Глава 73
Джеймс

Хотя никто этого не говорит, я знаю, что каждый из командного состава сильно обеспокоен исчезновением колонии с «Карфагена». Их убил патогенный микроорганизм? Хищники? Какая-то другая природная сила?

Или это была Сеть? Эта мысль не дает мне покоя.

Когда я увидел пустынную колонию, моим первым порывом было разбудить Артура и допросить его. Но, прежде чем сделать это, я хочу сам получить ответы. Мне нужно знать, с чем я имею дело. Другая проблема заключается в том, что пробуждение Артура вызовет множество вопросов от команды – и это правильно.

Он в одном из контейнеров для хранения в грузовом отсеке. Когда я очнулся от стазиса, то запер его снаружи и закрыл дверь. От него не было ни движения, ни звука, хотя я подозреваю, что он знает, что я запер его.

Я проверил логи программ. Как и ожидалось, после того, как я вернулся в стазис, отказов оборудования стало больше. Каждый раз Артур вмешивался, вероятно, с помощью какого-то судна или устройства из Сети. Возможно, у них есть ремонтные корабли, которые обслуживают «сборщики». Наш корабль будет намного проще отремонтировать, чем их сложную технику.

В целом путешествие с Земли на Эос заняло почти шесть тысяч лет, больше половины времени существования всей земной цивилизации.

Отсутствие «Карфагена» в течение шестидесяти лет составило бы только один процент от нашего общего времени в пути. Что, если их не было три или четыре процента времени – сотни лет?

Более важный вопрос: если Сеть провела оба корабля безопасно до Эоса, то почему они не синхронизировали наши прибытия? Мой вывод таков: прибытие «Карфагена» прежде всего должно служить какой-то цели, а полученный результат – тот, который нужен Сети.

Мне нужны ответы, и некоторые ждут на борту «Карфагена».

Оба корабля имеют стыковочные порты. В последний раз они использовались, когда суда были пристыкованы к МКС. Однако есть проблема: у нас нет стыковочной трубы для соединения кораблей. У нас не было для нее места, и, честно говоря, мы не думали, что она понадобится. Надеюсь, что мы больше ничего не забыли в этом грандиозном межзвездном путешествии.

Мы взяли с собой скафандры на случай, если понадобится проводить работы на обшивке корабля.

Мин проводит «Иерихон» рядом с «Карфагеном», выровняв стыковочные порты.

Эмма, Григорий и я одеты и стоим в шлюзе. Эос виднеется ниже. Сквозь облака мы видим, как огромная пустыня заканчивается льдом, а пышная долина разделяет два полушария.

Смотреть отсюда вниз – как сон. Такое ощущение, что два корабля просто висят здесь в космосе, оранжевая звезда справа от нас, причудливая планета внизу, мы едва движемся.

Эмма игриво улыбается мне, прежде чем повернуться и выпрыгнуть из шлюза в сторону «Карфагена». Она плывет в космосе, ее привязь разворачивается позади нее. Когда она достигает другого шлюза, то активирует свои двигатели, почти изящно касаясь поверхности. Да, мы с Григорием могли бы раздавить себя, как жуков, по корпусу «Карфагена».

Она активирует магнитный зажим, который удерживает борт корабля, затем прикрепляет трос к зажиму и вытягивает провисшую часть. У нас есть то, что представляет собой в космосе связующее звено.

В шлюзе она помещает блок управления в щель, через секунду дверь открывается, и Эмма вплывает внутрь. Устройство было специально изготовлено для шлюзов. Мы понимаем, что любой кодовый замок или устройство электронного доступа могли быть взломаны.

Мы с Григорием, все еще привязанные к «Иерихону», хватаемся за трос, который натянула Эмма, и подтягиваемся вперед.

Когда мы втроем оказываемся в воздушном шлюзе, то закрываем наружную дверь, герметизируем отсек и открываем внутреннюю дверь.

Мы все еще слишком осторожны, чтобы использовать радиовещание, но включаем канал передачи данных между нами тремя.

Голос Эммы звучит в моей гарнитуре:

– Экологические системы должны быть в рабочем состоянии. Командные секции находятся под давлением, а система жизнеобеспечения в режиме онлайн.

Она тянется, чтобы открыть шлем. Страх пронзает меня стрелой. Протягиваю руку, чтобы остановить ее, а затем снимаю собственный шлем. Здесь, на Эосе, она более ценна для колонии, чем я. Более того, если кто-то и должен умереть здесь, то пусть лучше это буду я.

Воздух врывается внутрь шлема, холодный и несвежий, настолько лишенный всех запахов, что кажется неестественным.

Я жду несколько секунд; потом киваю Эмме и Григорию.

Мы идем все вместе через узкий коридор, наши ботинки громко стучат по полу. Сверху и снизу, по мере нашего приближения, включаются светодиодные лампы.

Здесь нет никаких признаков борьбы. Ничего не пропало, в коридорах ничего не осталось.

– Привет! – зову я.

Ответа нет.

На мостике включаются свет и главный экран.

Мгновенно начинается воспроизведение видео. Гарри сидит в кресле командира. Позади него Шарлотта и Фаулер что-то тихо обсуждают.

– Привет, ребята, – весело говорит Гарри. – Похоже, мы добрались сюда. Я же говорил вам не торчать так долго в ванной. В любом случае, мы провели разведку и решили разбить лагерь в зоне № 2. – Он улыбается. – Я постараюсь к вашему прибытию зажарить на гриле какого-нибудь Эос-рекса.

Он делает паузу, улыбка исчезает.

– Мы также собираемся установить наземный коммуникатор для общения со всеми вами. Если вы видите это сообщение, надеюсь, вы только что сели в «Карфаген» из-за предосторожности, и мы скоро увидимся.

Он протягивает руку, и видео выключается.

Эмма, Григорий и я стоим там с минуту и обдумываем то, что мы увидели. Они прибыли благополучно. Планета была пригодной для жизни в тот момент.

Григорий движется к оперативной станции.

– Видео было записано несколько лет назад. Они оставались на орбите два года до записи видео.

– Проводили разведку? – спрашиваю я.

Григорий кивает.

– Они провели тщательное исследование планеты в поисках любых изменений в погодных условиях или нарушений экосистемы. Все капсулы были развернуты. Отсеки стазисных мешков пусты. Так же, как и грузовой.

– Корабль делал видеозаписи после того, как они ушли? Мы можем увидеть, что там произошло?

Григорий качает головой.

– Ладно. Давайте загрузим базу данных, а затем осмотримся.

Мы отсоединяемся друг от друга и расходимся, Эмма отправляется в медицинский отсек, Григорий – к управлению реактором, а я – в грузовой отсек. Заворачиваю в такое же помещение, где я запер Артура на «Иерихоне». Затаив дыхание, я протягиваю руку и поворачиваю ручку на жесткой пластиковой двери.

Пусто.

Сеть забросила агента на «Карфаген»? Или они наблюдали за кораблем как-то дистанционно? Должно быть, так. Или они убрали своего агента прямо перед тем, как «Карфаген» прибыл на Эос.

Обыскав оставшуюся часть грузового отсека, я возвращаюсь на мостик, где меня ждет Григорий с ошарашенным выражением лица. Я понимаю его эмоции – я выглядел так же, когда увидел логи. Я даже не думал о том, что он просмотрит их, когда он пошел к управлению реактором.

– Джеймс, – медленно начинает он.

– Давай поговорим об этом на «Иерихоне».

Он поднимает голову.

– Поговорите о чем? – спрашивает входящая на мостик Эмма.

– Мощность двигателя. Похоже, реактор все еще в хорошем рабочем состоянии. Должно быть, он немного превзошел двигатель «Иерихона».

Григорий смотрит на меня, словно собирается взорваться.

– Грузовой отсек пуст, – продолжаю я как ни в чем не бывало. – Как насчет медотсека?

– Тоже пусто. Журналы не сообщают о каких-либо осложнениях. Когда они прибыли, все стазисные мешки были целы. Из стазиса вышла только команда. Если грузовой отсек пуст, они должны были использовать капсулы, чтобы отправить всех на планету.

– Хорошо, давайте возвращаться на «Иерихон».

Я стою в кубрике позади мостика, собираюсь устраиваться на ночь, когда ко мне подходит Григорий. Он не говорит ни слова, но я знаю, чего он хочет.

Он выходит из небольшой комнатки, идет через мостик, и я следую за ним, мысленно решая, как реагировать на будущие вопросы.

В комнате управления реактором он закрывает люк и разворачивается, чтобы сосредоточиться на мне.

– Шесть тысяч лет! В этих логах есть десятки критических сбоев. Сотни предупреждений. – Он смотрит на меня. – Я проверил, Джеймс. Здесь почти то же самое. И я видел журналы стазиса. Ты проснулся тысячу лет назад и тогда проверил логи нашего оборудования. Ты видел это.

Я выдыхаю, он ждет.

– Это так.

– Что произошло?

– Сеть. Она помогла нам.

Григорий сдвигает брови.

– Как? Зачем?

– Я не знаю.

– Они нуждались в нас, чтобы добраться до Эоса.

– Видимо.

– Как они это делают? Внедрили бот на корабль?

Я качаю головой.

– Он был уже внутри, когда мы отбыли.

– Я не понимаю.

– Артур починил тело Оливера.

– Оно должно было быть сломано ударом астероида.

– Так и было. Артур использовал наниты – чёрную слизь, которую мы видели, – чтобы починить его. Пока Оливер работал, Артур ждал своего часа. Когда пришло время, он отправил Оливера в центр управления запуском. Он убил тех двух солдат и спрятал их в ящике. Вот как он попал на корабль. Когда мы выходили из Солнечной системы, Артур загрузил свой искусственный интеллект в тело Оливера. Он, Артур, спасал корабль все это время.

– Он все еще на борту?

– Да.

Григорий рвется к люку, но я его перехватываю.

– Стой!

– У тебя все еще есть энергетическое оружие?

– Мы не собираемся его убивать.

– Если мы все еще живы, Джеймс, значит, по какой-то причине мы нужны им живыми. Они поддерживали нас не ради нас самих. Они сделали это, потому что это им на руку. Ты знаешь почему?

– Нет.

– Это очень опасно. И он тоже.

Григорий пытается вырваться, но я держу его крепко.

– Подожди. Он может нам понадобиться. Я согласен – нам нужно выяснить, почему они спасли нас. Только он может сказать. Сначала нужно поговорить с ним.

– Оружие…

– Оно есть. Но останется у меня.

Когда все ушли спать, мы с Григорием направляемся в грузовой отсек. Я отхожу от двери контейнера с поднятым энергетическим оружием, и он поворачивает ручку.

Артур сидит, подтянув колени к груди, обхватив руками голени.

Его лицо пустое, тон игривый.

– Тебе повезло, что я могу играть в пасьянс в своем уме. Здесь становится скучно.

Я делаю шаг назад и машу Григорию, чтобы он тоже отошел.

– Выходи.

Артур выходит и встает, оглядываясь вокруг.

– Так. Добро пожаловать домой. Вы, ребята, хотите дать пять?

Мы с Григорием стоим, уставившись на него.

– Дружеский удар кулаками? – Артур поднимает руки. – Думаете, лучше обнимашки?

– Мы думаем, что нам нужны ответы.

Артур опускает руки по бокам, закрывая глаза, голова поникает.

– Повод повесить меня.

– Где колонисты с «Карфагена»?

Артур открывает глаза.

– Я понятия не имею. Я сам только что сюда прибыл.

– Но Сеть знает.

– Этого я тоже не знаю, Джеймс. Нет доступа к Сети в пределах моего диапазона общения.

– Ты врешь, – выпаливает Григорий.

– Зачем мне это? – мягко отвечает Артур.

– Как раз это мы и собираемся выяснить, – Григорий подходит ближе. – Ты можешь чувствовать боль?

Артур поднимает брови.

– Тебе действительно не понравится этот ответ.

– Черт побери вас обоих.

Григорий отводит взгляд от Артура.

Я делаю глубокий вдох, стараясь успокоиться и надеясь успокоить и Григория.

– Вы специально сохранили нам жизнь. И, видимо, Сеть помогла команде и колонистам «Карфагена» во время их путешествия. Но ты позволил им здесь умереть.

– Это не я. На «Карфаген» был назначен другой искусственный интеллект.

– Тогда где он? Я предполагаю, что у него было какое-то тело. Мы обыскали корабль, но не смогли его найти.

– Полагаю, ему не понравился отпуск на Эосе. Не могу сказать, что я его виню. Моей миссией было доставить вас сюда в безопасности. Миссия окончена. Что происходит сейчас, зависит от вас.

– Но ты знаешь, почему Сеть решила помочь нам добраться сюда.

– Да.

– Скажи.

– Я не могу.

– Почему?

– Я уже говорил тебе, Джеймс. Это поставит вас под угрозу. Я не уполномочен говорить вам.

Григорий улыбается.

– Может быть, мы раскроем твой мозг и взломаем шифрование и, наконец, сами все выясним.

Артур улыбается.

– Это будет примерно так же, как если бы белка разобрала двигатель внутреннего сгорания и восстановила его.

Григорий протягивает мне руку.

– Дай мне пистолет, Джеймс.

– Не дам, пока мы не получим ответы. – Я спрашиваю Артура: – Что ты будешь делать сейчас?

– Это зависит от тебя, Джеймс. Я солдат. Моя миссия окончена, но я все еще в тылу врага. Пленник. Я просто хочу домой, но, наверное, умру в этой жалкой камере, которую ты называешь космическим кораблем.

– Что это значит?

– Это значит, что твой друг, вероятно, отключит меня этим оружием, бросит в капсулу и использует буксир, чтобы оттащить в пекло этого красного карлика.

– А если мы не будем этого делать?

– Я войду в свой режим стазиса. Я буду ждать. И надеюсь, что какой-нибудь объект Сети пройдет поблизости еще до того, как архаичные части в этом теле разрушатся. Если так, я перешлю свою программу и отправлюсь домой. Вы можете не верить мне. Я оставил там людей и хочу вернуться к ним.

– Это самое человечное чувство, которое ты когда-либо проявлял.

Артур закатывает глаза.

– Это устаревший код. Я продолжаю подавать в службу поддержки заявление о необходимости исправить его, но… приоритеты, понимаете?

Надежно заперев Артура в грузовом ящике, мы с Григорием возвращаемся в комнату управления реактором и закрываем люк.

Григорий смотрит в сторону от меня, его лицо словно окаменело. Это будет нелегким решением.

– Убийство нам не поможет, Григорий.

– Конечно, поможет. Это гарантирует, что он не убьет нас.

– Мы гарантируем это, не убивая его.

Григорий качает головой, но ничего не говорит.

– Мы помещаем его в капсулу и прикрепляем снаружи взрывчатку. Настраиваем ее на срабатывание в случае, если капсула повреждается, но не по нашей вине. Затем привязываем капсулу к грузовому отсеку и отпускаем ее.

Григорий пожимает плечами.

– А потом что?

– Если мы решим, что он является угрозой, мы отправим сообщение на судно, чтобы трос отсоединили. Мы используем буксир, чтобы отправить его в звезду.

– Он угроза, Джеймс.

– Он может нам понадобиться. Мы не знаем, что обнаружим там, внизу. Что бы ни убило колонистов с «Карфагена», это может ожидать и нас. Он может быть единственным нашим спасением.

После долгой паузы я продолжаю:

– Мы бы не добрались сюда без него, Григорий. Если Сеть хочет, чтобы мы умерли, то есть миллиард способов нас убить.

Челюсти Григория сжимаются, он скрипит зубами.

– Мы скажем команде? – спрашивает он.

– Нет. Это только вызвало бы больше вопросов – а у нас нет ответов. Эти люди прошли через ад, и они думают, что, в конце концов, вышли на другую сторону. Впервые с начала Долгой Зимы человечество думает, что все кончено. Давай позволим им так считать. Им не нужна другая тайна. Им нужно сложить бремя с плеч. Сейчас это наш дом, и я хочу, чтобы моя жена и дети думали, что здесь безопасно.

– Даже если это не так?

– Если есть опасность, с которой они ничего не могут сделать, – да. Я бы предпочел, чтобы они про эту опасность не знали.