Август, 7
24
Генри и Фоби Спрэгью сидели за столиком у «Вейсайд-Инн». Впервые в этом сезоне Генри привел Фоби на воскресный завтрак и удовлетворенная улыбка играла на ее губах. Фоби всегда нравилось наблюдать за людьми, а главная улица в Чэтхэме сегодня была многолюдной. Туристы и местные жители глазели на витрины, бродили по магазинчикам или направлялись в многочисленные рестораны.
Генри посмотрел на меню, поданное распорядительницей. Мы закажем яйца по-бенедиктински, решил он. Фоби они здесь всегда нравились.
— Доброе утро. Вы готовы сделать заказ, сэр?
Генри поднял глаза и уставился на яркую хорошенькую официантку. Это была Тина, молодая женщина, которую он видел в пабе напротив парикмахерской в начале июля, та, о которой Скотт Ковей сказал, что она играет в драматическом театре.
Она не узнавала его, но ведь она видела его только мельком, когда выбегала из бара.
— Да, мы можем заказывать, — ответил он.
Во время завтрака Генри все время рассказывал о прохожих.
— Смотри, Фоби, вон внуки Джима Сноу. Помнишь, как мы ходили в театр с семьей Сноу?
— Перестань спрашивать меня, помню ли я, — перебила его Фоби. — Конечно, я все помню.
Она медленно пила кофе. Через некоторое время она наклонилась и оглянулась, взглядом окинув столики.
— Так много людей, — прошептала она, — я не хочу больше здесь оставаться.
Генри вздохнул. Он надеялся, что вспышка может быть хорошим знаком. Некоторым больным очень помог такрин, временно приостанавливая или вообще прекращая развитие болезни. Когда его прописали Фоби, он считал, что иногда у нее появляются моменты ясного сознания. Или он хватается за соломинку?
Официантка подошла со счетом. Когда Генри положил деньги, он взглянул на нее. Молодая женщина выглядела встревоженной и подавленной, ее улыбка рассеянной. Она узнала меня, понял Генри, и теперь волнуется, свяжу ли я ее со Скоттом Ковеем.
Ситуация забавляла его. С безразличной улыбкой он встал и отодвинул стул Фоби.
— Пойдем, дорогая?
Фоби обернулась и посмотрела на официантку.
— Как поживаете, Тина? — спросила она.
