Часть третья. Стрельба, езда и рок-н-ролл
Было еще темно, когда ко мне в общагу приехал вездесущий Авдеев, чтобы отвезти на аэродром. Поздоровался, протянул небольшую, но увесистую брезентовую сумку.
– Тебе они вроде нравились. Держи. На память от всех наших.
В сумке оказалось два «глока» – семнашка и девятнашка. Пластиковая кобура на пояс и мягкая для скрытого ношения, со всеми необходимыми ремнями и кармашками под запасные магазины. Полтора десятка магазинов и коробки с патронами.
– Мы не знали, что ты предпочитаешь, поэтому здесь всего понемножку.
– Я могу выбирать?
– Забирай все. Этого добра на трофейном складе…
– Спасибо. Вот действительно – удружили. Безо всякой иронии.
Оба ствола были в состоянии, близком к идеальному. Кобуры – так и вовсе новые. Сунул длинный «глок» в рюкзак, короткий приспособил на пояс. Снарядил два магазина, остальные оставил на потом. Будет чем заняться в полете.
– Так, теперь поручение от начальства.
Капитан, заметно красуясь, положил на край стола немаленькую стопку экю.
– Компенсация твоих расходов в ходе операции, зарплата, премиальные. Пересчитай и распишись вот здесь. Социализм – это учет и контроль, как говорил классик.
Ничего себе! Я-то думал, что Авдеев меня сильно моложе и советских заморочек уже не застал. Впрочем, многие красивыми фразами пользуются, не задумываясь об их происхождении.
Денег оказалось немало. Куда больше, чем я ожидал. С другой стороны, какую-то пользу я Протекторату Русской Армии все-таки принес, не без этого. Почему бы и не получить плату за это?
Угу. На территории ПРА находился, на разведслужбу Русской Армии работал, военную форму РА носил, в боевых операциях на стороне РА участвовал. И деньги от разведслужбы РА получал. Орденским следователям ничего и выдумывать не придется – готовое дело, готовый приговор.
Погрузились в авдеевскую «Ниву» и двинули на аэродром. В свете фар длинные ряды зеленых заборов казались еще более унылыми, чем обычно. Или дело не в заборах, а в моей хандре?
На КПП капитан пошуршал о чем-то с караульными, и в машину подсел солдатик с красной повязкой на рукаве. Вместе докатились до светившейся в ночи громады «Ан-12». Я вылез, взял рюкзак и совсем было собрался прощаться, но Авдеев покинул машину вслед за мной и тоже навьючился багажом. Солдатик с красной повязкой пересел за руль, развернулся и с пробуксовкой усвистал обратно к КПП.
– Вот поганец! Не бережет молодежь чужую собственность. Хорошо, если просто покататься поедет. А если подружек катать? Объясняй потом жене, чьи трусы на зеркале висят, – вздохнул капитан.
– Оставил бы на парковке…
– И оттуда полкилометра барахло тащить? Нет уж. Не мальчик. Лучше по приезде загоню на химчистку салона, давно собирался.
– Только не забудь мойщиков предупредить, чтобы найденные трусы и прочий компромат выбрасывали. А то открывает жена бардачок, а там… Все отглажено, накрахмалено!
– Да ну тебя! – красный от смеха капитан замахал рукой.
– Слушай, Серег, ты никак со мной собрался?
– Не я один. Стали бы ради двоих целый самолет гонять, да еще такой!
– А что тогда?
– Пришел на орденскую базу один важный груз, надо его сопроводить. Почему туда – не спрашивай, не знаю.
– А при чем тут ты? Вроде как у вас есть специальная конвойно-сопроводительная служба, им и карты в руки?
– У начальства свои резоны, а наше дело – выполнять.
– Ну да, я не служил, мне не понять.
Пока мы упражнялись в остроумии, к стоянке подъехало два БТРа. Из выскочивших наружу бойцов сам собой образовался строй. По командам кого-то из летчиков БТРы по одному заехали в чрево самолета, за ними погрузились солдаты. Авдеев пообщался с летунами и тоже махнул в сторону люка.
Самолет внутри оказался не таким огромным, как «Горбатый» или «Антей». Но БТРы заняли отнюдь не все свободное место в грузовом отсеке. Бойцы расселись довольно свободно, правда, всю свою поклажу сложили и закрепили багажными сетками. Мы с Авдеевым разместились ближе к кабине. Сгрузили под сетку манатки, поздоровались с соседями.
Самолет готовили к вылету еще долго, я не стал дожидаться окончания процесса и задремал.
Проснулся от солнца, бьющего в глаза. Тело затекло в неудобной позе. За бортом уже рассвело, яркое солнце освещало облака. В самолете было прохладно. Большая часть пассажиров, включая Авдеева, «давила на массу», раскатав карематы прямо на полу. Еще одна пенка, скатанная в рулон, лежала у меня под ногами. Я понял намек, раскатал ее, улегся сверху и снова отрубился. Спасибо капитану за заботу.
В следующий раз меня разбудил кто-то из экипажа. Немолодой дядька в синей форме обходил спящих, аккуратно тряс за плечо и говорил:
– Будем садиться в Нью-Рино. Пристегнитесь, пожалуйста.
– А почему здесь?
– Порто-Франко временно не принимает, там сейчас сильный боковик дует. Говорят, обычно такое ненадолго. Сутки максимум.
– А почему не к французам?
– Они затеяли регламент радиооборудования. Так что в хорошую погоду принимают, а если как сейчас – увы.
Я посмотрел в иллюминатор. Там мелькала сплошная серая муть.
– Эх, в Нью-Рино классный ресторан в аэропорту. Там дают такую утку…
На меня уставились несколько пар заинтересованных глаз. Кто-то вздохнул:
– Беда в том, что нам не стоит лишний раз светиться перед посторонними…
– А в Порто-Франко вы светиться не планируете, что ли? – удивился я. – Поедете в обход КПП? А если нет, тогда какая разница? Половина пойдет перекусить, другая половина будет караулить самолет. Потом поменяетесь. И ночлег здесь можно без проблем организовать. Летунам точно надо нормально отдохнуть. Если вы не при деньгах – могу одолжить.
– Все бы ничего, но Нью-Рино…
– Главный бизнес Нью-Рино – азартные игры, – пояснил я. – Не грабежи, не убийства, а именно игра. Это когда человек сам, добровольно, отдает заведению нажитое непосильным трудом, а потом возвращается домой копить на новую поездку в гнездо порока. Поэтому, как бы это для вас дико ни звучало, Нью-Рино – довольно безопасный и комфортный город. Пока у тебя есть деньги, конечно.
– Ты сам-то там был, агитатор?
Это летун, конечно, спросил. У разведчиков не принято задавать дурацкие вопросы.
Конечно, бывал. По трем разным легендам. На орденской службе где только не побываешь. Вот только рассказывать об этом ни к чему.
– Бывал. Неоднократно. Утка в ресторане аэропорта – выше всех похвал.
Тем временем мы успели приземлиться. Спустившиеся со своей верхотуры пилоты подключились к обсуждению. Утки захотелось всем, так что вскоре мы веселой толпой набились в вызванный микроавтобус и покатили в здание аэровокзала.
Народу там было поменьше, чем летом, все же для полетов не сезон. Но Нью-Рино и здесь выпендрился. Аэропорт в городе порока не только имел две прекрасные бетонные полосы, но еще и был оборудован по последнему слову новоземельной техники. Разве что снегоуборщиков я здесь не видел, но не удивлюсь, если где-то под брезентом стоит парочка. Если люди имеют достаточно денег, чтобы прилететь в игровую столицу, ничто не должно мешать выполнению их мечты. Хоть днем, хоть ночью, летом и зимой, в дождь и в туман. Даже в снежную бурю, если таковая здесь вдруг произойдет. Тем более что аэродромов с твердым покрытием на Новой Земле не так мало, как могло бы показаться, и жизнь в сезон дождей полностью замирает только в совсем уж дальней глуши.
Ресторан работал и все так же поражал воображение гурманов, разве что большая часть морепродуктов из меню пропала. Не сезон. Ну и ладно, уток за тридевять земель не везти, утки местные. И жарить их не разучились, в чем с удовольствием убедились и Авдеев, и летуны, не говоря уже обо мне. Разве что от алкоголя летный состав отказался категорически, а мы с капитаном отдали должное местному вину. Ну как местному… Из тутошней Испании. Официант шепнул, что с началом сезона виноделы обещали привезти херес новоземельного изготовления. Если получится не хуже, чем сухое, – надо будет озаботиться и домой закупить.
Угу. Домой. Интересно, где у меня сейчас дом?
Подошел лейтенант, организовавший кормление бойцов. Сказал, что ресторан без вопросов согласился принять чек Русского промышленного банка, так что с деньгами проблем нет. Да и ценник оказался не смертельным.
Укладываясь спать, я счел день удавшимся. Прекрасно приготовленная утка, выдержанное темпранийо и коврик из пенорезины на дюралевом полу грузового отсека – три составляющих счастья.
В Порто-Франко мы прилетели на следующее утро. Где-то в середине ночи дали погоду, и наше воинство, так и не рискнувшее оценить нью-риновскую аэропортовскую гостиницу, ненадолго пристегнулось к креслам, после чего опять увалилось дрыхнуть на карематы. В «Крестном отце» мелькала фраза «Залечь на матрасы» – это точно про нас. Можно всем коллективом в гангстеры идти, главное в их работе мы освоили.
Погода, как говорится, звенела – в небе ни облачка, солнце светит, ветерок еле заметный. Зарулили на стоянку. Выспавшиеся бойцы бодро взялись освобождать технику от креплений и выкатывать бронетранспортеры из огромной туши «Ан-12». Мы с Авдеевым отошли в сторонку.
– Ладно, здесь я вас покину. Борта один за одним садятся, постараюсь в толпе проскочить, вроде как не с вами. Спасибо, что подвезли.
– Спасибо, что помог. И за утку.
Авдеев улыбнулся.
– Мы здесь еще несколько дней пробудем, если что надо – обращайся. Спросишь новую базу ПРА – это в последнее время местная достопримечательность.
– Спасибо!
Поблагодарил, а сам подумал, что черта с два я без крайней необходимости к кому-то еще за помощью обращусь. Слишком дорого выходит.
Пожал руку капитану и пошел вдоль рулежки к виднеющемуся вдали КПП аэропорта. На соседней стоянке грузился орденский «Геркулес», маленький рядом с громадиной «Антона». Знакомый «Геркулес», я на нем неоднократно летал по заданиям неугомонного Марлоу. Закончат погрузку, запустятся и улетят. Несколько часов, и я там, где совсем недавно был мой дом. Еще пара часов, и я на Старой Земле. Вот только у моей беспокойной супруги хватило дури не дождаться меня и перейти сюда. Так что со скорым отправлением облом. Сперва надо добраться до базы «Северная Америка», где Крис видел Лильку, найти ее там и решить, что делать дальше.
Я тяжело вздохнул и побрел дальше по бетонке.
Ладно, со стратегией разобрались, самое время озаботиться тактикой. Как, например, я отсюда до базы собираюсь добираться без машины? Либо просить патрульных вызвонить мне такси, либо пытаться набиться кому в попутчики. Другое дело, что вряд ли кто поедет отсюда напрямик на базу. Так что придется тащиться в город, там на железнодорожную станцию, ждать поезда… Потеряю целый день. А время не терпит, кто знает, куда понесет жену ее неуемная фантазия?
Так, а это что у нас? Железнодорожная ветка, идущая на аэродром, заканчивалась внутри аэродромной территории погрузочной площадкой немаленького размера, выложенной плитами. Там как раз трудился автокран, снимая с платформ большие синие контейнеры. Я подошел посмотреть.
– Эй, парень, огоньком не угостишь?
Ко мне обращался колоритный седой старикан в черной робе. На седой голове возвышалась черная фуражка с двумя скрещенными молоточками.
Я совсем было начал извиняться, что не курю, но рука в кармане наткнулась на букинскую зажигалку.
– Да, пожалуйста.
Старикан с видимым удовольствием затянулся, потом выдохнул, окутавшись клубами ароматного дыма.
– Спасибо, выручил! Забыл дома зажигалку, извелся весь, пока сюда доехал!
– Да, тяжело…
– Сам закуришь?
Он протянул портсигар, заполненный толстыми коричневыми сигаретами без фильтра.
– Сам кручу, из трубочного табака. Не боись, никакой дури!
Я улыбнулся.
– Спасибо, но вынужден отказаться. Врачи запретили. Астма.
Ни капельки не соврал, между прочим. Врачи действительно запретили, когда астму нашли. Было мне тогда лет десять. Ни разу в жизни не курил, даже не пробовал. Но для старикана я сейчас собрат-курильщик, страдающий от дурацких запретов дурацких докторов.
– Мне тоже трубку запретили, приходится вот…
– Вы зажигалку возьмите, вам пригодится, а мне только искушение лишнее.
– Спасибо, удружил.
Мы постояли молча. Старикан выпустил еще одно ароматное облако. Кран уже примеривался к контейнеру на последней платформе.
– Сейчас разгрузят, и обратно двину. Этой ночью много контейнеров притащили. Еще на пару рейсов точно.
– Вы машинист?
– Ну да, вон тот тепловоз видишь? С первого дня мы здесь! Два ветерана, можно сказать.
– Это же сколько лет-то прошло?
Я даже присвистнул восхищенно. Мне нетрудно, а старику приятно.
– А как первую железку здесь начали строить. Вот эту самую ветку. Открыли железнодорожные Ворота, и вперед, рельсы со шпалами возить. Зэки основание отсыпают, укладчики полотно кладут, я туда-сюда мотаюсь, обеспечиваю. Ветку еще открыть не успели, а я по ней уже не одну тысячу миль намотал.
Старый машинист снова окутался дымом.
– Потом-то продлили, конечно. Туда, дальше – к немцам. В Штатах и Зионе тоже построили. Но там уже молодежь работает. Я стараюсь от дома далеко не уезжать. Годы уже не те – в гостиницах ночевать.
– Да, молодежи в гостиницах повеселее, чем нам с вами.
Дед скептически посмотрел на меня, примазывающегося к старикам, но ничего не сказал.
– Вы же здесь местный? Не подскажете, как такси до баз заказать?
Старик покрутил пальцем у виска:
– Ты совсем дурак или денег лишних много? Эти уроды тебе зарядят пару сотен, как с куста. И это еще если согласятся поехать. Проще до города и там на станцию. Оттуда поезд ходит. Все удовольствие – полтинник.
– Спасибо. Пойду, пожалуй.
Я повернулся и сделал вид, что ухожу. Неужто не клюнет? Будет очень жалко.
– Постой, парень. Тебе на какую базу-то?
– «Северная Америка».
– Я как раз туда еду, только мне нельзя пассажиров брать… Хотя… Слушай сюда. Сейчас шагай за ворота, за первым поворотом подходи к путям, там есть дырка в заборе. Я поеду медленно – заскочишь.
– Спасибо большое. А у вас неприятностей не будет?
– Ты же не будешь звенеть на всех углах, что я тебя подвез? И я не буду. Так что все нормально. И потом, запреты-то вводили, чтобы грузы не грабили, а я обратно порожняком пойду. Даже если заметят – отболтаюсь. Ты сам-то откуда?
– За ленточкой – из Канады. Мне жену надо встретить. Мы договаривались, что она позже перейдет, когда я здесь устроюсь, а ее черт понес сейчас. Вот бегу встречать.
– Да, бабы – они такие. Никто не знает, что у них на уме.
Мы синхронно вздохнули.
На КПП показал карточку Влада Воронова. Постовые пикнули сканером, не выказали ни малейшего интереса и пропустили.
Люди, стоящие у машин возле въезда на аэродром, проводили меня долгими взглядами, но скорее из-за скуки. Город был в прямой видимости, дойти до него проблем не составляло. Тем более что вдоль дороги поставлены сетчатые заборы для защиты от излишне любопытного зверья. Ну жалко человеку денег, а ноги не жалко – его проблемы.
Как и обещал старый машинист, за поворотом в заборе обнаружилась дыра. Я посмотрел по сторонам, проверил, как вынимается из кобуры пистолет, и потопал в сторону железнодорожного полотна. Минут через пять услышал гудок отходящего с грузовой площадки тепловоза, а через десять уже стоял в жаркой кабине в компании моего нового знакомого. Второго сиденья в железной будке не было.
Забавно, в этих краях я либо летал на самолете, либо ездил на машине. До поезда как-то руки не доходили. А ощущение очень интересное – смотреть на саванну не снизу, с уровня автомобильного сиденья, когда железнодорожная насыпь и трава с кустами закрывают весь обзор, и не сверху, из иллюминатора самолета, когда земля далеко внизу и трудно что-то разглядеть. Стоишь в кабине тепловоза, как на мостике крупного корабля, и смотришь на бесконечные волны высокой жесткой травы, на холмы справа и море слева…
– Что, красиво?
– Невероятно!
– А раньше было еще лучше! Сейчас саванну изрядно загадили. Деревья порубили. Зверье разогнали. Прежде здесь ходили такие стада копытных – можно было по два часа ждать, пока они дорогу пересекают. А сейчас всех съедобных антилоп поблизости выбили, за ними откочевали и почти все хищники. Остались рогачи, смелые, но тупые, и подсвинки еще. Этим и вовсе все по хрену. Ничего не боятся. Еще лет десять пройдет, люди добьют последних рогачей и превратятся сами в добычу.
– Это еще почему?
– Жрать хищникам кого? А против стаи даже человек с оружием не устоит.
– Да ладно, устроят загонную охоту и выбьют всех хищников!
– Ну-ну…
Старикан явно не разделял моего оптимизма.
– Ты гиену видел?
– Живьем – нет. Только варана.
– И как тебе варан?
– Предпочел бы смотреть на него издалека.
– То-то и оно. А гиена куда мерзостнее. И вдобавок еще и умная. У них очень хитрые отношения в стае – куда там людям.
Я не стал говорить, что многие люди гораздо хуже самых мерзких гиен. Вот на кого бы поохотиться с крупным калибром… А с другой стороны, ратует дед за охрану дикой природы – его дело. Он – хозяин, я – гость. Помолчу и послушаю.
На последней трети пути заметил что-то странное впереди. Залез в рюкзак, достал трофейный бинокль, навел… Нет, этого не может быть!
Громадные четырехосные «МАЗы» неторопливо пылили по дороге. Возглавляющий колонну БТР на их фоне казался букашкой. Грунтовка в этом месте подходила совсем близко к путям, и бинокль вскоре перестал быть нужен. Крепко вбитые военной кафедрой знания застучали в башке.
Первой ехала машина тропосферной связи со сложенной мачтой-«чебурашкой». За ней на жесткой сцепке тащилась другая связная машина, с частоколом антенн на крыше, потом машина-столовая, машина-гостиница… Логически продолжая эту последовательность, стоило дальше ждать передвижной командный пункт и несколько пусковых установок ракетного комплекса «Пионер». Но нет, замыкала колонну машина обеспечения боевого дежурства от комплекса «Тополь». Это несоответствие вывело меня из ступора. Никто не собирается здесь и сейчас воевать ядерным оружием. Просто какие-то хитрые люди купили списанные армейские машины, наверняка по цене металлолома, и переправили их сюда, за Ворота.
Пригляделся повнимательнее – металлолом и есть. Агрегаты древние, неухоженные, краска отваливается, ржавчина везде. И чадят, как покрышка в костре у бомжей. На боку одной из машин крупно выведено белой краской «ДМБ-92», на другой в стилистике сортирной графики нарисована взлетающая ракета и написано «РВСН. После нас – ничего!». Нормально так, воодушевляет.
– Во русские дают! У них, похоже, весеннее обострение. Грузы непрерывным потоком идут, давно такого не было. И этих мастодонтов тоже наверняка отправят на свою новую площадку. Купили землю и строятся. Вон там, справа, на холмах. Видишь?
Даже в бинокль различить какие-то детали оказалось невозможно. Далековато. Но что-то там определенно было, да.
– Слушай, а сколько эти дуры проезжают на одном галлоне?
Я завис на полминуты, а потом вспомнил, что американцы не расход горючего на сотню километров оценивают, а обратную величину. Почесал башку, посчитал:
– Миль пять, не больше. Если не врут те спецификации, что я читал в интернете.
– Некисло. Почти как тепловоз. Но я-то еще и целый состав за собой тащу!
Дед заржал над своей немудрящей шуткой, а я задумался. Не этот ли груз собирается сопровождать Авдеев со своими коллегами? А если и собирается, мне-то теперь какое дело? Моя задача теперь – жену свою найти. И решить, что делать дальше.
Старый машинист высадил меня на пассажирской станции «Северная Америка» и потащил пустые платформы дальше, на техническую территорию. Получилось неудобно – деньги он брать отказался, а подарить было нечего. Если найду здесь хороший трубочный табак, обязательно куплю и попрошу передать. Еще бы знать, как старикана зовут, мы как-то за разговором забыли познакомиться.
На КПП у выхода с платформы никого не было. Я уже совсем было собрался идти немалый крюк до пункта пропуска автомобилей, но меня все же заметили и прислали аж троих бойцов на песочного цвета «Лендровере». Бросил пистолет в карман рюкзака, получил на него пломбу, забрал у патрульных свой айди и пошел к центру базы. Почти сразу меня обогнал «Лендровер» с бойцами. Подвезти не предложили. Ну и ладно, главное, что пропустили без вопросов.
Пока дошел до зоны приема переселенцев, десять раз вспотел. Все же чувствуется, что весна вступает в свои права. Солнце еще не такое злое, как летом, но успешно тренируется. И дождя нет уже несколько дней. Даже пыль поднялась.
За забором на грузовом дворе явно кипела работа, рычали грузовики и слышались свистки маневрового тепловозика. А вот людей в зоне приема переселенцев почти не видно. Немолодая пара покупала у одной девушки за стойкой карты, часы и путеводители – стандартный набор неофита, другая девушка откровенно скучала. К ней я и направился.
– Добрый день! Видите ли…
– Добрый день! Мы всегда рады помочь, но наша сфера ответственности – новые переселенцы, а вы явно не из них, поэтому обратитесь…
– Девушка, я именно по поводу переселенцев. Точнее, переселенок. Я жену ищу.
– Следующие демографические группы у нас через десять дней. Или обратитесь на базу «Океания», там обычно хороший выбор…
– Девушка, вы меня не поняли. Мне не нужна служанка-тайка или подруга жизни из решивших сменить профессию проституток. У меня уже есть жена. Она должна была перейти три-четыре дня назад. Я ее не смог встретить и сейчас хочу найти.
– Так бы сразу и сказали! Только голову мне морочите!
Кто кому морочит голову, можно было бы поспорить, но сейчас не до того.
– Как зовут вашу жену?
– Не знаю.
– Как можно не знать, как зовут собственную жену? Вы слишком часто женитесь?
– Я не знаю, как она здесь назвалась. Новый Мир – новая жизнь, и все такое…
– Вы что же, не договаривались?
– Мы договаривались, что она будет сидеть за ленточкой и ждать моего письма или звонка. А она внезапно сорвалась и перешла сюда.
– А как вы узнали, что она здесь?
– Несколько дней назад она написала мне письмо, что устала ждать. А на следующий день мне написал наш общий знакомый, сказал, что видел ее здесь. Не понимаю, какой черт ее сюда понес?
– Вечно вы, мужчины, не желаете понимать женщин!
Это вторая барышня освободилась и пришла на подмогу.
– Я желаю, но не могу. Не понимаю, несмотря на все усилия.
– И что здесь непонятного? Она по вам соскучилась и поспешила сюда. Во имя любви!
– То есть весь тот геморрой, который она мне устроила, – он во имя любви?
– Ну да!
Барышни посмотрели на меня, как на идиота. Я про себя досчитал до десяти и максимально спокойно продолжил:
– Хорошо, давайте все-таки попробуем ее найти. Ищем за последние пять дней. Возраст 40–45 лет. Рост пять футов шесть дюймов. Глаза серые.
– По такому набору примет мы ничего не найдем. Только женщин сможем выбрать. По росту и возрасту у нас система не ищет. Может быть, какие-нибудь особые приметы?
– Ну разве что… Беременная она. Шесть месяцев. То есть живот должно быть видно.
– Точно, я помню! Была шатенка в мою прошлую смену… Три дня назад. Я еще удивилась – такая старая, и с животом… Ой, извините…
– К черту извинения! Как она назвалась и где сейчас может быть?!
– Нашла! Симона Бовуар. Она еще здесь, на базе. Срок пребывания увеличен по медицинским показаниям.
– Что это значит?
– Она в госпитале.
– Где это?
– Как выйдете – налево, проходите до конца служебной территории, там в проулок налево. Дальше не ошибетесь!
– Спасибо, девушки!
Уже убегая, услышал за спиной:
– Никогда бы не подумала…
До госпиталя добежал за пару минут, несмотря на жару и рюкзак на горбу. Здание оказалось немаленьким и солидным с виду. Интересно, здесь бывает столько пациентов, чтобы его заполнить?
Для начала меня просто не пустили внутрь. Дверь оказалась заперта, зато рядом обнаружился домофон, из которого мне посоветовали уходить и не мешать людям работать. Я долго распинался в железную коробочку, после чего получил совет приходить после четырех пополудни, потому что до тех пор все врачи заняты, а без их разрешения никто никаких справок не дает.
Возникло огромное желание достать пистолет и попытаться открыть дверь с его помощью, но логика победила. В тюрьму я так попаду без проблем, а вот в больницу – вряд ли, разве что в тюремную.
Так что плюнул, сел под дверью и приготовился ждать. Единственная надежда была на стоявшую рядом урну с кучей окурков внутри и вокруг. Если в этой больнице такие же порядки, как и на Старой Земле, то курение внутри запрещено, и никотинозависимый персонал должен бегать смолить на улицу.
Чем дальше, тем сильнее припекало. Я сидел, расстегнув куртку и накинув на голову капюшон, чтобы не словить солнечный удар.
Часа через полтора на улицу выскочил молодой парень в синем медицинском костюме и белых шлепанцах. Достал сигарету, жадно затянулся, потом внимательно на меня посмотрел.
– Вообще-то здесь сидеть нельзя! – сказал он не очень уверенно.
– Почему?
– Кто-нибудь пойдет и о вас споткнется.
– Я бы сидел внутри, но туда не пускают.
– А вам туда зачем?
– У меня там жена. Беременная. А меня не то что не пускают к ней, так даже про ее состояние говорить отказываются.
Парень глубоко затянулся.
– Фигово. А как зовут-то ее?
– Симона Бовуар. Назвалась так при переселении.
Мы еще помолчали.
– Вообще-то внутрь действительно нельзя. Особенно в первой половине дня, когда осмотры, процедуры и так далее. Обычно врач дает разрешение на визиты родственников по вечерам. Если можно, конечно.
– А как бы с врачом поговорить?
– После четырех. Если потерпишь – можешь дождаться. Доктор Пабст из гинекологии тоже ходит сюда курить.
– Спасибо.
Я снова накинул капюшон и прислонился к стене.
Еще раза три-четыре выходили курить молодые ребята с девчонками в белых халатах и один раз мрачный санитар. Из гинекологии никого не было. Я сидел, я ждал. Солнце жарило.
– Это вы меня ждете?
Я открыл глаза. Передо мной стояла невысокого роста крепкая женщина и вставляла в мундштук тонкую длинную сигарету. В отличие от остальных она была не в халате, а в легком брючном костюме.
– Я – доктор Пабст. Мне все уши прожужжали, что под дверью сидит муж одной из моих пациенток. Чего вы хотели?
– Узнать, как самочувствие. Встретиться.
– Кто ваша жена?
– Симона Бовуар.
Было заметно, что доктор удивилась. Еще раз внимательно на меня посмотрела.
– Она мне не рассказывала, что замужем. Вы что, поругались перед отъездом?
– Нет, она не должна была никуда ехать без моей команды. Я собирался все здесь подготовить и только потом позвать ее. Но застрял надолго, по не зависящим от меня причинам.
– И она помчалась сюда сама. Знакомо.
– Доктор, что с ней?
– Ничего, что не укладывалось бы в норму на этом сроке. Просто мне показалось, что ей лучше недельку-другую после прививок провести в комфорте, а не в дороге или в этом сумасшедшем Порто-Франко.
– Спасибо. Камень с плеч. А когда можно будет ее увидеть?
– Посещения с четырех. Я распоряжусь – вас пустят.
– Спасибо, доктор.
Доктор Пабст кивнула и скрылась за дверью. Оттуда на мгновение потянуло прохладой.
Ладно, какой-то результат мое сидение на солнцепеке дало. Лилька жива-здорова, а это главное. Поругаться можно и потом.
Я уже почти дошел до выхода из переулка, когда сзади раздался трубный глас:
– Муж Симоны Бовуар! Подойдите!
Голос был тот же, что из домофона.
Я обернулся. На крыльце стояла могучая женщина в белом халате и легко наполняла своим глубоким контральто весь район. Звукоусиливающая техника ей была без надобности.
Поглядела на меня сверху вниз, открыла дверь.
– Слева гардероб, оставляете верхнюю одежду и багаж, получаете бахилы и одноразовый халат. С вас – десять экю.
Я молча протянул ей купюру и имел возможность наблюдать, как тетенька выдохнула неиспользованный воздух. Это здорово напоминало паровоз под парами. Похоже, готовилась мне объяснять, почему за копеечные расходники ломят конскую цену, но не понадобилось.
– Проходите в холл! Прямо по коридору.
В холле стояла доктор Пабст, уже в халате. Рядом с ней была еще одна женщина, явно из больных. Блин, а где же Лилька?
– Мисс Симона Бовуар уверена, что у нее нет и никогда не было мужа. Теперь объясните, зачем вы затеяли свое шоу?
– Я в принципе против замужества! – поддакнула пациентка. – Можно было догадаться по моему новому имени!
Еще раз посмотрел на эту женщину. На Лильку не похожа совсем. Фигура, лицо, манера держаться и говорить – все другое. Как ее можно было перепутать с моей женой?
Я глубоко вдохнул и выдохнул. И еще раз. Все, вроде даже могу говорить.
– Жена написала, что устала ждать моего вызова и приедет сама. После чего перестала выходить на связь. Но потом мне написали наши общие знакомые, что моя жена здесь. Я примчался. Спросил у девочек на приеме переселенцев, не переходила ли за последние несколько дней беременная женщина лет сорока? Назвали только Симону Бовуар.
– А почему вы не искали по имени?
– Я не знал, какое имя она возьмет после перехода. Извините, дамы, мне очень жаль, что так вышло. Я могу идти?
– Да, идите, пожалуйста.
Вернулся на улицу и остановился в раздумьях. Солнце жарило в полную силу, опровергая и синоптиков, и составителей календарей. Куда пойти, чем заняться?
Крис сегодня работает, ловить его до вечера бесполезно. Да и какие к нему могут быть претензии? Он Лильку не сам видел, ему кто-то сказал. Интересно кто? И с какой целью?
Ладно, пока мне очень хочется в тенечек. В комфорте мозги работают лучше.
В ведомственной гостинице меня поселили без вопросов. По-хорошему, комфортнее было бы жить у кого-нибудь из частников, но мне сейчас важнее наличие орденского вай-фая, чем отсутствие прослушки и видеокамер. Слазил в душ, переоделся в купленные по дороге футболку, шорты и шлепанцы и почувствовал себя почти человеком. Еще бы поесть и в интернете покопаться, и тогда я – венец эволюции. Можно даже с едой подождать, интернет важнее.
Пароли с прошлого года не поменялись. Локальная сеть базы сейчас не особенно интересна, но, если правильно прописать шлюзы, можно достучаться до нашего офиса на Острове. Невероятно – скорость соединения заметно подросла! Если в прошлый раз текстовые сообщения еле пролезали, то сейчас и звук вполне прилично проходит. Вот с видео – облом, увы.
Первым делом – письмо супруге, конечно. «Где тебя носит, солнышко?»
Потом сообщение Димке – нужно пообщаться с шефом. И просьба посмотреть орденские базы данных по переселенцам за последнюю неделю. Ему оттуда это сделать проще, чем мне сейчас.
Димка сидел в онлайне, поэтому ответил мгновенно – шеф с утра уехал, в базах посмотрит, по результатам отпишется. Молодчина напарник!
От жены тишина. Ну что же… Что мог, я сделал, самое время пойти перекусить.
Выходить на улицу было лень, спустился в гостиничный буфет. Пока жарили бургер, выпил половину кувшина ледяного лимонада и понял, что еще поживу.
– У тебя не занято?
Я отвлекся от салата и поднял взгляд на шефа. Марлоу в своем репертуаре – верх элегантности. Легкие брюки, в вырезе пуловера виден узел галстука. Оделся попроще, ага.
– Садитесь, шеф, рад вас видеть!
Забавно, что буфетчица тут же подскочила, приняла заказ и убежала варить кофе. Хотя в заведении самообслуживание. Просто есть в небожителях что-то такое, что хорошие работники сферы обслуживания спинным мозгом чуют.
Марлоу молча дождался появления на столе крошечной чашечки и стакана ледяной воды. Подождал, пока буфетчица вернется к себе за стойку.
– Не торопись, ешь спокойно. Потом поговорим.
И снова замолчал. Как-то сразу пропал аппетит, но пришлось себя заставить. Кто его знает, когда в следующий раз получится перекусить? Затолкал в себя котлету, допил лимонад.
– Я готов.
– У тебя пистолет с собой?
Вот от кого я точно не ждал такого вопроса, так это от шефа. Никогда он на моей памяти этими игрушками взрослых мальчиков не интересовался.
– В номере.
– Бери и пойдем постреляем.
Я поднялся к себе, выкинул из рюкзака все ненужное и закинул его за спину. Заглянул в ноутбук – ответа от Лильки так и нет.
Марлоу ждал на заднем сиденье черного «Рейнджровера». За рулем топырил подбородок образцово-показательный патрульный с немалым числом галок на погонах, этакий классический сержант – гроза новобранцев. Простой солдатик-водитель шефу не по чину.
До стрельбища доехали за минуту. Тут я с шефом солидарен: если есть возможность спрятаться от жары в кондиционированном салоне – надо прятаться. Из машины вышли втроем: Марлоу с пижонским портфелем, я с полупустым рюкзаком и сержант с тяжелым ящиком в руках. На рубежах было пусто – середина дня да еще и жара. Под вечер народ подойдет наверняка, а днем разве что у молодых патрульных занятия могут быть или сдача нормативов. «Старички» сами занимаются. И жары тоже не любят.
Смешно, давно ли я мерз как цуцик под дождем и проклинал холод?
Мы остановились у одного из средних столов. Водитель открыл ящик и начал выкладывать из него пачки пистолетных патронов. Потом разложил на столе пару десятков пустых магазинов и взялся их снаряжать, ловко орудуя специальной приспособой. Надо тоже что-то подобное купить – пальцы целее будут.
Я все ждал, когда шеф начнет стрелять. Даже не на самого Марлоу хотелось посмотреть, а на его пистолет. Мне представлялось что-то отмороженно-дорогое, сделанное по спецзаказу из сплава палладия с платиной. С инкрустацией алмазами. И никакого пошлого золота, боже упаси!
Но шеф стрелять не собирался. Достал из портфеля черную железку размером с книгу, расправил антенны и включил. Раздался мерзостный звук, что-то среднее между шипением, свистом и руганью пьяных дельфинов. Сержант тем временем взялся за свою «беретту» и принялся методично расстреливать гонги. Воздух наполнился грохотом, визгом и звоном.
– Я, собственно, позвал тебя сюда, чтобы спокойно поговорить…
Странные у Марлоу представления о спокойствии, ну да ладно.
– Здесь, на стрельбище, подслушать практически невозможно. Считается, что микрофоны от близкой стрельбы выходят из строя. Чушь, конечно, но я еще и на эту железку надеюсь. Ладно, это все пока не очень важно.
Сержант сменил магазин и снова начал садить по мишеням. Ровно, как будто гвозди забивает.
– Скажи, Влад, почему бы тебе не предупреждать меня заранее, кто и по какому поводу хочет взять тебя за задницу? Тогда мне будет гораздо проще тебя прикрывать и отмазывать. Если речь идет о работе, я хотя бы могу предположить возможные риски и подготовиться. Но когда мне с интервалом в полчаса разные люди рассказывают, что ты увел из-под носа у Морского патруля взвод русских диверсантов и спрятал у себя дома, а потом украл самолет и перегнал к русским, я начинаю чувствовать себя идиотом. То есть сперва я считаю идиотами их самих и предлагаю написать фантастический роман про ловкого русского хакера – покорителя двух миров. Но когда мне сообщают, что в Береговой прилетел паренек с утонувшего русского парохода и рассказал, как ты его спас посреди залива, помог украсть «Цессну» и улететь домой, я начинаю сомневаться. Дальше ты пропадаешь с Острова и объявляешься в ПРА, а потом на русском самолете прилетаешь в Порто-Франко – что я должен думать?
Ох, ну ни фига себе! Похоже, дело шпиона Сверчкова живет и побеждает. Ушлый гидромайор мне и с того света мстит, сволочь.
– А хуже всего то, что я за тебя уже успел вписаться. Что вроде как ты на задании…
– …И все, что я совершу, делается на благо Ордена и по вашему личному приказу?
– Как-то так, да. Только поэтому ты до сих пор не в розыске. Но что-то я не вижу от твоих выкрутасов никакой пользы ни Ордену, ни Финразведке.
– Но и вреда вроде тоже особенного нет?
– Как сказать… Короче, ситуация сейчас такая – или я предъявляю наверх какой-то значимый результат этой твоей… тайной миссии, или тебя отдают на растерзание длинной очереди охотников за твоей задницей. Я тебя прикрыть уже не смогу. Счастьем будет, если сам выкручусь без особенных потерь.
– Нужен готовый результат сейчас или я должен буду что-то сделать?
– Хороший вопрос. А сам-то как думаешь?
– Думаю, что мне снова выкручивают руки и другие болезненные места, чтобы не смог отказаться от очередной мерзкой работенки.
– Ты в очередной раз подставился, как последний идиот. А этим грех не воспользоваться. Крепко взятый за бубенцы агент работает лучше.
– Понял, осознал, прошу разрешить искупить тяжким трудом. Что делать-то надо?
– А все то же, что и раньше. Вернуться к русским и жить, как жил последние несколько недель.
– А задание?
– Конкретика будет чуть позже.
– Надеюсь, не надо будет ликвидировать руководство ПРА?
– Ты для этого все равно не годишься, но идея богатая. Спасибо. Сэму поручить, что ли?
Я поднял глаза. Марлоу смеялся.
– Есть одна проблема…
– Твоя жена?
– Да. С ней утеряна связь, и я даже не знаю, за ленточкой она или ее понесло на эту сторону?
– С ней все нормально. По протекции семейства Виндмиллов лежит себе на сохранении в одном хорошем медицинском центре в Штатах, а там берегут психику пациенток и не разрешают компьютеры и телефоны. Я попрошу, чтобы ей передали от тебя привет.
– А это точно?
– Не веришь – подожди ответа от Дмитрия. Вроде он должен был проверить всех новоприбывших?
Я привалился к столбу навеса. Ноги не держали.
– Если с ней все нормально, я готов. Только не очень надолго.
– А надолго и не надо. Как раз сейчас в разгаре серьезная свара в руководстве Ордена. Передел сфер влияния и самой концепции развития Новой Земли на ближайшую четверть века. И ты – просто еще одна карта в колоде. Одна из многих и довольно мелкая, так что не обольщайся. Но каре круче тройки, поэтому и на тебя есть планы.
– Очень поэтично, но конкретики я так и не услышал.
– Выполняешь задание – получаешь возможность вернуться на Старую Землю. Если захочешь остаться – поможем переправить Лили сюда.
– А если победит… другая стая?
– Я исхожу из того, что чужие финансовые секреты будут нужны всем и всегда. Вопрос условий… В крайнем случае вернемся за ленточку и будем работать оттуда.
Кто бы сомневался! До сих пор мы с Димкой несли Марлоу золотые яйца, и он, похоже, хочет продолжать свой сомнительный бизнес. Который, не могу не отметить, приносит очень неплохие деньги даже нам.
– Сразу отправляться в ПРА или где-то здесь соотечественников поискать?
– Твои недавние знакомые, с которыми ты прилетел, вроде бы отправились на новую площадку русских. Где-то там, на холмах. Поговори сперва с ними.
– А кто меня туда отвезет?
– Ты даже такую мелочь не в состоянии решить сам?
– Дайте денег – решу. Я же вроде как на задании сейчас? Нужны средства на оперативные расходы.
– Тебе русские разве не заплатили тридцать сребреников, а, шпион?
– Те сребреники к новому заданию отношения не имеют.
Марлоу снова хмыкнул.
– Картер, отвези этого деятеля сначала в банк, а потом… туда, где у вас тут автомобили продаются. Пусть подберут что-нибудь, чего не жалко. А меня высади возле офиса.
– Да, шеф!
Интересно, сержант на самом деле такой образцово-показательный служака или дурака валяет? Марлоу это вроде бы нравится, может и подыграть.
– Сворачиваемся. Поехали.
– Шеф, а мне пострелять? А вам?
– В другой раз.
Ну вот, на самом интересном месте!..
Картер сложил неиспользованные патроны в ящик и отнес его обратно в багажник. Завидую такой предусмотрительности. Случись чего, сержант без боеприпасов не останется. Потом Марлоу вылез из «Рейнджровера» у одного из офисных зданий, а мы отправились в банк, где мне после звонка шефа выдали наличные на оперативные расходы. Скромненько, прямо скажем, выдали. Ни тебе с симпатичной шпионкой в безрассудный полугодовой загул удариться, ни вражеских носителей секретов на корню скупить. Мельчает Финразведка, как есть мельчает. Дальше сержант отвез меня на просторную стоянку, заставленную машинами хорошо если на четверть. И уехал, гад! А что, если мне ничего здесь не понравится? Обратно пешком идти? Или в процессе торга понадобится эдак хлопнуть дверью, чтобы продавец проникся и снизил цену? Никакой солидарности с коллегой!
Встретил меня разбитной дядька в приличных брюках, белой рубашке и даже при галстуке. Таких в дилерских центрах за ленточкой тринадцать на дюжину. Но здесь, в жаре и пыли? Я даже оторопел немного. В этих краях люди все-таки рациональнее одеваются.
Продавец пожал руку и позвал за собой.
– Значит, смотри! Позвонило начальство и велело выдать тебе какое-нибудь дерьмо, что не продается и не продастся никогда…
Я постарался вклиниться в бурный поток его речи:
– Мне, вообще-то, нужен автомобиль, чтобы ездить…
– Без обид, парень! Я тебя вижу сегодня первый и последний раз, а с начальством еще жить, и желательно долго и счастливо. Так что извини, буду выполнять их распоряжения, а не твои хотелки.
И снова потащил меня к шеренгам автомобилей.
– Итак, что у нас есть из не продающегося дерьма… С дерьмом у нас плохо, предупреждаю сразу. Мы стараемся возить приличные машины, на которые есть спрос. На джипы и грузовики даже не смотри, они дорогие, но при этом разлетаются, как горячие пирожки. Кемперы тоже берут хорошо, спецтехнику рано или поздно купят… Лимузин? Нет, лимузин у меня латиносы с руками оторвут, они любят пальцы топырить на ровном месте. Ура, нашел! Вот что я тебе отдам!
Из-за очередного грузовика торчало громадное пыльное прямоугольное рыло. Четыре фары и избыток хрома на морде.
– Прошу любить и жаловать – «Меркьюри Маркиз» 1984 года! Двести кубиков, коробка-автомат, кузов стэйшн-вагон!
– Всего двести кубиков на такую дурищу?
– Двести кубических дюймов! По-вашему, почти три с половиной литра.
Я медленно обошел вокруг потасканного чуда американского автопрома. Здоровенная бандура, вызывающая уважение своим пренебрежением к экономии. Эту машину не стоит парковать на тесных улочках старинных европейских городков и вздыхать, оставляя на заправке сотню евро за один присест. Ей нужен простор. И много-много дешевого бензина.
– И почем такая красота?
– За ленточкой я бы продал эту хрень ценителю штуки за три. Не сразу, конечно, но идиотов в Америке хватает. Здесь… Здесь она никому на хрен не вперлась, честно говоря. Слишком большая для легковушки, слишком мелкая для грузовика. Недостаточно роскошная для города, недостаточно проходимая для саванны. Одно семейство вынужденных переселенцев перешло на ней с год назад. Здесь они осмотрелись по сторонам, поняли, что к чему, продали это древнее убоище по цене металлолома и взяли нормальный пикап. С тех пор и стоит.
– По цене металлолома – это сколько?
– Парень, ты не понял, что ли? Начальство распорядилось – «выдать». Бери. Просто так. Даром. Бесплатно. Ноль. Gratuit, gratis, zdarma, если по-английски не понимаешь.
– Хорошо. А она ездить-то может?
– Сюда приехала своим ходом. Сам понимаешь, специально техобслуживание никто не делал. Сейчас откроем, посмотрим. Все равно под капот лезть, аккумулятор подключать.
На удивление, под капотом было вполне пристойно. Пыльно и грязно, не без этого, но потеков масла и других жидкостей мы не обнаружили. И под днищем тоже. Вид нормальной рабочей машины.
Первое впечатление подтвердилось, когда вызванный механик поставил клемму на место и повернул ключик. Древний агрегат не сразу, но завелся, какое-то время порычал на повышенных, потом заработал ровно.
– Все, забирай и катись.
– А… если там что-то не так?
Как-то боязно мне было сразу ехать на автомобиле, который первый раз завели после года неподвижности.
Тут вступил в разговор механик:
– Расслабься, парень. Движок работает ровно, жидкости чистые и по уровню. А больше я все равно ничего сделать не смогу: ни деталей, ни руководств по ремонту этого антиквариата у нас нет. Так что счастливого пути.
Я подумал и последовал его совету. Денег не берут, а на халяву и хлорка – творог. Опять же я не собираюсь в одиночку континент пересекать, до новой русской базы километров тридцать от силы. Случись чего – пешком дойду.
Уселся в широченное водительское кресло, перекинул селектор в «драйв» и покатил на выход.
Поначалу ощущения от нового автомобиля были странными. Разгоняется медленно, руль невнятный, радиус разворота огромный… Зато потом втянулся и понял всю прелесть своего приобретения. Почти трехтонная дура глотала кочки, как медведь малину, – незаметно и в любых количествах. Тихо гудел мотор, работал кондиционер, и жизнь была прекрасна.
Перед выездом хватило ума заехать заправиться – по счастью, бензомер исправно предупредил лампочкой. В бездонный бак влилось целых двадцать галлонов, причем не солярки, а дорогого бензина. Хочется верить, что этого хватит надолго. До кучи попросил дунуть «керхером» снаружи по кузову. Безо всяких шампуней, просто сбить пыль. «Маркиз» сразу засверкал вишневыми боками. Глядя на эту сияющую красоту, не сразу и заметишь, что машина три десятка лет разменяла.
Очень хотелось заехать в оружейный лабаз за автоматом, но, по здравому размышлению, не стал суетиться. Ехать здесь всего ничего, у соотечественников лишний ствол найдется наверняка, а вот на базе «Северная Америка» купить приличный «калашмат» за разумные деньги вряд ли получится. Там все как-то больше американские образцы продают, которые мне совершенно ни к чему. Либо всякое трофейное дерьмище непонятного производства и состояния. Нормальный «калашников» можно поискать на базе «Россия», но это в другую сторону по дороге. Пока туда, пока там, пока обратно – уже и день кончится. Обойдусь. Авось да Небось не оставят в пути своего верного последователя.
Еще увидел табачную лавку. Продавец – жгучий итальянец – с порога ошеломил меня своими «бонджорно», «перфекто» и «белиссимо». С трудом удалось вставить словечко:
– Скажите, вы знаете старого машиниста тепловоза? Такого седого, в фуражке с молоточками?
– Кто здесь не знает машиниста Джо?! Он мой постоянный покупатель. А вам зачем?
– Хочу сделать ему подарок. Что он обычно курит?
– Вот этот сорт. Семь экю за пачку. Но, если хотите сделать ему приятное, могу посоветовать вон тот прекрасный табак. Старик часто на него заглядывается.
– И сколько стоит этот ваш прекрасный табак?
– Сорок экю.
– Гхм… Сорок экю?
– Да.
– За пачку табака? Полторы сотни заленточных баксов?
– Сэр, здесь немного иное ценообразование…
– Хорошо. Тогда одну пачку этого вашего прекрасного и две пачки обычного табака, который он курит. Вот вам полсотни. Договорились?
Продавец для виду немного помялся, но скрыть радость у него получалось с трудом.
– Договорились. Но скажите, зачем вы покупаете еще и обычный табак?
– А это на случай, если Джо не понравится ваш прекрасный. Я все-таки хочу сделать старику приятное. Передадите ему мой подарок, когда зайдет в очередной раз. Скажете – от того, кто сам не курит, но зажигалку в кармане носит.
Продавец расхохотался и пообещал, что все сделает.
Когда заскочил в гостиницу за вещами, в ноутбуке уже дожидался ответ от жены. Все хорошо, здоровье в норме, скучает, конечно, но может поскучать еще. Если надо для дела, готова потерпеть. Все секретные слова и обороты были на месте. Письмо настоящее. И подозрительно вовремя.
Я и раньше подозревал, что меня водят по кругу, как ослика за морковкой, но сейчас в этом уверился окончательно. Хуже всего то, что ты знаешь об обмане, вот только сделать ничего не можешь. Попала собака в колесо – пищи, но беги.
К КПП я подъехал, уже вполне освоившись за рулем вишневого монстра. Даже музыку включил. Прежние хозяева забыли в магнитоле свою кассету, и сладкий голос Элвиса идеально соответствовал моменту.
Патрульные вывалились глазеть на мое крутое ретро всем составом, даже пулеметчик из-за щитка вылез. Ходили вокруг, щелкали языками. Я не возражал, даже сделал музыку погромче.
– Скажите, сэр, как далеко вы собрались ехать на этом вашем… блюзмобиле? Здешние дороги, они… как бы это сказать… отличаются по качеству от шоссе 66. И не в лучшую сторону, увы!
– Спасибо, парни, за заботу, но маршрут у меня совсем короткий. Как сказали – миль двадцать по дороге, там налево через железку и на холмы.
– Вы едете на новую русскую площадку?
– Да, вроде так ее называли. Ребятам нужен электронщик, собирать какие-то приборы, так вот он я! Деньги предлагают неплохие.
– Вы первый раз работаете с русскими, сэр?
– Да, а что? Могут не заплатить?
– Нет, заплатят точно и в срок. Вот только за каждый долбаный цент придется пахать от темна до темна, жрать всякую дрянь и спать на коврике. Информация из первых рук, нам один рабочий за пивом рассказывал.
Я изобразил на лице глубокое раздумье.
– Неприятно, конечно, но это же ненадолго. Кто здесь еще заплатит полторы штуки за две недели работы? Вот и я не знаю. Зато потом оттянусь в Порто-Франко с девочками и бухлом и уеду куда-нибудь, где комфортно, хотя и скучно.
Патрульные заржали. Все-таки маловато развлечений на посту в это время, а тут такой клоун. И даром.
– Сэр, давайте я распечатаю ваши оружейные сумки. И айди предъявите, чуть не забыл.
Снова смех, снова шуточки.
– Скажите, сэр, а вы, собираясь сегодня на работу, не забыли дома автомат?
– Зачем? Тут всего-то ехать…
– Зря. К саванне нельзя относиться легкомысленно. Не хотите вернуться и захватить дальнобойное оружие?
– А мне нечего захватывать. Пропил автомат неделю назад. Заработаю – куплю новый.
За шлагбаум я выехал в молчании, только Элвис напевал из динамиков. Патрульные смотрели вслед с явным неодобрением.
До поворота на холмы дорога была вполне приличной. Свернул налево, аккуратно переполз железнодорожное полотно, и тут счастье закончилось. Перед капотом расстилалось перепаханное множеством глубоких колей поле подсохшей красно-коричневой грязи. Я осмотрелся по сторонам, открыл дверь и вылез. Трещали насекомые, шуршала под ветром прошлогодняя трава, и жизнь была бы прекрасна, если бы не необходимость штурмовать бездорожье на неподготовленной для этого машине.
С земли видно было плохо. Пришлось сначала встать на колесо, а потом и вовсе залезть на крышу. Двадцатилетнее американское железо выдержало мою тушку без особенного возмущения, прогнулось едва заметно.
Грязь простиралась метров на сто в каждую сторону, дальше шла обычная жесткая трава. Похоже, здешние водители торили каждый свою колею. Местность не выглядит сильно пересеченной, может, и мне попробовать? У меня не вездеход, но дождей давно не было…
Я сел за руль и двинулся вправо до тех пор, пока изуродованная следами земля не сменилась целиной. Снова вылез, потрогал землю. Земля как земля, в меру сухая. На болото не похожа совершенно.
Свернул и проехал немного в сторону холмов. Вышел, осмотрелся. Машина приминала траву, почти не оставляя колеи. Все-таки у меня не двадцатитонный грузовик. Будем надеяться, что проеду. Жаль только, из-за огромного капота плохо видно, что там впереди. Несколько раз приходилось останавливаться и ходить на разведку. Однажды тревога оказалась не ложной, объехал немаленькую яму. Эх, сейчас бы наблюдателя прямо на капот посадить, как куклу на свадьбе. На кораблях их впередсмотрящими кличут.
Так потихоньку я продвигался в сторону холмов. Скорость не сильно превышала пешеходную, зато езда получалась куда безопаснее, чем если гнать очертя голову. Холмы были уже близко, и я немного расслабился, а зря. В этих краях расслабляться можно только внутри защитного периметра.
Вылез изучить очередную канаву на пути, и вдруг сзади раздалось басовитое сопение. Я оказался на крыше машины раньше, чем мозг осознал опасность. Вскочил на ноги, обернулся.
Возле машины стоял подсвинок. Здешние дикие свиньи – хищники и размером превышают призовых свиноматок со свинопапками, которых я в детстве видел на ВДНХ. Но то взрослые, а меня изучал свин-подросток, слишком мелкий, чтобы завести свое стадо, но слишком большой, чтобы жить с мамой. Такие сбиваются в подростковые банды и шакалят по саванне. Вечно голодные, агрессивные, крепкие на пулю и с отвратительным вонючим мясом. Это мне охотники рассказывали, сам-то я этих представителей местной фауны пока не встречал. И век бы их не видеть, честно говоря.
Свин покрутил длинным рылом и посмотрел на меня маленькими темными глазками с длинными белесыми ресницами. Хрюкнул басовито.
– Шел бы ты, паря, отсюда. Не чуешь – от меня не пахнет ни ботвиньей, ни кухонными отходами. Невкусный я.
Свин снова поводил пятаком и хрюкнул утвердительно. Типа, не ври мне, дядя, вкусно ты пахнешь. Мясо есть? А если найду?
После чего одним ловким движением встал на задние ноги, опершись передними на борт машины. Нос в форме сердечка оказался чуть выше крыши.
– Ты что это замыслил, поганец? Не порть краску, машина новая!
Я, похоже, потихоньку схожу с ума. То с лошадью говорил, теперь вот со свиньей. И немудрено, при такой-то жизни!
Ладно, шутки шутками, а что делать-то? У меня с собой только пистолет на поясе и четыре магазина. Свиней здесь стреляют при всяком удобном случае, вот только больше приличным калибром или из пулемета. Моя пукалка только разозлит. Хотя это не матерый хряк, подсвинок еще. Череп не такой толстый и прочный. В теории.
Свин тем временем опустился на четыре ноги, пошел вокруг машины и вдруг ловко запрыгнул на капот. Ах ты ж тварь какая! Стреляю дважды куда-то в башку, зверь взвизгивает, проскальзывает задними ногами и валится вниз. Снова вскакивает, опирается передними на капот, но я уже начеку и быстро стреляю, пытаясь попасть ему в глаз. Одна из четырех пуль, видимо, приходится по месту, потому что он опять падает и возится там, уже не пытаясь подняться.
Так увлекся наблюдением, что пропустил атаку с другой стороны. Машина дергается от удара, я падаю на задницу, переворачиваюсь на четвереньки и нос к носу сталкиваюсь с другим свином, пытающимся залезть наверх. Практически в упор высаживаю еще пяток пуль, свин валится и убегает, громко и обиженно вереща.
Шуршит высокая прошлогодняя трава вокруг машины. То там, то тут высовывается очередное любопытное рыло и снова прячется. Одна хитрозадая порося не рискнула лезть наверх и теперь пытается перевернуть машину, подсунув рыло под порог. Дури у зверюги достаточно, чтобы довольно сильно качать две с лишним тонны «Маркиза». Башку видно плохо, зато спина как на ладони. Придерживаясь на всякий случай за рейлинг, высаживаю остаток магазина твари в позвоночник. Снова визг, и хавронья скрывается в траве, подволакивая задние ноги.
Так, магазин долой, второй из поча – в рукоятку до щелчка, снять с задержки. Мы еще повоюем, грязные свиньи!
Хорошо, что Борис поднатаскал меня стрелять, держа пистолет одной рукой. Понятно, что двумя удобнее и точнее. Но случаи разные бывают. Как сейчас, например, когда держаться надо, чтобы с крыши не упасть.
Что-то мелькнуло сбоку, и там, где только что была моя кисть, мерзкими желтыми зубами в рейлинг вцепилась здоровенная башка, покрытая рыже-коричневой короткой щетиной. Интересно, это старшие братья мелюзгу пришли поддержать или родители? Удар был такой силы, что я чуть не повалился на свинью. А потом, когда она дернула рейлинг на себя, отлетел назад и грохнулся с крыши, потеряв пистолет. Встать, открыть дверь и спрятаться в салоне я явно не успевал. Единственное, что осталось, – втиснуться под машину, благо клиренс у «блюзмобиля» изрядный. Хоть свиньи не сразу доберутся. Бежать в саванну бесполезно – догонят. И сожрут.
Опять это ненавистное ощущение полной беспомощности! Немного завидую верующим. Они хоть молиться могут в таких вот ситуациях.
Очередное рыло втиснулось под машину и засопело, обдав меня смрадом гнили и еще какого-то дерьма. Не дотянулось совсем чуть-чуть. Убралось, потом появилось снова, изрядно качнув «Маркиз». Горячая труба глушителя почти коснулась лица.
Интересно, насколько свиньям хватит терпения? Есть ли надежда, что они угомонятся и уйдут рано или поздно? Или так и будут толкаться вокруг, пытаясь добраться до вкусного приза?
Звонкая очередь трыкнула совсем рядом, сопровождаемая звоном стекла и свинским хрипом. Грохотнуло еще пару раз, потом звук двигателя приблизился.
– Можно вылезать! Уже безопасно!
Я попробовал вылезти и понял, что не могу. Вообще непонятно, как удалось втиснуться в это узкое пространство между землей и днищем автомобиля. Да еще и одеждой где-то зацепился. Пришлось кричать, чтобы помогли. Минут пять возни, скрип домкрата, и вот уже крепкие руки выволакивают меня на воздух пред добрые очи капитана Авдеева.
– А я-то еще удивлялся, у кого дури хватило с пистолетом на свиней охотиться?!
– Так получилось…
– «Так получилось» говорит маме дочка, у которой живот на нос полез. Но ты-то не блондинка малолетняя, мозги надо иметь! Кто ездит по саванне на неподготовленной легковушке? Кто выезжает с базы в одиночестве, имея из оружия один пистолет?
– В принципе, пистолетов у меня два. Но один я оставил в машине. Не ожидал как-то…
– Во-от! А надо ожидать! В любой момент! Если бы мы не заметили твои танцы со свиньями, тебя бы уже сожрали.
– Спасибо.
– Спасибо не булькает. Ладно, сам-то цел?
– Вроде да. Удачно упал. Только ствол выронил.
Авдеев не смог ничего сказать, лишь сплюнул.
– Ну вот, учишь вас, гражданских шпаков, учишь, а толку… Все, пора ехать, пока сюда на кровь со всей округи зверье не собралось. Держи свой шпалер, вояка!
Я кивком поблагодарил капитана и сунул «глок» в кобуру.
– Мы там твой чудо-автомобиль малость попортили, но иначе было не завалить эту сволочь.
Я обошел машину. Перед капотом уже затихал подстреленный мной подсвинок. Сейчас он казался маленьким и неопасным. Зато с водительской стороны лежала туша… С небольшого бегемота размером. Явно папа-свин. Или старший брат. Судя по количеству дырок в башке, шее и боку, в него высадили минимум половину ленты. Много бы я навоевал здесь со своим пистолетиком. Рядом валялся вырванный из крыши рейлинг, гнутый и пожеванный.
Сразу захотелось присесть. И водки. А еще, очень сильно, – пописать.
– От бысова звирюка, зачепыв трохи.
Немолодой мужик со старшинскими погонами на камуфляже озабоченно разглядывал два осыпавшихся стекла и дырявую стойку «блюзмобиля».
– Вы мне жизнь спасли. Плевать на железо, железа еще купим.
– Навишо купыти? Лагодыти треба.
– Все равно спасибо!
Мужик хитро улыбнулся в усы:
– Горылки мени налешь, та квиты.
– Некогда горилку распивать, ехать пора. Влад, машина на ходу?
– Была на ходу. Но это не вездеход, на ней просто так по бездорожью не покатаешься.
– Тогда давай за нами, мы постараемся выбрать дорогу поровнее.
Авдеев сел за руль открытого «уазика» с турелью, старшина встал за пулемет. Качнул влево-вправо пэкаэмом и произнес удовлетворенно:
– А не фиг лизти свинячим рылом та на колашный ствол!
И захохотал, громко и заразительно.
Потрепанный «блюзмобиль» способности передвигаться не потерял. Я отсмеялся, сдал назад и объехал подыхающего подсвинка. Потом сел на хвост Авдееву, и через десять минут мы уже были на месте.
Соотечественники обустроились основательно. Площадка была обнесена мощным решетчатым забором почти трехметровой высоты, со спиралью Бруно поверху. На въезде бетонными блоками перегородили дорогу так, что протиснуться можно было только змейкой и на минимальной скорости. Мой вишневый дредноут и вовсе потребовал разворотов в несколько приемов. Но втиснулся, проехал открытые ворота и получил свою порцию восторгов и шуток от караульных. Сил хохмить в ответ не было, я просто принял гордый вид и включил Элвиса погромче.
Внутри ограды на бугре стояли громады «МАЗов». Антенны были подняты, машины соединены кабелями. Солдаты таскали какие-то ящики, с озабоченным видом открывали и закрывали двери и лючки. Небольшой бульдозер лихо торил двухметровой ширины канаву, с грузовика манипулятором ставили что-то бетонное.
– Во у вас работа кипит!
Авдеев невнятно хмыкнул:
– Угу, кипит и булькает. Кстати, есть хочешь?
– Вообще-то надо бы… Я ел в середине дня.
– Тогда пошли сразу. В столовой мало мест, питаемся посменно.
Внутри КУНГа машины-столовой было что-то от железной дороги – отделка белым пластиком и алюминием, такие же складные столы, сиденья из синего кожзаменителя. Но пахло приятно, а уж когда повар вынес нам по миске борща…
– Сейчас бы хлопнуть по граммулечке, но – увы! Боевая операция. Ешь пока, потом обсудим.
Вот интересно, это они специально говорят, чтобы аппетит испортить? Сразу перестаешь замечать вкус и запах роскошного супа и погружаешься в раздумья. А думать во время еды нельзя, это еще Шерлок Холмс заметил. Делаешь два дела сразу, и оба плохо.
Мне, правда, было попроще, чем изобретателю дедуктивного метода. В туманном Альбионе готовить толком не умеют. Не овсянкой же от дедукции отвлекать! А у меня борщ легко победил все тяжелые мысли, и прошлые, и будущие.
– Как, нашел жену?
Мы сидели на штабеле бетонных блоков и смотрели на саванну. В животе, помимо борща, уютно устроились гуляш из антилопы, салат из какой-то местной травы, напоминающей внешне алоэ, и совершенно домашний компот из сухофруктов. Вечерело, стало прохладнее и стих ветер. Высокая трава замерла неподвижно.
– Здесь – нет. Тот, кто мне про нее написал, обознался.
– И что теперь?
– Сказали, что она лежит на сохранении там, за ленточкой. На этот раз – заслуживающий доверия источник. Слава богу, ее сюда не понесло.
– А что, могла?
– Эта – могла.
Мы помолчали. Солнце подбиралось к горизонту и уже готово было нырнуть за край, раскрасив напоследок небо в густо-розовый цвет.
– Обалденные здесь закаты. Сколько смотрю – не могу насмотреться. У меня был дом с верандой, там, на Острове. Я любил так сидеть вечерами, с бокалом вина…
– Буржуй недорезанный.
– Иди ты… Пролетарий, блин. Скажи лучше, что мне тут делать предстоит?
– Ты решил оставить свои метания и пойти на службу трудовому народу?
– Серег, задолбал! Мне настоящие советские агитаторы мозг не вынесли в свое время, куда уж тебе.
– Был пионером?
– И октябренком в стране Октября. И комсомольцем даже.
– Во ты реликт! Меня уже не зацепило. Я в конце восьмидесятых в школу пошел, когда вовсю перестройка, гласность и прочая горбачевская дурь.
– Ты так и не ответил.
Авдеев сменил тон с расслабленно-мечтательного на металлически деловой.
– По-хорошему, надо бы с тебя подписку взять о доступе к сведениям и всякой по этому поводу ответственности. Но это успеется. Про ответственность ты и сам должен понимать, а разгласить возможности все равно не будет, до окончания операции ты с этой точки невыездной. Так что слушай. Что знаешь про ловлю на живца?
– Крупная рыба червя, муху и хлеб не жрет, поэтому на обычную наживку ловят мелкую рыбу, насаживают ее на крюк в качестве приманки и ловят на нее крупную.
– Все правильно. Дальше рассказывать?
– И кого вы собрались ловить? И, самое главное, почему опять на меня?
– Влад, ты манией величия не страдаешь. Ты ею наслаждаешься. Тем, на кого мы охотимся, ты пока не нужен. А нужно им то, что мы сейчас здесь изображаем.
– А что мы изображаем?
– Потренируй мозг. Итак. Кое-кто хочет построить много-много Ворот и открыть свободный проход сюда из-за ленточки, но только для американцев. И заработать на этом много-много неправедных экю. Наш Протекторат такой расклад по понятным причинам не устраивает. И вышеупомянутый «кое-кто» это понимает. А еще он знает, что некий ловкий парень по имени Влад украл документацию по Воротам. Не строй из себя целочку, мужику такое не идет. Про то, что украденная тобой документация абсолютно бесполезна, этот самый «кое-кто» не в курсе. Так вот, ловкий парень Влад оказывается в ПРА, связывается с нашей разведкой, после чего в Протекторате начинается активная возня радиотехнической тематики. КБ переходят на трехсменную работу, электронщикам и радиоинженерам обещают повышенные зарплаты. Орденские шпионы старательно докладывают об этом своим хозяевам. Первая их мысль – русские строят свои Ворота. Вот только время идет, а Ворот все нет. Видимо, не получилось. Ты следишь за моей мыслью?
– Слежу.
Всегда противно, когда используют втемную. Сейчас, для разнообразия, мне огласили планы, но положительных эмоций все равно нет. И, судя по информированности и согласованности планов, папаша Виндмилл, Марлоу и руководство ПРА прекрасно спелись и совместно играют против старомирской экспансии. Ну а я теперь – полтора Труффальдино, слуга трех господ.
– А потом русские внезапно привезли из-за ленточки множество ящиков с электроникой и даже какие-то непонятные машины с огромными антеннами. Расставили их на холмах в прямой видимости орденских баз…
– Ты лучше объясни, как так получилось, что вам разрешили здесь строиться? Вроде бы Орден раньше очень болезненно относился к посторонним вблизи своих объектов…
– Все зависит от того, с кем ты играешь в одной команде. Вник?
– Угу.
– Так вот, вернемся к непонятным русским, которые расставили свои громадные машины, долго что-то подключали и настраивали. Настроили. Включили. И сразу бабах – начинают глючить Ворота на базах. То канал никак не открывается, хотя вроде бы должен, то внезапно обрывается с потерей груза. Что подумает «кое-кто»?
– Что вы собрали помеховую станцию.
– МЫ, Влад, МЫ собрали! При твоем активном участии. Ты должен будешь в ближайшую неделю изображать такую бурную деятельность, чтобы тебя наверняка заметили наблюдатели. Они сидят вон там, на соседнем холме.
– Наблюдатели посмотрят и заметят, а дальше что?
– А «дальше» пока не будет. Как Суворов говорил? Каждый солдат должен знать свой маневр. Но только свой. Кто хочет знать больше – надевает офицерские погоны. Предложение до сих пор в силе.
Я понял, что ничего больше не узнаю, и пошел готовиться ко сну.
Спальных мест в лагере было маловато. Ночевать в духоте машины-гостиницы, меняясь койками с бойцами дежурной смены, мне показалось малопривлекательным. Поэтому просто выклянчил у знакомого уже старшины пару кусков москитной сетки, скотч и спальный мешок, затянул в машине выбитые окна сеткой, вымел изнутри стекла и завалился дрыхнуть в просторном салоне «Маркиза». И свежий воздух в наличии, и, считай, собственная комната. Опять-таки весна, каждая новая ночь теплее предыдущей.
Вся следующая неделя прошла в имитации бурной деятельности. То есть большая часть бойцов реально охраняла периметр, занималась хозяйством и строила что-то подземное. Немногочисленные спецы всерьез ковырялись в потрохах связных машин. Зато остальные непрерывно носили ящики по территории, тягали кабели и катали бочки. Со стороны посмотреть – ударная комсомольская стройка, да и только!
Я после инструкций Авдеева тоже принимал участие в потехе. Регулярно с умным видом ходил по территории, уставясь в экран ноутбука. Пару раз вроде как руководил тасканием ящиков, отчего бойцы как бы возмущались, а давешний старшина их обоих строил в три шеренги. А еще однажды по моим командам поворачивали большую антенну одного из «МАЗов». Я оценивал результат процесса, после каждой итерации подолгу изучая дисплей ноутбука. В ноут был воткнут обычный зарядный кабель, и вглядывался я в сборник анекдотов на экране, но наблюдателям-то с соседнего холма такие подробности не видны. Они видят точную настройку антенн с помощью неведомых приборов. Даже не просто приборов, а аппаратно-программного комплекса, ничуть не скромнее!
Через день после моего здесь появления приехал полноприводный «зилок»-заправщик с дизель-электростанцией на прицепе. ДЭСку установили на отшибе, почти на границе огороженной территории, солярку из бензовоза разлили по бакам грузовиков и наполнили бочки. Бензина для моего «блюзмобиля» у русских военных не нашлось, и пополнить запас на халяву не вышло.
Почти сразу к ДЭСке пробросили толстые кабели, что-то там подключили и завели. Дыму и грохоту было на полсаванны. Связные машины засветились изнутри, бойцы развернули «уши» тропосферки и подняли мачту. Естественно, пришлось принимать участие в общем веселье, бегать и махать руками. Интересно, долго ли нам здесь школьный драмкружок изображать?
В привычной суете прошло еще три дня. Из прицепа к старой водовозке и пары проточных водонагревателей бойцы организовали душ на дальнем склоне холма. Сама водовозка каждый день привозила по пять кубов воды из ближайшего ручья, так что помыться теперь проблемы не составляло. Начальство обещало в скором времени еще и стиральную машину. Жизнь определенно налаживалась.
Движуха началась ночью. Накануне нагнало облаков, луна спряталась, и темень стояла кромешная. Где-то там, в темноте, грохнула противопехотная мина. Наша охрана благодушием не страдала и причесала тот участок из пулеметов, просто на всякий случай. Или разглядела что-то подозрительное в свои ночные приборы – не знаю. Факт в том, что налетевшие на минное поле люди этим происшествием очень огорчились и бахнули в ответ из гранатомета. Сделали дырку в заборе и посекли осколками заднюю часть КУНГа машины-столовой. После чего охрана окончательно убедилась в зловредности ночных гостей и продемонстрировала отличные навыки владения тяжелым автоматическим оружием. Итоги ночного боя – четверо серьезно вооруженных мертвецов в черных комбинезонах на запретке и один заикающийся, хотя и абсолютно невредимый повар, ночевавший в пострадавшей машине. Большая часть охраны погрузилась в два БТРа и унеслась ловить уцелевших супостатов, а мы остаток ночи крепили оборону объекта, борясь со сном с автоматами в руках. Три водителя, два радиста и дизелист. И я к ним в помощь. Мощное воинство, ага. Все в возрасте и не бойцы ни разу. Хорошо, что так никто и не напал до утра. Повезло.
Я, кстати, оказался прав, пожалев денег на покупку автомата, – мне в первый же вечер выдали уже привычный казенный «АК-103» со всеми необходимыми причиндалами. И этих стволов у старшины в заначке было несколько десятков штук. То ли помимо меня еще полсотни безоружных обормотов ожидается в скором времени, то ли просто запаслив старшина до крайности.
Повар, на удивление, оказался сугубым профессионалом. Было заметно, что от пролетевшей рядом смерти его потряхивало и даже чуть нарушилась речь, но завтрак он приготовил вкусный и точно в срок. Уважаю таких людей.
Только успел допить какао – сигналит караул. Приближаются два орденских «Хамви». Авдеев побежал к посту на въезде, а я за ним. Не так много развлечений в последнее время.
Из первого вездехода выпрыгнул знакомый орденец – мы с ним недавно на КПП перешучивались. А из второго появилось странное трио. Длинный, тощий, нескладный старикан в костюме, крупная девица с рюкзаком, в куртке и джинсах. И немолодая коротко стриженная женщина невысокого роста в дорогом брючном костюме, явно главная среди прибывших.
Авдеев приоткрыл одну створку ворот и вышел наружу.
– Капитан Русской Армии Авдеев. Чем обязан?
– Я – Аманда Кьер, – произнесла женщина напористо.
Будь сейчас чуть темнее, ежик седых волос на голове Аманды наверняка искрился бы. Энергия переполняла ее и рвалась наружу.
Аманда Кьер, Аманда Кьер… Где-то я слышал это имя. И не я один – Авдеев тоже замер и уставился на посетительницу. Ну да, все правильно – богатейшая леди, одна из основных акционеров Ордена. Даже Виндмиллы, и папа и дочка, отзывались о ней с уважением, а это дорогого стоит. Довольно рано потеряла мужа и сама бросилась в пучины большого бизнеса. В чем и преуспела, благодаря удивительно здравому рассудку и холодному расчету. При этом откровенно грязными делами брезговала – тоже большая редкость в наши дни.
– Последнее время участились проблемы с работой Ворот на наших базах. Ходят разговоры, что тому виной это ваше новое оборудование. Хотелось бы разобраться. Я привезла с собой профессора Клампса, эксперта в области радиотехники.
На добрых полминуты повисла тишина, которую нарушил примчавшийся радист. Сунул лист бумаги Авдееву и исчез. Капитан пробежал глазами текст, после чего широко раскрыл створку ворот.
