22

Полина

Еще некоторое время я лежала под Марком, дрожа и вздрагивая от прикосновения кончиков его пальцев. Размазывала ладонями пот по его спине, расслабленно и обессиленно слушала его дыхание. А потом, почувствовав, как его член во мне наливается новой силой, дернулась и стала выбираться.

– Что? Что такое? – Он тяжело поднял голову и посмотрел на меня.

Пристально вгляделся в мое лицо. В черноте его глаз еще плескались удовлетворение и сладостная нега.

– Пусти… – выдохнула я, сталкивая его с себя.

Ко мне пришло отрезвление, и вид примятой травы, разгоряченных губ Марка и его полуобнаженного тела привел меня в ужас. Что я наделала?!

– Полина. – Мужчина неохотно приподнялся.

Я буквально выползла из-под него.

– Пусти. – Поднялась на ноги и принялась одергивать непослушное платье, прилипшее к телу.

Загорский, нахмурившись, бесстыдно разглядывал мое тело. Поднявшись на ноги, он лениво потянул вверх свои брюки. Его член находился в боевом положении, будто Марк и не кончил минуту назад. Мужчина ничуть не смущался своей наготы – все это время в его брюках пряталось поистине солидное достоинство. И его размеры казались мне теперь не просто впечатляющими – его член, прямо на моих глазах наливающийся в длину и ширину, виделся мне просто огромным.

– Куда ты подорвалась? – раздраженно бросил Марк, пытаясь усмирить его и уложить в свои модные боксеры.

Я испуганно отвернулась.

Подобрала туфли, наклонилась и надела их, едва не перепутав левый с правым. Меня начинало лихорадить, и распространившаяся по телу слабость превращалась в липкую дрожь. Мне было стыдно и страшно.

– Что ты, черт подери, делаешь?! – крикнул Загорский, когда я, отряхнув волосы от сухой травы, метнулась в сторону дороги.

– Я ухожу! – бросила я, не оборачиваясь.

У меня не было сил смотреть ему в глаза.

– Твои трусы! – донеслось до моих ушей. Я притормозила. – Ты снова забыла их у меня, – добавил он с ядовитой усмешкой.

Я развернулась и почесала обратно.

Марк уже успел застегнуть ширинку и теперь стоял посреди поляны в расстегнутой рубашке и взъерошенный. На пальце его правой руки висели мои трусики.

Я боялась заплакать, поэтому сильно-сильно закусила губы. Мои каблуки проваливались в почву, поэтому я не шла, а ковыляла, боясь поднимать взгляд.

– Дай сюда, – протянула руку.

Загорский поднял кусочек ткани выше над моей головой.

– Посмотри на меня.

– Дай сюда чертовы трусы! – истерично проговорила я.

– Посмотри на меня, я сказал! – Опускать руку он не спешил.

Я смотрела на его твердый, рельефный живот, на грудь, покрытую темной порослью волос, и мое сердце колотилось испуганной птицей. Что мы наделали, что мы наделали…

– Полина!

Я гордо вскинула взгляд, и Марк затих.

Теперь я видела, что он тоже на грани. Мужчина дышал тяжело, он улыбался, но в его глазах расплывалась беспощадная черная бездна. Я не понимала, о чем он думает, но снова узнавала чудовище, и ко мне возвращался страх. Мне было страшно оставаться с ним наедине.

– Дай их сюда, – сказала я.

Его левая рука скользнула к моей груди. На самом деле я не знала, хочет ли он взять меня за плечо, коснуться шеи и стащить вниз лямку платья, просто сработал защитный инстинкт – я наотмашь ударила его по руке.

– Ха… – Его это почему-то насмешило. – Мы только что трахались, а теперь ты, значит, стесняешься?

– Просто дай их сюда, – я бросила взгляд на белье, – или я пошла.

– Что ты опять строишь из себя непонятно кого?

Я с трудом сглотнула комок, вставший в пересохшем горле. К губам подобралась дрожь, сердце наполнилось тяжелой грустью.

Он был прав все это время. Я – та самая шлюха, которой он меня и считал. Вот кто я.

Посмотрела в его пронзительно острые, словно сталь ножа, и кипящие злобой глаза. На секунду мне показалось, что ему сейчас так же плохо, как и мне, но сомнения тут же развеяла его кривая ухмылка.

Нет, чудовище получило то, что хотело. Оно предупреждало меня. Знало, что добьется своего. Что я сама захочу. И вот теперь я вымарана в грязи и готова сдаться. Оно будет делать со мной все, что хочет, если у меня не хватит сил признаться Вику.

– Ты чего задергалась? – спросил Марк уже спокойнее и наклонился к моему лицу. – Куда побежала?

У меня ноги слабели от его взгляда, и горели щеки. Воспользовавшись моментом, я выхватила свои трусики из его пальцев, отвернулась и стала надевать их. Выходило неуклюже, и я буквально затылком ощущала, как он смеется надо мной. Из глаз брызнули слезы. Марк грязно выругался.

Я припустила к дороге.

Мне было жарко, неудобно, не по себе – хотелось сорвать с себя кожу. Эта внезапно проснувшаяся во мне страсть, еще несколько минут назад казавшаяся мне освобождением, теперь обгладывала меня до самых костей.

«Шлюха, шлюха…»

– Эй! – Его голос остался в лесу.

А я уже пробралась через узкий пролесок и выбежала на дорогу. Подбежала к машине. Моя сумочка лежала на переднем сиденье. Я дернула за ручку – закрыто. Видимо, Марк успел запереть автомобиль. Ударила ладонью по стеклу. Черт с ней, с сумкой!

Побежала вдоль дороги. Где город? В какой стороне?

Остановилась. Попыталась вспомнить, откуда мы приехали. Побежала в обратную сторону. Увидела легковой автомобиль. Подняла руку.

– Остановитесь! Остановитесь, пожалуйста!

Но тот проехал мимо.

Я побежала по обочине, размазывая слезы по лицу, шмыгая носом и рискуя переломать каблуки и ноги. Позади показался трактор. Когда он приблизился, я радостно подняла кисть и помахала:

– Эй! Пожалуйста! Пожалуйста, ну!

Трактор стал притормаживать, и я радостно вышла на проезжую часть, замахала руками. Ура!

Транспортное средство ухнуло и остановилось. Я метнулась к нему, еще не понимая, как мне влезть наверх, как вдруг чьи-то сильные руки обхватили меня и оторвали от земли.

– Ай! Что… Что ты делаешь? Пусти! – Я стала пинаться и колотить Загорского в спину, чтобы он поставил меня обратно на землю, но тот перекинул меня через плечо и понес прочь. – Помогите, пожалуйста! – завизжала я, глядя на водителя, с ужасом наблюдавшего за нами из кабины. – Помогите!

– Что происходит? – Мужичонка в серой рубахе открыл дверь и собрался выбраться, чтобы помочь.

Но Загорский обернулся, указал на него пальцем и пригрозил:

– Лучше прижми задницу обратно. Сами разберемся!

– Но…

– Отвали, мужик!

– Понял. – Тот закрыл дверь, и трактор продолжил движение.

– Отпусти! – Я продолжала нервно колотить его по спине. – Поставь меня!

– Как скажешь. – Марк буквально отшвырнул меня от себя.

Я рухнула на землю, прямо в придорожную пыль и камни.

– Скотина… – процедила, поднимаясь на ноги и отряхивая ладони.

– Садись в машину. – Он грубо прихватил меня за локоть, подвел к машине, открыл дверь и втолкнул внутрь.

Я села, поджала ноги, всхлипнула и отрешенно уставилась в окно.

Загорский обошел автомобиль, опустился на водительское сиденье и завел мотор. Иномарка, визжа шинами, сорвалась с места. Я смотрела через стекло на мелькающие деревья и поля, но ничего не видела: меня слепили вспышки боли и стыда.

Мне хотелось спросить, собирается ли Марк все рассказать Вику, но у меня язык прилип к небу.

Лучше я сама все скажу. Скажу и уйду. Лучше…

В этот момент раздалась трель мобильника.

Загорский взял с панели свой смартфон и уставился на экран. По моей спине побежали мурашки. Я знала, что Марк смотрит на меня. Что ждет от меня каких-то слов. Но что я могла сказать? Просить его не говорить мужу? Зачем? Чтобы он потом шантажировал меня тем, что между нами произошло? Чтобы приходил потом и трахал меня столько, сколько захочет, зная, что никто об этом не узнает? Зная, что я буду молчать.

Смартфон все надрывался, а Загорский не спешил отвечать. Мне жгло шею от его взгляда. Чего он ждал? Издевался надо мной?

Я услышала, как он разочарованно выдохнул, а затем сказал:

– Да. Да, Вик, все правильно, она со мной. Не за что. Конечно, сейчас привезу.

Он сбросил звонок и отшвырнул от себя телефон, а я зажмурилась.

Я признаюсь Вику. Признаюсь!

Автомобиль ехал на удивление размеренно. Видимо, Загорский был расслаблен и спокоен. И только его сильные, загорелые руки, нервно скользящие вверх и вниз по рулю, позволяли сомневаться в этом.

Когда машина въехала во двор и остановилась, я схватила сумочку, вцепилась в ручку двери, но поняла, что не могу вот так уйти. Обернулась и посмотрела ему в глаза. В них стояла горечь, а мне нужны были ответы.

Что такое между нами было? Что это, вообще? Что мне теперь думать? Как дальше жить?

Меня невыносимо тянуло к этому мужчине – пугающему, внушающему ужас, бросающему в меня унизительные слова и оскорбления, к этому обаятельному, харизматичному, беспощадному монстру. Мне казалось, что я разглядела в нем что-то потаенное, что-то спрятанное от посторонних глаз, что-то человечное, и это было единственным, что останавливало меня.

Возможно, не будь Вика, не будь моей к нему благодарности, не поторопись мы со свадьбой, все могло бы быть по-другому.

Да или нет?

Мне нужно было услышать ответ.

Но Марк поморщился, как от оскомины, и металлическим жестким голосом произнес:

– Беги от меня. Лучше убегай, Полина. – И будто ему стало трудно дышать, уже громче добавил: – Беги!

И ударил по рулю.

Меня не нужно было упрашивать.

Я выбежала из машины, влетела в дом и помчалась наверх. Содрала с себя одежду и вступила под прохладные струи воды. Я стискивала челюсти и приказывала себе не реветь. Смывала с себя его запах, его прикосновения, вкус его губ и терла, терла, терла кожу мочалкой. Соскребала с себя его пот, но не могла соскрести с себя его сумасшедший взгляд – тот успел прорасти в меня, распространиться под кожей, смешаться с кровью, отравить каждую клетку.

Мое тело дрожало от воспоминаний о том, как оно плавилось в дикой лаве соблазна и искушения, как сгорало от страсти и наполнялось до краев удовольствием, равного которому не было в моей жизни. Загорский – он как адова печь, и я сегодня без страха сунула в нее руку. Всего лишь руку, а сгорела целиком. Сгорела. И отдала этому дьяволу свою душу.

– Поль! Поля! Полинка! – донесся до меня голос Вика из комнаты.

Я лихорадочно закрутила кран, вышла и закуталась в полотенце.

Как сказать ему? Сразу? Или подготовить? Может, спросить для начала, чем он занимался там, у себя в кабинете? Хотя, если это правда, то чем я лучше его? Могу ли я предъявлять теперь ему какие-то претензии?

– Полька!

Я едва успела накинуть халат и затянуть пояс, как Вик ворвался в ванную и подхватил меня на руки.

– Поль! – Воскресенский стиснул меня в своих объятиях.

И я невольно потянула носом запах с его шеи. Ничего. Только его парфюм.

– Родная, ты бы предупредила, что придешь, у меня ведь сегодня совещание было! – Он запечатлел на моих губах нетерпеливый поцелуй.

– Вик…

– Идем, у меня для тебя сюрприз.

– Сюрприз?

– Да, я ведь обещал тебе романтический вечер. – Мы спустились, и Вик притянул меня к себе. – Нужно закрыть глаза.

Он положил свои ладони на мои веки.

Мы осторожно двинулись вперед. Мне не хотелось никаких сюрпризов, мне хотелось просто поговорить. Моя решимость таяла с каждым его поцелуем.

Скрипнула дверь.

– Та-дам! – Вик убрал руки.

– Что это? – хрипло спросила я.

Мы стояли во дворе, и приходилось часто моргать от света.

– Это твоя новая машина.

Мой взгляд скользнул по новенькой черной иномарке, стоящей на подъездной дорожке. Ее крышу украшал массивный красный бант.

– Но у меня даже прав нет.

– Получишь. А пока наймем водителя! Как тебе?

– Я даже не знаю… – растерялась я, переводя взгляд с машины на Вика. – Она прекрасна, но…

– Никаких «но»! – Воскресенский привлек меня к себе и страстно поцеловал. Его ладонь сжала мою ягодицу. – Поедем сейчас на ней в ресторан и отпразднуем! – Он посмотрел на меня и рассмеялся.

– Что? – с тяжким сердцем пробормотала я.

Муж протянул руку, вынул из моих волос травинку, покрутил ее перед глазами и отшвырнул в сторону:

– Похоже, ты совсем не вылезаешь из сада. Отдыхай хоть иногда, ладно? Мне нужна веселая, довольная и красивая жена. – Он поцеловал меня в нос. – Время, которое ты тратишь на свои раскопки в саду, лучше потратить на салон красоты и спа.

– Угу, – сделав над собой усилие, улыбнулась я.

Уткнулась ему в грудь и больно стиснула челюсти, чтобы не дать волю слезам.