Судья Ди выдвинул другое кресло и уселся напротив коллеги.

— Едва ли все настолько плохо, — успокаивающе сказал он. — Конечно, если убийство происходит в твоей собственной резиденции, в этом нет ничего приятного, но случается и такое. А что до мотива этого возмутительного убийства... тебе будет интересно услышать, что один флейтист, с которым я консультировался насчет партитур Суна, говорил, что Маленькая Феникс умела ловко обирать своих клиентов. Девушка, которая поощряет мужчин, а в последний момент им отказывает, может нажить себе злейших врагов. Полагаю, один из них во время предпраздничной суеты проскользнул в дом вместе с торговцами и поставщиками, которые постоянно ходили туда-сюда, и пробрался в гримерку по темной лестнице, которую я заметил напротив дверей.

Тут Ло, который почти его не слушал, поднял голову и устало сказал:

— Дверь, через которую можно войти на эту лестницу со двора, заперта все время, пока я здесь живу. Мои женщины не всегда так послушны, как хотелось бы, иногда даже весьма своевольны, но до использования Лестницы супруги еще очень далеко.

— Лестница супруги? А это еще что такое?

— Ах да, ты же не читаешь современной поэзии. Дело в том, что печально известный Девятый принц, который жил тут двадцать лет назад, был не только предателем, но и подкаблучником. Поговаривают даже, что он начал свой злосчастный мятеж из-за того, что супруга постоянно подзуживала его и пилила. И, как говорится, «правила из-за ширмы». Она велела пристроить эту комнату за пиршественным залом и лестницу, которая спускается к коридору, ведущему прямиком в женские покои. Тогда, как и сейчас, в задней части зала стояла высокая ширма, и, когда принц во время приемов сидел на троне, его супруга шла в эту комнату и подслушивала. Если она стучала по ширме один раз, принц знал, что должен сказать «нет», а если дважды, можно было ответить «да». Эта история получила такую известность, что термин «Лестница супруги» теперь широко используется в литературе как намек на мужа-подкаблучника.

Судья Ди кивнул.

— Что ж, если убийца не мог пробраться в гримерную по задней лестнице, как же он тогда сумел...

Ло испустил тяжкий вздох и печально покачал головой.

— Разве ты не понимаешь, Ди? Конечно же, это сделала проклятая поэтесса!

Судья выпрямился в своем кресле.

— Это невозможно, Ло! Ты хочешь сказать, что Юлань вошла в гримерную, как раз когда танцовщица... — Он оборвал себя на полуслове. — Святые Небеса! Да, конечно, она могла это сделать. Но, во имя Неба, почему?

— Ты ведь прочел ее биографию, которую я для тебя написал, правда? Надеюсь, что я все обрисовал в ней предельно ясно. Она была сыта по горло мужчинами, и когда познакомилась с Маленькой Феникс, то увлеклась ею. Мне сразу показалось довольно странным, что она лично доставила танцовщицу в мой кабинет. «Моя дорогая то, моя дорогая се»! Да еще пришла в пиршественный зал заранее, якобы чтобы помочь танцовщице подготовиться к выступлению. Подготовиться, как бы не так! Она торчала в гримерной больше получаса! Конечно, пыталась уломать эту девку. Танцовщица пригрозила, что пожалуется, и еще до середины ужина окаянная поэтесса придумала способ заткнуть ей рот.

— Просто потому, что танцовщица грозила пожаловаться? — недоверчиво переспросил судья. — Что за дело Юлани до этого? Ведь у нее в прошлом было множество... — И тут он хлопнул себя ладонью по лбу. — Мои глубочайшие извинения, До! Сегодня я на удивление непонятлив. Всемилостивые Небеса, да ведь официальная жалоба танцовщицы могла привести Юлань прямиком в руки палача, косвенно подтвердив показания возлюбленного убитой служанки и заставив весы правосудия качнуться в сторону виновности поэтессы.

— Именно так. Историю, заставившую ее уехать из Сычуани, в сущности, просто замяли. Поскольку тамошняя девушка — дочь наместника области, Юлань может не бояться, что всплывут какие-нибудь опасные для нее подробности. Но вообрази профессиональную танцовщицу, которая дает показания в суде, откровенно, со смачными деталями описывая то, что случилось прямо тут, по соседству с залом, где как раз шло пиршество с участием официальных лиц! Это бесповоротно решило бы судьбу Юлани. И она пришла в отчаяние.

До потер пухлой рукой вспотевшее лицо.

— Но и мое отчаяние сейчас ничуть не меньше! Как судья этого уезда я имел полное право на время задержать обвиняемую, которую везут по моей территории. Но при этом мне, конечно, пришлось дать начальнику конвоя документ с моей подписью и печатью, где черным по белому написано, что я целиком и полностью отвечаю за преступницу, пока она живет под моим кровом. А теперь эта преступница совершает здесь убийство, причем в точности того же характера, как то, в котором ее уже обвиняют! Какая запредельная дерзость! И она, конечно, думает, что я буду скрывать ее причастность, доложив, что преступление совершил проникший в дом злоумышленник. И таким образом спасу и ее шкуру, и свою. Но она меня плохо знает!

Судья Ло вздохнул и мрачно продолжил:

— Ну что за проклятое невезение, Ди! Как только я доложу об этой позорной истории, Верховный суд снимет меня с должности как виновного в нарушении долга и преступной халатности. Меня приговорят к каторжным работам на границе — и это если еще повезет! Подумай только, я же пригласил эту женщину в том числе и для того, чтобы важные шишки в столице оценили, как я добр к попавшей в беду знаменитой поэтессе! — Он извлек из рукава большой шелковый носовой платок и вытер лицо.

Судья Ди откинулся на спинку своего кресла, хмуря мохнатые брови. Его друг действительно оказался в очень неприятном положении. Конечно, академик мог бы потянуть за ниточки и попытаться настоять, чтобы дело рассматривалось за закрытыми дверями, ведь публичность плохо скажется и на его репутации. С другой стороны... нет, он слишком спешит с выводами. Взяв себя в руки, судья спокойно спросил:

— А что говорит поэтесса?

— Она? Говорит, что вошла в гримерную, увидела, что танцовщица лежит и истекает кровью, как свинья на бойне, бросилась к ней и попыталась поднять за плечи, чтобы посмотреть, где рана. Поняла, что танцовщица мертва, и побежала за помощью. А сейчас она мается в покоях моей Первой жены, а вокруг нее хлопочут с влажными полотенцами и чем-то там еще!

— Она говорила что-нибудь о том, кто, по ее мнению, мог это сделать?

— О да! Она рассказывает ту же историю, что и флейтист, только подает ее под другим углом. Настаивает, что Маленькая Феникс была чистой девушкой и множество мерзких грязных мужчин ее за это ненавидели! Говорит, что в дом проскользнул отвергнутый ухажер и убил ее. Наталкивает меня таким образом на самый простой выход из положения. Уходя, я ничего ей не сказал, только попросил до поры до времени придерживаться версии насчет несчастного случая.

— А что говорит судебный врач?

— Ничего такого, Ди, чего бы мы не знали или о чем бы не догадывались. Он подтвердил, что танцовщицу убили незадолго до того, как мы ее увидели, минут за десять, самое большее за пятнадцать. Добавил, что она была девственницей. Я ничуть этим не удивлен, с ее-то каменным лицом и плоским бюстом! Ну а последними, кто видел ее живой, были эти две молодые танцовщицы, они принесли Маленькой Феникс чай и пирожные как раз перед тем, как собрать вещички и отправиться обратно в «Сапфировый павильон». Тогда с девкой все было нормально.

— Что сказали слуги? И музыканты?

— Ты все еще надеешься на неизвестного злоумышленника, да? Не надейся! Мы с советником всех допросили. Музыканты смотрели фейерверк из бокового зала, и никто из них оттуда не выходил. И все время поблизости были слуги — и на главных лестницах, и на тех, что в обоих концах балкона. Никакой неизвестный злоумышленник не смог бы пробраться на второй этаж. Мы допросили всех и каждого на предмет связей с танцовщицей, но ничего не обнаружили. Ты же помнишь, что она была девицей благонравной! К тому же ножницы — это, конечно, типично женское оружие. Прекрасно, дело закрыто! Все на удивление просто. — Он стукнул кулаком по столу. — О Небеса, ну и суд это будет! Шумиха поднимется на всю страну, и, заметь, я окажусь на этом процессе не на той скамье, что обычно! Позорный конец многообещающей карьеры.

Судья Ди некоторое время молчал, задумчиво поглаживая бакенбарды. Наконец он в сомнении покачал головой.

— Есть и другой вариант, Ло. Но, боюсь, он тебе тоже не понравится.

— Не могу сказать, что тебе хорошо удалось меня успокоить, старший брат. Но все равно расскажи, что это за вариант. Человек в моем отчаянном положении готов ухватиться и за соломинку.

Судья Ди поставил локти на стол.

— Ло, у тебя есть еще не меньше троих подозреваемых. Я говорю о твоих почетных гостях.

Судья Ло подпрыгнул.

— Ди, ты слишком много выпил за ужином!

— Может быть, иначе я додумался бы до этого раньше. Ло, давай вернемся к тому моменту, когда мы смотрели фейерверк на балконе. Можешь представить, где находился каждый из нас? Поэтесса была слева от меня, а ты стоял рядом с ней, еще чуть в стороне — твой советник и домоправитель. Пусть твой фейерверк и был великолепным зрелищем, я все равно время от времени оглядывался по сторонам и знаю, что никто из вас от балюстрады не отходил. Еще в самом начале я мельком заметил академика, ну а в самом конце он вышел вперед вместе с Чаном и Могильщиком Лу. Видел ли ты кого-то из них непосредственно во время фейерверка?

Судья Ло, который все это время расхаживал туда-сюда, теперь остановился и снова сел в свое кресло.

— Когда все только начиналось, Ди, придворный поэт стоял за моей спиной, совсем близко. Я предложил ему поменяться местами, но он сказал, что прекрасно все видит через мое плечо. Еще я приметил Могильщика Лу, который стоял рядом с Чаном. Где-то в середине всего действа я хотел извиниться перед ним за то, что среди символов нет ни одного буддийского, но, когда осмотрелся, никого не увидел — в пиршественном зале стояла кромешная тьма, к тому же после ярких вспышек я был как слепой.

— Этого-то я и опасался. Ну что ж, ты сам обратил мое внимание на то, что каждому поэту известна история про Лестницу супруги и комнату за пиршественным залом со скрытой ширмой дверью. Это значит, что каждый из троих твоих гостей имел отличную возможность убить танцовщицу в гримерной. Они знали наперед, что она там, ведь ты сам объявил о ее выступлении, которое начнется сразу после фейерверка.

Времени, чтобы придумать простой и эффективный план, было предостаточно. Когда слуги погасили свет и все смотрели в сторону сада, убийца вернулся в пиршественный зал, проскользнул за ширму, а оттуда — в гримерную. Наговорил танцовщице любезностей, схватил ножницы и убил ее. А потом тем же самым путем преспокойно вернулся на балкон. И на все это ему понадобилось не больше трех минут.

— Ди, а вдруг он обнаружил бы, что дверь закрыта?

— В таком случае он вполне мог бы и постучать, потому что снаружи стоял ужасный грохот. А если с Маленькой Феникс была служанка, можно было просто сказать, что, мол, смотреть на фейерверк стало скучно и захотелось заскочить к танцовщице для дружеской болтовни. Идеальная ситуация для убийства, Ло.

— Так оно и есть, если подумать, — медленно проговорил Ло, подергивая свои короткие усики. — Но, благие Небеса, Ди, разве тебе не кажется абсурдным предположение, что один из этих великих мужей...

— Ло, насколько хорошо ты их знаешь?

— Ну... ты же понимаешь, Ди, как это бывает со знаменитостями. С каждым из них я пару раз встречался, но это всегда было в компании, и мы беседовали о литературе, об искусстве и так далее. Нет, если подумать, я их почти совсем не знаю. Но посуди сам, старший брат! Ведь каждый из них у всех как на ладони! И будь в характере того или другого какие-нибудь странности, об этом наверняка стало бы... Конечно, это не касается Могильщика. Этот человек ни перед чем не остановится, абсолютно ни перед чем. Знаешь, он не всегда был таким возвышенно-духовным, как сейчас. В прошлом он был управителем больших монастырских владений в Озерном уезде и выжимал из крестьян-арендаторов все соки. Потом, конечно, каялся в этом, но... — Наместник слабо улыбнулся. — Сказать по правде, Ди, я еще не совсем освоился с этой новой версией!

— Очень тебя понимаю. Когда приходится подозревать троих знаменитых людей в убийстве, это не может не потрясти. Что до Могильщика, он прямо за обеденным столом написал для тебя двустишье. Изумительная каллиграфия! Я велел прикрепить его к ширме. Ладно, давай забудем о великом таланте и исключительном положении этих троих людей и будем рассматривать их как обычных подозреваемых в деле об убийстве. Мы знаем, что у любого из них была возможность его совершить. Следующий вопрос — мотив. Первым делом надо навести об убитой танцовщице справки в «Сапфировом павильоне». Каждый из твоих гостей вроде бы провел день-другой в Цзиньхуа, а значит, мог свести знакомство с Маленькой Феникс до того, как она была сегодня представлена всем гостям. А кстати, как выглядело само знакомство?

— Понимаешь ли, я поднимался по лестнице вместе с Шао и Чаном, чтобы показать им пиршественный зал, а Юлань вместе с танцовщицей как раз спускались, и я ее представил. Позже я видел, как Маленькая Феникс наткнулась на Могильщика Лу перед моей лисьей молельней. Ты же знаешь, он живет прямо рядом с ней.

— Ясно. Ладно, когда ты вернешься из «Сапфирового павильона», нам нужно будет попытаться найти в архиве те документы, которые изучал студент Сун. Чтобы...

— Святые Небеса! Убитый студент! На мне теперь целых два убийства! Погоди, что там мой домоправитель говорил насчет квартирного хозяина Суна? Ах да, его люди разнюхали что могли в квартале, где живет чаеторговец, и узнали, что его там все уважают. Никаких намеков на скандалы или сомнительные сделки. Думаю, Мэн навязывал нам теорию про негодяя-бродягу, просто чтобы показать, какой он умный. Большинство людей любит поиграть в сыщиков, тебе ли не знать!

— Да, чаеторговца можно сбросить со счетов. Я попервоначалу забавлялся мыслью, что у Суна мог быть тайный роман с дочерью Мэна. Она — девица привлекательная, и из ее комнаты прекрасно были слышны сентиментальные мелодии, которые Сун играл по ночам на своей флейте — это мне ее служанка сказала. Если бы Мэн проведал о такой связи... Однако теперь мы знаем, что Сун был увлечен Шафран и хотел купить для нее серебряные безделушки. А еще он упоминал при ней своего квартирного хозяина, но не сказал ни слова насчет того, что подозревает его в убийстве своего отца, так что против чаеторговца у нас абсолютно ничего нет.

Он огладил свою длинную черную бороду.

— Вернемся к Маленькой Феникс. Мы с тобой собирались расспросить ее, как выглядит отец Шафран. Ты мог бы поинтересоваться в «Сапфировом павильоне», не упоминала ли Маленькая Феникс о том, что хранительница святилища Черной Лисицы рождена вне брака и что ее отец до сих пор где-то в Цзиньхуа. Давай-ка, Ло, прикинем программу на завтрашний день. Во-первых, ты идешь в «Сапфировый павильон». Во-вторых, нужно будет поискать в архивах дела восемнадцатилетней давности, которые могли заинтересовать убитого студента. В-третьих...

— Ди, тебе придется заняться «Сапфировым павильоном» вместо меня. Я пообещал женам и детям, что покажу алтарь Луны, который они устроили в четвертом дворе, всем нашим гостям, и собирался сделать это завтра утром. Если моя старая матушка будет достаточно хорошо себя чувствовать, она придет тоже.

— Хорошо, тогда я сразу после завтрака пойду в «Сапфировый павильон». Пожалуйста, Ло, напиши хозяйке заведения рекомендательное письмо, пусть его принесут в мои покои. После этого я присоединюсь ко всем вам у алтаря Луны, а потом, как только представится возможность, мы с тобой вместе пойдем в канцелярию и займемся архивом. Что касается третьего пункта моей программы, то мне придется разбираться с ним в одиночку, а именно отправиться в святилище Черной Лисицы и убедить Шафран покинуть это ужасное место. Полагаю, у тебя тут найдется укромный уголок, где можно ее поселить?

Когда его коллега кивнул, судья медленно продолжил:

— Увести ее от лис и этого кошмарного «любимого», конечно, будет непросто, но надеюсь, мне удастся с ней договориться. И раз мы заговорили о Шафран, Ло, я должен тебе сказать, что Могильщик Лу останавливался в храме, который совсем рядом с пустырем. И он верит в странную теорию, что у некоторых людей есть особая связь с лисами. — Судья дернул себя за ус. — Жаль, я не спросил у Шафран, худой у нее отец или в теле.

— Ерунда, Ди, — нетерпеливо сказал Ло. — Шафран же сказала тебе, что, по словам танцовщицы, ее отец хорош собой.

Судья Ди одобрительно кивнул. Несмотря на свой отсутствующий вид, его коллега и сейчас оставался очень внимательным слушателем.

— Да, Ло, так оно и есть. Но Маленькая Феникс могла сказать это, просто чтобы сделать несчастной девочке приятное. Пожалуй, я отправлюсь за ней в разрушенное святилище после обеда, чтобы для этого деликатного дела у меня была вся вторая половина дня. Если, конечно, меня не призовет к себе наместник.

— Избави Небеса! — вскричал, придя в ужас, судья Ло. — Не могу выразить, Ди, как я тебе благодарен! Ты подарил мне луч надежды!

— К несчастью, это очень тонкий луч. Кстати, во сколько ты собираешься начать празднество на Изумрудном утесе? Я полагаю, этот самый утес находится где-то за пределами города?

— Именно так. Это самая знаменитая достопримечательность у нас в окрестностях, старший брат. Она расположена высоко на ближайшем к городу горном кряже, в носилках от западных ворот города туда добираться примерно полчаса. Ты ведь знаешь, что праздник Середины осени полагается отмечать, забравшись повыше в горы. Там на краю векового соснового леса стоит павильон. Тебе там понравится, Ди! Слуги отправятся в путь заранее, после полудня, и все приготовят. А мы выдвинемся около шести, чтобы, прибыв на место, успеть полюбоваться закатом. — Он встал. — Сейчас уже за полночь, а я устал как собака, Ди. Думаю, нам лучше лечь. Я только забегу перед этим взглянуть на стихи, которые написал для меня Могильщик Лу.

Судья Ди тоже поднялся.

— Да, еще раз скажу: каллиграфия изумительная. Но содержание двустишия заставляет предположить, что Лу заранее знал о смерти танцовщицы.