Эмоции не могут похвастать такой же долгой историей, как стресс. Хотя у одноклеточных есть аналогичные стрессу механизмы, эмоциями они не обладают. В любом случае эти организмы гораздо старше человека. Тот, кто хоть раз видел суетливых белок, занятых поисками еды, наслаждался мурлыканьем кошки у себя на коленях или наблюдал за смятением собаки после обманного маневра хозяина при игре с палкой, понимает, о чем речь. Приведенные выше примеры в чисто академическом смысле – всего лишь описания, и они не могут служить доказательством наличия эмоций. Однако нельзя ограничиваться примерами животных, чтобы изучить данный аспект.

Адреналиновый шок, охватывающий наше тело, когда мы избегаем аварии на оживленной улице, чудом увернувшись от проехавшего в полуметре от нас автомобиля, воспарение влюбленного на седьмое небо, когда он чувствует запах обожаемого партнера или слышит его голос, что в прямом смысле слова сводит его с ума, или вид плесени, в мгновение ока вызывающий омерзение и отвращение… Все эти эмоциональные реакции происходят в вегетативном отделе нашей центральной нервной системы. Наш мозг, а особенно лимбическая система, развился под управлением чувств, и в данном случае речь снова идет о процессах саморегуляции на различных уровнях нашего организма. Эмоции всегда связаны с реакциями нашего тела, и они были бы просто невозможны без мозга. За этим стоит тот же биологический принцип, о котором мы узнали, рассматривая стрессовую реакцию. Здесь мы также говорим о скорости: осознанное управление этими реакциями протекало бы медленно и мы бы попали в катастрофу еще до того, как заметили грозящую нам опасность; прошли мимо нашего будущего партнера, не почувствовав ничего; съели бы испорченную еду, не распознав вредных для здоровья спор. Без быстрой эмоционально-телесной реакции – мы раскрываем глаза, сердце начинает стучать в груди, горло сдавливает – мы бы осознавали суть значимых для нас ситуаций слишком поздно.

При этом предупреждающие сигналы и их быстрая обработка нашими органами чувств (например, запах огня там, где его не должно быть), как и мгновенное переключение в мозгу для быстрой и эффективной реакции, – все это еще не эмоции. Как правило, подобные процессы протекают неосознанно, но обычно они сопровождаются сильными эмоциями, которые нужны, чтобы настроить нас самих и других людей на опасность.

Получается, эмоции играют решающую роль для нашего выживания. Это, по крайней мере, эволюционно обусловлено. Однако необузданные эмоции могут и мешать нам, прежде всего в новых для нас ситуациях, отличных от тех, к которым наше тело успело приспособиться. Так что было бы иногда гораздо резоннее – с точки зрения выживания, – если бы мы не реагировали на событие сразу же и не выражали свои чувства слишком бурно, а могли бы взвешенно обдумать все обстоятельства.

При так называемых аффектах, то есть проявлении очень сильных «взрывных» чувств, связанных с основными потребностями организма, нам удается сдерживаться (также результат эволюции). Но во всех остальных случаях эмоциональный контроль биологически возможен, и ему даже можно научиться. Так что нельзя сказать, что мы теряем управление собой.

Вы наверняка заметили, что здесь в фокус нашего внимания снова попадает мозг. Поскольку многие сильные эмоциональные волнения, как приятные, так и негативные, напрямую связаны с частотой сердцебиения, люди долгое время полагали, что центр эмоций находится в сердце – рядом с ним или немного ниже. Изменения в сокращениях сердечной мышцы являются частью физиологической реакции, однако управляет ею в данном случае наш мозг. Он всегда в центре событий, когда тело, дух и эмоции играют вместе, и остается активным и активируемым связующим звеном между ними.

Мозг развивается посредством опыта, который приобретается через тело (см. процесс созревания). Поэтому в начале жизни мы особенно сильно подвержены влиянию эмоций или целиком зависим от них. Мозг принимает информацию от тела, перерабатывает ее и сохраняет в себе. Эта «память» работает лучше всего, когда мы приобретаем опыт в первый раз. Так как опыт, вынесенный из младенческого и раннего детского возраста, часто сопровождается сильными эмоциями и/или связан с телесными ощущениями, он максимально сильно запечатлевается в памяти. В ней откладывается и ощущение безграничного счастья и умиротворения, когда мы находимся в абсолютной безопасности, и панический страх остаться в одиночестве, и наивная радость от овладения новыми способностями – например, умением ползать или говорить, – и реакция окружающих на наши действия.

Выражение «память чувств» заключено в кавычки, потому что речь идет не о когнитивном процессе – в отличие от заучивания наизусть стихотворения, решения задачи или восстановления нужной информации. Для выполнения всех этих вещей наше сознание в первые годы жизни еще недостаточно сформировано. По этой же причине мы не можем вспомнить многие ранние события своей жизни и не знаем, откуда берут начало наши эмоциональные реакции. Остается лишь чувство, которое нельзя объяснить рационально, но оно настолько сильно, что его невозможно игнорировать. Оно постоянно демонстрирует свою власть над нами.

Австрийский врач Зигмунд Фрейд (1856–1939), основатель психоанализа и невролог, говорил о «силе бессознательного». Не желая подробно останавливаться на дискуссиях вокруг этого термина, скажу лишь, что данная формулировка идеально подходит к эмоциям, которые очень рано отпечатываются в нашем мозгу и часто блокируют осознанный эмоциональный контроль. Ведь в детстве мы тоже принимаем много решений не рационально, а повинуясь интуиции; точнее, руководствуемся подсказками «эмоционального» мозга, как его можно было бы называть, – именно там укоренены наши эмоции.

Впрочем, на вопрос, где наш мозг сохраняет эмоции, еще нет однозначного ответа. Во-первых, нейробиологи пока находятся в самом начале исследования этого феномена, а во-вторых, благодаря данным по визуализации мозга известно, что различные чувства связаны с различными областями мозга. Нет единого центра управления всех эмоций, да и вряд ли возможно представить его существование, учитывая широкий спектр чувств: от облегчения до зависти, от благодарности до жалости и боли, от радости и удивления до надежды. Однако мы можем сказать наверняка, что лимбическая система со своими разными отделами и функционально различными уровнями не только принимает участие в переработке эмоций и управлении ими, но и теоретически может их контролировать. Она оценивает чувство или ситуацию в ее эмоциональном контексте, решая, что нужно сохранить в памяти. В связи с этим снова встает риторический вопрос: кто определяет, что является когнитивно-рациональным, что телесно-физиологическим, а что – психоэмоциональным или же даже эмоциональным? Поверьте, что мозгу неизвестна такая дихотомия. Он различает, а точнее, организуется в зависимости от функций и желаемых (с точки зрения биологии) результатов.

Есть много отделов мозга, которые регулярно контактируют с эмоциями. Важную функцию при управлении «памятью чувств» играет, например, наша старая знакомая – амигдала. Мы уже говорили о ней при рассмотрении мотивации типа В – избегания. Она служит нашим центром страха и, будучи частью лимбической системы, тесно связана с телом. Когда амигдала распознает какой-либо раздражитель, интерпретируемый как угроза, то тут же следует физиологическая реакция: наше сердце начинает биться быстрее, мы потеем, и нас охватывает тревога.

Особенно интересна с точки зрения нейробиологии островковая доля мозга (она же просто островок). Этот отдел связан как с чувством отвращения (но также и с согласием, соглашательством и умиротворением), так и с эмоциональной оценкой боли. Он представляет собой еще и важный перевалочный пункт, где собирается информация о состоянии тела, поступающая из ствола мозга, из лимбической системы с одной стороны, и из коры больших полушарий – с другой. В нем сведения о нашем физическом самочувствии и эмоциональном состоянии превращаются в конкретные действия. Это делает островок важным посредником между филогенетически старыми и новыми отделами, между вегетативной и соматической нервной системой – и вероятно, через него можно получить доступ к «силе бессознательного». В островке хранится также «образ» нашего внутреннего тела – информация о внутренних органах и их состоянии в данный момент. Этот отдел мозга прекрасно подошел бы для расположения чувства, называемого во многих языках способностью «чуять нутром» (мы говорим о нем, когда имеем в виду интуицию или предчувствие чего-либо, регистрируемое органами чувств, или когда что-то вдруг портит нам настроение – как удар под дых).

В любом случае это точно подтвержденный факт: существует тесная связь между амигдалой и гиппокампом – центральным отделом мозга, служащим для запоминания информации. Он принимает участие в переводе информации из кратковременной памяти в долговременную. Чем сильнее активируется амигдала, тем лучше сохраняются воспоминания о той или иной ситуации.

С другой стороны, это означает вот что: наличие сильных эмоций – важный показатель того, будет ли событие надолго закреплено в нашем мозгу. Позже они послужат «мнемоническим приемом», или «знаком», позволяя при необходимости быстро найти и вытащить из памяти ситуацию (контекст) и активировать нужную программу действий. В то время как хронический стресс и хронические тревожные состояния могут нанести вред нашей памяти, в нормальных условиях эмоции и память работают рука об руку для обеспечения нашего выживания.

Ученые могут подтвердить участие в этих процессах нейромедиаторов. При эмоционально окрашенных событиях адреналин, помимо всего прочего, отвечает за то, чтобы активированные нервные пути «усиливались», а между нервными клетками образовывались новые связи. То же самое относится и к дофамину, так как он напрямую связан с предвкушением радости и положительными ожиданиями от обучения. Однако нужно избегать повышения дозы и продолжительного действия обоих гормонов. Мы уже упоминали фразу Парацельса: «Только доза определяет, будет вещество ядом или лекарством». При этом нужен переключатель, нейромедиатор, отмечающий окончание цикла обучения. Он функционально и эмоционально завершает образовательный опыт и одаривает нас чем-либо (в данном случае – удовольствием), что снова наводит на мысль об ацетилхолине или об эндогенных опиатах. Все вышеперечисленное точно описывает процесс, протекающий при формировании образов памяти. Этот образ кажется таким цельным, выразительным и убедительным.

Однако сделать общий вывод не дает индивидуальный фактор, который также вносит вклад в переживание эмоций. Структура нашего мозга, как мы уже видели, формируется на основе опыта, приобретаемого нами в течение всей жизни. Какие события станут раздражителем для нашей «памяти чувств», будет зависеть от персональной биографии каждого индивида. Эмоционально окрашенные события, конечно, не ограничиваются периодом раннего детства. Первая любовь, окончание школы, расставание с любимым, день свадьбы, дни рождения, моменты профессионального взлета или катастрофы планетарного масштаба, такие как авария на АЭС Фукусима или теракт 11 сентября 2001 года, – все это связано с эмоциями и глубоко отпечатывается в нашем мозгу. Такие события могут в любой момент нашей жизни придать ей совершенно другое направление, повысить или притормозить ее темп, открыть новые пути или заставить ехать по старым рельсам.

Наши чувства помогают нам ориентироваться в собственной жизни и сортировать информацию, которая безостановочно поступает в мозг через все органы чувств, по степени значимости и важности. Из-за физиологических особенностей своего организма мы неспособны до мелочей воссоздать картину произошедшего в прошлом и вызвать у себя точный эмоциональный слепок того состояния, которое мы когда-то пережили (и это хорошо – так как данное свойство позволяет нам учиться и обновлять информацию). Поэтому каждое новое воспоминание переписывает и замещает (по крайней мере, отчасти) изначально отложившиеся в памяти данные.

То же самое относится к будущему. Мы неспособны предсказать собственные эмоции наперед. Наши предположения о том, как мы будем чувствовать себя через день, неделю, месяц, в определенных ситуациях всегда основаны на текущем состоянии и будут по крайней мере неточными, а порой даже ложными, если мы попробуем принять их за чистую монету (с позиции будущего – на текущий момент они, конечно, истинны!).

Однако наши эмоции оказывают влияние на то, что нам предстоит в будущем. Любые переживания – «бабочки в животе», разбитое сердце или же восхищение при прослушивании любимой музыки – не проходят без последствий для наших поступков, стиля жизни и здоровья.