28

Полина

Я открыла глаза. Щеку приятно согревало плечо Загорского. С трудом «отклеив» от него свое лицо, я приподнялась и посмотрела на мужчину. Он спал. Нужно было признать, что даже во сне Марк оставался невероятно красивым. Породистым, что ли. В его мужественных чертах легко читались сила, уверенность и жесткость. Он даже во сне не расслаблял уголков губ, что говорило о его постоянном внутреннем напряжении.

Я улыбнулась.

Вчерашняя сказка, когда не хотелось думать ни о чем, вдруг сменилась тяжестью навалившейся реальности, и мне совершенно не виделся выход из вновь создавшейся ситуации. Но я не могла не любоваться лицом Загорского. Впервые я спала с мужчиной. Вместе, а не рядом. Марк поймал меня своими руками в кольцо, держал так всю ночь, грел меня своим телом, и мне было так уютно, как никогда после смерти мамы. И впервые я не ощущала гнетущего одиночества.

А ведь прирученный зверь теперь не казался таким опасным, как прежде. Да?

Теперь его сила не пугала, а вызывала лишь умиление. Я на секунду даже позволила себе представить, а что будет, если мы решим быть вместе? Мне будет так же тепло и уютно? Он защитит меня от всех бед? А дальше? Станем ругаться по каждому поводу, и он будет диктовать мне, как жить, во что одеваться, чем заниматься?

Марк не привык считаться с еще чьим-то мнением, кроме своего. Наверное, у него не было нормальных отношений. Так сколько продержатся наши, если мы признаемся во всем Вику? Пару дней, неделю? Сколько пройдет прежде, чем в Загорском снова проснется бесчувственное чудовище? А ведь ради того, чтобы быть вместе, нам придется сделать несчастным другого человека.

Так стоит ли это того?

Что он вообще сказал мне вчера? Что любит? Что предлагает быть с ним? Что сказал Марк?! А ничего. Потому, что тоже ни в чем не уверен. Так о чем тогда речь?

– Не смотри на меня, – сказал он. – Мне нужно в душ.

– Я и не смотрела, – робко улыбнулась я, натягивая на себя покрывало.

– Смотрела, – произнес Загорский, не открывая глаз. – Я чувствовал.

Мне захотелось его поцеловать. Продлить момент счастья. Представить, что вот так я могла бы просыпаться каждое утро – в его объятиях. Просыпаться, нежиться, медленно гладить пальцами его широкие плечи, мощную грудь и никуда не спешить. Даже просто представить такое было сложно, почти невозможно.

– И ты улыбаешься, – хрипло сказал Марк и открыл один глаз. – Ну вот, точно.

Он улыбнулся, обнажив ряд ровных, белых зубов, и я не выдержала. Наклонилась и прижалась лицом к его шее, осторожно коснулась губами кожи с горьким ароматом парфюма, медленно вдохнула его аромат.

Почему нельзя остановить мгновение? Почему нельзя вернуть все назад?

– Кажется, у меня рука затекла, – сказал Загорский.

– Да? – спохватилась я, приподнимаясь. – Прости.

Черные глаза взглянули на меня с ожиданием. Марк явно и сам был растерян. Он не знал, что именно меняла в наших отношениях эта ночь. Никто из нас не знал, и ни один не хотел думать о том, что скоро все это закончится.

– Иди ко мне, – тихо прошептал он.

И я легла ему на грудь, встречая поцелуй.

Как только его сильные руки пробежали по моей спине и сжались на бедрах, по моему телу прокатилась волна возбуждения. Что это? Как так? Я теперь не узнавала собственное тело.

Стоило Марку только коснуться меня, как в теле словно срабатывали какие-то электрические цепи: под кожей все горело, трещало, искрилось, а низ живота наливался вязким жаром. Даже если бы я не хотела реагировать на этого мужчину, мое тело предало бы меня первым.

Загорский гладил мои ягодицы, впивался в них пальцами, и я, ощутив, как подрагивает его член, игриво забралась на него сверху и уперлась руками в его грудь.

Марк оторвался от моих губ и просто посмотрел на меня, а я улыбнулась в ответ, потому что не понимала, что за сумасшествие с нами творится. Я не узнавала ни себя, ни его.

Когда этот мужчина оказывается рядом, у меня отключаются и мозги, и инстинкт самосохранения, и даже здравый смысл. Мне просто нужно быть здесь, нужно быть с ним, нужно чувствовать его каждой клеточкой тела, и с этим ничего нельзя поделать.

– Что же ты со мной делаешь… – Он не ждал ответа.

Закусив губу, я медленно опустилась на его крепкие бедра и буквально нанизалась на его член. Застонала от захлестнувшего ощущения наполненности и невольно зажмурилась. Но этого ему было мало: Марк положил руки на мою талию и потянул меня вниз, натягивая на себя и входя еще глубже.

– Вот дьявол… – прошептала я, наклоняясь ниже к его лицу.

– Он самый, – усмехнулся Загорский, толкаясь в меня бедрами.

Я провела губами по его лицу – не целуя, а желая лишь ощутить его дыхание на своей коже, и стала осторожно двигаться вверх и вниз, вперед и назад.

– Дьявол…

– Да.

Марк подтягивал меня к себе, делая проникновение предельно глубоким, а я пыталась поймать ритм, прислушиваясь к своим ощущениям и увеличивая скорость. Он гладил мою грудь, мял пальцами бедра, а я металась, то глядя Загорскому в глаза, то наблюдая за тем, как его член погружается в меня и выскальзывает наружу, то совершенно выпадая из реальности и погружаясь в невесомую, словно облако, пропасть.

Из реального оставались лишь его шумное дыхание, слабый скрип дивана и звуки влажных шлепков. Так по́шло, так сладко, так невыносимо больно и приятно. Через минуту я, задыхаясь, зашлась дрожью и впилась в его плечи. Зажмурилась, когда меня окатило оргазмом, словно кипятком, и вскрикнула, сжимая его изнутри изо всех сил.

Но Загорский не отпустил мои бедра. Притянул их ближе к своим, сделал несколько резких рывков и тоже кончил, глухо застонав от наслаждения.

Я рухнула на него сверху, не в силах отдышаться. Он обнял меня крепче и стал водить пальцами по моей спине, размазывая пот. Мое дыхание клокотало где-то в горле, тело все еще сотрясали судороги, но я слышала, как громко, почти на пределе, бьется его сердце, и представляла, что эти завитушки, которые он рисует на моей спине, это самые настоящие сердечки. Я так чувствовала.

Приподняла голову, посмотрела на него, наши взгляды встретились, и в это мгновение раздалась трель звонка.

Что это? Где? Как?!

Так трудно было выныривать из сладкой неги.

Телефон!

Я вскочила и взяла со столика свой смартфон.

– Это Вик, – прошептала хрипло.

Загорский приподнялся и сел.

– Так ответь, – тяжело дыша, сказал он.

– Не могу, – запаниковала я. – Это видеозвонок!

– Значит, не отвечай.

– А вдруг он уже едет сюда? – Мой голос сорвался на испуганный писк.

– Значит, ответь! – прорычал Марк и потянулся за одеждой.

– Я не… я… – Мои мысли путались. Я положила телефон на столик, быстро натянула футболку, пригладила волосы, взяла аппарат, отошла на пару шагов от дивана и нажала «принять вызов».

Сердце скакало как бешеное.

Секунда, и на экране отобразилось лицо Вика. Он широко улыбался.

– О, моя красавица! – рассмеялся он.

Я могла видеть свое лицо в небольшом окошечке: красные щеки, огромные перепуганные глаза, кривая линия рта – моя убогая попытка растянуть губы в приветственной улыбке. Смотреть на меня было жалко, но больше я боялась не этого, а того, что могу забыться и бросить на Загорского короткий взгляд в сторону, и муж сразу все поймет.

– Доброе утро, милая.

– Привет. – Я сглотнула.

– Как спала?

– Хорошо.

– Ты такая сонная, такая красивая, прости, что разбудил. – Он поцеловал экран. – Просто у меня к тебе срочный вопрос.

– Какой? – Я слышала, как Марк одевается, но боялась посмотреть на него. Мне было стыдно. Осуждающий взгляд Загорского был для меня хуже ножа, был даже хуже постыдных подозрений Вика, заметь он вдруг неладное.

– Красные или черные? – Муж переключил камеру, и теперь я видела висящее на вешалке нижнее белье в магазине.

– Что это?

– Это развратные кружевные комплекты для моей самой желанной и самой плохой девочки на свете. – Его рука коснулась ткани. – Так какое, Полин?

– Вик…

– Может, белое?

Я воспользовалась моментом и взглянула на Марка. Тот, стиснув зубы, резко застегнул ремень на брюках.

– Нет.

– Сиреневое?

– Не надо, Вик.

На экране снова появилось его лицо.

– Действительно, что это я тебя спрашиваю? Муж должен выбирать то белье, которое хочет снять со своей жены, так?

– Да, – выдохнула я.

– Значит, я беру это все, а трахну тебя без белья. Сразу, как приеду. Прямо на пороге, детка. Надеюсь, ты по мне скучала?

– Конечно, – я обреченно выдавила улыбку.

– Ты ждешь меня?

– Конечно, Вик.

– У меня яйца гудят, так я хочу тебя, малышка. Скоро буду. – Он обернулся. – Эй, заверните мне все это. Да, спасибо. – Его лицо снова улыбнулось в камеру. – Ты видела? Я беру все, Полинка. Весь мир для тебя одной. Скажи, что еще ты хочешь, и я привезу!

– Ничего, Вик. Спасибо.

– Клубнику, шоколад, шампанское?

– Не надо ничего.

– Я знаю, что ты хочешь, – вдруг рассмеялся он, нисколько не смущаясь стоящих за его спиной продавцов. – Ты хочешь меня, да?

– Вить, я…

– Скажи, что хочешь меня, жена.

– Хочу. – Мне хотелось разреветься, глаза защипало от слез. – Конечно, хочу.

– Очень?

– Очень…

– Слышали? – рассмеялся он. – У меня самая красивая жена на свете, и она меня хочет. Поторопитесь, пожалуйста, мне срочно нужно домой! Буду заделывать ей наследника! – Вик послал мне воздушный поцелуй и подмигнул. – Жди, родная, я уже еду! Целую тебя, люблю!

– Я тоже, – беззвучно произнесла я.

Вызов оборвался, и моя рука безвольно опустилась.

Загорский уже надевал обувь.

– Марк. – Я сделала шаг.

Он даже не глянул в мою сторону. Противно, наверное, было смотреть на женщину, которую он только что трахал, стоящую в одной футболке на голое тело с раскрасневшимися щеками и врущую собственному мужу, что она его любит. Противно и больно.

– Марк! – крикнула я, когда он подошел к двери.

Конечно, он не мог убежать, как истеричная девка. Сильные люди так не поступают. Но достоинство Загорского не позволило ему быть милосердным. Он повернулся, коротко обвел меня взглядом и с безразличным лицом произнес:

– Давай не сейчас, ладно? – Судорожно вдохнул, наморщил лоб и повторил: – Не сейчас.

Вскинул руку, останавливая меня. Постоял так с пару секунд, затем решительно развернулся, дернул на себя дверь и ушел.

А я сползла по стене, не в силах даже зареветь. Закрыла глаза.

Моя кожа все еще хранила его запах, губы помнили вкус его поцелуев, на дрожащих бедрах липкими разводами все еще оставались следы его семени, а его самого уже не было рядом. Остался лишь рев мотора его автомобиля, растворяющийся где-то вдалеке.

Что я вообще натворила, черт возьми? Как могла так потерять голову? И как все исправить, если он уже ушел?