, окинул взором «свою семью» и удалился к себе.
Вика подняла вверх стопку приглашений.
– Коллеги, подходим в алфавитном порядке. Аркадьева!
– Я! – отозвалась менеджер.
– А мне нравится наш новый начальник, – заулыбалась Аркадьева, получив глянцевую открытку с кольцами, – такое к нам уважение. И такой шутник.
Вика одарила Аркадьеву мрачным взглядом. Шутник, это точно. Кажется, он собирается повеселиться на славу. Дело в том, что Вика тоже получила приглашение. В списке её имя было указано рядом с Корзуновым К.П.
– Он над нами издевается, что ли? Он же про нас всё знает, – сказал Костик, когда Вика доставила ему приглашение на его новое рабочее место на шестнадцатом этаже. Отдельный кабинет теперь ему был не положен.
Костик побежал посоветоваться к отцу.
– Парой так парой, делай что говорят, – сказал отец.
У него на столе тоже лежало приглашение. Родственничек, черт возьми, блудный сын. Интересно, как это будет? При акционерах и коллективе Ушаков назовёт его папочкой? Корзунов никогда не выдавал на людях своих чувств. Но, в то же время, можно и потерпеть этот балаган. Это придаст их сухим отношениям близость, доверительность, фамильярность. То, что нужно. Причудливы дела твои, Господи. Но, как говорил Кролик в книжке про Алису в Стране Чудес, из всех случайных нитей совьётся кружево. И будет так, как нужно, и будет так, как нужно им, Корзуновым, Власову, акционерам, тем, кто в теме, разумеется, своим. Самозванец укусил кусок пирога, которым скоро подавится.
Света переживала у Вики в приёмной. У них с Лёшкой на тот же день назначена своя свадьба! Как быть? Пропускать свою или ослушаться начальника?
– Смотри сама, сказано же, корпоративное мероприятие, – отреклась Вика на всякий случай.
– В жопу! – решила Светка. – За такое людей не увольняют.
Лена открыла ключом входную дверь. Кроссовки Мичурина сорок четвёртого размера, конечно же, были тут.
– Есть будешь? – выглянул он из кухни. – Я тут мимо шёл.
Мичурин теперь часто ходил мимо, больше не прикрываясь ремонтом. У него дочка скоро в Америку уезжает, должен же он успеть на год вперёд повидать ребёнка? Ребёнок была по уши занята сборами чемодана. Папа ей не мешал, но и по нарядам был не советчик.
Услышав, что мать пришла, Маша вышла из своей комнаты с двумя кофтами:
– Эту или ту?
– Обе, – ответила Лена.
Лена выложила на стол приглашения.
– Мы идем в театр? – Мичурин вытер руки об кухонный фартук.
– Мы идем на свадьбу с Машкой. Начальство женится.
– Девственник? Вот это номер! Отличная новость! Просто отличная! – обрадовался Мичурин.
Не было у Лены ничего с этим Ушаковым, вон он дурак. Накрутил себе.
Машка вышла, перехватив приглашения у отца.
– Пятница? Не, я не могу в пятницу. Мне ж в универе хвосты закрыть, в субботу самолёт, вы забыли?
Пятница у Машки была совершенно свободна. Врала она всё. Какие могут быть хвосты у отличницы? Машка бросила взгляд на отца.
– Может, с папой пойдёте? – предложила она матери, подмигнув отцу.
Мичурин в эту пятницу оказался совершенно свободен.
Вечером Катя отчиталась Диме взахлёб: платье, туфли, заказ лимузина, Юсуповский подтвердил. Она упала без сил. Но в ночи вскочила, вспомнив о том, что единственное, о чём её попросил организатор, это прислать пожелания к музыкальной композиции для первого танца новобрачных. Катя знала, что это будет – Стинг. «I mad about you». Я схожу по тебе с ума. Пусть все думают о них именно так. Они без ума друг от друга. Катя легла, стараясь не потревожить жениха, который в этот вечер опять слишком устал, чтобы заняться с ней сексом. Она свой оргазм получила. И не один.
