Судья Ди бросил на коллегу внимательный взгляд. Потом откинулся на спинку кресла и, не спеша оглаживая свои длинные бакенбарды, проговорил:

— Да, Ло, я полностью согласен с тобой в том, что это не убийство ради ограбления, совершенное мерзавцем бродягой. Даже если предположить, будто Сун был настолько рассеян, что забыл запереть и садовую калитку, и дверь в спальню, грабитель, заметивший глубокой ночью распахнутую дверь, сперва, конечно, хорошенько осмотрелся бы, прежде чем войти. Например, проделал бы дырочку в бумажном окне, заглянул в комнату и, увидев, что Сун только готовится лечь в постель, переждал час-другой. Вошел бы, только убедившись, что студент крепко заснул.

Ло энергично закивал своей круглой головой, а судья Ди продолжил:

— Я склонен предположить, что Сун уже снял верхнюю одежду и шапочку и переоделся в ночной халат, собираясь лечь в постель, когда услышал стук в садовую калитку. Он снова надел шапочку и вышел спросить, кто там.

— Вот именно! — сказал Ло. — Ты ведь тоже наверняка заметил грязь, присохшую к его комнатным туфлям.

— Заметил. Посетитель наверняка был знаком с Суном. Студент снял с калитки засов, впустил посетителя и, вероятно, попросил пройти в библиотеку, пока сам он накинет верхний халат. Когда Сун повернулся к незваному гостю спиной, тот напал на него сзади и убил. Я говорю «сзади», потому что рана расположена под правым ухом жертвы. Как бы то ни было, я согласен, что оставить шапочку валяться на полу было большой ошибкой. Никто ведь, раздевшись, не оставляет шапочку на голове. Убийце следовало бы очистить ее от крови и положить туда, где ей место — на прикроватную тумбочку возле свечи.

— Совершенно верно! — воскликнул Ло. — Тем не менее до поры до времени мы официально назовем это убийством с целью ограбления, чтобы наш преступник не встревожился. Что касается его мотива, Ди, я думаю, что это вполне может быть шантаж.

Судья Ди выпрямился в своем кресле.

— Шантаж? Ло, что навело тебя на такую мысль?

Судья Ло снял с полки книгу и открыл ее на странице, где лежала исписанная закладка.

— Посмотри сам, старший брат. Матушка Мэна была опрятной старой дамой, которая аккуратно обращалась со своими книгами. Однако сейчас они расставлены как попало, не по порядку. Кроме того, каждый раз, натыкаясь на стихотворение, которое ей особенно нравилось, матушка Мэна писала комментарий на полоске бумаги вроде той, которую я сейчас держу в руках, и закладывала ею нужную страницу. Так вот, листая книги во время разговора со старым Мэном, я заметил, что некоторые закладки находятся не на своих местах.

Их распихали так небрежно, что местами даже измяли страницы. Ладно, я признаю, что это мог сделать студент. Но в пыли на задней стенке книжных полок я заметил свежие следы. Я думаю, что убийца перерыл все в комнате лишь для того, чтобы создать видимость, будто бродяга искал деньги. Но на самом деле тут шла охота за каким-то документом. Разве можно спрятать важную бумагу лучше, чем вложив ее между страниц одной из книг большой библиотеки? Выходит, некто так хотел заполучить этот документ, что не остановился даже перед убийством. Можно предположить, что в документе содержатся разоблачения, а значит, речь идет о шантаже.

— Очень меткое наблюдение, Ло. — Барабаня пальцами по стопке бумаги на письменном столе, Ди продолжал: — А вот эти заметки подтверждают твою теорию о том, что убийца искал документ. Это записи Суна о его исторических изысканиях. Первые шесть листов исписаны мелким почерком образованного человека, а остальные пятьдесят или около того — пусты.

Видишь, Сун был парнем методичным, он пронумеровал каждый лист. Но стопка бумаги лежит криво, а на некоторых пустых листах видны отпечатки грязных пальцев. Это указывает на то, что убийца старательно проверил все листы. Ну какой опустившийся бродяга станет копаться в рукописных записях?

До с глубоким вздохом поднялся.

— Раз у этого негодяя была вся ночь на поиски проклятой бумажки, он, вероятнее всего, нашел ее. Но, боюсь, нам все равно придется все тут осмотреть, Ди. Просто чтобы в этом удостовериться.

Судья Ди тоже встал. Вместе они тщательно исследовали всю библиотеку. Разобрав валявшиеся на полу бумаги и убрав их обратно в ящики стола, он заметил:

— Тут сплошь счета, квитанции и тому подобные бумаги семьи Мэна. Суну принадлежит лишь небольшой томик под названием «Мелодии для прямой флейты». Он написан его рукой, на нем его печать. Насколько я могу судить, это незнакомая мне сложная музыкальная партитура, записанная сокращенными символами. Тут около дюжины мелодий, но их названия отсутствуют.

Ло искал что-то под ковриком. Он выпрямился и сказал:

— Да, Сун играл на флейте. Она у него в спальне висит, длинная, бамбуковая. Я заметил, потому что и сам когда-то играл на флейте.

— А ты когда-нибудь видел, чтобы ноты записывали таким образом?

— Нет. Я всегда играл на слух, — важно ответил Ло. — Ну а теперь, Ди, нам лучше бы взяться за спальню. Тут ничего нет.

Судья Ди сунул тетрадь с нотами себе в рукав, и они перешли в другую комнату. Там у туалетного столика пристроился судебный лекарь, который старательно писал отчет об осмотре тела. Возле его локтя стоял походный набор письменных принадлежностей. Судья До снял со стены висевшую на шелковом шнурке с кисточкой флейту. Решительным жестом закатав рукава, он поднес флейту к губам, но ему удалось извлечь из нее лишь несколько неприятных визгливых нот. Быстро опустив инструмент, Ло произнес со страдальческим видом:

— Раньше я играл довольно неплохо, но сейчас уже давно не практиковался. Однако флейта — хорошее место, чтобы спрятать документы, если туго свернуть их в трубочку. — Он заглянул в инструмент и разочарованно покачал головой.

Они проверили одежный сундук, но из бумаг там обнаружилось лишь удостоверение личности Суна да несколько записей, относящихся к его литературным исследованиям. Ни личных писем, ни заметок не было.

Отряхивая платье от пыли, судья Ди сказал: — По словам домовладельца, Сун никого не знал тут, у тебя в городе. Но Мэн признает, что почти не видел своего жильца. Ло, мы должны допросить служанок, которые приносили ему еду.

— Мне придется оставить эту работу тебе, старший брат. Сейчас я должен срочно вернуться домой. Видишь ли, мне пора засвидетельствовать свое почтение моим многоуважаемым гостям. К тому же мои Первая, Седьмая и Восьмая жены с утра сказали, что хотят посоветоваться со мной насчет покупок к празднику Луны.

— Хорошо, я возьму расспросы на себя. — Провожая коллегу до дверей, судья Ди продолжал: — Этот праздник наверняка очень обрадует твоих детей. Сколько их у тебя?

До широко улыбнулся.

— Одиннадцать мальчиков и шесть девочек, — гордо объявил он. Но потом его лицо погрустнело. — Понимаешь, у меня восемь жен. Это тяжкое бремя, Ди. Я имею в виду, эмоционально. В начале официальной карьеры у меня было всего три жены, но ты же знаешь, как оно случается: ты завязываешь где-то на стороне тесное знакомство, а потом оказывается, что куда проще поселить даму в каком-нибудь флигельке у себя во дворе, и вот, не успеешь и глазом моргнуть, как она уже является одной из твоих младших жен! И как же прискорбно видеть, что такая перемена статуса не лучшим образом влияет на женский характер, Ди. Вспомнить только, какой милой и покладистой была моя Восьмая, пока танцевала в «Сапфировом павильоне»... — Тут он вдруг хлопнул себя по лбу. — Святые Небеса, я чуть не забыл! На обратном пути мне нужно заскочить в «Сапфировый павильон». Ну, понимаешь, чтобы отобрать танцовщиц для сегодняшнего званого ужина. Я всегда стараюсь сделать это лично, потому что считаю своим долгом позаботиться, чтобы у моих гостей было все самое лучшее. По счастью, «Сапфировый павильон» всего в паре улиц отсюда.

— Это что, дом свиданий?

Ло бросил на судью Ди укоризненный взгляд.

— Ну что ты, дорогой друг! Конечно же нет! Назовем это нашим местным центром развития дарований. Или, допустим, институтом свободных искусств.

— Институт это или центр развития дарований, — хмуро сказал судья Ди, — раз уж студент Сун жил тут в полном одиночестве, он вполне мог захаживать туда по вечерам. Неплохо будет, Ло, если ты спросишь, не помнят ли там человека, похожего по описанию на нашего студента.

— Да, я так и сделаю. — Судья До внезапно захихикал. — И насчет маленького сюрприза для сегодняшней ночи надо позаботиться. Специально для тебя, Ди!

— Ты не сделаешь ничего подобного! — с неудовольствием произнес судья Ди. — Должен сказать, я отказываюсь понимать, как ты можешь думать о развлечениях с женщинами, когда это дело об убийстве...

До вскинул руку.

— Ты превратно понял меня, старший брат! Мой сюрприз касается интригующего судебного казуса.

— Ах вот как. Ладно, ладно, — виновато сказал судья. — Но я в любом случае думаю, что нам лучше бы обойтись без дополнительных судебных казусов, До. Убийство Суна и так достаточно интригующее. Если бы этот несчастный студент был местным жителем, мы бы хоть знали, где искать улики. Но раз уж Сун, образно говоря, с неба свалился, боюсь, что...

— Ты же знаешь, я никогда не смешиваю дела с удовольствиями, Ди, — чопорно проговорил Ло. — Жестокое убийство Суна — дело официальное, а мой тебе сюрприз — казус чисто теоретический, ибо его правовые последствия никоим образом нас не касаются. Сегодня за ужином, Ди, ты встретишься с любопытной личностью. Эта оригинальная головоломка доставит тебе бесконечное удовольствие.

Судья Ди бросил на коллегу подозрительный взгляд, вздохнул и сказал:

— Ло, распорядись, пожалуйста, чтобы домоправитель привел девушку, которая прислуживала Суну. И будь добр, пришли за мной паланкин, хорошо?

Идя по фруктовому саду, судья Ло встретил двух стражников с бамбуковыми носилками, и те посторонились, чтобы дать ему дорогу. Судья Ди отвел их в спальню. Пока стражники заворачивали тело в тростниковую циновку и укладывали на носилки, судья прочел официальный отчет, который вручил ему судебный лекарь. Убирая документ в рукав, Ди сказал:

— Тут вы утверждаете, что смертельный удар был нанесен острым предметом. Я заметил, что это не ровная колотая рана, а, скорее, рваная. Как насчет долота, напильника или другого столярного инструмента?

Судебный врач поджал губы.

— Это вполне возможно, ваша честь. Поскольку орудие убийства не найдено, мне не хотелось бы выносить окончательное суждение.

— Понятно. Вы можете идти. Я передам судье ваш отчет.

Появился сутулый старик, сопровождавший двух девушек. На обеих были простые синие платья, подпоясанные черными кушаками. Та, что помоложе, была невысокой простушкой, но округлое лицо старшей казалось привлекательным, и по тому, как она держалась, стало ясно, что ей известны достоинства собственной фигуры. Судья Ди сделал девушкам знак следовать за ним в библиотеку. Когда он снова опустился в кресло, старый домоправитель подтолкнул вперед низенькую девушку и сказал с поклоном:

— Ваша честь, это Пион. Она приносила Суну его полуденный рис, делала уборку и застилала постель. Вторую зовут Астра, она накрывала к вечерней трапезе.

— Ну, Пион, — доброжелательно заговорил судья с простушкой, — похоже, господин Сун доставлял тебе немало лишних хлопот, особенно когда к нему приходили гости.

— О нет, ваша честь, у господина Суна никогда не бывало посетителей. Да я и не против, ежели работы будет чуть побольше, тут после смерти старой госпожи дел немного стало. В доме живут только хозяин, Первая и Вторая хозяйка да их сын с дочкой. И все они очень добрые люди, ваша честь. Да и студент Сун тоже был добрым молодым господином. Он мне за стирку своего белья приплачивал.

— Наверно, он часто с тобой беседовал?

— Нет, только доброго утра желал и всякое такое, ваша честь. Очень был ученый молодой человек, ваша честь. Страшно даже подумать, как он...

— Спасибо тебе. Домоправитель, проводите Пион. — Оставшись наедине со старшей девушкой, судья продолжил: — Пион — просто деревенская девчушка, Астра. А вот ты выглядишь горожанкой, которая понимает, что к чему, и...

Он ожидал, что девушка улыбнется, но она лишь пристально смотрела на него, и в ее широко раскрытых глазах таился страх. Неожиданно она спросила:

— То, что сказал домоправитель, правда? Что ему горло прокусили.

Судья поднял брови.

— Ты сказала, прокусили? Что за чушь? Горло господину Суну перерезали... — Судья оборвал себя на полуслове, вспомнив рваные края раны. — Говори! — раздраженно велел он. — Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что ему прокусили горло?

Глядя вниз, на собственные переплетенные пальцы, девушка сказала ворчливым тоном:

— У господина Суна была подружка. За мной ухаживает старший подавальщик из большой чайной на соседней улице, как-то ночью мы с ним стояли на углу переулка, разговаривали и видели, как господин Сун крадучись выскользнул из калитки. И одет он был во все черное.

— А ты видела, как он встретился со своей девушкой?

— Нет, ваша честь. Но несколько дней назад он спросил меня, продают ли до сих пор в серебряной лавке за конфуцианским храмом шпильки с круглыми филигранными шишечками. Наверняка хотел сделать своей подружке подарок. А она... она что, убила его?

Судья Ди с недоумением посмотрел на нее.

— Что именно ты хочешь сказать? — спросил он.

— Ваша честь, она лисица. Лисица, которая обернулась красивой молодой девушкой, чтобы околдовать его. И когда он оказался полностью в ее власти, прокусила ему горло. — Видя недоверчивую улыбку судьи Ди, служанка заторопилась: — Клянусь, ваша честь, он был под заклятьем! И сам об этом знал, потому что как-то раз спрашивал меня, много ли тут лисиц и где они...

— Здравомыслящей молодой особе вроде тебя, — перебил судья, — не следует верить в глупые байки о магии лисиц. Лисы — всего лишь красивые и умные звери, они никому не делают зла.

— Здешний народ считает иначе, ваша честь, — упрямо заявила девушка. — Говорю вам, его околдовала лисица. Вы бы слышали, какие несусветные мелодии он играл поздними вечерами на своей флейте! Эта странная музыка разносилась по всему саду. Я слышала ее, когда расчесывала перед сном волосы хозяйской дочки.

— Идя мимо семейных покоев, я видел красивую юную девушку, которая смотрела в окно. Полагаю, это дочь господина Мэна?

— Должно быть, она, ваша честь. Красив тот, кто поступает красиво, а она великодушная, славная девушка. Всего шестнадцать, а говорят, стихи хорошие пишет.

— Вернемся к твоему дружку, Астра. Господин Сун когда-нибудь бывал в чайной в его рабочие часы? Ты ведь сказала, она где-то поблизости?

— Нет, ваша честь, мой друг никогда не видел студента ни там, ни где-то еще, а он хорошо знает все чайные и питейные заведения в округе. Даже слишком хорошо! Только, пожалуйста, не говорите хозяину о моем друге. Хозяин очень старомодный и...

— Не тревожься, Астра, не скажу. — Судья поднялся. — Спасибо тебе большое.

Выйдя, он велел домоправителю отвести его к главным воротам, где его уже ждали небольшие носилки.

Пока судью несли обратно в управу, он думал о том, что загадка убийства студента, скорее всего, не будет разгадана до его возвращения в Пуян. По всем признакам, это дело грозило стать долгим и муторным. Ну да судья Ло знает, как с ним справиться. Коллега вел расследование на месте в деловитой манере и был проницательным наблюдателем. И он, несомненно, понял, что вся эта история в конце концов может оказаться делом внутренним, слишком уж напирал чаеторговец на версию с бродягой-убийцей. Большой простор для всевозможных версий.

Судья достал из рукава шесть страниц записей Суна и внимательно прочел их. Потом откинулся назад, задумчиво подергивая кончики усов. Записи касались исследования студента. Там встречались имена предводителей бунтовщиков, которые, по-видимому, не упоминались в официальной истории, и данные об экономической ситуации в уезде во времена крестьянского восстания двухсотлетней давности. Но все же это казалось весьма скромным результатом, если вспомнить, что Сун проводил в архиве все послеобеденное время на протяжении двух последних недель. Судья решил указать Ло на возможность того, что исторические исследования Суна вполне могли быть всего лишь предлогом, а приехал он в Цзиньхуа совсем по иной причине.

Любопытно, что в этом уезде так сильны суеверия, касающиеся лисьей магии! Народные поверья по всей стране приписывали лисицам сверхъестественные способности, и сказители на торжищах любили потчевать публику старыми преданиями о лисах, которые превращались в молодых красавиц, привораживая молодых людей, или в господ почтенной наружности, сбивавших с пути истинного ничего не подозревающих девиц. Но классическая литература, напротив, утверждала, что лисица обладает мистической властью над злыми духами. По этой причине в старых дворцах и государственных учреждениях часто можно было встретить небольшую молельню, посвященную духу лисы, который, как считается, хранит от зла, защищая в первую очередь печати и прочие официальные символы власти. Судья подумал, что видел такую молельню и в резиденции своего коллеги.

Он с тревожным чувством гадал, какой сюрприз приготовил ему к ужину судья Ло. Юмор у того был своеобразный, ехидный, и Ди совершенно не доверял ему в этом отношении. Одним Небесам известно, какую проказу затевает его друг на сей раз! Ло вроде бы дал понять, что кто-то из его гостей столкнулся с юридической проблемой. Вряд ли речь идет об академике или о придворном поэте, ведь они оба — высокопоставленные чиновники и известные литераторы, и наверняка вполне способны сами успешно разобраться со своими затруднениями, юридическими или какими-то еще. Должно быть, дело в таинственном Могильщике, который не иначе как навлек на себя неприятности. Ну, скоро судье все станет известно. И он закрыл глаза.