Глава 6
К счастью для Ордынцева у него все еще было время, чтобы подготовиться. Его будущий наставник, носящий гордое имя «Джун», был очень занят массовым уничтожением Санса несением справедливости всем, кто имел несчастье оказаться неподалеку.
Кизаши с подачи землянина попросил дедушку и последний спустя несколько дней представил Стасу минимальные сведения по его будущему сенсею.
Полученная информация заставила Ордынцева испытать двойственные чувства. С одной стороны, это было лучше, чем могло быть, с другой имелись и свои неприятные особенности.
Джун Сумада по своей природе являлся удивительно крепкой занозой, засевшей так глубоко в заднице Совета, что как бы те не пытались ее оттуда достать, всякий раз у них ничего не получалось.
Начать стоит хотя бы с того, что он являлся одним из бастардов Буйного Игиро. Да-да, того самого дедушки Джишина и Идзуны.
Игиро не привык себя ограничивать ни в чем, а на правила по удержанию крови клана внутри клана, ему было глубоко плевать. На бастардов же великому воителю было все равно не в меньшей степени.
Отцом он был откровенно неважнецким.
Уже в самом раннем возрасте Джун успел попить крови своего будущего клана, когда его лишь чудом успели выцарапать у водяных Мизуно.
Примерно тогда же в той бойне приказала долго жить вся родня по матери, сама мать, а заодно и деревня, в которой они проживали. Водяные и земляные техники сформировали на месте того поселения такую грязевую яму, что на ней до сих пор почти ничего не растет.
Уже этот толчок начал формирование паскудного характера сенсея Ордынцева.
Но по-настоящему Сумада взвыли, когда Джун подрос, ведь молодой воитель перенял у своего папаши все самые главные качества — невероятную лихость, презрение к смерти и чудовищную даже для клановых силу.
Джун плевал на своих сверстников, так как был сильнее. Джун чхать хотел и на старших товарищей, так как не особо и боялся смерти. Хуже того, молодой бунтарь не особо считался и с недовольством Совета.
И быть бы этому психу убитым, ведь несмотря на весь свой потенциал, он еще не был своим отцом. Вот только здесь сыграла его счастливая звезда по имени Горо Сумада.
Правитель Сумада оказался удивительно семейным человеком, поэтому решил не лить родную кровь многочисленных братьев почем зря. Конечно, признать десяток бастардов частью своей семьи он не мог, так как бросил бы тень на весь клан. Но вот приблизить их к себе и обезопасить вполне мог.
Таким образом семья Игиро получила в свое распоряжение целый десяток в потенциале очень сильных членов побочной ветви.
В этом году Джуну исполнилось тридцати пять и больше он не смог увиливать от чести взять команду учеников.
Вообще же, система ученичества, как понял Стас, являлась невероятно важной и почетной в местном обществе. Ты можешь быть сколь угодно сильным воителем, но если ты не обучил ни одного воителя себе на смену, то отношение к тебе будет хуже, чем к тем, кто это сделал.
Словно мощное, но больное дерево, которое не может плодоносить и давать побеги.
Также, авторитет воителей рос тем выше, чем большего достигали его ученики.
Старик Хидэо отучил далеко не одного опытного целителя, поэтому отношение к нему было очень уважительным.
Может именно поэтому воители несмотря на все попытки себя уничтожить до сих пор не выродились и лишь становились сильнее?
Сам же принцип принятия ученичества имел множество нюансов. К примеру, целители брали одного-двух учеников, в то время как обычные воители принимали минимум троих.
Стас сомневался, что Джун очень уж горит желанием брать ученичков, поэтому Стасу предстояло познакомиться еще с двумя молодыми воителями, от которых будет зависеть их дальнейшая жизнь.
И насколько последняя будет долгой.
Джун, как бы это было не печально, являлся чистым штурмовиком. А это значило, что их команда будет специализирована именно на столкновении с вражескими воителями, захвате городов и уничтожении всего вплоть до горизонта.
Но был и значительный плюс, ведь несмотря на все перечисленные минусы Джун был последним человеком, который стал бы слушать Совет.
Кроме же этого он был опытным воителем, который выживал в этом мире добрых тридцать пять лет, что заслуживало уважения.
Оставшееся время Стас Ордынцев решил пустить исключительно на те вещи, выхлоп из которых был максимален прямо сейчас.
Сложно составлять долговременные планы, когда не знаешь, проживешь ли ты до конца года.
После небольших раздумий Стас сосредоточился на ближнем бою, так как при недостаточном умении уворачиваться и отступить его жизнь могла закончиться за считанные секунды.
Сюда же вошло и довольно распространенное среди местных искусство бросания всяких заточенных железяк.
Учитывая подавляющую мощь воителей, даже обычный нож мог быть брошен с такой силой, что разил не хуже пули. Кроме ножей воители что только не бросали: ножи, спицы, острые пластинки, топорики и сюрикены.
Правда, Стас мог рассчитывать хоть как-то освоить лишь ножи, как самый простейший из предоставленных инструментов.
Кроме этого Стас планировал покрывать свои клинки ядом, чтобы даже малейшая царапина могла дать ему шанс на победу. В этом случае могло хватить и царапины.
Проблема была в том, что Ордынцев последний раз кидал ножи в далеком детстве и сейчас это ничуть не помогало.
Поэтому Стас не особо рассчитывал, что те пять небольших, ножей, что заняли у него место на поясе как-либо ему помогут. Кредит Хидэо и Кизаши неуклонно рос.
Ордынцев старался платить долги. И этим людям он сильно задолжал.
Вторым пунктом стали уже знакомые тренировки по ускорению и напитыванию мышц праной. Если раньше Стас старался осторожничать, то теперь его праноканалы в конце занятий буквально стонали от боли.
Ощущения ночью были и вовсе непередаваемыми. Возникало чувство, что у тебя болят даже не мышцы, а сами кости. Боль же была не накатывающей, а изнурительно постоянной.
Но выбора не было.
Ордынцев сомневался, что у него будет много времени на тренировки на войне.
Эти измывательства он проводил над собой даже не столько ради драк, сколько чтобы просто поддерживать темп своих будущих товарищей.
Землянин уже понял, что большую часть времени воители бегают, добираясь на своих двоих до цели миссии. Без хорошей напитки праной ни один человек не сможет поддерживать такой бешеный темп.
Третьим пунктом, шло целительство. Стас понимал, что по сравнению с другими детьми он будет проигрывать, скорее всего, по всем пунктам.
В то время, как они тренировались с самого детства, у Стаса было немногим больше полугода.
Следовательно, надо было стать лучшим в той части, в которой все остальные окажутся полными нулями. Целительство было лучшим выбором.
К тому же, именно в этом качестве Совет его и отправил на смерть.
Надо ли говорить, что на алхимию и ядоварение не хватало ни сил, ни времени?
Тем не менее, Стас все же потратил небольшую часть времени на самые полезные улучшения его боевой эффективности.
Первое, о чем он побеспокоился, это способ нанесения яда на свое оружие. Так как их группа должна была быть боевой, то долгие яды были бесполезны и тратить время на их изучение было бы преступно.
Вследствие этого, оставались лишь оружейные яды.
Кизаши пообещал предоставить Стасу свои лучшие составы, однако неизвестно сколько они будут на миссиях, поэтому яды могут и кончиться. Ордынцев должен был выучить производство хотя бы парочки самых простых, распространенных и надежных составов, чтобы в случае необходимости попробовать приготовить их самостоятельно.
Тем не менее, оставался вопрос, как сделать так, чтобы яд держался на оружии как можно дольше.
Выход оказался прост. Стас вместе с Кизаши заглянули в город, где кузнец прямо на их глазах выбил микроскопические углубления на лезвии копья и ножей. По задумке там должны были оставаться мельчайшие частицы яда, которые в случае раны попадали бы во вражескую кровь.
Правда, данная инновация все равно не отменяла необходимость покрытия всего колюще режущего инструмента ядом прямо перед боем, так как последний быстро высыхал.
Вместе с тем, Ордынцев не мог пропустить один из своих сильнейших ресурсов — Левиафан. Многочисленные мутации на основе струящейся в ее теле природной энергии, изменили ее кардинально.
Практически человеческий интеллект, дополнительные клыки для разрыва мяса, костяные щитки на голове пяти метровая длина и знатно увеличившаяся ширина.
К этому стоило добавить умение рассекать в земле и камне, плюс чудовищной эффективности яд, который имел одновременно свойства кислоты и, собственно, яда. Этой жидкостью Леви могла еще плеваться на расстояние до десяти метров.
Не воспользоваться столь удобным средством, которое было всегда под рукой Ордынцев попросту не мог.
Вот только жизнь любит вносить поправки даже в самые красивые планы.
Яд Левиафан действовал исключительно внутри живых организмов.
Стасу пришлось извести не одну мышь на опыты, пока он не пришел к подобному выводу.
Стоило кислоте Левиафан оказаться на воздухе, как она за считанные секунды начинала терять свои магические свойства. Спустя уже пару десятков секунд это был обычный не особо сильный против воителей яд.
Но если эта субстанция находилась внутри живого организма она ничуть не ослабевала, стремительно распространяясь по кровотоку.
При этом, как только организм погибал, то и яд тут же начинал выдыхаться.
Очевидно, яд Левиафан каким-то образом питался жизненными силами жертвы. Внутри же нее самой он получал подпитку напрямую от хозяйки.
В итоге яд Левиафан был доступен лишь ей.
Новости об отправке Стаса на войну Кизаши воспринял тяжело. О чем говорить, если он даже порывался сам отправиться вместе с Ордынцевым на войну.
В его глазах вселенная словно бы специально пыталась посильнее ему насолить. Только у него появился друг, которому он мог доверять, как в ту же секунду этого друга пытаются убить.
И лишь совместные действия Хидэо и Широ не дали ему совершить эту глупость.
Старик целитель тоже не оценил возможность лишиться столь удачного товарища для своего внука.
Ордынцев даже поблагодарил боевого деда за то, что тот попытался оставить Станислава в Цитадели.
Хидэо в тот вечер, позвав их к себе домой и активировав руны против прослушки, ругался на чем свет стоит, понося Совет и их решения. Он даже достал алкоголь, приснопамятное саке, после чего они все трое распили бутылку этого «чудного» напитка.
В конце же застолья Хидэо в сердцах стукнул по столу и громко пообещал, что: «Не будь я Сумада, если не позабочусь о том, чтобы ты вернулся назад».
Как оказалось, его забота вылилась в заказ легкой пластинчатой кожаной брони зеленоватого цвета и темно фиолетовой куртки под нее.
Доспех был максимально легким ведь Ордынцев не был привычен носить броню, плюс он защищал лишь самые важные части тела. Тот же самурайский доспех был намного толще и закрывал человека полностью.
На вопрос Стаса почему именно зеленый, Хидэо пожал плечами: «Поверь глазу старика, тебе подойдет этот цвет лучше всего». На этом разговор как-то и увял.
Пытаться играть в скрытность в местных условиях было бесполезно так как мало того, что они были штурмовым отрядом, так еще никто этим не заморачивался.
Тот же, кто стал бы пытаться, привлек бы к себе ненужное внимание и раздражение окружающих.
*****
Станислав неторопливо облачался в своей комнате в фиолетовую куртку и штаны. Затем он натянул доспехи, просунул лежащие на кровати ножи в специальные чехлы на поясе, разложил склянки с ядами, противоядиями и самыми первым стимуляторами Кизаши по подсумкам.
Ордынцев даже был бы согласен пожертвовать парой лет жизни, но стимуляторы нового поколения еще не были готовы.
После этого он взял копье в руку, благо высота потолков позволяла, накинул зеленый капюшон на голову и, развернувшись, взглянул на себя в зеркало.
Причина, почему местные редко носили шлемы, заключалась в том, что сталь отнюдь не являлась ультимативной защитой в битвах воителей.
В то же время свобода действий и обзора вполне могла спасти жизнь.
Ордынцев хмуро оглядел себя в небольшом зеркальце. На него в ответ взглянул гордый воин готовый встретить любые опасности, как что-то само собой разумеющееся.
Ка жаль, что внутри этой красивой оболочки все было не так замечательно.
Броня жала и сковывала движения. В ней было жарко и неудобно.
Самое же неприятное, что мужчина понимал, что в этой одежке ему предстоит бегать еще очень и очень долго.
«Ну это лучше, чем лезть с голой жопой на местных убивцев», — лицо мужчины пересекла кривая усмешка: «Сейчас я в куда лучшем положении, чем при попадании в этот мир. Глядишь и привыкну носить эти чертовы железяки. Никогда не хотел быть ролевиком, так спрашивается, какого дьявола?».
Снизу кое-кто зашуршал после чего, старательно шипя, обернулся вокруг ног и пополз наверх.
Стас аж крякнул от усилий, когда туша Левиафан уместилась на его доспехах. Начав расти в ширину, его питомица хоть еще и не добралась до максимальных весовых категорий земных питонов, но уже сейчас, по ощущениям, весила пару другую десятков килограмм.
Прибавить к этом вес пускай и не очень тяжелых доспехов и становилось очень грустно.
Вот только был кое-какой выход.
Выплеснувшаяся в мышцы прана прошлась теплой волной по всему телу. И вот, сгорбленные плечи распрямляются, а на лице возникает легкая усмешка.
Но вечно это продолжаться не могло.
— Ну а теперь слезай давай. Уже не маленькая.
— Ш-ш-ш!
— В смысле не буду?! А ну слезай с меня, зараза! — звуки напряженной борьбы. — Я кому сказал, слезай! Отпусти щиток, порвешь же!
*****
— Знаешь, а я редко вижу духов так похожих на тебя, — заинтересованное шипение иногда, казалось, доносилось со всех сторон.
Впрочем, Каэда была уверенна, что ей это отнюдь не кажется.
Оказаться один на один с древним духом нурэ-онна, полузмеи, полу-девушки было не тем, о чем мечтала скромная кутисакэ-онна.
Вот только у истомившегося в заточении ёкая было свое мнение на этот счет.
В любом случае то, что Каэда была все еще жива могло считаться хорошей новостью.
— Г-г-госпожа, Нурэ-онна, а что вы здесь делаете? — Каэда все же набралась храбрости чтобы задать хоть один вопрос.
— Хороший вопрос, маленький дух, — улыбнулась из темноты озера нурэ-онна. Вода ей никак не мешала говорить. Гигантские кольца скользили вдоль воды, иногда погружаясь в жидкость. — Сумада пару сотен лет назад договорились с одним из великих оммэдо, чтобы тот сковал меня здесь и создал оберег, который, вытягивая мою силу, защищает земли наверху от всяких духов и демонов. Тот проклятый оммёдо сдох уже давным-давно, а я до сих пор не могу никуда отсюда деться. Я ответил на твой вопрос, дитя?
— Д-д-да, спасибо.
— Не стесняйся, говори еще. Давно у меня не было посетителей. Я соскучилась по речи.
— А что вы имеете в виду о том, что мало видели таких, как я? — тут же поспешила выполнить «просьбу» Каэда.
— Духи редко уходят от мест своего рождения. — пожала плечами женщина-змея. — В конце концов, это против нашей природы. Сама сущность таких, как мы, восстает и не дает нам этого сделать. Должно произойти что-то воистину необычное, чтобы дух покинул свой дом.
«Воистину необычное». — замерла Каэда, обдумывая внезапную мысль.
— Но развей мое любопытство, — вмешалась в ее мысли Нурэ-онна. — Я почувствовала, что когда ты меня увидела, то кого-то попробовала позвать на помощь. Конечно, здесь это бесполезно. Но кто это был? Твой проводник душ?
— Проводник душ? — растерялась кутисакэ-онна.
— Ты не знаешь? — непритворно удивилась девушка-змея, после чего тихо засмеялась, свернувшись как-то иначе. — Какая же ты все-таки юная. Так и хочется… — монстр облизнулся, заставив мелкую ёкай задрожать.
— Да не трясись ты. Я тебе ничего не сделаю. — закатила глаза нурэ-онна. — А касательно твоего вопроса, что ты знаешь о… Хм, скажи, почему ты вообще покинула свое место рождения?
— А я была не должна?
— Как все запущено. Благо, у нас впереди очень много времени, и мы никуда не торопимся. — многообещающе улыбнулась женщина змея.
