Глава 23

МАША

Ресторан, в который привозит нас Громов, находится на территории рыболовного клуба на берегу озера. Здесь можно порыбачить – несколько мужчин с удочками стоят у воды, и, заметив их, я отворачиваюсь. Вспоминаю про дядю Витю, которому больше никогда не придется порыбачить, потому что он вступился за меня перед мажором. «Не развалилась бы, если бы дала тому парню! – бьет по ушам визгливый голос тети Клавы, как наяву. – Зато мой Витенька бы остался жив!»

– Маша, – окликает меня Дэн. – Ты чего побледнела? Укачало, что ли?

Парень с тревогой смотрит на меня, и я слабо улыбаюсь.

– Все в порядке.

Мы проходим мимо красивой и еще по-летнему яркой клумбы и декоративной деревянной мельницы ко входу в стеклянный павильон на берегу. На столах белые скатерти и начищенные до блеска бокалы. В таких дорогих заведениях я раньше не бывала. Даже официанты здесь как на подбор – красивые девушки и парни, словно из каталога модельного агентства. Один из них, в белоснежной рубашке и темно-синих брюках, приветствует Громова как завсегдатая и услужливо проводит нас за столик у окна, убирая с него табличку «Забронировано».

Когда приносят меню, я стараюсь не упасть в обморок от цен. Конечно, угощает Громов. Но тут одна рыба на гриле стоит дороже, чем я обычно питаюсь неделю.

– Выбрали? – Официант уже у стола, готовый обслужить нас.

Так непривычно для меня – не записывать заказ, а сидеть за столом в качестве клиентки.

Все заказывают по рыбе на гриле разных сортов, а я растерянно таращусь в меню, затрудняясь с выбором. На помощь приходит Громов, предлагая попробовать какую-то рыбу. Я с облегчением киваю и сразу же забываю ее название.

Катя заказывает еще овощной салат, Дэн – какую-то мясную закуску, а Громов берет на всех сырную тарелку и вопросительно смотрит на меня.

– Мне больше ничего не надо, – выпаливаю я. Справиться бы с рыбой!

– Пойду помою руки, – улыбается Катя Громову и зовет меня: – Пойдешь, Маша?

Меньше всего мне хочется оставаться с ней наедине после нашего разговора у манежа, но не сидеть же за столом с грязными руками.

Мы выходим из стеклянного павильона, направляясь к отдельно стоящему домику с туалетными комнатами.

К моему удивлению, Катя больше не стремится меня задеть, а по пути болтает со мной, как с подружкой. Какое милое место, какая красивая клумба… И вот уже у меня в руках ее телефон, и я щелкаю ее у деревянной мельницы, чтобы Катя смогла отправить фото в Инстаграм.

Мы заходим внутрь и расходимся по кабинкам, а когда встречаемся у раковины, я бросаю взгляд на запястье Кати. Она закатала рукава тонкого бежевого свитера, чтобы не замочить их. Как я и ожидала, браслета с серебристыми листочками на ней нет.

– А где ваш браслет? – вырывается у меня. – Не потеряли?

Катя настораживается. Она хорошая актриса и умеет владеть собой. Но на долю секунды я замечаю испуг в ее взгляде.

– У меня много браслетов, – она пожимает плечами. – И я не ношу их на занятия ездой.

Она берет мягкое полотенце из стопки у раковины, вытирает руки и бросает его в плетеную корзину. В заведениях такого уровня клиентам не предлагают бумажных салфеток и сушку воздухом, как в тех кафе, где работала я.

– Я про серебряный с листиками, – бросаю я ей в спину, и Катя резко оборачивается. – Я видела сегодня такой на Лене из конюшни. Это не вы ей подарили?

– С какой стати мне дарить ей серебряный браслет? – фальшиво смеется Катя.

– Может, она была в курсе, что у вас роман с Громовым, и позвонила вам, когда он забронировал время для катания? – высказываю догадку я, и по искрам неприязни, вспыхнувшим в темно-карих глазах Кати, понимаю, что попала в яблочко.

– Думаешь, ты самая умная, Нэнси Дрю? – насмешливо фыркает Катя.

Но я знаю, что я права. Она тоже понимает это по моим глазам и делает шаг ко мне, понизив голос и больно впившись в локоть:

– Держи свои догадки при себе, девочка. Со мной лучше дружить, запомни.

В туалетную комнату входит незнакомая женщина и задерживает взгляд на Кате, а та поспешно отступает от меня.

– Ой, это вы? – с восторгом спрашивает она. – А можно селфи?

– Конечно, – Катя натянуто улыбается.

– А лучше вы нас снимите! – Женщина сует мне телефон, и я делаю несколько снимков, пока Катя позирует рядом с ней на фоне стены из бело-синей плитки в морском стиле.

А потом мы с Катей возвращаемся к столику, больше не проронив ни слова. Официант как раз заканчивает сервировку и отходит от стола с пустым подносом.

– Вы что-то долго, – замечает Дэн, отрываясь от своего айфона. – Все в порядке?

– Катя встретила поклонницу, – объясняю я, садясь рядом с ним. – Пришлось фотографировать.

– Иногда это так утомляет, – притворно вздыхает Катя, но видно, что популярность ей в удовольствие. Глаза блестят, и на щеках появился румянец. Или она раскраснелась от злости, что я догадалась про браслет?

На столе за время нашего отсутствия появились закуски, а еще – куча незнакомых мне приборов.

Вспоминаю эпизод из любимого фильма мамы «Москва слезам не верит» и покрываюсь испариной, глядя на диковинные вилки и ножи, которые официант разложил у моей тарелки. Вот я попала!

Хотя чего мне переживать? Это героиня фильма мечтала выйти замуж за своего Рудика и боялась опозориться перед его мамой-снобкой. А мне в семью Громовых попасть не светит. Я только гостья в их доме и, как только Громов решит вопрос с моим долгом, сразу же уеду. Почему-то от этой мысли мне становится горько, и я с благодарностью киваю Дэну, когда он предлагает налить мне домашнего лимонада из кувшина.

Громов за рулем, и тоже пьет лимонад, как и мы с Дэном. Только Катя заказала себе бокал белого вина и весело болтает, рассказывая о случае на съемках. Громов слушает с улыбкой, а вот Дэн кривится, как будто лимон съел. И я чувствую, как над столом сгущается гроза. Ох, не удержится Дэн, чтобы не сказать Кате гадость!

Но тут к нашему столу подходит целый караван из официантов – четверо парней один за другим ставят на стол блюда с рыбой. Неужели мы все это съедим, удивляюсь я.

Рука сама тянется за первой попавшейся вилкой, когда ноздрей достигает соблазнительный аромат рыбы и каких-то приправ. Кажется, остальные тоже не заморачиваются с приборами.

Мы одновременно набрасываемся на еду, и разговор за столом обрывается. Только Громов подкладывает кусочки рыбы со своей тарелки Кате, а она в ответ ему. Это выглядит так интимно и по-домашнему, как будто они давно женаты. Дэн хмурится, глядя на них, а потом тоже предлагает мне свою рыбу по примеру отца.

Я подвигаю тарелку – не отказываться же. Мы склоняемся головами друг к другу, пока Дэн перекладывает мне кусочки филе со своей тарелки, а я – ему. Но если между Катей и Громовым это выглядит чувственно, то я ловлю себя на мысли, как будто ем с тарелки брата. Никаких романтических чувств Дэн во мне не вызывает, хотя со стороны мы, наверное, кажемся влюбленной парочкой.

Ловлю на себя взгляд Громова – он как будто одобряет наш союз, и быстро отодвигаюсь от Дэна, чувствуя себя последней обманщицей. Ведь я не смогу дать его сыну того, чего он от меня ждет. Да и Дэну, кажется, это не особо нужно. Он привык играть роль моего парня, но я не чувствую, что он влюблен.

Даже в его взглядах, которые он бросает на Катю, больше эмоций, чем по отношению ко мне. Подруга отца его раздражает, и он даже не пытается этого скрыть.

– Я тут твой фильм посмотрел, – Дэн произносит незнакомое мне название. – Интересный такой.

– Правда? – Катя удивленно поднимает глаза от своей тарелки. Похвалы от него она явно не ожидала. А у меня сжимается сердце. Уж я-то Дэна знаю!

– А ты не смотрел, пап? – с невинным видом спрашивает парень.

Громов качает головой:

– Нет.

– Очень советую! – горячо говорит Дэн. – Особенно постельные сцены там огонь!

Катя вспыхивает, Громов бросает на сына предупреждающий взгляд – таким можно придавать, как гранитной плитой. Но Дэну хоть бы что!

– Мне вот интересно, – непринужденно продолжает он. – Ты сама в них снимаешься или у тебя есть дублерша?

Катя бросает растерянный взгляд на Громова, и я ее понимаю. Когда целишь в жены олигарха, участие в эротических сценах в кино может все испортить.

– Я просто к чему спрашиваю, – продолжает Дэн с издевательской ухмылкой. – Если ты сама, то фигура у тебя обалденная. А если это тело дублерши – то сорян, Кать, комплимент мимо.

– Дэн, – тихо, но внушительно говорит Громов. Больше он не произносит ни слова, но его молчание красноречивей всего, и Дэн под его взглядом осекается. Наверное, читает в нем, что может не получить желанную «Феррари» на день рождения, если будет задирать пассию отца.

– В общем, клевый фильм, Кать, – Дэн показывает большой палец, закрывая опасную тему. – Обалденно ты в нем сыграла. Талант!

Катя натянуто улыбается, а Громов предлагает заказать кофе и десерты. К счастью, скандал удалось замять, и я выдыхаю. Не хотелось бы, чтобы в ресторане разыгралась некрасивая сцена. Особенно в присутствии поклонницы Кати, которая наверняка наблюдает за нашим столиком, а то и снимает нас на телефон.

Я оглядываю почти полный зал и вдруг замираю при виде яркого пятна. В нескольких шагах от нас за столиком сидит Доминика с гривой розовых и синих косичек и с ненавистью смотрит на меня.

– Дэн, – шепчу я, поворачиваясь к парню. – Тут твоя…

– Кто? – Он вздергивает голову и устремляет взгляд в сторону бывшей девушки. – А, эта…

Он равнодушно отворачивается, как будто Доминика для него ничего не значит. А я затылком чувствую ее ненавидящий взгляд.

МАЖОР

Как же ее перекосило! Лучше и придумать было нельзя, чтобы поставить Доминику на место и отомстить за измену.

Этот ресторан ближайший к нашему поселку, я не удивляюсь, что Доминика тоже здесь – со своими предками. Сегодня воскресенье, время семейных посиделок.

И наш обед вчетвером выглядит совсем по-семейному. Сейчас я даже готов простить отцу присутствие Кати за столом. Сидя со мной и с Машей, отец тем самым одобряет наш роман. А Доминику он в семью не принял. Ее обошла официантка из забегаловки, которую она прилюдно унизила!

Я приобнимаю Машу, чтобы показать Доминике, насколько мы близки, и чувствую, как Маша напрягается в моих руках. Вот ведь недотрога! Но со стороны мы выглядим счастливой парой, пусть Доминика позеленеет от злости! Вместе с ее розовыми косичками.

Мы заказываем кофе и десерты. Я перебрасываюсь фразами с отцом, рассказываю какой-то анекдот, над которым все смеются, и даже не троллю Катю. Пусть Доминика видит, как классно мы вчетвером проводим время.

И только криворукий официант все портит, когда приносит капучино и опрокидывает чашку Маши.

– Ой! – Маша вскрикивает и пытается отряхнуть джинсы, по которым расплывается неряшливое пятно.

– Извините, пожалуйста, – бормочет официант.

Я бросаю на него взбешенный взгляд:

– Ты что творишь, кретин?!

Уволить бы придурка! Откуда его вообще взяли? Впервые его тут вижу. Заказ на рыбу у нас принимал другой парень, который работает тут давно.

– Не обожглась, Маша? – волнуется отец.

– Нет, все в порядке, – успокаивает Маша одновременно и его, и официанта. – Ничего страшного!

Вот глупая, она еще за него заступается!

К нашему столику торопится администратор. Эту смуглую красотку-брюнетку, похожу на топ-модель, я знаю, в отличие от новенького официанта.

– Прошу прощения за этот инцидент, – торопливо извиняется она. – Вы не пострадали?

– Все в порядке, – повторяет Маша с неловкой улыбкой. Сейчас к нашему столику обращены все взгляды в зале, и ей, должно быть, не по себе оказаться в центре внимания.

– Уволен, – бросает администратор официанту.

– Не надо! – вскрикивает Маша, вступаясь за него. Вот глупая дурочка!

– Вы уверены? – с сомнением спрашивает администратор, переводя взгляд с Маши на моего отца. Машу она впервые видит, а он здесь постоянный клиент, ему и решать.

– Ничего страшного не случилось, – кивает отец, идя на поводу у Маши.

Я закатываю глаза. Камон! Прислугу надо учить. Если парень чашку кофе донести не может, то ему не место в элитном ресторане. А если в следующий раз он горячую уху на кого-нибудь опрокинет? Уж ему это точно с рук не сойдет. Если бы на месте Маши была Доминика, визгу уже было бы на весь ресторан. Не только бы официанта уволить пришлось, еще и другие головы бы полетели.

Успокоившись, администратор велит официанту прибрать за собой. Маша быстро выходит из зала, чтобы привести себя в порядок. Я бросаю взгляд на столик Доминики, ожидая увидеть, что она снимает происходящее на телефон, чтобы скорей выложить к себе в Инстаграм и позлорадствовать. Но ее за столом нет, только родители переговариваются между собой, не обращая никакого внимания на наш столик. Надо же, она пропустила такое шоу!

МАША

Туалетная комната пуста, и я рада, что никто не видит, как я замываю пятно на джинсах, стоя у раковины.

Увлекшись, я не замечаю, как из кабинки неслышно выходит девушка. Сначала я чувствую чужой неприязненный взгляд, потом вижу в зеркале цветные косички.

– Попалась? – довольно ухмыляется Доминика, остановившись у меня за спиной. – Пришлось заплатить тому недотепе, чтобы вылил на тебя кофе.

У меня вспыхивают щеки. А я за него заступалась. Думала, он свой! Не хотела, чтобы он потерял работу, как я. А парень продал меня, как Виталик коллекторам. Видимо, посчитал за одну из мажорок, которой по карману обед в таком дорогом ресторане.

– Посмеялась? Довольна? – холодно спрашиваю я, поворачиваясь к ней лицом.

– А Дэн тебя приодел. – Она скользит по мне оценивающим взглядом и с ходу называет марки одежды. – Не пожалел карманных денег.

Мне неприятно находиться рядом с ней, и я делаю шаг к двери. Но она встает на пути.

– А знаешь, что самое занятное? – Доминика сверлит меня ненавидящим взглядом. – Если бы не Дэн, тебя бы не пустили на порог этого ресторана. Тебя бы даже официанткой сюда работать не взяли.

Доминика бросает ядовитые слова, стараясь уязвить побольней. Но я не обижаюсь. Зачем обижаться на правду? Она права. Это не моя жизнь. И я надолго в ней не задержусь. Но и объясняться перед этой избалованной девчонкой я не собираюсь.

– Твой уровень – это забегаловка на окраине, – запальчиво добавляет она, напоминая о том дне, когда подставила мне подножку и меня уволили из-за нее, и во мне поднимается гнев.

– Наверное, тебе очень обидно – обедать с родителями, а не за столиком с Дэном и его отцом? – спрашиваю я. – Обидно, что тебя променяли на официантку из забегаловки?

– Ах ты дрянь! – Доминика внезапно налетает на меня, хватает за плечи и окунает головой в мойку. Я пытаюсь оттолкнуть ее, но она держит крепко и включает холодную воду, которая льется мне на волосы и за шиворот. – Ты никто! – визжит она. – Дешевка! Драная курица! Я тебе покажу!

Сквозь шум воды до меня доносится хлопок двери, и хватка Доминики ослабевает. Я отшатываюсь от раковины и вижу, что Дэн прижимает свою подружку к стене, заломив ей руки.

– Ты как, Маша? – Он с тревогой косится на меня.

– Все нормально. – Я скручиваю в жгут намокшие волосы и выжимаю их над раковиной. А затем беру сразу несколько белых полотенец, чтобы вытереть волосы, лицо и шею.

– Только тронь ее еще раз! – цедит Дэн, обращаясь к Доминике.

– А то что? – Она вызывающе вздергивает подбородок. – Что ты мне сделаешь, Дэн?

– Ты пожалеешь, – обещает он, наматывая ее розовые косички на кулак и вынуждая запрокинуть голову.

– Это ты пожалеешь, – с угрозой шипит Доминика. – И ты, и она, и твой папочка! Вы все пожалеете!

В ее голосе столько ненависти, что у меня мурашки бегут по коже. Сейчас передо мной не просто обиженная мажорка. Это богатая девчонка, которая осознает свою безнаказанность и может сделать что угодно. С нее станет переехать меня на машине, ведь в любом случае папочка ее отмажет.

Я трогаю Дэна за плечо, и он отпускает Доминику, отступая ко мне.

– Идем, Маша.

Он распахивает дверь и пропускает меня вперед, закрывает спиной от своей разъяренной бывшей, которая так и сыпет проклятьями.

А меня охватывает недоброе предчувствие. Кажется, сегодня я обрела врага куда более страшного, чем коллекторы. От них хотя бы можно откупиться, а обиженная Доминика способна на любую подлость. У нее же нет тормозов, а в глазах читается вседозволенность, которая граничит с безумием.

Оказавшись снаружи, я ежусь на ветру. С мокрых волос течет за шиворот, и мне хочется скорее оказаться дома, чтобы принять душ и забраться под одеяло.

– Ты как, Маша? – Дэн с тревогой обнимает меня.

– Нормально. Только мокрая, – слабо улыбаюсь я. – Ты вовремя появился.

Дэн тянет меня обратно в зал, но я не хочу возвращаться туда мокрой курицей. Мимо нас проносится розовый ураган – это Доминика бежит обратно в ресторан, взбешенно стуча каблуками.

– Можно я подожду у машины? – прошу я, бросая взгляд на парковку.

Дэн кивает:

– Позову отца.

Он заходит в стеклянный павильон, а я направляюсь к парковке, когда на дорожку навстречу мне выбегает официант с подносом. Тот самый, который пролил на меня кофе по велению Доминики. Заметив меня, он вздрагивает и шарахается с дорожки на газон. Я мокрая и злая, и, будь я мажоркой, какой он меня считает, я бы опрокинула поднос с ведерком шампанского и бокалами, который он держит в руках. Но я просто смотрю ему в глаза с укором и прохожу мимо. В этом мире богачей каждый выживает как может. Кто-то – делая гадости, которые непременно вернутся бумерангом.

Успеваю сделать всего несколько шагов, когда за спиной раздается звон стекла. Поворачиваюсь и вижу, что парень опрокинул поднос, и осколки бокалов разлетелись по дорожке, а из разбитой бутылки с шипением выплескивается шампанское. Бумеранг не заставляет себя ждать, и из зала выбегает разгневанная девушка-администратор.

– Да ты знаешь, сколько это шампанское стоит? – набрасывается она на него. – Уволен!

Не слушая дальше, я направляюсь к парковке и нахожу машину Громова. Обхватив себя руками, пытаюсь согреться. Но тщетно. Удар Доминики достиг цели. Она снова унизила меня, выставила из ресторана и указала мне мое место. Она еще не раз приедет сюда, чтобы поужинать свежей рыбой на берегу. А мне сюда путь заказан. Даже в роли официантки. Как только Громов выплатит мой долг коллекторам, я покину его дом и вернусь к обычной жизни. Я официантка из забегаловки, и этого не изменишь.

– Замерзла, Маша? – Дэн подходит сзади, обнимая меня, и усаживает в машину.

Его отец садится за руль, бросая на меня обеспокоенный взгляд, но деликатно молчит. Не знаю, что сказал ему Дэн и как объяснил, почему я мокрая, но Громов делает вид, что ничего не произошло. А вот Катя выворачивает шею с переднего сиденья, чтобы на меня посмотреть. И в ее взгляде – ни капли сочувствия, сплошное злорадство. Пожалуй, они с Доминикой бы подружились.

Машина трогается с места и выезжает за ворота. Но меня не оставляет недоброе предчувствие.

«Ты пожалеешь! – звучат в ушах угрозы Доминики. – Вы все пожалеете!»