Глава 8
Переломный момент Второй мировой войны

Германия, хотя и была промышленной сверхдержавой, но ей не хватало колоний, и из-за этого она страдала хронической нехваткой стратегического сырья. И потому, чтобы выиграть войну, запланированную Гитлером, она должна была победить быстро. Окончательная победа должна была прийти раньше, чем закончатся запасы резины и, в особенности, нефти. Эти запасы, значительная часть которых была поставлена американскими нефтяными трестами, были созданы в годы, предшествовавшие войне. Они не могли быть компенсированы использованием синтетического топлива (производившегося в самой Германии на основе угля) или за счет импорта нефти из дружественных или нейтральных стран, таких как Румыния и — после заключения гитлеровско-сталинского пакта в августе 1939 г. — Советский Союз. Вот почему нацисты разработали стратегию блицкрига — «молниеносной войны», синхронной атаки с огромным количеством танков и самолетов, с использованием грузовиков для перевозки наступающей пехоты. Таким путем немцы надеялись прорвать оборонительные рубежи, за которыми обычно находилось большинство вражеских войск в стиле Первой мировой войны. Эти силы затем предполагалось быстро окружить и поставить их перед выбором: капитуляция или полное уничтожение.

В 1939 и 1940 годах эта стратегия сработала очень хорошо: за каждым блицкригом всегда следовал «блиц-зиг», «молниеносная победа», не только в Польше, Нидерландах и Бельгии, но даже в, казалось бы, могущественной Франции. Когда нацистская Германия весной 1941 года вот-вот должна была напасть на Советский Союз, все ожидали аналогичного развития событий — причем не только Гитлер и его генералы, но и военачальники в Лондоне и Вашингтоне. Все были убеждены, что германский вермахт сломает Красную Армию максимум за два месяца. Накануне нападения Гитлер с уверенностью полагал, что «ему предстоял величайший триумф в его карьере». Гитлер и его генералы возлагали большие надежды на «Осткриг», блицкриг на Восточном фронте. Запасы нефти и каучука значительно сократились после того, как танковые дивизии и самолеты принесли смерть и разрушения на территории от Польши, Норвегии и Парижа до Белграда, Афин и даже Крита. К весне 1941 г. остававшиеся запасы топлива, шин, комплектующих и т. д. позволяли вести еще одну моторизованную войну самое большее несколько месяцев. Этот дефицит не мог быть компенсирован продолжающимся импортом (через нейтральную Испанию и оккупированную Францию) из США и ограниченными объемами советской нефти. Гитлер считал, что его проблему снабжения можно будет решить путем как можно более скорого нападения на Советский Союз, пусть даже упрямая Британия еще и не была побеждена. Молниеносной победой на Востоке можно было заполучить богатые нефтяные месторождения Кавказа, что позволило бы Германии после этого всегда иметь достаточно горючего. Германия тогда была бы в состоянии вести даже длительные и тяжелые войны с любыми противниками — и побеждать в них тоже.

Таков был план. Он получил кодовое название «Барбаросса» — в честь средневекового немецкого императора-крестоносца. Его реализация началась 22 июня 1941 года. Однако он не принес тех результатов, которых от него ожидал Берлин.

Сначала Красной Армии пришлось принять на себя страшные удары. Но, однако, большая часть ее войск не была размещена на границах, как, например, поступили французы и бельгийцы — и как того ожидали немцы. Советское командование сделало выбор в пользу защиты в глубине страны. Таким образом они избежали уничтожения большей части их армии в ходе массированных ударов. Немцы действительно быстро продвигались вперед, но это становилось все труднее и труднее, и они несли все большие потери. В конце лета 1941 года, когда кампания по планам должно было уже триумфально закончиться, они все еще находились далеко от Москвы и еще дальше от кавказских нефтяных месторождений. Вскоре грязь, снег и холод осени и начала зимы принесли новые трудности для войск и вооружений, которые немцы никогда не предполагали использовать при таких обстоятельствах.

Тем временем Красная Армия оправилась от первых тяжелых ударов.

5 декабря 1941 года она начала контрнаступление под Москвой. Нацистские войска были отброшены назад и вынуждены отступить и занять оборонительные позиции. Вечером того рокового 5 декабря генералы верховного командования Вермахта сообщили Гитлеру, что из-за провала стратегии блицкрига в России он больше не мог надеяться на победу в войне. Немецкий историк Герд Р Уэбершер, специалист в области истории войны против Советского Союза, поэтому называет успехи Красной Армии под Москвой переломным моментом Второй мировой войны.

Поворотной точкой в войне, таким образом, стали события 5 декабря 1941 года. Но, как и прилив приходит не внезапно, а постепенно и почти незаметно, этот поворот в войне тоже на самом деле не произошел в один день, а за множество дней, недель и даже месяцев — приблизительно за три месяца, прошедших с лета 1941 года и до начала декабря того же года.

Но даже несмотря на то, что поворот в войне на Востоке происходил медленно, он не остался незамеченным. Уже летом зоркие наблюдатели начали сомневаться в немецкой победе не только над Советским Союзом, но и в войне в целом. В Виши, резиденции французского коллаборационистского режима маршала Филиппа Петена, его военные эксперты заметили уже в начале июля, что la guerre germano-russe («немецко-русская война») пошла не так, как ожидалось, и они пришли к выводу, что «Германия не выиграет войну, но на самом деле уже проиграла ее». И хорошо осведомленный Ватикан, который поначалу с энтузиазмом отнесся к крестовому походу Гитлера против родины «безбожного» большевизма, в конце лета 1941 года уже был очень обеспокоен ситуацией на Восточном фронте. В середине октября в Ватикане решили, что Германия проиграет войну (но немецкие епископы еще ни о чем не подозревали, даже спустя несколько месяцев, потому что 10 декабря они заявили о том, «с каким удовлетворением они наблюдают за борьбой против большевизма»). В середине октября швейцарские спецслужбы доложили, что «немцы больше не смогут победить в войне». Месяцем ранее корреспондент газеты «Нью-Йорк Таймс» в Стокгольме уже пришел к выводу, что Германия может «резко рухнуть». Он только недавно вернулся из Рейха, где видел битком набитые эшелоны с ранеными.

К концу ноября даже высшие эшелоны Вермахта и нацистской партии пали жертвой пораженчества. Даже несмотря на то, что их войска все еще наступали на Москву, некоторые генералы уже высказывали мнение, что было бы лучше начать переговоры об окончании военных действий.

Когда Красная Армия 5 декабря начала свое сокрушительное контрнаступление, Гитлер также понял, что проиграет войну. Но он был не готов признать это перед немецким народом. Эти плохие новости с подмосковного фронта были представлены широкой публике как временная неудача, из-за, якобы, неожиданно раннего наступления зимы и некомпетентности или трусости некоторых офицеров из командного состава. Только год спустя, после катастрофического поражения в Сталинградской битве зимой 1942–1943 гг., немецкая общественность и весь мир поняли, что Германия была обречена на крах — вот почему многие историки до сих пор считают, что переломный момент войны наступил в Сталинграде.

Так что гитлеровский блицкриг против Советского Союза превратился в жалкое зрелище и даже в катастрофическое фиаско. Если бы эта кампания закончилась триумфально, и были завоеваны нефтяные ресурсы и другое сырье, это превратило бы Рейх в фактически непобедимую мировую державу. В этом случае нацистская Германия, скорее всего, добила бы Великобританию, даже если американцы пришли бы на помощь своему англосаксонскому «кузену», о чем в начале декабря 1941 года вообще еще не было речи (не говоря уже о высадке союзников в Нормандии). Возможно, Германия и сегодня по-прежнему довлела бы в политико-экономическом отношении над Европой, Ближним Востоком и Северной Африкой, если бы нацисты смогли в 1941 г. сокрушить Советский Союз. С битвой под Москвой в декабре 1941 года нацистская Германия потерпела поражение, сделавшее невозможной ее окончательную победу в войне.

Есть и другие причины для того, чтобы считать декабрь 1941 года переломным моментом во Второй мировой войне: контрнаступление Советов разрушило ауру непобедимости, которая с момента успеха против Польши в 1939 году витала вокруг Вермахта, и поэтому оно вдохновило всех противников нацистской Германии. Битва под Москвой, кроме того, привела к тому, что большинство германских вооруженных сил завязло на неопределенное время на Восточном фронте протяженностью около 4000 километров. Для англичан это было огромным облегчением, например, им больше не нужно было беспокоиться о возможном нападении немцев на Гибралтар. И напротив, крах блицкрига деморализировал немецких союзников, например, финнов и др.

7 декабря 1941 года, отсиживаясь в своем штабе глубоко в лесу в Восточной Пруссии и еще не переваривший плохие новости из Советского Союза, Гитлер должен был проглотить еще один неприятный сюрприз. Пришла новость о том, что на другом конце света Япония атаковала американский флот в Перл-Харборе, Гавайи. Предыстории и значению этого инцидента, который втянул Соединенные Штаты в войну, будет посвящена наша следующая глава. Здесь же достаточно сказать, что эта агрессия привела к тому, что Вашингтон объявил войну Японии, но не Германии, которая не имела никакого отношения к этому нападению и даже не была в курсе японских планов. Гитлер вовсе не был обязан вступать в конфликт своих японских союзников с американцами, как утверждают некоторые историки. Но 11 декабря 1941 года, четыре дня спустя после Перл-Харбора немецкий диктатор внезапно объявил войну Соединенным Штатам.

Этот, казалось бы, иррациональный поступок вполне объясним в свете неприятностей, в которые попали немцы в то время на Восточном фронте. Почти несомненно Гитлер был убежден, что его не требовавшийся и драматический жест, объявление войны врагу своего друга на Дальнем Востоке, мотивирует Японию на ответный жест солидарности, на объявление войны врагу Германии, Советскому Союзу. Это поставило бы Советы в крайне опасное положение войны на два фронта. Японская армия в таком случае могла вторгнуться в Советский Союз под Владивостоком. Гитлер, похоже, поверил, что он сможет спугнуть призрак поражения от Советского Союза и в войне в целом вторжением японцев в далекий район Сибири, граничащий с Китаем, где они появились бы как чертик из табакерки. По словам немецкого историка Ганса В. Гацке, фюрер был убежден, что «если Германия не присоединится к Японии [в войне против США], то это лишило бы ее японской помощи против Советского Союза».

Но Япония не ответила на невысказанное приглашение Гитлера так, как он надеялся. В Токио ненавидели Советское государство, но Страна восходящего солнца выбрала конфликт против США и так же, как и СССР, не могла позволить себе роскошь войны на два фронта. Вместо того, чтобы бродить по негостеприимным краям Сибири, Япония предпочитала все свои силы направить на осуществление своей южной стратегии в надежде завоевать Юго-Восточную Азию с ее богатой нефтью Индонезией и богатым каучуком Индокитаем. Военные действия между Советским Союзом и Японией начнутся только в конце войны, после капитуляции нацистской Германии.

Так что Гитлер сам виноват в том, что в лагерь врагов Германии вошли отныне не только Англия и Советский Союз, но и Соединенные Штаты, мощная держава, от которой можно было ожидать, что ее армия, рано или поздно, будет у дверей Германии или, по крайней мере, оккупированной Европы. (И действительно, американские войска высадятся во Франции, но только в июне 1944 года.) Эта высадка, несомненно, стала драматическим и важным эпизодом в истории войны, который прославляется в западном мире как поворотный момент Второй мировой войны. Но можно смело задаться вопросом, а высадились ли бы американцы когда-нибудь в Нормандии или даже пошли бы они в один прекрасный день войной на Германию, если бы Гитлер не объявил им войну 11 декабря 1941 года? И еще один вопрос, а сам Гитлер принял ли бы когда-нибудь роковое решение объявить войну Америке, если бы он не был в отчаянии из-за очень трудной ситуации, в которой он оказался под Москвой? Когда генерал Вальтер Варлимонт, член генштаба Вермахта, получил известие о том, что Гитлер объявил войну США, он потрясенно воскликнул, что «мы никогда еще даже не думали о войне против Соединенных Штатов». До декабря 1941 года и Вашингтон тоже никогда по-настоящему не задумывался о войне против Германии.

Все это было следствием того поражения, которое немцы потерпели под Москвой.

Хотя нацистская Германия и была обречена на гибель, но война продлится еще много времени. Гитлер отверг советы своих генералов найти дипломатический выход из войны. Он принял решение продолжать ее в постоянно угасающей надежде на то, что победы еще так или иначе можно будет добиться. Контрнаступление Красной Армии можно будет остановить, и, быть может, Вермахт переживет зиму 1941–1942 годов, а весной 1942 года Гитлер намеревался объединить все имеющиеся силы для нанесения удара под кодовым названием «Синева» в направлении нефтяных месторождений Кавказа. Нехватка топлива, в конце концов, отныне стала решающим фактором. Сам Гитлер признавал, что «если он не приберет к рукам нефть Майкопа и Грозного, то войну придется заканчивать».

Но теперь элемент внезапности, сыгравший важную роль в июне 1941 г., уже отсутствовал. Более того, у Советов была масса трудовых ресурсов и неисчерпаемые запасы нефти и другого сырья, а также отличное военное снаряжение. Большая его часть производилась на заводах, которые с 1939 по 1941 год были созданы далеко за Уральскими горами. Германские вооруженные силы, с другой стороны, не могли компенсировать огромные потери, которые они понесли в 1941 году. С 22 июня 1941 года по 31 января 1942 года немцы потеряли 6000 самолетов и более 3200 танков и других транспортных средств. Не менее 918 000 человек были убиты, ранены или пропали без вести, что составляло 28,7 процента средней численности армии — 3,2 миллиона человек.

Вследствие этого силы, имеющиеся в наличии в 1942 году чтобы продолжать наступать на нефтяные месторождения Кавказа, были крайне ограниченными. При таких обстоятельствах просто удивительно, что немцам все же удалось подобраться к своей цели. Но их наступление рано или поздно неизбежно должно было сорваться, и в сентябре того года так и произошло. Их уязвимые линии обороны растянулись на протяжении многих сотен миль, представляя собой идеальную цель для контратаки Красной Армии. Когда эта контратака началась, то в результате целая немецкая армия оказалась в ловушке в районе Сталинграда, и там, после титанической битвы, она потерпела бесславное поражение. После этого великого триумфа Красной Армии весь мир наконец четко осознал, что Германия неизбежно проиграет войну. Однако именно менее известное немецкое поражение под Москвой в конце 1941 года создало условия для этого поражения немцев под Сталинградом.

Так провал блицкрига под Москвой в декабре 1941 г. стал поворотным пунктом войны, в результате которого нацистская Германия была вынуждена без достаточного количества сырья и других ресурсов вести ту самую долговременную войну, в которой, как Гитлер и его генералы знали, они никогда не смогут победить. Именно тогда, когда война уже была фактически проиграна для Германии, США вступили в войну против Рейха. Американцам, однако, еще предстоит пройти долгий путь в войне с Японией, и только с высадкой в Нормандии, меньше чем за год до конца войны, они начали, наконец, вносить важный вклад в разгром нацистской Германии. Почему же им потребовалось ждать так долго?

Американские и британские лидеры старались вести себя как можно дольше подобно смеющемуся стороннему наблюдателю за тем, как их нацистский враг и их союзник, Советский Союз, пускают друг другу кровь на Восточном фронте. То, что Красная Армия приносила такие огромные жертвы для разгрома Германии, позволило ее западным союзникам не только поберечь, но даже и наращивать свои силы. Они надеялись появиться в нужное время и навязать свою волю не только побежденным немцам, но и измученному в войне СССР. Дядя Сэм рассчитывал определить послевоенное устройство как Европы, так и большей части остального мира на пару с Британией. Вот почему Вашингтон и Лондон отказались в 1942 году открыть второй фронт путем высадки войск во Франции. Вместо этого они решили в ноябре 1942 года отправить армейские части в Северную Африку, чтобы оккупировать французские колонии.

Когда, после катастрофического поражения Вермахта в бою под Сталинградом становилось все более очевидным, что нацистская Германия обречена, внезапно произошла драматическая перемена в ситуации для Вашингтона и Лондона. Рузвельта и Черчилля совсем не радовало, что Красная армия теперь медленно, но верно была на пути к Берлину и, возможно, могла бы пойти и западнее него. Для англичан и американцев теперь стоял вопрос о высадке войск во Франции как можно скорее, чтобы освободить Западную Европу и войти в Германию, не допустив попадание территориально большей части этой страны «в руки Советов», как выражаются два американских историка, Питер Н. Кэрролл и Дэвида У. Нобл. Впрочем, было слишком поздно начинать такую сложную логистическую кампанию в 1943 году. Высадку пришлось отложить до 1944 года, и тогда она, наконец, была осуществлена на пляжах Нормандии. Но к тому времени речь о поворотном моменте в войне уже давно не шла.