16

Полина

– Ух, ты, Полюшка, а что это у тебя на пальце?

Я отложила кисточку, которой наносила патину на комод, встала и подошла, чтобы обнять дядю Сашу.

– Здравствуйте, Александр Федорович!

– Привет, дорогая. – Он поцеловал меня в щеку. – Нет уж, ты покажи, давай сюда руку. – Мужчина присвистнул, взяв мою ладонь в свою и поднеся ближе к глазам. – Вот это камень! Его, наверное, из космоса видно!

– Большой, да? – смутилась я. – Мне та-а-ак неловко.

– Ох, и постарался мой племянник! – Мужчина цокнул языком. – Это ж целый метеорит!

– Я даже перчатки с трудом надеваю, когда нужно работать краской, – вздохнула я.

– Видимо, он очень хотел произвести на тебя впечатление, – улыбнулся дядя Саша.

Его лицо заполнили маленькие лучики морщинок.

– Просто Вик – сумасшедший. Все так неожиданно…

– Просто он любит тебя, – пожал плечами мужчина. – Зачем тянуть? К тому же девушка ты красивая, переживает, наверное, что тебя уведут.

Он двусмысленно поморщился.

– Значит, вы тоже слышали про драку? – поникла я.

– А кто ж про нее не слышал? – почесал затылок дядя Саша. – Вторую неделю весь офис обсуждает, как Воскресенский расколотил стол и рожу Загорского.

– Я не хотела, честно. Даже не думала вставать между ними.

– Марку полезно, – отмахнулся Александр Федорович. – Он всю жизнь думал, что доминирует в этой дружбе.

Я нахмурилась и потянулась за полотенцем. Взяла его и стала тереть пальцы: мне срочно требовалось занять чем-то руки.

– И как он? – спросила, с трудом подняв взгляд.

– Кто?

– Загорский. – Мой голос осип.

– А, Загорский. – Дядя Саша присел перед комодом, разглядывая золотисто-медные мазки патины на его поверхности. – Говорят, что обошлось без больнички. Госпитализироваться он отказался, уехал домой. Один из водителей каждый день привозит ему алкоголь и сигареты. Говорит, что тот ужасно выглядит, накачивается ежедневно почти до беспамятства, а когда приходит в себя, заказывает ресторанную еду, элитных шлюх, и все по новой.

– Понятно, – сказала я и сглотнула.

– Я пытался поговорить с Виктором. Им с Загорским либо расходиться надо, делить все, либо поговорить друг с другом нормально, что-то решить, но Витя ничего и слышать не хочет.

– Ему тяжело. Он не хочет верить в то, что лучший друг мог так с ним поступить.

– Что там, кстати, между вами произошло? Между тобой и Марком? А то слухи, сама знаешь… И Витя ничего не говорит мне.

Он обернулся, и мы встретились взглядами.

– У Марка нет ко мне никаких симпатий. – Я выпрямила спину и сделала глубокий вдох. – Если вы об этом. – Убрала выбившуюся прядь за ухо. – Он просто хотел доказать Вику, что я шлюха, которая встречается с ним из-за денег. А у каждой шлюхи своя цена. И… он намеревался узнать мою.

– Он… – нахмурился мужчина.

– Нет, он ничего мне не сделал. – Я мотнула головой. – История и яйца выеденного не стоит, так что мне жаль, что они подрались.

– Ясно. – Дядя Саша кашлянул. – Твоей вины в этом нет, Поль, ты только не переживай.

– Да все нормально. – Я развела руками. – Переживать и некогда: нужно заниматься ремонтом и готовиться к торжеству.

– Кстати, что решили со свадьбой?

На моем лице расцвела улыбка.

– Через месяц в узком кругу.

– Узкий круг это… человек триста? – рассмеялся дядя Саша.

– Вик обещал мне, что все пройдет тихо! – смутилась я. – Не люблю оказываться в центре внимания большого количества людей. Да, сказал мне, чтобы не переживала.

– Тогда это будет громкое событие, Полина. Даже больше, чем этот камень на твоем пальце стоимостью в шесть квартир в центре города.

– Что?! – Я с испугом уставилась на украшение.

– Да, и это тоже обсуждают в офисе по милости главного бухгалтера, который в курсе всех трат моего племянника.

– Боже… – У меня задрожала рука.

– Ладно, мне пора. – Дядя Саша взглянул на часы. – Вик попросил завезти тебе материалы и возвращаться обратно. С тех пор, как Загорский забросил все свои обязанности, у нас их прибавилось.

– Х-хорошо, – проговорила я, не в силах оторвать взгляда от кольца, – всего доброго.

А когда мужчина уехал, я еще долго сидела посреди комнаты и пыталась прийти в себя после услышанного.

День свадьбы неумолимо приближался. Строители и отделочники работали ударными темпами, я почти закончила с интерьером первого этажа и привела в порядок сад. Вик злился, что Марк не спешит возвращаться к делам, поэтому часто задерживался в офисе.

– Понимаешь, на нем многое было завязано, – объяснял он. – Дело не в том, что я не справляюсь, нет. Просто бесит эта его безответственность! Я оставлю его без всего! Лишу его на хер всего, что он имеет!

А я вновь ощущала свою вину за происходящее. И в один из дней просто не выдержала.

Мы ужинали в саду в свете десятков маленьких фонариков, сумерки накрыли вечернее небо, а в траве весело стрекотали сверчки.

– Вам нужно поговорить, – сказала я, отставляя в сторону тарелку.

– Вам? Кому вам? – непонимающе уставился на меня будущий муж.

– Тебе и Марку.

– Да пошел он… – пробубнил Вик и продолжил есть.

Я сидела, не притрагиваясь к еде, и просто смотрела на него. Наконец он сдался: отложил вилку и взглянул на меня.

– Ну что? Что?

– Вам нужно помириться, чтобы не потерять фирму.

– Полина…

– Помолчи, ладно? Дай мне сказать, – твердо произнесла я.

– Ну. – Он сложил руки на груди.

– Мужская дружба всегда проще, понятнее и честнее женской. В ней меньше обид и недосказанности. Если вы чем-то недовольны, вы прямо говорите об этом. Или бьете в морду. Вопрос закрыт, и вы спокойно общаетесь друг с другом, переступив через этот конфликт и живя дальше.

– И?

– И не нужно вести себя, как дети, Вить! Или как бабы. Просто пойди к нему и скажи, как есть: либо вы делите бизнес, либо забываете все старые обиды и работаете вместе дальше. Просто для чего все это? Для чего столько лет становления фирмы, вложений, сделок, контрактов, борьбы за рынок? Чтобы потерять все из-за глупых разногласий?

– Он унизил мою девушку, – напомнил Вик. – Покусился на твою честь.

– Ты уже отплатил ему за это.

– Я не понимаю… – Он сдвинул брови и тяжело вздохнул.

– Езжай к нему, Вик. Просто езжай. Прямо сейчас.

Вик склонился над тарелкой, потер рукой лоб, взъерошил волосы.

– Хорошо. – Он выдохнул, встал, поцеловал меня и ушел.

Его не было всю ночь, весь день и весь вечер. Его телефон не отвечал, поэтому я попросила Александра Федоровича отвезти меня к Загорскому.

Было уже темно, когда я вышла из машины возле уже знакомой элитной высотки в центре.

– Я с тобой, – вышел следом дядя Саша.

– Я справлюсь, – твердо сказала я. – Подождите меня здесь.

Закинула ремень сумочки на плечо и решительно направилась в здание. Консьержка быстро осела, услышав знакомую фамилию, и я прошла мимо нее к лифту.

Вошла, нажала кнопку нужного этажа и, когда створки дверей закрылись, нервно потянула носом густой воздух. Тот не спешил входить в легкие, сопротивлялся, и даже мое сердце стучало в этот момент как-то по-особенному. Страх перемешивался с интересом и волнением, ведь я должна была увидеть чудовище после стольких дней переживаний.

На нужном этаже я вышла из лифта, подошла к двери и сжала руку в кулак. Занесла над дверным звонком и поняла, что дрожу всем телом. Сцепив зубы, тронула дверь, но та не была закрыта – отворилась без единого звука.

В квартире было темно, накурено и негромко играло что-то джазовое. Сквозь окна лился свет луны, городских огней, а на стене работал телевизор.

– Вик! – негромко позвала я.

Сделала шаг и споткнулась о пустую бутылку. Осмотрелась. Повсюду валялись коробки от ресторанной еды, какие-то пакеты. Пепельница на столике была полна окурков, а стол был завален бутылками со спиртным, полупустыми стаканами и бокалами.

Я сделала еще шаг и увидела свои босоножки: кто-то аккуратно поставил их на стул возле окна. Почти почетное место.

Прошла дальше и обнаружила Вика, спящего на диване лицом вниз. От него страшно разило спиртным.

– Вик, Вик, вставай! Это я. Просыпайся! – Я принялась тормошить его за плечо, но он простонал что-то в ответ и не сделал никаких попыток встать.

В следующее мгновение я вздрогнула, заметив, как в стороне мелькнула тень. Вскочила, обернулась и наткнулась на Загорского.

Он был по пояс обнажен. Низко сидящие на узкой талии спортивные штаны были единственным предметом одежды на нем.

– Ты? – Мужчина пошатнулся, не веря своим глазам.

Он смотрел на меня, точно на привидение. От него несло алкоголем, а я не могла отвести взгляда от его лица. Оно было прежним: таким опасным и таким красивым. А его тело… оно было таким твердым, налитым, будто под кожей скрывалась настоящая каменная глыба.

– Марк, – сказала я негромко.

И мужчина часто заморгал, будто не веря, что слышит это. Попытался вглядеться в меня, как слепой, который точно знал, где находится человек, но никак не мог увидеть. Затем вдруг оскалился, точно зверь, и протянул ко мне свою руку.

– Марк, пожалуйста, – вместо голоса из горла вырвался хрип.

Он схватил меня за запястье и дернул на себя. Не прошло и секунды, как я впечаталась в его обнаженный торс. Сглотнула и задрожала, ощущая, как он обнюхивает меня, точно голодный волк.

– Марк…

– Настоящая, – усмехнулся он.

И посмотрел мне в лицо разочарованно и отрешенно.

– Я пришла за ним, – прошептала я.

– Ты никогда его не полюбишь. – Загорский хрипло произнес мне это прямо на ухо. – Никогда. Не полюбишь.

Его пальцы больнее сжали мое запястье.

– Пусти, – попросила я.

Но он лишь наклонился вперед и вжал меня в свою грудь сильнее.

– Потому что нет никакой любви. Ее нет.

– Марк!

Его зрачки расширились. Он определенно реагировал на свое имя, произнесенное мной. Прислушивался, нервничал, испытывал какой-то дискомфорт. Точно пес, который хотел поступить по-своему, но вынужден был слушать команды хозяина.

– Марк… – повторила я.

И его пальцы вдруг разжались.

От ощущения власти над тем, кто больше и опаснее меня, у меня перехватило дух.

Загорский пошатнулся и замер, наклонившись над моим лицом. Наши губы были в опасной близости друг от друга, и мне становилось труднее дышать. Я разглядывала его и не могла пошевелиться.

Темная, густая борода Загорского за дни заточения отросла и больше не выглядела ухоженной, как прежде, но от этого она смотрелась только суровее и мужественнее. Его глаза были наполнены черной бездной безумия, а щеки сильно впали, сделав скулы еще более очерченными и острыми.

Марк был по-прежнему очень красив. И эта красота не была слащавой или мягкой, она была пугающе сильной и мощной.

– Я хочу расплести твою косу, – прохрипел он, перебирая пальцами волосы на моем затылке.

Его губы приближались все ближе к моим. Они выглядели вызывающе сексуально. Я вспомнила тот сминающий, жестокий, больной поцелуй, которым он вгрызался в меня однажды, и подумала о том, могли ли эти губы быть нежными и ласковыми? Хоть когда-то? Хоть с кем-то? Могли ли они…

Но в этот момент Вик что-то замычал, и меня словно ледяной водой окатили.

– Вик, – я бросилась к нему, – Вик, все в порядке? Я пришла за тобой. Пойдем домой?

– Угу-у…

Я обернулась и увидела, как Загорский босыми ногами шлепает в сторону бара.

– Мм… А где Марк? – промычал Вик.

– Он здесь, все хорошо. – Я достала из сумочки телефон и набрала Александра Федоровича. – Завтра вы увидитесь, а сегодня мы едем домой. – После пары гудков дядя Саша снял трубку. – Алло, Александр Федорович, поднимитесь, пожалуйста, нужно помочь отнести Витю в машину.