Глава 48
Эмма

Для таких, как я, кто счастлив только когда работает, постельный режим похож на тюремное заключение. Чувствую себя так, как будто уже пролежала в этом лазарете года три.

Джеймс приходит каждое утро с улыбкой на лице, принося самые здоровые сухпайки, которые может найти, Элли и Сэм с ним.

Сегодня – куриный суп с лапшой. На завтрак. Я не жалуюсь. На самом деле я счастлива оттого, что у меня вообще есть еда. Но куриный суп в шесть утра – к этому нужно привыкнуть. И перед каждым приемом пищи Джеймс методично изучает его состав, удостоверяясь, что там имеются все необходимые микроэлементы. Я знаю, что первый триместр критичен для беременности, но с тех пор, как он увидел меня на больничной койке, он стал практически одержим моей защитой.

Когда дети уходят в школу и он возвращается, я беру мужа за руку:

– Мне нужно выбраться отсюда.

– Тебе нужно проще к этому относиться.

– Так и сделаю, но только не здесь. Это как тюрьма.

– Поверь, это точно не тюрьма.

– Ох, точно. Прости, я все время забываю.

– На самом деле нам нужно сформулировать наш ответ на предложение Артура. Если ты чувствуешь себя к этому готовой. Это будет просто коллективное обсуждение.

Я откидываю одеяло.

– Я готова. Это просто разговор. Как он навредит мне?

Как хорошо выйти из лазарета, сидеть прямо, слыша, как скрипят дешевые кресла из искусственной кожи, пока все рассаживаются. Я почти уверена, что Джеймс нарочно усадил меня спиной к настенным экранам, на которых показаны кадры с беспилотников, на которых колонна капитана Брайтвелл приближается к лагерю № 2. Он боится, что я увижу что-то плохое. Время от времени я подглядываю на экран, а он награждает меня сердитым взглядом. Я чувствую себя ребенком, оставленным после уроков. Это довольно весело.

Все здесь: Гарри, Мин, Фаулер, полковник Эрлс, даже Шарлотта, оставившая школу этим утром на попечение Мэдисон.

Фаулер откашливается.

– Вопрос, стоящий перед нами, – это предложение от Сети, которое передал Артур. Григория и Идзуми здесь нет, и было принято решение не включать их по радио, учитывая чувствительность рассматриваемой проблемы. Они передали свои голоса Джеймсу, и мы подсчитаем их в конце. Давайте начнем с идеи отказаться от предложения Сети и остаться здесь, на Земле.

Джеймс говорит первым.

– Все сводится к одному: через год планета превратится в ледяной шар. Вопрос в мощности. И я не могу его решить. Не с теми ресурсами, которыми обладаем на сегодняшний день. Даже если мы решим проблему с электроэнергией, мы не выберемся отсюда. Нам нужно создать самодостаточную среду обитания, где можно будет выращивать пищу и перерабатывать воду. Создание маленькой выполнимо – нелегко, но выполнимо. Большой? Способной поддерживать жизнеспособный генофонд? Невозможно.

Джеймс смотрит на полковника Эрлса.

– Только если не будет какого-то внесенного в классификацию места, о котором мы не знаем, – автономной среды обитания, защищенной от экстремальных погодных явлений, самодостаточной, либо довольно далекой?

– Я об этом не знаю. Цитадель была самым передовым бункером в Атлантическом Союзе по очевидным причинам – близость к ЦЕНТКОМу и НАСА.

Джеймс делает жест рукой.

– Плюс, даже если мы добьемся успеха, если останемся на Земле, то здесь мы как утки перед охотником. Сеть может в любой момент положить конец существованию нашей цивилизации.

Фаулер откидывается на спинку стула.

– Как по мне, то главный вопрос заключается в следующем. Что мы можем построить с наиболее успешным результатом: самодостаточное подземное убежище или корабль для колонизации, способный перевезти нас в другую звездную систему? Думаю, что корабль построить будет сложнее.

Инстинктивно я дотрагиваюсь до живота, когда заговариваю в первый раз.

– Есть еще одно соображение. Мы говорили о краткосрочном выживании. Но мы должны учитывать долгосрочную перспективу. Даже еда, вода и укрытие не гарантируют выживание. Желание жить также критически важно. Мы видели это в Цитадели. Выжить, проще говоря, недостаточно. Наш план должен включать возможность дать нашим людям достойную жизнь. Прежде всего эти люди должны верить, что у их детей есть шанс на достойную жизнь. Я не думаю, что мы найдем этот шанс на Земле, в ограниченной среде обитания, под постоянной угрозой нападения, в месте, где мы должны контролировать численность населения, где любая катастрофа на фермах или в среде обитания может послужить причиной нашего вымирания.

Пока все молчат, я продолжаю:

– Оставить Землю – это неопределенность, я осознаю это. Но новый мир, за пределами досягаемости Сети, дает шанс на счастье. Здесь я чувствую, что наша судьба предрешена, даже если мы и выживем на короткий срок.

– Весомый аргумент, – говорит Фаулер. – Его я не учел.

Голос Шарлотты задумчив.

– Дети обычно адаптируются лучше, чем мы ожидаем. Но я должна согласиться с Эммой. Наш вид эволюционировал в течение миллионов лет в преимущественно умеренном климате. Над землей. Я считаю, что у нас больше шансов на долгосрочное выживание – в аналогичной среде, даже если необходимо будет немного приспособиться.

Гарри сплетает вместе пальцы.

– Если подумать, то жизнь на борту космического корабля в течение нескольких поколений будет во многом похожа на жизнь в подземной среде обитания – закрытой экосистеме с постоянными угрозами за ее стенами. Мы рискуем так же, вне зависимости от того, останемся ли мы на Земле или будем жить на космическом корабле на протяжении многих лет. Как подметила Шарлотта, мы не развивались для этого и не можем знать, как мы будем жить в этих обстоятельствах.

Это хороший аргумент, который я не учла.

– Предполагается, что путешествие в новый мир займет несколько поколений, – говорит Джеймс.

Гарри улыбается.

– Ты думаешь, у Сети есть сверхсветовой двигатель?

– Кто знает. Очевидно, новый «сборщик» добрался сюда через годы после Битвы на Церере, не за секунды. Но это могло быть и по другим причинам. Прежде, чем мы примем какое-либо решение о колонизации, думаю, мы должны понять, что именно предлагает Сеть.

– Соглашусь, – говорит Мин. – Думаю, если колония сработает, это будет лучшим решением. Я не доверяю Сети. Думаю, они нас обманут, это самый большой риск.

– Как мы можем снизить этот риск? – спрашивает Фаулер.

– Я много думал об этом, – говорит Джеймс. – Основной риск заключается в том, что Сеть будет оказывать нам большую техническую помощь. Если они смогут контролировать технологию, они могут убить нас сотней возможных способов.

И эти слова надолго повисают в воздухе.

– Но, – продолжает он, – я думаю, мы можем минимизировать риски. Во-первых, мы разрешим Сети предоставить технические проекты, но производить все будем сами, чтобы гарантировать, что детали не будут повреждены – и мы всегда пишем все программное обеспечение. Мы также должны убедиться, что у Артура нет доступа к этому коду или к любой из наших сетей. На данный момент у нас нет никаких беспроводных сетей передачи данных.

– А что насчет цепи ретрансляторов, которую установили дроны? – интересуется Мин.

– О, точно, – Джеймс чешет висок. – Но это только голосовые данные – у них нет связи ни с одной из наших баз данных, и программное обеспечение необязательно. Я не вижу там большого риска, но мы должны в любом случае от них отказаться и использовать только рации. Начиная с этого момента, мы будем запрещать беспроводные сети передачи данных.

– Это не помешает Артуру написать собственный код и загрузить его в закрытую систему, – говорит Гарри.

– Это правда, – кивает Джеймс. – И вот вторая часть: нам нужно постоянно поддерживать стопроцентное наблюдение за Артуром. Ограничьте его доступ, убедитесь, что он не подходит к компьютеру, подключенному к другому компьютеру.

– Но это не единственная опасность, – говорит Мин. – «Сборщик» может напрямую атаковать корабли колонистов.

– Мы обдумаем это, – говорит Джеймс. – Полагаю, мы должны настоять на том, что у кораблей должна быть кое-какая система обороны. Даже если мы успешно выйдем за пределы нашей Солнечной системы, мы будем пересекать большие пространства, возможно, пролетать через другие солнечные системы или рядом с ними – системы, где можем столкнуться с враждебными технологиями или цивилизациями. Мы должны быть способны защитить себя.

– Очевидно, что космические корабли находятся далеко за пределами моей области знаний, – говорит полковник Эрлс. – Я смотрю на вещи с другой точки зрения. Когда я думаю о рисках, то бросается в глаза человеческий фактор. В частности, скорее всего, в следующем году нам придется начать говорить людям, что мы покидаем Землю на космическом корабле. Я думаю, что часть населения будет иметь проблемы даже с тем, чтобы поверить в это. И если они в это поверят, то согласятся ли. У нас могут начаться беспорядки. У нас может быть гражданская война, прежде чем все это закончится. Конфликт между Четвертым и Пятым лагерями, свидетелями которого мы только что стали, – лишь небольшой отрывок того, с чем мы можем столкнуться.

Эрлс прав. Я не рассматривала все с такого ракурса. Удивительно, как выслушивание другой точки зрения выявляет слепые пятна.

– Но, тем не менее, – говорит Фаулер, – у всех нас есть работа, независимо от того, какой путь мы выберем. Очевидно, что нам нужно выслушать детали предложения Артура, прежде чем мы примем решение. На данный момент у нас недостаточно информации. – Он оглядывает группу. – Согласны?

– Я согласен, – говорит Джеймс, другие присоединяются и кивают.

– Я хочу добавить еще вот что, – вставляет Шарлотта. – Мы составили обновленную перепись с количеством человек из лагерей № 7, 4 и 5. В нашем лагере чуть больше сотни выживших. Проще говоря, это очень маленький генофонд, из которого можно перезапустить человеческую расу. Я не говорю, что это невозможно, но это одна из моих проблем. Если эта тенденция сохраняется для остальных лагерей в Атлантическом Союзе, мы в лучшем случае на грани. Проще говоря, нам нужно найти больше людей. Хотя я согласна с тем, что наши ресурсы должны быть направлены либо на подземную среду обитания, либо на судостроение, я думаю, что нам нужно рассмотреть вопрос о том, как связаться с Каспийцами, Тихоокеанским Альянсом и поселениями на родине, и сделать это лучше раньше, чем позже.

Я знаю, что семья Шарлотты в Австралии, в штаб-квартире Тихоокеанского Альянса. Не думала об этом раньше, но она, должно быть, волнуется за них. И я также считаю ее опасения относительно уровня населения существенными.

– Но попасть туда – целая проблема, – говорит Гарри. – Дроны осмотрели все аэропорты Атлантического Союза. Ни один самолет не уцелел после падения астероида. И также ни один вертолет. В лагерях до сих пор остались неисследованными три военных склада, но я бы не испытывал на их счет большого оптимизма.

– Что насчет двух морских портов Атлантического Союза? – спрашивает Фаулер.

– Неизвестно, – отвечает Джеймс. – Один из беспилотников достигнет северного порта в лагере № 3 в следующие тридцать шесть часов. Мы посмотрим на западный порт в лагере № 15 через двенадцать часов после этого. Я буду очень удивлен, если какое-либо из стоящих на якоре судов уцелело. Разве что только один из этих лагерей не попал под удар.

– И, – добавляет полковник Эрлс, – ни один из других лагерей или поселений не связывался с нами. Это означает, что они в той же ситуации, что и мы. Или хуже.

– У меня есть идея, – раздается тихий голос Мина. – Мне нужно обсудить ее с Григорием, но это может связать нас с другими лагерями.

Дверь в операционный штаб распахивается, и в нее заглядывает сержант.

– Полковник, извините, сэр, капитан Брайтвелл на линии. У нас проблемы.

Я мгновенно оглядываюсь на видео с беспилотников. Думаю, что все были настолько увлечены разговором, что забыли об экранах на стене.

На экране колонна лагеря № 7 остановилась в снегу. Рядом с ними припаркованы два квадроцикла из другого лагеря, солдаты Атлантического Союза стоят вокруг автомобилей, оружие направлено на нашу колонну. Это похоже на контрольно-пропускной пункт.

– Спасибо, – говорит Эрлс сержанту, который немедленно уходит, закрывая дверь. Эрлс активирует рацию на столе переговоров. – Команда, браво, лагерь № 7 на связи. Доложите.

– Сэр, капитан Брайтвелл. Мы связались с лагерем № 9. Они приказали мне остановиться и сдать оружие.

– Кто приказал вам, капитан?

– Генерал Пароли, сэр.

– Кто такой генерал Пароли? – спрашивает Фаулер.

– Он командующий 3-й армией Атлантического Союза, – отвечает Эрлс. – Он итальянец. Как и его армия. Он отвечает за северную часть наземной обороны Атлантического Союза. И он выше меня по званию.

– Больше нет, – говорит Фаулер. – Поскольку сейчас я пускаю в ход Устав Цитадели о Преемственности.

Эрлс поднимает голову.

– Сэр, я не знаком с ним.

– Это секретный раздел Устава Атлантического Союза, который передает все полномочия исполнительной власти, в том числе право объявлять военное положение, высокопоставленному гражданскому должностному лицу здесь, в лагере № 7. Цепочка командования очень прозрачна. Двое из членов Исполнительного совета Атлантического Союза выжили в Цитадели, и оба отказались от своих прав в соответствии с Уставом. Что означает, что я главный.

– Сэр, – говорит капитан Брайтвелл по радио. – Вы повторите?

– Обождите, капитан, – отвечает Эрлс.

– Я должен был сделать это раньше, – говорит Фаулер. – Властью, предоставленной мне Уставом Цитадели о Преемственности, я назначаю вас, Натан Эрлс, новым министром обороны Атлантического Союза. Я полагаю, что это дает вам полномочия, необходимые для контроля текущей ситуации и любых других, с которыми вы сталкиваетесь.

Эрлс сидит, ошеломленный.

– Сэр, я, безусловно, ценю это. Но я не уверен, что достаточно квалифицирован для такой должности. Откровенно говоря, назначение в Цитадель было своего рода постом в глуши. До Долгой Зимы мне оставалось восемнадцать месяцев до выхода на пенсию. Вероятно, уже в моем последнем звании.

– Ну, господин министр, мир изменился. И, насколько я понимаю, вы сейчас лучший человек для этой работы. Похоже, у вас есть ситуация, в которой вам нужно разобраться.

Эрлс встает, все еще слегка ошеломленный.

– Да, сэр, – рассеянно говорит он, прежде чем выйти из комнаты.

– Давайте начнем готовиться к встрече с Артуром, – предлагает Фаулер. – Я хочу сделать все правильно. Но для начала мне нужен час, чтобы кое над чем поработать.

– Над чем это? – Джеймс окликает Фаулера уже у двери.

– Мне нужно написать Устав о Преемственности Цитадели.