Глава 11

МАЖОР

Когда я спускаюсь к завтраку, отец уже пьет кофе, а Оксана жарит оладьи.

– Хорошо погуляли вчера? – спрашивает отец, поднимая глаза от телефона.

– Ты же сам видел, – я пожимаю плечами и сажусь напротив. – Маше понравилось.

– А тебе? – Отец пристально смотрит на меня.

– А мне нравится то, что нравится ей, – вру я.

Странный завтрак, странный разговор. Оксана с любезной улыбкой ставит передо мной тарелку с оладушками и возвращается к плите. Она вкусно готовит. Но она – чужая. Не мама.

Перед глазами темнеет, когда я вспоминаю вчерашний вопрос Маши. Я расслабился рядом с ней, а она внезапно всадила нож прямо в сердце. Стоило мне поверить, что я достоин счастья, как Маша напомнила мне о том, кто я.

– Сметаны? Варенья? – Оксана ставит на стол две плошки, и ее любезность начинает меня раздражать.

– Ничего не надо, – рявкаю я. – Не мельтеши!

Оксана вздрагивает и отходит от стола.

Отец с укором смотрит на меня.

– Не в духе?

Да он хоть понимает, каково это – жить, каждый день ощущая свою вину? Он не сводит с меня глаз, а я думаю: что он чувствует, глядя на меня? Представляет ли, какой была бы его жизнь с любимой женщиной, если бы я не родился? Ее портрет висит в гостиной на самом видном месте, и она все время рядом, но не с нами. Иногда я заставал отца в библиотеке, где он рассматривал их старые фото. В такие минуты он был так глубоко в своих мыслях, что даже не замечал меня, и я тихонько выходил, чтобы его не тревожить.

– Какие будут указания на сегодня? – спрашиваю я, чтобы перевести тему.

– Сегодня хороший день, – отец бросает взгляд на окно, в которое бьет солнце. – Своди Машу в зоопарк.

Я ожидал чего угодно. Но зоопарк?!

– Серьезно? Мы что, малыши?

Я даже не помню, когда последний раз был в зоопарке.

– Там хорошо, – подает голос Оксана, ставя передо мной чашку капучино. – Я недавно была с племянницей, ей понравилось.

А тебя кто спрашивал? Я сверлю ее взглядом и уточняю:

– А ей сколько? Три, пять?

– Четыре. – Она отходит от стола к плите и продолжает жарить оладьи.

Куда нам такая гора на двоих? На миг я представляю, что вместо домработницы завтрак готовит мама. Как бы все тогда переменилось! Наверное, мы бы с отцом не собачились каждое утро. Быть может, мы бы даже были счастливы. Как настоящая семья.

– Не забудь прислать селфи с жирафом, – с невозмутимым видом говорит отец, что-то набирая в телефоне.

– А со слоном не надо? – с издевкой спрашиваю я. – Или с мартышкой?

Чувствую себя, как ручная обезьянка, которая вынуждена выполнять команды хозяина, чтобы получить банан. Вот только мой банан – новая тачка. И ради этого придется плясать под дудку отца и вести Машу туда, куда он прикажет.

На мой айфон приходит сообщение. Отец скидывает мне два электронных билета в зоопарк.

– Чтобы в кассу не стоять, – спокойно поясняет он, допивая кофе.

– Постояли бы, не переломились, – из вредности возражаю я.

Но выбора у меня нет. Зоопарк так зоопарк. Уж лучше глазеть на животных, чем друг на друга. Отмучаюсь пару часов как-нибудь. К тому же, в зоопарке можно не опасаться, что меня с Машей увидит кто-то из моей тусовки.

А пока меня ждет институт.

Сегодня я примерный студент. Явился к первой паре, даже не опоздал. Сижу спокойно, даже пялюсь не в телефон, а на препода. Вот только мысли мои далеко от темы лекции.

Все пары я мысленно развлекаюсь тем, что сравниваю препода и сокурсников с обитателями зоопарка. Препод – лось. Бэмби, понятно, олениха. Майк – шакал. А Доминика – пони.

МАША

Сегодня мой первый день на новой работе. К двум часам я уже успеваю обслужить пару десятков столиков. Ношусь по залу то с блокнотом, то с подносом, даже присесть некогда.

Звонок Дэна застает меня в туалете, куда меня, как новенькую, отправляют помыть унитаз, пока уборщица не заступила на смену. Ладно, я не гордая. Была бы работа!

– Сегодня идем в зоопарк, – сообщает Дэн, пока я одной рукой чищу ёршиком под ободком унитаза, а другой прижимаю айфон к уху.

– В зоопарк? – удивляюсь я.

– Ну да, в зоопарк. Или у тебя какие-то возражения?

– Нет, я с удовольствием.

Все лучше гулять на свежем воздухе, чем чистить сортиры хлоркой.

– Тогда встретимся в четыре, – предлагает Дэн.

– Я только в шесть освобожусь.

– Чем же ты так занята? – удивляется он.

Да, мажор, представь, я работаю! И лучше тебе не знать, чем я занимаюсь прямо сейчас. Я сую ёршик обратно в подставку и говорю в трубку:

– Я буду у входа в зоопарк в шесть-тридцать.

Хорошо, что кафе неподалеку. На метро всего одна остановка, но я не буду тратить деньги на одну поездку, пусть так и быстрее. Дойду пешком. Подождет.

Время до конца смены пролетает в суматохе, и вот уже я снимаю фартук и выхожу из кафе. Весь день на ногах, я бы сейчас с удовольствием присела и вытянула гудящие ноги. Лучше бы мажор пригласил меня в кино! Но выбираю не я. И это не свидание, а еще одна подработка. Поэтому я шагаю по направлению к зоопарку, сверяясь с навигатором, чтобы не проскочить нужную улицу.

Главный вход в зоопарк видно издалека: желтая сказочная башня с острым шпилем как будто вырастает из пещеры, облицованной камнем. А с другой стороны – башенка с часами, пониже.

На площадке перед входом ждут несколько парней, но мажора среди них нет. Бросаю взгляд на циферблат над головой – я пришла на пять минут раньше. Подхожу к другой башне, задирая голову, чтобы разглядеть изящные шпили и узкие окна. Никогда не видела ничего подобного. Как будто попала в сказку прямо в центре шумной Москвы.

За спиной гудят машины, буксует вечная пробка на Садовом кольце, но все звуки заглушает шум воды из искусственного водопада, который низвергается прямо под башней. Я останавливаюсь у каменного бортика и протягиваю руку, ловя прохладные брызги. Закрываю глаза и на миг представляю себя в сказочном лесу.

– Вот ты где! – раздается голос принца, и мне на плечи мягко ложатся руки. – Я тебя нашел.

Мгновение я медлю, наслаждаясь этой красивой иллюзией. А потом резко оборачиваюсь к нему. Чары спадают. Передо мной не принц, а мажор. Который смеется надо мной и никогда меня не полюбит.

– Ну что, идем? – Он берет меня за руку, и я ищу взглядом кассу, но Дэн сразу ведет ко входу и показывает электронные билеты на телефоне.

Надо же, подготовился!

– Не думала, что мажоры ходят в зоопарк, – говорю я, когда мы ступаем под своды искусственной пещеры.

– Ходят, когда их заставляют, – проговаривается Дэн.

– В смысле? – Я ловлю его на слове, и он неохотно признается.

– Это отец посоветовал тебя сюда сводить.

Зоопарк, значит! Мне вдруг становится обидно. Я что, ребенок?

Нас обгоняют двое детей – близнецы наперегонки устремляются к лотку с сахарной ватой, за ними торопятся родители.

– А Доминику он тебе куда советовал сводить, – спрашиваю я, провожая их взглядом, – в цирк?

– Почему в цирк? – удивляется Дэн.

– Она бы там со своими разноцветными косичками уместно смотрелась, – ворчу я.

Мажор смеется, а я не могу успокоиться:

– И часто твой папа тебе советует, куда девушек на свидания приглашать?

– Неа, раньше это его не волновало.

– А теперь? Парк Горького – тоже его идея? – осеняет меня.

Дэн кивает.

– И катамаран? И белки? – разочарованно уточняю я.

– Не, белки – это уже моя, – расплывается в обаятельной улыбке Дэн.

– А ты бы сам меня куда пригласил? – становится интересно мне.

Парень пожимает плечами:

– В ресторан, киношку или боулинг.

– Парк Горького мне нравится больше, – замечаю я. – Спасибо твоему папе.

– Не забывай, что плачу тебе я, – Дэн хватает меня за руку и тянет вдоль озера. – Время пошло.

Он намекает на почасовую оплату, и я мрачнею. В самом деле, не стоит забывать, что наше свидание не настоящее. Дэн терпит меня только потому, что ему нужна новая тачка ко дню рождения. А мне очень нужны деньги. Ноги гудят, я бы с удовольствием присела на лавочку и просидела бы до самого закрытия зоопарка, но приходится плестись за Дэном.

Однако стоит мне заметить на воде розовую стаю, которая показалась впереди, как я не могу сдержать восторга.

– Смотри, фламинго!

Забыв об усталости, я лечу навстречу экзотическим птицам, которых вижу впервые в жизни, и застываю у ограждения, пожирая их взглядом.

– Ты что, первый раз в зоопарке? – насмешливо спрашивает Дэн, подходя сзади.

– Первый, – признаюсь я.

– Я смотрю, у тебя со мной все в первый раз… – Руки Дэна ложатся мне на плечи, а жаркий шепот скользит по моей открытой шее. И я вздрагиваю от его откровенного намека. Нет уж, мой первый раз точно будет не с тобой, мажор! Даже не мечтай!

Я передергиваю плечами, и Дэн ухмыляется, убирая руки. А я любуюсь фламинго и их изящными шеями, длинными клювами и ногами такими тонюсенькими, что даже странно, как они их держат на весу. Такие нездешние, такие прекрасные. Каково им, южным созданиям, здесь белой московской зимой? Один из фламинго отделяется от стаи, отходит в сторону и подгибает под себя ногу. Мысленно зарисовываю его силуэт. Впервые с того дня мне хочется снова взять в руки карандаш и сохранить красоту этого момента на бумаге…

Сбоку раздается щелчок – мажор снимает меня на телефон. Я оборачиваюсь, и он щелкает снова. Зачем он это делает? Я уставшая после смены, совсем не красавица. Волосы собраны в хвост, и их треплет ветер. Губы пересохли, пока я шла пешком из кафе. Одета просто – в джинсы и футболку. Бедная родственница на его фоне, и мне становится горько при мысли, что он будет смеяться надо мной, разглядывая эти фотки. Или пошлет их Доминике, чтобы посмеяться вместе с ней.

– Это обязательно? – недовольно спрашиваю я.

– Что, мне уже нельзя сфоткать мою девушку? – Мажор играет на публику, и две девушки с интересом оборачиваются. – Сфотографируйте нас! – Он протягивает одной из них айфон, а сам встает рядом и обнимает меня за плечи.

Я послушно застываю и растягиваю губы в улыбке. Щелк-щелк! Мажор забирает свой мобильник, и мы идем дальше, оставляя розовых фламинго за спиной.

Лисы и гиены за стеклом не производят на меня впечатления, и мы проходим мимо их вольеров. А затем сердце подпрыгивает в груди, когда я замечаю взлетевшую в небо умильную морду на длинной пятнистой шее.

– Жираф!

В детстве у меня был плюшевый жираф, но я впервые вижу его живым и бегу навстречу, мечтая обнять и повиснуть на бархатной шее.

Животное с интересом тянется ко мне, и я замираю, когда его большая морда зависает передо мной. Темные глаза в окружении длинных ресниц смотрят с любопытством, а губы мягко тычутся в мою раскрытую ладонь.

– А он попрошайка, – весело замечает мажор. – Надо было взять ему яблоко.

– Животных в зоопарке кормить нельзя, – строго замечает седая пенсионерка в круглых очках, а за ее спиной мальчишка лет пяти протягивает жирафу мороженое, и тот слизывает длинным языком вафельный стаканчик.

– За внуком лучше следите! – насмешливо советует Дэн.

Женщина оборачивается и охает:

– Кирюша, ты что делаешь?

Мальчишка хохочет, а она приседает к нему и достает влажные салфетки, чтобы вытереть ладошки.

Жираф снова наклоняет голову ко мне, и Дэн снимает меня на телефон, но на этот раз я не сержусь. Я хочу сохранить этот момент на память.

– Хороший жирафик, – шепчу я, гладя его по бархатистой шерстке между рожек.

А когда жираф грациозно поднимает голову и уходит от нас по кругу, завороженно иду за ним.

– Пришли мне эти фото, – прошу я мажора.

И он мгновенно выполняет мою просьбу – мой айфон оповещает о новых сообщениях.

Жираф скрывается в своем вольере, и я вздыхаю.

– Куда дальше?

Мне хочется увидеть всех остальных животных, но ноги напоминают о себе. Присесть хотя бы на пять минут!

У Дэна сигналит телефон, он читает эсэмэску и хмурится.

– Идем! – Он кивает мне и шагает вперед, а я плетусь за ним.

Мы проходим несколько пустых вольеров, где никого нет. А потом Дэн окликает меня:

– Хочешь сахарную вату?

Я бы уже и от ужина не отказалась, вообще-то. Или от хотдога. Но палаток с едой не видно, а сахарная вата – вот она. Розовое облако за стеклянным куполом так и манит попробовать. И я киваю на предложение мажора, а затем замечаю свободную скамейку.

– Я пока присяду, ладно?

Пока мажор покупает сахарную вату, я с наслаждением вытягиваю гудящие ноги и отправляю кадры с жирафом маме. Радость переполняет меня, и мне хочется поделиться с самым близким человеком. Ответ от мамы прилетает сразу: «Я думала, ты работаешь, а ты развлекаешься». Ее смс – как пощечина. К глазам подступают слезы. Неужели я не заслужила хотя бы нескольких минут радости? Неужели мне теперь всю жизнь расплачиваться за свою ошибку? Я с досадой сую телефон в сумку. Маме ведь не скажешь, что я и сейчас на работе. Мажор платит мне за свидания с ним, а его отец через месяц обещает заплатить столько, что я смогу закрыть долги. Но я никогда не осмелюсь признаться маме, как заработала эти деньги. Она не поймет. Лучше пусть думает, что я заработала их, трудясь официанткой.

– Держи! – Мажор протягивает мне сладкое розовое облачко на палочке, и на душе становится теплей.

Он присаживается рядом, а я осторожно отрываю губами сахарный лепесток – воздушный и невесомый.

– Что, сахарную вату тоже никогда не ела? – насмешливо уточняет Дэн.

– Я ее вообще ни разу не видела, – признаюсь я.

Однажды соседская девочка побывала с родителями в Москве и потом рассказывала про зоопарк и сахарную вату. Мама обещала мне, что мы тоже как-нибудь съездим. Но все время было некогда или не было денег.

Щелк-щелк! Дэн делает несколько кадров.

– Хватит меня снимать! – ворчу я, облизывая губы.

Дэн ничего не отвечает и утыкается в телефон. Кажется, сразу скидывает фотки. Вот только кому? Надеюсь, что отцу для отчета, а не Доминике, чтобы надо мной посмеяться.

Сладкая вата быстро сдувается на воздухе, становится плотней и липнет к губам. Тогда я отрываю ее пальцами, и они тоже становятся липкими.

– Хочешь? – спохватываюсь я, протягивая лакомство Дэну.

Его глаза вспыхивают насмешкой, я жду, что он откажется, но он внезапно соглашается:

– А давай!

Я держу вату на палочке, протягивая ему, но Дэн не собирается ее кусать.

– Оторви мне кусочек, – с улыбкой просит он.

Я выполняю его просьбу, и он губами берет сладость из моих пальцев. Мимо проходят хихикающие школьницы, с любопытством косясь на нас, и я отдергиваю руку. Для них мы – влюбленная парочка на свидании. И на миг я сама поверила в эту иллюзию.

– Тошниловка, – кривится Дэн. – Тут полтонны сахара, как это можно есть?

– А мне нравится! – упрямо возражаю я и доедаю остатки ваты.

Ноги отдохнули, и я готова продолжить прогулку. Вытираю пальцы влажной салфеткой и поднимаюсь со скамейки. То ли от сладости на голодный желудок, то ли от резкого подъема голова кружится, и я пошатываюсь. Дэн крепко перехватывает меня за талию, и его встревоженное лицо нависает надо мной.

– Ты чего?

– Все нормально, – бормочу я, упираясь кулачками ему в грудь.

Если бы мы были влюбленной парочкой, то сейчас бы поцеловались. Словно читая мои мысли, Дэн берет меня за подбородок, и я замираю. Его большой палец касается уголка губ, и я перестаю дышать. Я еще никогда не целовалась раньше, но много раз мечтала о том, как это случится. Под открытым небом, на закате – как сейчас. Вот только я не знала, с кем это будет… В своих мечтах я не видела лица парня, а сейчас оно обрело четкость и ясность. Светло-зеленые глаза в окружении прямых длинных ресниц, модельные скулы, красивый изгиб губ – как дуга Купидона, хоть бери карандаш и рисуй. Кажется, я всегда знала, что мой первый поцелуй будет с ним. С нашей первой встречи в кафе.

Дэн медлит, глядя мне в глаза. А затем его палец жестко и грубо трет мою щеку рядом с губами.

– Ты испачкалась, – говорит он, как ребенку.

И в его жесте, которым он стирает остатки сахарной ваты с моего лица, нет нежности влюбленного, которую я себе намечтала. Это даже не забота старшего брата, а скорее – досадная обязанность, ведь меня ему навязали. Если бы не я, он бы сейчас проводил вечер со своими друзьями и Доминикой. А приходится выгуливать меня в зоопарке.

Я отстраняюсь и лезу за влажной салфеткой в сумочку. А Дэн смотрит куда-то мне за плечо и изумленно бормочет:

– Отец?

Я резко оборачиваюсь, ожидая увидеть за спиной старшего Громова. Но вижу только незнакомых посетителей, которые переходят от вольера к вольеру, и пещеру-вход вдалеке.

– Показалось, – бросает Дэн.

Конечно, показалось. Что бы старшему Громову делать вечером в зоопарке? Он, наверное, еще у себя в офисе заседает и вершит многомиллионные сделки. Я вытираю щеки влажной салфеткой и бросаю ее в урну.

– Идем? – тороплю я Дэна.

Солнце уже клонится к горизонту, и я волнуюсь, что мы не успеем обойти весь зоопарк до закрытия. Ведь я здесь впервые и неизвестно, побываю ли еще.

– Спасибо, – говорю я Дэну, и он удивленно косится на меня.

– За что?

– За зоопарк и за сахарную вату. Мне здесь нравится.

Если честно, это лучшее, что случилось со мной за последние месяцы. Как и вчерашняя прогулка в Парке Горького.

– Как мало тебе надо для счастья, – Дэн усмехается и берет меня за руку.

На самом деле, много. Я мрачнею и отворачиваюсь к вольеру. Оттуда на меня скалится волк, и я вздрагиваю, вспоминая такой же оскал на лице коллектора. У моего счастья и моей свободы вполне конкретная цена. И ее мне пообещал старший Громов за месяц встреч с его сыном. Если бы Дэн только знал…

Но он не знает, поэтому уверенно ведет меня вперед, считая, что это он меня купил. А на самом деле, нас обоих купил его отец. Даже наш поход в зоопарк – его рук дело. Но я не имею ничего против и даже искренне благодарна ему. Ведь каждый вечер, проведенный с Дэном, приближает меня к свободе.

Два с половиной часа в зоопарке пролетают незаметно. Сумерки постепенно сгущаются, в парке становится прохладней и зажигаются фонари, а звери и птицы устраиваются на ночлег. Кто-то спит, свернувшись клубком, как енот. И я застываю у стекла, с умилением разглядывая его. А кто-то из животных ушел в глубь вольеров и скрылся из виду. Я читаю таблички, с надеждой всматриваюсь в сумерки за ограждением – но никого не вижу.

Только хищники оживляются с наступлением ночи. И, заметив быстрое движение впереди, я ускоряю шаг и замираю у ограждения, разглядывая тигра.

– Красивый, правда? – раздается голос Дэна за спиной.

Я киваю, не отрывая взгляда от полосатого хищника. Во время прогулки мы с Дэном почти не разговаривали. Идеальное свидание для нашей фальшивой пары – можно смотреть на зверей, а не друг на друга. Хотя мажор даже на животных чаще не смотрел. Пока я подолгу зависала у вольеров, он доставал телефон и листал Инстаграм. А я впервые с прошлого года жалела, что под рукой нет блокнота и карандаша. Мне бы хотелось зарисовать несколько обитателей зоопарка на память об этом дне.

По рукам бегут мурашки, и я обхватываю себя за плечи, чтобы согреться. На мне только футболка, ветровку я забыла в кафе – торопилась на встречу.

– Замерзла? – Дэн кладет ладони мне на плечи и прижимает к себе.

Я греюсь в его объятиях и ловлю эти мгновения счастья. Я как будто украла его. Украла у Доминики. Ведь это она должна быть рядом с Дэном, не я. Хотя почему украла? Мне трудно представить, чтобы Дэн с Доминикой гуляли по зоопарку. Я видела их ночные гонки, закончившиеся аварией, по телевизору. Громов не зря мне платит. Со мной его сын в безопасности, в отличие от Доминики.

– Завтра захвати куртку, а то еще простудишься, – шепчет Дэн мне на ушко.

Он как будто боится нарушить тишину, обнимающую нас. Родители с шумными детьми уже разошлись, и в парке остались редкие посетители – в основном парочки, как мы.

– А куда мы пойдем завтра? – так же тихо спрашиваю я.

Мажор не торопится с ответом, как будто мой вопрос застал его врасплох.

– Пока не решил, – наконец говорит он.

Но я чувствую, что он врет. Ведь решает не он. Если его отец уже дважды диктовал, куда нам пойти, значит, и завтра мы отправимся туда, куда велит старший Громов. Пусть. Меня вполне устраивает его выбор. Уж лучше зоопарк, чем боулинг. Хотя в боулинге я тоже ни разу не была. Может, мне бы тоже понравилось.

По громкой связи объявляют, что зоопарк скоро закрывается и просят посетителей пройти на выход. Мы вздрагиваем от этого механического голоса и отстраняемся друг от друга.

– Идем? – Дэн тянет меня к выходу, и я следую за ним.

Вольеры, которые мы проходим, пусты. Животные уже спят.

– Жаль, что мы так и не увидели обезьян, – бормочу я, читая таблички по пути.

– Посмотришь в другой раз, – пожимает плечами Дэн.

Для него все просто. А у меня нет на это ни времени, ни денег. Но быть может, все изменится, когда я выплачу долг и смогу распоряжаться своей жизнью так, как захочу сама. И все-таки когда мы проходим мимо пустых вольеров со спящими животными, я жалею о том, что не вернусь сюда с Дэном.