ГЛАВА 4.
ГАРРИ ПОТТЕР, ТАНЯ ГРОТТЕР И СМЕРТЬ В ПОДРОСТКОВОМ РОМАНЕ

Почему книги о Гарри Поттере «превзошли по объему продаж все детские серии в подлунном мире»? Этот вопрос преследует авторов обширного корпуса текстов о мальчике-волшебнике, составляющего уже более семи тысяч наименований. Критики в ожидании миллионных тиражей и рекордных продаж пытались подсчитать даже количество грузовиков, необходимых для доставки очередного тома жаждущим читателям. Расцвет глобальной развлекательной франшизы, пустившей ростки на благодатной почве популярной культуры, приводит в изумление многих. Безусловно, ареал распространения поттеромании отнюдь не ограничивается рамками популярной культуры: в последнее время книги о Гарри Поттере включаются в программы самых престижных университетов — достаточно упомянуть Даремский и Йельский, причем в последнем — с официально заявленной целью исследования «таких христианских понятий, как грех, зло и воскресение». Менее амбициозные учебные заведения предлагают «опыт Гарри Поттера» в качестве внеаудиторных занятий. Повсюду прибегают к «Пособию по колдовству от начальной школы до колледжа», дабы побудить студентов лучше учиться и овладевать навыками лидерства. И ведь образование — не единственная сфера процветания поттеромании. Психологи при анализе поведения детей используют даже таких персонажей поттеровской серии, как нежить и оборотни, в полной уверенности, что их изучение способно помочь «молодым людям научиться преодолевать умеренно выраженные чувства тревоги и беспокойства, а также депрессивные состояния». Можно только догадываться о количестве психологов, которые на самом деле вводят Гарри Поттера в сеансы психотерапии.

Ортодоксальная трактовка сюжета Поттерианы состоит в том, что он вращается вокруг «борьбы добра со злом», поскольку Гарри, добрый юный волшебник, постоянно подвергается нападкам Волан-де-Морта, мерзкого старого колдуна и воплощения высшего зла. Развитием сюжета всех семи книг движет желание Волан-де-Морта разделаться с «последним из Поттеров». И до самого конца Гарри чудесным образом избегает всевозможных опасностей. Но, даже столь щедро приправленный волшебством, способен ли этот сюжет произвести на читателя впечатление своей оригинальностью, свежестью или неповторимостью? Если задуматься, то вопрос, как эта незамысловатая композиция смогла увлечь широкую аудиторию разных поколений и оказать столь мощное воздействие на современную популярную культуру, заслуживает серьезного рассмотрения. Какие ингредиенты должны были сделать из этой нехитрой — и вполне предсказуемой — сюжетной линии беспрецедентную сенсацию? Ведь Гарри, принадлежа традиции, которая восходит к Питеру Пэну (и даже дальше), отнюдь не первый литературный протагонист, обладающий сверхъестественными способностями, так что одной лишь магией его ошеломительный успех не объяснишь.

Зачастую главный секрет успеха Поттерианы видят как раз в недостатке самобытности и сообразности сконструированного в ней фантазийного мира. Произведения Ролинг характеризуют как «вторично-вторичный мир, умело скроенный из вороха производных мотивов разного рода детских книг <…>, написанных для людей, чья воображаемая жизнь ограничена мультсериалами и гиперболизированными (более захватывающими, а не пугающими) зеркальными мирами „мыльных опер“, реалити-шоу и ток-шоу со сплетнями из жизни знаменитостей».

Художественные достоинства творчества Дж. К. Ролинг в лучшем случае весьма спорны. Спорадические попытки сравнивать прозу Ролинг с прозой Льюиса Кэрролла, Джейн Остин и Чарльза Диккенса невозможно подкрепить каким-либо серьезным литературным анализом. Напротив, история о Гарри Поттере принадлежит к старому жанру романов из жизни школ-пансионов: их персонажи не развиваются, их сюжеты и интриги предсказуемы, в них отсутствует оригинальная авторская философия. Написанные в духе «заурядной, безграмотной прозы», они являют собой «тяжелый случай культурного инфантилизма». Гарольд Блум, автор знаменитой рецензии «Могут ли ошибаться тридцать пять миллионов покупателей? Могут!», видит стиль таких романов в изобилии «клише из серии „пожить за чужой счет“».

Иногда успех книг о Гарри Поттере приписывают их способности затрагивать «социальные, культурные и психологические проблемы нашего времени», отображать «тревоги и комплексы отдельной личности» и помогать их преодолевать. Но поскольку это косвенно подразумевает, что литература выполняет терапевтическую функцию, то же самое можно сказать о любом романе. К тому же описание страстей, мук и радостей не является сильной стороной автора. Читатель вряд ли получит удовольствие от книг о Гарри Поттере из‐за описаний тончайших движений его души. На самом деле о чувствах и переживаниях Гарри мы узнаем главным образом из того, что у него в буквальном смысле происходит на «животном» уровне: в самые драматичные моменты повествования мы то и дело слышим, что у Гарри «урчит в животе», «схватило живот» или «крутит живот». «Чувство распирания» в животе Гарри говорит то о его беспокойстве, то о радости, даже стыд он ощущает «в животе». И даже когда живот напрямую не вовлечен в описание состояния Гарри, его эмоции все равно не минуют желудочно-кишечного тракта: в частности, он мог почувствовать, что «сердце забилось у самого горла».

Много уже написано о связи успеха Гарри Поттера с распространением оккультных практик в Соединенных Штатах и Соединенном Королевстве. Но хотя остается неясным, способствовали книги о Гарри Поттере пропаганде викки, язычества и колдовства или просто «наживались» на растущей популярности этих верований, серия пользуется гораздо большим спросом, чем любая из книг о самой викке. Успех Гарри Поттера бесспорно симптоматичен для «сильнейшего голода по нереальному», пишет Гарольд Блум, но здесь напрашивается вопрос, почему этот голод так громко заявляет о себе в культуре именно сегодня.

Экономические факторы доминируют над доводами о том, что поттеровскую серию с восторгом принимают во всех уголках земного шара. Коммерциализация детской литературы и превращение ее в товар, успех маркетинговой кампании Гарри Поттера и используемые Ролинг приемы возбуждения читательского интереса и формирования спроса по праву вошли в число главных спусковых механизмов поттеромании. И все же коммерциализацией и жесткой рыночной ориентацией нельзя объяснить тот факт, что среди изобилия прибыльных книг, адресованных юношеской аудитории, предложение под маркой «Гарри Поттер» лидирует с большим отрывом.

При всей важности перечисленных факторов далее они мной рассматриваться не будут. Напротив, в данной главе я, пользуясь понятием готической эстетики, исследую существенные компоненты поттеровской серии. Я наглядно продемонстрирую, что успех ее в гораздо большей степени связан со специфическим состоянием современной культуры, чем с каким-либо иным явлением. Мы узнаем, что поттеромания произросла на почве бытующего ныне культа смерти и ее связь с этим важным культурным направлением будет исследована во всей ее сложности. А в завершение я покажу, что фактически феномен Гарри Поттера — это руководство по искусству смерти и умирания, облеченное в подростковый роман. «Мои книги по большей части посвящены смерти», — говорит сама Ролинг.