Глава 72
Эмма

Когда я прихожу в себя от стазиса, медицинский отсек пуст. Роботизированная рука, открывшая мешок, висит рядом со столом, ее работа сделана.

На корабле тихо, полы холодные, свет тусклый. Как и я, он просыпается.

Я чувствую смесь эмоций. Когда мои ноги касаются пола, мое первое желание найти своих детей, особенно младшего. Я отчаянно хочу взять Карсона на руки. Биологически я чувствую, что меня тянет к нему, как искусственная гравитация, тянущая мое тело от пола. На короткий миг я думаю о том, чтобы вывести его из стазиса, просто чтобы ухаживать за ним, чтобы качать моего ребенка на руках. Но мой разум подавляет этот импульс. Мне нужно убедиться, что он будет в безопасности, когда мы выведем его из стазиса. И пробуждать его более одного раза довольно опасно. Еще многое предстоит сделать, прежде чем мы будем готовы начать выводить из стазиса кого-либо, кроме критически важного персонала.

Я надеваю армейскую форму и бегу по центральному коридору, босиком шлепая по полу. Как ребенок в рождественское утро, я слишком взволнована, чтобы беспокоиться об обуви или о чем-то еще. Я просто хочу это увидеть.

На пороге мостика включается свет. Все стулья и станции пусты. Я проснулась первой и первой увижу наш новый дом.

Бабочки танцуют у меня в животе, а главные экраны оживают. Образ доводит меня до слез. Там внизу целый мир. Когда я его изучаю, моя радость превращается в страх. Ожидающий нас мир выглядит почти так же, как тот, который мы оставили. Здесь холодно, темно и бесплодно. Массивные горы, покрытые снегом, доходят почти до облаков в атмосфере. Поверхность покрыта льдом, за исключением тех мест, где огромные реки змеятся по замерзшим просторам.

По краям мира светится желто-оранжевый свет, как огонь, горящий за ледяным шаром. Это захватывает дух.

И в то же время – это облегчение. Звезда позади планеты означает, что мы приближаемся с дальней стороны. Мы ожидали, что эта его часть будет заморожена.

На навигационной станции Мина мигает сообщение:

ДОСТИГНУТА КОНЕЧНАЯ ТОЧКА МАРШРУТА

Компьютер произвел расчеты на основе местоположения звезд. Этот красный карлик – Кеплер-42. Мы находимся на расстоянии 131 светового года от Земли. Планета, вырисовывающаяся внизу, – та, которую нам обещали.

Эос.

Во время навигации я изучаю трехмерную визуализацию Солнечной системы. Эос не имеет вращения вокруг своей оси, как и сказал Артур.

На пульте я ввожу команду на выход корабля на орбиту.

Через несколько минут «Иерихон» начинает тормозить и поворачивается широким боком к планете.

Странно видеть мир, так похожий на Землю, но вместе с тем другой, с землей неправильной формы, с солнцем за ним неправильного цвета.

Как главный планировщик колонии, команда решила, что я должна проснуться первой. Остальная часть экипажа не отстает от меня. Я слышу голоса в медотсеке, Джеймс отдает приказы искусственному интеллекту корабля, которого они назвали Альфредом. Я поворачиваюсь и вижу, как он идет по коридору в ботинках.

С моей точки зрения, я видела его всего пять минут назад, но он обнимает меня и отрывает от пола, давая моим замерзшим ногам несколько секунд облегчения.

Я смотрю на него. Его лицо почему-то выглядит старше – и он встревожен. Я интересуюсь, не случилось ли что-то во время путешествия.

– Кажется, ты удивлен, что мы это сделали, – шепчу я ему.

– Я? Ни на минуту не сомневался.

Следующими просыпаются Григорий, Идзуми, Мин и полковник Брайтвелл, и мы все приступаем к своим обязанностям.

– «Карфагена» не видно, – замечает Брайтвелл.

– Они могут быть на другом конце планеты, – отвечает Григорий. – Или мы могли прибыть первыми. Они могут быть на годы позади нас.

– Или на столетия впереди, – говорит Мин. – Они уже могли быть там. – Он стучит по своей панели. – Я ускоряюсь.

Глядя на обзорный экран, я чувствую, как задерживаю дыхание, когда «Иерихон» огибает темную сторону планеты. На терминаторе – линии, где свет звезды встречается с неосвещённой стороной – лед заканчивается. С другой стороны, в свете солнца Эос – огромная пустыня, прерываемая только широкими реками, протекающими через нее, словно вены в руке.

Дальняя сторона Эоса – замёрзшая бесплодная пустошь. Ближайшая сторона – раскаленная пустыня. Мы не сможем выжить ни в одном из них. Мне вдруг вспоминается лагерь № 7 в Тунисе. До Долгой Зимы там была раскаленная пустыня. А потом замёрзшая дикая местность, которая бы нас убила. Оба варианта есть здесь, на Эосе, как две стороны медали.

Однако я вижу одно отличие. В небольшой области у терминатора, где свет исчезает, переходя во тьму, расположена долина, которая бежит вниз по всей планете. Через нее протекают широкие реки. Горы поднимаются вверх, словно сдерживая снег с одной стороны и пустыню с другой.

В этой полутемной долине я вижу надежду – колыбель, где может выжить человеческая жизнь. От берегов реки раскинулась равнина с сине-зеленой травой. Массивные деревья с зелеными и пурпурными листьями возвышаются в тени гор, кажется, они словно перелезают друг через друга, чтобы вобрать осколки оранжевого света, сияющие сквозь вершины.

С орбиты это выглядит так, будто кто-то взял гигантский нож и разрезал планету сверху донизу, обнажив цветущий рай в том месте, где лед встречается с песком.

Джеймс улыбается.

– Разверните зонды.

Сейчас начинается настоящее испытание. Пригодна ли атмосфера для дыхания? Какие болезнетворные микроорганизмы ждут нас там, внизу? Какие существа прячутся в этой долине? Я одновременно взволнована и напугана.

– Перейти на геостационарную орбиту? – спрашивает Мин.

Джеймс смотрит на изображение на экране.

– Нет, не будем ждать результатов. На другом терминаторе, вероятно, есть обитаемая зона.

Никто не озвучивает то, о чем мы все думаем: там нет населенных пунктов. Может быть, мы прибыли первыми.

– Я проверю системные журналы, – говорит Григорий.

– Нет, – быстро отвечает Джеймс. – Я сделаю это. Лучше потратить время на проверку капсул, чтобы убедиться, что они готовы к выходу.

Григорий смотрит на Джеймса, явно озадаченный. Наконец он кивает и открывает консоль.

Пока «Иерихон» огибает планету, внизу простирается бескрайняя пустыня. Мин резко поворачивается к Джеймсу.

– «Карфаген» хорошо просматривается – он по другую сторону пустыни. – Он изучает свой экран. – Корабль движется по орбите на высоте около четырехсот километров. Скорость – тридцать тысяч километров в час.

Григорий осторожно замечает:

– Если бы там была колония, она должна была бы находиться на синхронной или стационарной орбите.

Мин вызывает модель планеты и выполняет несколько расчетов.

– Невозможно. Высота синхронной орбиты находится за пределами сферы Хилла планеты.

Брайтвелл прищуривается. Джеймс выглядит озадаченным.

Мин поясняет:

– Сфера Хилла – это область вокруг небесного объекта, где это тело оказывает доминирующее гравитационное влияние. Проблема здесь в том, что высота для синхронной орбиты вывела бы корабль за пределы гравитационного влияния Эоса. Гравитация от звезды, другой планеты или луны будет мешать, изменяя орбиту.

– Он еще не отправил сообщение? – спрашивает Джеймс.

– Нет, – отвечает Мин. – Должны ли мы активировать наши коммуникационные панели?

– Да.

Когда подтверждение появляется на терминале Джеймса, он печатает сообщение, которое появляется на главном экране:

КАРФАГЕН, ЭТО ИЕРИХОН. КАК СЛЫШИТЕ?

Ни один из кораблей не имеет возможности передавать или принимать передачи любого вида. Наши рассуждения заключались в том, что трансляция может подвергнуть корабли опасности быть обнаруженными. Как и получение сигнала, который может взломать системы корабля.

Хотя мы не можем вести вещание, у нас есть более рудиментарная система связи. Снаружи каждого корабля установлены камеры. Они постоянно сканируют коммуникационные панели на внешней стороне кораблей, это чем-то напоминает старую технологию электронных чернил: они образуют символы, которые быстро мигают и исчезают. Символы почти неотличимы от внешнего корпуса – если не знать, что искать. Если считать их, они образуют простую систему сообщений. Это придумала Лина для первых битв с Сетью. Мысли о ней до сих пор вызывают у меня угрызения совести.

На экране курсор мигает. «Карфаген» не отвечает.

– Вы передаете на повторе? – спрашивает Джеймс.

Мин серьезно кивает.

– Они все могут быть на поверхности, – комментирую я, надеясь, что буду права.

После «Иерихон» молча летит, пересекая бескрайнюю пустыню внизу – «Карфаген» на орбите над нами. Все мы хотим увидеть долину в другом терминаторе. Я чувствую, что мы все затаили дыхание в ожидании, отчаянно желая увидеть там процветающую колонию.

Мин замедляет корабль, когда мы приближаемся к терминатору. Она похожа на другую долину, хотя здесь более широкие равнины, простирающиеся вокруг рек, а горы, граничащие с пустыней, не такие высокие. Выглядит, одним словом, теплее.

– У нас кое-что есть, – осторожно говорит Мин.

На обзорном экране появляется изображение поверхности, вид с воздуха на треугольник земли, где встречаются две реки. Там аккуратными рядами выстроились десятки длинных бараков с черными солнечными батареями на крыше и белыми стенами, которые, казалось, уходят в траву. Это наши запчасти, которые мы перевезли из Атлантического Союза.

То, чего я не вижу, разбивает мне сердце. Вокруг бараков нет движения. Никаких следов Гарри, Шарлотты, Фаулера, Эрлза и других поселенцев. Фиолетовые лозы оплетают стены нескольких зданий.

Некоторые дома обвалились. В некоторых есть зияющие дыры. Стволы деревьев лежат расколотыми. В некоторых зданиях видны скелеты крупных животных, очищенные и иссушенные солнцем и временем.

У линии деревьев я замечаю груды обломков – бараки и здания, которые, вероятно, унесло ветром. Должно быть, в лагере разразилась буря. Но это не уничтожило его полностью. Потому они ушли?

Никто не выдвигает теории. Никто ничего не комментирует. Стоит такая тишина, что можно было бы услышать, как на мостике упала булавка. Все думают об одном и том же: их больше нет.

Джеймс нарушает молчание.

– Разверните зонды.

Неделю спустя я стою перед мостиком, указывая на показания на экранах позади меня.

– В общем, Эос по сути соответствует обещанию Сети. Воздух пригоден для дыхания, в нем многовато азота, но он не вызовет серьезных проблем со здоровьем. Гравитация составляет около девяноста двух процентов от земной. Наши потомки будут намного выше, чем первое поколение поселенцев.

Потомки. Приятно сказать это слово.

– И наши дети, вероятно, будут выше, – говорит Джеймс, и на его губах появляется легкая улыбка.

– Вполне вероятно. И у них будет много еды. Мы обнаружили несколько зерновых растений и корнеплодов. Когда приземлимся, нам нужно провести несколько тестов, но результаты наблюдений многообещающие.

– Есть ли хищники? – спрашивает Брайтвелл.

– В изобилии, – отвечаю я. – Самая большая угроза – вид крупных хищных рептилий.

– Динозавры, – заключает Григорий.

– Ну это слишком просто… – Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но я добавляю: – Хотя в целом верно.

– Насколько сложно их убить? – уточняет Брайтвелл.

– Довольно тяжело.

Я показываю снимок, на котором один из зондов запечатлел труп одной из рептилий. Животное лежит на боку, демонстрируя сверхъестественное сходство с Тираннозавром Рексом.

– Мы считаем, что это главный хищник в экосистемах обеих долин.

– Они уязвимы? – спрашивает Брайтвелл.

– У них толстая и чешуйчатая кожа, но правильным оружием ее можно проткнуть.

– Я начну работать над этим, – говорит Брайтвелл. – Надеюсь, мы сможем изменить те орудия, что у нас есть. Как вы все знаете, мы привезли не столько, сколько мне хотелось бы.

Джеймс улыбается.

– Но нам удалось привезти всех наших людей.

– Справедливое замечание, сэр.

– Как насчет климата? – спрашивает Джеймс.

– Мы не можем долго выжить на ближнем или дальнем конце планеты, но обе долины пригодны для жизни.

– Кажется, – бормочет Григорий, – что экипаж «Карфагена» пришел к такому же выводу.

Все замолкают на долгое время. Наконец, Джеймс выходит вперед и становится рядом со мной.

– Начнем с фактов. На поверхности есть заброшенные бараки – в восточной долине терминатора. Некоторые повреждены. «Карфаген» все еще на орбите. Он не отвечает на сообщения. – Джеймс делает паузу. – Это говорит нам о том, что группа спустилась на поверхность и построила бараки. Это все, что мы знаем. Есть много вариантов.

– Например, каких? – спрашивает Мин.

– Они могли найти там что-то, что им не понравилось. И оставили всех на корабле в стазисе.

– Можем ли мы удаленно взаимодействовать с «Карфагеном»? – спрашивает Брайтвелл. – Узнать, когда он сюда попал, может, что случилось?

– Нет, – отвечает Джеймс. – По задумке ни один корабль не имеет беспроводного управления. Слишком большой риск. Простой искусственный интеллект корабля не будет реагировать на сигналы коммутационной панели, если это не разрешит офицер на мостике. Если мы хотим узнать что-нибудь об этом корабле, нам нужно отправиться туда.

Он смотрит на Григория.

– Ты готов?

Григорий кивает. Я поворачиваюсь к нему.

– Я тоже.

Лицо Джеймса смягчается.

– У тебя только что родился ребенок.

Я пожимаю плечами.

– Это было пару тысяч лет назад.

Он терпеливо улыбается.

– Биологически это было несколько месяцев назад.

– Я в порядке. И у меня больше часов выхода в открытый космос, чем у остальных представителей человеческой расы, вместе взятых. Пошли.