Серия содержит дополнительное доказательство того, что рассмотренные выше двусмысленные трактовки проистекают не из произвольной игры ассоциаций, а умышленно вписаны в историю о Гарри Поттере. Ролинг уделяет пристальное внимание выбору имен для своих персонажей, и, как уже отмечали критики, эти имена прекрасно раскрывают ее намерения в отношении их носителей. Этимология и символика этих имен тем не менее не отличаются ни особой изысканностью, ни сложностью расшифровки. Возьмем имена двух центральных персонажей: Гарри Поттера и Волан-де-Морта — и постараемся понять, как они связаны друг с другом.

Помимо вампирического Волан-де-Морт («Полет Смерти»), этот псевдоантагонист имеет еще одно имя — Том Реддл (в оригинале Riddle — «загадка»). Если прочитать «Том» задом-наперед, получится «мот», а mot в переводе с французского — «слово», что сводит имя к «словесной головоломке». В чем же суть этой головоломки? На протяжении многих лет Ролинг меняла свои «показания» о Волан-де-Морте как персонаже и на вопросы о его прототипе отвечала уклончиво. Как-то раз она обмолвилась, что «не списывала Волан-де-Морта ни с какого реального лица». А в 2006 году призналась, что Волан-де-Морт, которого она называет «психопатом», был задуман вовсе не как персонаж, а как эмоция, как воплощение страха смерти.

Так кем же выставлен Волан-де-Морт — подлинным действующим лицом или олицетворением болезни Гарри, его измененного психологического состояния и нездоровых видений? Вот в чем истинная «загадка» имени Волан-де-Морта, и она объясняет его связь с Гарри. Том-Реддл-Волан-де-Морт — это ребус сумасшествия Гарри, ребус, предлагающий еще одну возможную интерпретацию двусмысленной истории мальчика: он совершает самоубийство, с тем чтобы вернуться к жизни в виде вампира, одного из живых мертвецов. Гарри — лунатик, возомнивший себя всемогущим магом, вампиром (Волан-де-Мортом), гигантской змеей и мальчиком-волшебником «в одном флаконе». Во время припадков, в кошмарах и делюзиях больной мальчик видит этих смертельных врагов, сцепившихся в вечной борьбе:

Змея шуршала по грязному, замусоренному полу, и он убил мальчишку, и все же он сам был этим мальчишкой… <…> Это он — Гарри. Гарри, не Волан-де-Морт. <…> Он открыл глаза.

Этот факт разрешает «загадку его бытия» (как Дж. М. Барри однажды высказался по поводу Питера Пэна). И, возможно, именно по этой причине Ролинг так сбивчиво отвечала на вопросы о своих замыслах. В частности, это проясняет, почему ей на заре популярности было проблематично объяснить, с какой целью Волан-де-Морт охотится за Гарри, — как, например, в следующем интервью:

Дж. К. Р.: Когда он был годовалым ребенком, его пытался убить самый злой колдун всех времен. Он убил родителей Гарри, а потом пытался убить его самого — пытался его проклясть.

Д. Р.: Почему?

Дж. К. Р.: Не могу сказать. Это вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов. Не могу сказать. Он… Гарри… сам еще не знает. Сначала это должен выяснить Гарри, а там и мы узнаем.

По той же причине, когда ее спрашивают: «Как вы думаете, почему ваши книги пользуются таким успехом у детей?» — она отвечает, что это «трудный вопрос»:

Дж. К. Р.: Это такой… такой очень трудный вопрос, потому что… не буду лукавить, я написала то, что хотела написать. <…> Просто я хочу писать так, как мне пишется в данный момент, и я получаю от этого удовольствие, я делаю это по-своему, не пытаясь, знаете ли, работать по шаблону.

Кто бы мог заподозрить писателя в том, что он «будет лукавить», отвечая на заведомо комплиментарный вопрос об огромном успехе его книг у детей? Ни у кого не было причин подозревать Ролинг в том, что она что-то скрывает от читателей — прячет «у всех на виду». В интервью она вышла из положения, заявив, что не хочет «работать по шаблону». Но из того же интервью мы узнаем, что у нее таки был готовый план всех семи книг, который дожидался своего часа аж с 1992 года. Стало быть, на самом деле ответ у нее есть, но не тот, который она заготовила для своих юных читателей.

Теперь посмотрим, что скажет нам имя Гарри. Единственное, что мы замечаем, — это то, что оно часто звучит в связке с восклицанием Hurry! (Скорее! Поспеши! Поторопись!). Совпадение? Или имя Гарри было выбрано из‐за созвучия двух этих слов? В кошмарах Гарри и во время припадков, как мы уже убедились, его регулярно видят бегущим от смертельной опасности; так же спешно он удаляется от мест собственных преступлений.

Как мы еще увидим, Ролинг воспринимает и показывает смерть такой же «скоропалительной» и торопливой, как тороплив Гарри, стремящийся к своей неизбежной преждевременной насильственной смерти — и к «замирающей каденции» всей истории. В главе «Кость, плоть и кровь» он даже слышит то же самое слово, произнесенное Волан-де-Мортом: «И Гарри снова услышал пронзительный ледяной голос: „Скорее!“» Что запараллеливает имя Гарри с именем Волан-де-Морта и делает его «детонатором» сюжета. «Спешащий-к-Смерти» спешит прочь от «Полета Смерти» — грозящей, надвигающейся, «скоропалительной смерти», от которой в конечном счете спасения нет.