8.0 Качели

В том же году другой шотландский врач Уильям Каллен лечил пациентку с туберкулезом, подвешивая ее на ремне и раскачивая взад-вперед в течение полутора часов.

Эразм Дарвин (1731–1802), дед Чарльза Дарвина, в книге «Зоономия» предложил использовать такую же технологию для лечения лихорадки. Сам он так никого не лечил, но рекомендовал другим врачам попробовать. Суть его предложения в том, чтобы поднимать кровать с привязанным пациентом и раскручивать ее по кругу. Голова должна находиться ближе к внешней стороне круга. Центробежная сила нагонит кровь в голову, воспалительные процессы в теле ослабеют, и пациент уснет. Дарвин верил, что больному человеку полезно любое средство, вызывающее сон.

Идея Эразма Дарвина вдохновила Джозефа Кокса, возглавлявшего психиатрическую лечебницу в Бристоле. Раскачивая подвешенный стул с пациентом, Кокс добивался усыпления пациентов, причем, как он утверждал, результат был более впечатляющим по сравнению с использованием опиума. Он использовал разные техники раскачивания и пришел к выводу, что движение по кругу действует на пациентов лучше, чем движения вперед-назад.

Идея колыбели стара как мир, а в медицину она проникла сразу же, как появилась соответствующая учебно-методическая литература. Древнеримский ученый Авл Корнелий Цельс в трактате «О медицине» (I в.) в главе «О трех видах безумия» пишет о простых способах улучшить засыпание больного: шум падающей воды в фонтане, прогулка перед сном, раскачивание подвешенной постели.

В георгианскую эпоху в Британии развивается рынок частной психиатрии. Гуманное отношение к пациентам было одним из конкурентных преимуществ, часто получавшим решающее значение. Но все же ценилось не только чуткое и внимательное отношение к больным людям, от лечебниц справедливо ожидали лечения, желательно эффективного. В лондонской газете в 1700 г. реклама психиатрической помощи обещала возврат денег клиентам, которых не получится вылечить: «В Клеркенвелл-Клоуз живет тот, кто по благословению Божьему исцеляет всех помешанных или сумасшедших, ему редко нужно больше трех месяцев, чтобы вылечить самого сумасшедшего человека, который приходит в его дом, некоторых он вылечил за две недели, а некоторых еще быстрее; он вылечил нескольких из Бедлама и других сумасшедших домов в этом городе и в окрестностях, у него удобно находиться людям любого звания. Если не будет исцеления, то не будет и платы».

Джозеф Кокс, как и другие медики того времени, считал очень важным доказать общественности, что психически больной человек нуждается не только в заботе, но и в медицинской помощи. Кокс обратил внимание на то, что интенсивное раскачивание кровати или стула с пациентом приводило к появлению симптомов морской болезни. Желудки пациентов полностью опорожнялись. И не только желудки, но и кишечник с мочевым пузырем. После раскачивания люди выходили от доктора полностью очищенными, что, с позиций медицины того времени, было весьма полезно.

У метода Кокса был свой философский базис. Джон Локк учил, что психические болезни начинаются у тех, кто отвлекается от внешней реальности и концентрирует избыточное внимание на внутренней реальности. Раскачивание должно было вызвать отток крови от мозга и помочь человеку отвлечься от внутреннего мира.

Кокс опубликовал подборку историй болезни, в которых применялся его авторский метод. Вот пример. Пациент — мрачный, замкнутый, подозрительный мужчина, у которого по мере прогрессирования болезни развились апатия и абулия. Кокс подвесил его под потолок и начал раскачивать. Пациент сразу же вышел из состояния апатии, активизировался, начал делать попытки освободиться, энергично просил выпустить, обещая во всем подчиняться врачам. После окончания процедуры уснул. Затем Кокс опять подвесил его и возобновил раскачивание. Неукротимая рвота пациента заставила остановить процедуру. К тому же наконец-то сработало слабительное средство. В дальнейшем одно упоминание об этой процедуре вызывало у пациента яркий всплеск энергии и согласие на проведение любых оздоровительных мероприятий, сводившихся в основном к физическим упражнениям на свежем воздухе.

Кокс приводит подобные примеры как доказательство обоснованности своего подхода. Человек, закрывшийся от внешнего мира психически (апатия) и физически (многодневный запор), принудительно открывается с помощью внешнего, механического стимулирования.

У другого пациента наблюдалась симптоматика противоположного характера. Будучи человеком веселым и темпераментным, он временами становился агрессивным и терял контроль над собой. Когда Кокс подвесил его и начал раскачивание, реакция была обратной той, что была в вышеописанном случае. Пациент обмяк, ослаб, а потом погрузился в многочасовой сон, после чего проснулся свежим, спокойным и готовым следовать врачебным рекомендациям.

Пятнадцатилетнюю девушку, которая жила в полном отрыве от реальности, переселившись в мир фантазий, Кокс вылечил, раскачивая и резко прекращая раскачивание. Чередуя движения и внезапные паузы, он смог разговорить пациентку, выведя ее из состояния патологической мечтательности.

Важную роль в процедуре играла спровоцированная рвота. Из состояния замкнутости человек таким образом выводился не только на уровне мыслей, но и на уровне тела. В этом цель лечения — освободить тело (желудок и кишечник) от подавляющего груза и через освобождение тела воздействовать на сознание.

В Германии Эрнст Хорн (1774–1848), врач из берлинской больницы Шарите, в 1818 г. опубликовал результаты своих исследований в этой области. Хорн рекомендовал не просто доводить человека до тошноты, но резко останавливать качели с целью максимально усилить необычные впечатления. Скорость вращения в построенной им машине достигала 120 оборотов в минуту, процедура длилась полторы-две минуты и, помимо прочих неоднозначных ощущений, пациент испытывал страх падения со стула, на котором его раскручивали. Шок, по замыслу Хорна, должен был одновременно сыграть терапевтическую и дисциплинарно-педагогическую роль.

В 1826 г. Жозеф Гислен составил обзор исследований действия лечебных качелей и добавил собственные наблюдения. В его практике были случаи, когда пациент качался до получаса и никакого эффекта не было. Зато качели хорошо работали как метод устрашения для непослушных пациентов.

Были проекты ротационных устройств, которые раскручивали человека со скоростью выше 120 оборотов в минуту. У некоторых начиналось кровотечение из носа и глаз, что в общем не считалось чем-то нежелательным, а наоборот расценивалось как альтернативное кровопускание, популярнейший вид лечения практически от всех болезней.

Одно из таких устройств Крепелин взял себе в коллекцию психиатрических странностей. Его сконструировал немецкий психиатр Кристиан Хайнер (1775–1837), работавший в клинике, расположенной в средневековом замке Кольдиц. Это было огромное беговое беличье колесо. Человеку, вставшему внутрь колеса, приходилось бежать, чтобы не упасть. Механическое принуждение к движению должно было «вернуть отклонившегося от курса пациента, направить его обратно из мира снов в реальный мир… блокировать поток беспорядочных, отрывочных мыслей, направить внимание на достижение определенной цели, пробудить и выявить самосознание».

Ирландский врач Уильям Халларан (1765–1825) изобрел аппарат для раскачивания, в который помещались четверо пациентов. Аппарат применялся для лечения мании, и прежде чем начать процедуру, кишечник пациента очищался слабительными. Такой порядок свидетельствует не только о требовательном отношении Халларана к соблюдению чистоты внутри аппарата. Клиническая медицина того времени иногда сводилась к поиску оптимальной комбинации простейших и немногочисленных средств. Комбинация могла состоять из двух лекарств — рвотного и слабительного. Профессиональная дискуссия разворачивалась вокруг вопросов о том, в каком количестве давать эти лекарства, в каком порядке и что сильнее действует на манию. Халларан предпочитал сначала давать слабительное, а потом рвотное в умеренной дозе. Рвота так же, как и раскачивание, увеличивали риск повышения давления в голове. Чтобы этого не произошло, перед процедурой раскачивания следовало полностью опустошить организм с помощью слабительного.

Лучше всего разместить пациента в лежачем положении, но, если не получается и пациент высокого роста, то следует учесть некоторые нюансы: «С особой осторожностью следует помещать в вертикальное положение высоких пациентов, проследив за тем, чтобы у них не свешивалась голова, в противном случае произойдет нежелательный прилив крови к лицу, который подействует на глазные орбиты, в результате чего часто остаются синяки, придающие внешнему виду пациента излишнюю суровость».

Занимаясь частной практикой, Халларан не имел доступа к больничным качелям и был вынужден использовать упрощенный вариант с гамаком. Эффективность гамака оценивалась им по двум основным параметрам: насколько быстро раскачиваемого пациента вырвет и как долго он потом проспит.

С 1830-х гг. метод теряет популярность. Французские психиатры из жалости к пациентам отвергли раскачивание. Почти сразу после публикации Кокса появились критические отзывы о методе — очень часто он не производил никакого эффекта на больных.

Через сто с лишним лет Мишель Фуко в своих антипсихиатрических исследованиях будет приводить Качели Кокса как пример беспощадного медицинского террора. На самом деле идея Кокса была не в том, чтобы заставить человека страдать и поставить его под контроль врача. Концептуально раскачивание обосновывалось как способ переориентировать внимание с внутреннего мира на внешний, расшевелить меланхолика или встряхнуть маньяка, чтобы он остыл и угомонился.

В книге Кокса, помимо ротационной терапии, описываются другие виды лечения, и, честно говоря, мало что было более эффективным, чем раскачивание подвешенного под потолком стула с пациентом. Если кого-то можно было усыпить таким способом, то пациенту не надо было давать опиум, что, как отмечает Кокс, является важным плюсом. Опиум стоит денег и часто ухудшает состояние больного человека.

Рвотное было одним из основных лекарств тех времен (подробнее ниже, в главе «Рвота»). Вызвав с помощью качелей у пациента приступ морской болезни, можно было получить тот же самый результат. Если пациента рвет от раскачивания, это уже хорошо. Кокс писал: «Так как рвота издавна считалась одним из самых результативных средств от безумия, то, если бы качели производили только этот эффект, они имели бы ценность».

В связи желудка и кишечника с сознанием мало кто сомневался. Природа взаимного влияния пищеварения и психики описывалась по-разному и терапевтический смысл применения рвотного и слабительного в психиатрии каждый врач мог формулировать по-своему.

В 1805 г. Томас Юэлл, медик из Виргинии, описывал то, как он видит связь заболеваний желудка с сознанием. Юэлл с коллегой провели вскрытие мужчины, который умер в нищете, на улице от переохлаждения. Он был бездомным и время от времени получал помощь благотворителей. За несколько месяцев до смерти у него появились симптомы «идиотии», он потерял способность разумно мыслить и говорить. Юэлл сосредоточился на том, как питался пациент: часто голодал, но, когда появлялась возможность, наполнял желудок едой или даже переедал. Наполненность желудка, по мнению Юэлла, провоцировала болезнь: «В периоды, когда он мог питаться, его болезнь усиливалась; все его симптомы обострялись, когда желудок был полон». Если пища принималась вместе с алкоголем, к проблемам с интеллектом добавлялись конвульсии.

Во время вскрытия Юэлл увидел признаки усиленного выведения слизи через двенадцатиперстную кишку, где была обнаружена стриктура. Юэлл полагал, что именно закупорка кишки была главной причиной психической болезни: «Примечательную связь между мозгом и желудком наблюдали слишком часто, чтобы говорить о ней здесь. Столь же хорошо известно, что многие острые боли в голове происходят из-за связи с этим органом».

Юэлл предположил, что лечение больного желудка может помочь в лечении психических расстройств и головной боли: «Стимуляция судорожного действия в желудке, сопровождаемая питьем теплой воды, вероятно, облегчила бы состояние пациента… Я не раз видел, как возвращался рассудок у маньяков и пьяниц после рвоты, вызванной принятием рвотных средств».

Прошло двести лет, накопилась масса доказательств того, что в психиатрии даже самое нелепое лечение, не имеющее никаких обоснований в научном естествознании, способно производить положительный эффект. Пришло время подумать о том, как все-таки рвотно-слабительная терапия могла влиять на мозг больного человека. Было высказано предположение о том, что рвотные, слабительные, а также препараты ртути, вызывавшие слюнотечение, действовали однотипно — они приводили к потере жидкости. Опосредованно это приводило к изменению уровня вазопрессина — гормона, регулирующего количество воды в организме. Вазопрессин может выступать в роли нейромедиатора или влиять на другие нейромедиаторы, в частности на серотонин и норадреналин. Следовательно, есть вероятность, что у лечения раскручиванием в люльке или гамаке, провоцировавшем рвоту и понос, был объективный нейробиологический базис.

Однако со временем врачи полностью забыли о собственно терапевтических намерениях изобретателей ротационной терапии и использовали этот метод только как вид наказания для непослушных пациентов.

Кокс понимал, что он внедрил не просто альтернативу рвотным и слабительным веществам, а потенциально пыточное орудие, и предупреждал, что применять этот метод надо с большой осторожностью. Но многие не думали об осторожности, что приводило не только к ухудшению состояния, но и нередко к смерти пациентов.

Репутация качелей была окончательно уничтожена, когда Эрнст Хорн оказался под судом после смерти пациентки. Причиной крупного скандала стало не раскручивание пациентов в центрифуге, а использование другого авторского метода Хорна.

В 1809 г. он внедрил в психиатрическую практику лечение мешком. Пациент помещался внутрь вытянутого, цилиндрического мешка длиной два метра, диаметром полметра. Мешок завязывался так, чтобы больной не смог оттуда выбраться. Для максимально надежной фиксации тела использовали смирительную рубашку. Смысл лечения состоял в том, чтобы на длительный период времени — иногда пациент оставался в мешке до 30 часов без перерыва — изолировать человека от визуальных образов, лишить возможности двигаться и, что самое главное, заставить испытывать сильнейшие эмоции.

Мешок использовался как метод борьбы с суицидальными идеями. По наблюдениям Хорна, после нескольких сеансов лечения мешком мрачные мысли уходили, и к пациентам возвращалось жизнелюбие.

Трагический случай произошел в 1811 г. с 21-летней депрессивной девушкой. Хорн прописал ей ванны, но ей ничего не помогало. Тогда он положил ее в двуслойный мешок, где она и умерла. Основной версией следствия была смерть от недостатка воздуха. Для проверки этой версии, чтобы понять, проникает ли внутрь воздух, в мешок ставили масляную лампу, держали там курицу и профессора физики из Берлинского университета. Следственные эксперименты показали, что воздуха в мешке достаточно, чтобы не задохнуться. На суде была озвучена причина смерти — инсульт, спровоцированный неизвестными факторами. Дискуссия вокруг этого дела длилась несколько лет. Участники разбирательства успели даже написать несколько книг на эту тему, а в истории медицины случай остался как один из первых примеров публичного разбирательства обвинения во врачебной ошибке.

Когда в 1852 г. Чарльз Диккенс увидел Качели Кокса в одной из лечебниц Лондона, он возмутился тем, что такой старый и скомпрометированный метод все еще используется в английской психиатрии.

Метод, придуманный не для психиатрии и недолго в ней продержавшийся, продолжил существование в совсем другом пространстве — в науке о вестибулярном аппарате и в подготовке космонавтов. Австрийскому оториноларингологу Роберту Барани в 1914 г. присудили Нобелевскую премию по физиологии и медицине за исследования, которые он проводил с использованием устройства, аналогичного тому, которое придумал Эразм Дарвин.

То, что вращение в центрифуге и другие необычные способы перемещения тела в пространстве могут влиять на настроение, заметили давно. Объясняя предназначение ротационных приспособлений в своих клиниках, главные врачи психиатрических лечебниц отмечали, что, помимо лечения пациентов, эти приспособления служат для развлечения скучающего персонала.

Многим нравится эффект от вестибулярной стимуляции. В детстве, наверное, эти ощущения переживаются особенно сильно, отсюда любовь детей к каруселям и качелям. Исследования XXI в. показали, что между функциями вестибулярного аппарата и симптомами некоторых психических заболеваний в самом деле существует связь. Изучается возможное положительное влияние вестибулярной стимуляции на настроение. Быть может, придет время и Качели Кокса в усовершенствованной форме вернутся в медицинскую практику.