Пока шла дискуссия, Дейви Бердсонг, напевая какую-то веселую мелодию, покидал штаб-квартиру клуба «Секвойя». Он ни в коей мере не сомневался в исходе своего появления здесь. Присцилла Куинн будет против него, размышлял он. А вот остальные трое, причем каждый по собственной причине, наверняка его поддержат. В общем, считай, пятьдесят тысяч зеленых у него в кармане.

Бердсонг вывел свой потрепанный «шевроле» с ближайшей стоянки, добрался до центра города, после чего проехал еще несколько миль в юго-восточном направлении. Он остановился на ничем не приметной улочке, где никогда раньше не бывал, но весьма подходящей для того, чтобы на несколько часов оставить там машину, не привлекая внимания. Запомнив название улицы, Бердсонг запер машину и прошел несколько кварталов до оживленной магистрали, где, как он отметил еще сидя за рулем своей машины, ходили автобусы разных маршрутов. Он сел в первый же автобус, направлявшийся на запад.

По дороге от машины до автобусной остановки он напялил шляпу, которую обычно никогда не надевал, и нацепил очки в роговой оправе, в которых совсем не нуждался. Эти два атрибута удивительно изменили внешность Бердсонга, так что видевшие его по телевизору или где-либо еще сейчас почти наверняка его бы не узнали.

Проехав десять минут на автобусе, Бердсонг вышел, остановил проезжавшее мимо такси и велел таксисту ехать на север. Он несколько раз поглядывал через заднее стекло за ехавшими сзади машинами. Видимо, происходившее вокруг его удовлетворило. Он сказал таксисту, чтобы тот остановился, потом расплатился с ним и вышел. Несколько минут спустя он пересел в другой автобус, на этот раз следующий в восточную часть города. К этому времени линия его маршрута, начиная с парковки автомобиля, напоминала формой неправильный квадрат.

Вылезая из второго автобуса, Бердсонг, прежде чем продолжить путь, внимательно осмотрел других выходивших вместе с ним пассажиров, потом быстро зашагал вниз по улице и, постоянно оглядываясь, несколько раз сворачивал то вправо, то влево. Примерно через пять минут он остановился у небольшого, ничем не приметного дома, поднялся по ступенькам (их было с полдюжины) к незаметной двери и, надавив на кнопку звонка, встал так, чтобы его было видно через крошечный глазок.

Дверь почти сразу же отворилась, и он вошел внутрь.

В маленькой темной прихожей убежища «Друзей свободы» Георгос Арчамболт спросил:

— Ты был осторожен, пока добирался сюда?

— Разумеется, а как же еще? — с укоризной пробурчал Бердсонг. — А вот вы напороли на подстанции.

— На то были причины, — возразил Георгос. — Пошли вниз.

Они спустились по каменным ступеням лестницы в подвал, где в беспорядке были разбросаны взрывчатка и другие компоненты самодельных бомб.

На грубовато сколоченной кушетке у стены лежала, вытянувшись, девушка лет тридцати. Ее кукольное круглое лицо, которое в иных обстоятельствах могло показаться красивым, было мертвенно-бледным. Свалявшиеся, давно не чесанные светлые волосы были разбросаны на грязной подушке. Ее правая рука была перевязана, от ссохшейся крови бинт побурел.

— Почему она здесь? — взорвался Бердсонг.

— Это я и собирался объяснить, — сказал Георгос. — Она помогала мне на подстанции, ее ранил разорвавшийся капсюль. Ей оторвало два пальца, она истекала кровью, как свинья. Было темно, и я не был уверен, что нас не слышали. Я все доделывал уже в большой спешке.

— Глупо и бесполезно было закладывать бомбу там, где это придумал ты, — сказал Бердсонг. — Получился такой же толк, как от фейерверка.

Георгос покраснел, но прежде чем он успел ответить, заговорила девушка:

— Мне нужно в больницу.

— Нельзя тебе этого делать, и выбрось это из головы. — От приветливости, которую Бердсонг так любил выставлять напоказ, не осталось и следа. Он зло бросил Георгосу: — Ты же знаешь о нашей договоренности. Убирай ее отсюда!

Георгос дал знак, и девушка недовольно поднялась с кушетки и пошла наверх. Георгос понял, что допустил еще одну ошибку, разрешив ей остаться. Согласно договоренности, о которой напомнил Бердсонг, они должны были встречаться только с глазу на глаз. Это была серьезная мера предосторожности. О Дейви Бердсонге ничего не было известно остальным членам подпольной группы — Уэйду, Юту и Феликсу, которые при появлении тайного покровителя «Друзей свободы», то есть Бердсонга, для встречи с Георгосом или уходили из дома, или где-нибудь прятались. По мнению Георгоса, его первая ошибка заключалась в том, что он стал испытывать жалость к своей возлюбленной, Иветте, а это уже никуда не годилось. Вот и история с капсюлем-детонатором — в тот момент Георгоса больше беспокоили ранения Иветты, чем само дело… Желая поскорее увести ее в безопасное место, он поторопился и все испортил.

Когда девушка ушла, Бердсонг тихо скомандовал:

— Заруби себе на носу — никаких больниц, никаких докторов. Иначе пойдут всякие вопросы, а она слишком много знает. Если потребуется, избавься от нее. Это можно сделать без особых проблем.

— С ней все в порядке. Кроме того, она полезна для дела. — Георгос почувствовал, что под нажимом Бердсонга испытывает какую-то неловкость, и постарался сменить тему разговора. — Гараж для грузовиков прошлой ночью можно считать успехом. Вы видели репортажи?

Бородач нехотя кивнул.

— Все так и должно происходить. Ни времени, ни денег на лентяев у нас нет.

Георгос спокойно воспринял этот выпад, хотя и мог бы напомнить своему визави, кто есть кто. Георгос был руководителем «Друзей свободы», в то время как Бердсонгу отводилась лишь второстепенная роль — нечто вроде связующего звена с внешним миром, в частности с так называемыми «салонными марксистами», поддерживавшими активную анархию, но не желавшими ничем рисковать. Бердсонг же по своей натуре обожал лидерство, и Георгос иногда уступал ему, учитывая его полезность, особенно при добывании денег.

Вот и сейчас именно из-за денег он воздержался от спора. Георгосу требовалось больше денег, потому что его прежний источник неожиданно иссяк. Эта сучка, его мать, греческая киноактриса, которая двадцать лет обеспечивала его стабильным доходом, видимо, сама переживала не лучшие времена. Ей больше не давали ролей, так как даже косметика не могла скрыть того, что ей уже пятьдесят и божественная красота ее молодости навсегда ушла. Увядание собственной матери доставляло Георгосу особое наслаждение, и он надеялся, что дела у нее пойдут еще хуже. Если она будет голодать, говорил он самому себе, то он не даст ей даже засохшего куска хлеба. Так или иначе, извещение из афинской адвокатской конторы о том, что денежные переводы производиться больше не будут, застало его в очень даже неподходящий момент.

Георгосу требовались деньги на текущие расходы и на реализацию будущих планов. Одним из проектов предусматривалось создать маленькую атомную бомбу и взорвать ее в штаб-квартире компании «Голден стейт пауэр энд лайт» или где-то поблизости. По расчетам Георгоса, такая бомбочка могла бы уничтожить здание и находящихся в нем эксплуататоров и их лакеев да еще много чего вокруг — весьма поучительный урок для угнетателей народа. Тем самым «Друзья свободы» стали бы еще более грозной силой, чем просто внушающей благоговейный страх и уважение.

Идея создания атомной бомбы представлялась амбициозной и, возможно, нереалистичной, хотя и не совсем. В конце концов, студент из Принстона Джон Филпс двадцати одного года от роду уже продемонстрировал в своей широко разрекламированной курсовой работе, что соответствующее ноу-хау содержится в справочных материалах библиотеки, если только хватит терпения собрать эти сведения. Георгос Уинслоу Арчамболт, погрузившись с головой в физику и химию, разузнал все возможное об исследованиях Филпса, да еще сделал собственное досье, используя, в частности, библиотечные материалы. Так, в его досье попала десятистраничная весьма полезная по своей сути памятка калифорнийского отдела чрезвычайных служб, адресованная полицейским управлениям. В ней шла речь о том, как вести себя в случаях угрозы применения атомной бомбы. Сам Георгос считал, что он близок к разработке детального рабочего проекта. Однако для непосредственного конструирования атомной бомбы требовались расщепляемые материалы, которые пришлось бы где-нибудь украсть, а на это нужны деньги, много денег, плюс организационные усилия и, конечно, удачное стечение обстоятельств. Но ничего невозможного в этом не было, случались и более удивительные вещи.

Обратившись к Бердсонгу, он сказал:

— Поскольку ты упомянул факторы времени и денег, сейчас нам требуется дополнительная «зелень».

— Ты ее получишь. — Бердсонг широко улыбнулся впервые с момента прихода. — Причем много. Я нашел еще одно дерево, на котором растут зеленые плоды.