17

Ноэми разделась, легла в постель и стала считать овец. Она была слишком возбуждена мыслями о призраках, чтобы быстро заснуть. И не только о призраках. Ее будоражило то мгновение, когда она хотела наклониться и поцеловать Фрэнсиса.

Полежав еще немного, она решила, что стоит принять ванну.

При свете масляной лампы ванная комната выглядела сносно: не видно трещин на плитках, и даже пятна плесени исчезли.

Поставив масляную лампу на стул, Ноэми открыла кран и сняла халат. По мнению Флоренс, вода не должна быть горячей, но кто она такая, чтобы слушать ее мнение? Ноэми не собиралась отмокать в холодной воде, и ей было плевать на проблемы с бойлером. Комнату быстро наполнил пар.

Дома она бы добавила в воду соль или ароматные масла, но здесь и близко такого не было. Залезла в воду и расслабилась.

Дом-на-Горе, конечно, не был помойкой, но он был запущенным. Да, это правильное определение: запущенный. Вряд ли Каталина могла бы что-нибудь изменить, сложись обстоятельства по-другому. Запущенный дом гнил.

Мысль была неприятной.

Из крана капало. Ноэми закрыла глаза и, задержав дыхание, погрузилась под воду с головой. Когда она плавала в последний раз? Надо будет съездить в Веракрус. А еще лучше в Акапулько. Солнце, пляжи, коктейли… Дом-на-Горе быстро забудется. Можно позвонить Хьюго Дуартэ и узнать, какие у него планы на ближайшее время.

Вынырнув, Ноэми откинула волосы с глаз чуть ли не со злостью. Какой, к черту, Хьюго Дуартэ! Она все реже вспоминала его. Этим вечером в комнате Фрэнсиса ее пронзила стрела желания. Она знала, что это такое. Она успела испробовать поцелуи, объятия и более смелые ласки. И если пока еще не спала ни с кем, то только по двум вполне конкретным причинам. Первая: мужчины любят хвастаться своими победами, а огласки ей не хотелось. Вторая: ее могли поймать в ловушку, чтобы потащить к алтарю. Грех? А что такое грех? Но в компании Фрэнсиса она не думала ни о чем подобном.

«Ты становишься сентиментальной, – сказала она самой себе. – Он ведь некрасив».

Ноэми провела рукой по груди, рассмотрела плесень на потолке и отвернулась.

И увидела мужскую фигуру в дверях. Она моргнула, на мгновение решив, что ей показалось, но нет, фигура не исчезла.

Мужчина ступил вперед, и Ноэми поняла, что это Вирджиль. На нем были костюм в тонкую полоску, белая рубашка и галстук. Он держался непринужденно, словно зашел в свою ванную, а не ее.

– Ты красавица, – сказал он. – Не нужно двигаться и не нужно ничего говорить.

Ноэми охватили стыд и гнев одновременно. Что он тут делает? Она собиралась закричать, выскочить из ванны и ударить его. Ну да, надеть халат и ударить.

Но она не двигалась. С губ не сорвалось ни звука.

Вирджиль сделал шаг вперед. На его лице играла легкая улыбка.

Они заставят тебя думать о всяком, – прошелестел голос; она слышала его и раньше где-то в доме. – Заставят делать всякое.

Она вцепилась в края ванны, но это все, на что хватило сил. «Убирайся!» – хотелось крикнуть ей, но вместо этого она задрожала от страха.

– Ты ведь будешь хорошей девочкой, не так ли?

Вирджиль присел на корточки рядом с ванной и продолжал смотреть на нее с улыбкой. Кривая хитрая улыбка на идеальном лице. Он был так близко, что она видела золотые пятнышки в голубых глазах.

Мужчина потянул за галстук и снял его, потом снял пиджак и расстегнул пуговицы на рубашке.

Ноэми окаменела, она словно стала жертвой Горгоны.

– Ты хорошая девочка, я знаю. Будь добра со мной.

Открой глаза, – приказал голос.

Но ее глаза и так были открыты.

Вирджиль запустил пальцы в ее волосы, заставляя поднять голову. Грубый жест, никак не вяжущийся с ласковым голосом. Ноэми хотела оттолкнуть его, но не могла пошевелиться. Не отпуская волос, он наклонился, чтобы поцеловать ее.

Ноэми ощутила сладость на губах. Возможно, вино… Было приятно, и напряжение спало. Голос кого-то третьего исчез.

От ванны шел пар, губы Вирджиля касались ее все настойчивее, руки обвивали тело. Он прошелся губами по ее длинной шее, затем слегка куснул за сосок. Его щетина, касавшаяся кожи, была приятно грубой. Ноэми ахнула.

Кажется, она все-таки могла двигаться. Обнаружив это, она подняла руки, чтобы притянуть его к себе. Он не был врагом. Не было причин кричать на него, осыпать пощечинами. Наоборот, было много причин касаться его.

Его рука исчезла под водой, и он начал ласкать ее бедра. Ноэми больше не дрожала от страха – она дрожала от желания, распространяющегося по всему телу. Его пальцы играли с ней так, что у нее перехватило дыхание. Движение пальцев, глубокий вздох, потом…

Открой глаза, – прошипел голос, и девушка, вздрогнув, посмотрела на потолок. Потолок растаял. Она увидела яйцо, из которого вырастал тонкий белый ствол. Змея? Кажется, она уже видела такое изображение. Ну да, в комнате Фрэнсиса пару часов назад. Акварельные рисунки грибов с аккуратными подписями под ними. Пронзенная женская яйцеклетка без мембраны, а из земли поднимается гриб-змея. Алебастровая змея, пожирающая свой хвост…

Свет масляной лампы погас, и наступила тьма. Ноэми была уже не в ванной. Плотная ткань, в которую она была завернута, мешала двигаться, но все же ей удалось стянуть ее. Дерево… Она чувствовала запахи сырой земли и дерева. Костяшки пальцев ударились о твердую поверхность, поцарапав кожу.

Гроб. Это был гроб. А ткань – саван.

Но она не была мертва.

Ноэми открыла рот, чтобы закричать, сообщить всем, что она не мертва и никогда не умрет.

Послышалось назойливое жужжание, словно выпустили огромный рой пчел. Она прижала ладони к ушам. Ослепительный золотой свет заколебался, коснулся ее, добрался до ее лица и стал душить.

Открой глаза, – сказала Рут. Теперь Ноэми видела ее – Рут была вся в крови. Кровь на лице, на руках и под ногтями. Пчелы в голове жужжали. Подчинившись требованию Рут, Ноэми открыла глаза. Она была мокрой, банный халат распахнут, открывая взгляду ее наготу. На ногах не было туфель.

Комната, в которой она оказалась, была погружена во тьму, но Ноэми поняла, что это точно не ее спальня. Тускло засветилась лампа. Под чьими-то ловкими пальцами свет разгорался все ярче. Вирджиль. Он сидел на кровати и смотрел на нее.

– Что это? – хрипло спросила Ноэми, прижимая руку к горлу.

Боже, она могла говорить…

– Кажется, вы умудрились во сне пробраться в мою комнату.

Она учащенно дышала, как будто только что пробежала стометровку. Неловким движением запахнула халат.

Вирджиль потянулся за своим халатом, надел его и подошел к ней.

– Да вы вся мокрая, – сказал он.

– Я… я принимала ванну, – пробормотала Ноэми. – А вы что делали?

– Я? Спал.

Вирджиль сделал еще шаг, и Ноэми, отпрянув, чуть не опрокинула расписную ширму.

– Принесу вам полотенце, – сказал Вирджиль. – Должно быть, вам холодно.

– Ничего, терпимо.

– Маленькая лгунья, – без всякого выражения сказал он, роясь в шкафу.

Ноэми не собиралась ждать, когда он найдет полотенце. Ей хотелось поскорее вернуться в свою комнату, пусть даже и в полной темноте. Эта ночь лишила ее самообладания. Как и во сне, она окаменела.

– Вот, – сказал Вирджиль, передавая полотенце.

Ноэми уткнулась носом в мягкую ткань, прежде чем вытереть лицо и промокнуть волосы. Интересно, как долго она бродила по коридорам?

Вирджиль исчез в тени, и она услышала звон хрусталя. Он вернулся с двумя бокалами в руке.

– Присядьте и выпейте, – сказал он. – Это поможет согреться.

– Одолжите мне лампу, и я уйду.

– Выпейте вино, Ноэми, я настаиваю.

Он сел в то же кресло, что и в прошлый раз, но сначала поставил на стол масляную лампу и ее бокал. Свой бокал он держал в руке. Сжимая полотенце в руке, Ноэми села. Полотенце выпало из рук на пол, она взяла бокал и быстро сделала маленький глоток – только один.

Казалось, она все еще плывет во сне. В голове стоял туман, и глаза выхватывали только Вирджиля. Его красивое лицо было обращено к ней; он ждал, что она скажет. Ноэми поискала правильные слова.

– Вы были в моем сне… – пробормотала она.

– Надеюсь, сон был неплохой. – Улыбка на его лице была хитрой. Такой же, как и во сне. Пожалуй, даже немного злобной.

Страсть, которую она так живо ощущала, теперь была неприятным жжением в животе.

– Вы были в моей комнате? – спросила она.

– Вы сами только что сказали, что я был в вашем сне.

– Но это не было похоже на сон.

– А на что было похоже?

– На… на вторжение, – подумав, ответила Ноэми.

– Послушайте, я спал, а вы меня разбудили. Это вы вторглись в мою комнату ночью.

Она сама видела, как он вставал с кровати в своей комнате. И все же он не казался невинным. Но с другой стороны, он же не мог пробраться в ванную, подобно средневековому инкубу. Пробраться, чтобы напасть на нее.

Ноэми прикоснулась к запястью – ей хотелось ощутить под пальцами сине-белые бусинки. Но перед тем как принять ванну, она сняла браслет. Она была закутана в белый банный халат, а к телу все еще липли капельки воды.

Девушка встала.

– Пойду к себе, – объявила она.

– Знаете, после хождения во сне нельзя сразу засыпать, – сказал Вирджиль. – Мне, правда, кажется, что вам стоит выпить вина.

– Нет, спасибо, у меня была ужасная ночь, и я не хочу ее растягивать.

– Мм… И все же, если я не дам вам свою лампу, вам придется задержаться. Вы же не планируете возвращаться назад на ощупь. Этот дом очень темный.

– Именно так я и собираюсь поступить, если вы не проявите качества джентльмена и не поможете мне.

– Разве я не помогаю вам? Я дал вам полотенце, чтобы просушить волосы, и принес вина, чтобы успокоить нервы.

– Мои нервы в порядке.

Он встал, держа бокал в руке, и со скепсисом посмотрел на нее:

– Что вам снилось?

Она не хотела краснеть перед человеком, который так враждебно к ней относился. Но она вспомнила, как во сне его губы касались ее губ, как руки легли на бедра и по ее спине пробежало возбуждение. Эта ночь была пронизана желанием, грозила опасностью и пахла скандалом. То есть была полна всем тем, о чем ее тело и жадный ум втайне мечтали.

Возбуждение от бесстыдства и от этого мужчины.

Все-таки она вспыхнула.

Вирджиль улыбнулся. Хотя это было невозможно, складывалось впечатление, что он точно знает про ее сон и ждет, что она как-нибудь намекнет на продолжение. Туман в ее голове немного рассеялся, и Ноэми вспомнила слова. Ту единственную фразу: Открой глаза.

Она сжала руку в кулак, ногти вонзились в ладонь.

– Что-то ужасное, – покачала она головой.

Вирджиль казался разочарованным. Когда он гримасничал, его лицо становилось некрасивым.

– Может, вы надеялись зайти во сне в комнату Фрэнсиса? – спросил он.

Слова шокировали, и она с вызовом уставилась на него. Как он смеет?! Да еще после того, как предложил ей дружбу! Но теперь она понимала. Этот человек – лжец, он играет с ней, пытается сбить ее с толку. Становится добрым, когда ему удобно, а потом насмехается над ней.

– Возвращайтесь в постель, – сказала она, хотя на языке вертелись другие слова: «Да пошел ты!», схватила лампу и направилась к двери.

Добравшись до своей комнаты, Ноэми поняла, что начался дождь: по окну били струи. Она зашла в ванную комнату и огляделась. Вода остыла, пар рассеялся. Оставалось только выдернуть пробку.