37
Да и нет
Затрагивая вопросы религии, Монтень всегда предельно осмотрителен. В начале главы О молитвах из первой книги Опытов, прежде чем высказать свое мнение об этом ритуале христианской жизни, он оговаривается:
Я предлагаю вниманию читателя мысли неясные и не вполне законченные, подобно тем, кто ставит на обсуждение в ученых собраниях сомнительные вопросы: не для того, чтобы найти истину, но чтобы ее искать. И подчиняю эти свои мысли суждению тех, кто призван направлять не только мои действия и мои писания, но и то, что я думаю. Мною принято будет и обращено мне же на пользу осуждение так же, как и одобрение, ибо сам я сочту нечестием, если окажется, что по неведению или небрежению позволил себе высказать что-либо противное святым установлениям католической апостольской римской церкви, в которой умру и в которой родился (I. 56. 280).
Эта глава, как и многие другие у Монтеня, начинается с демонстрации смирения: мы тут кое о чем порассуждаем, но выводов делать не будем; поспорим ради удовольствия, как это делают на университетской скамье, защищая всевозможные «за» и «против», «да» и «нет» какой-либо теории не для того, чтобы принять решение, а просто чтобы поупражняться. Собственно, Опыты и есть упражнения, пробы мысли, игры идей и ни в коей мере не трактат по философии или богословию. Монтень не держится за свои слова, выражает готовность отказаться от них, если они окажутся ошибочны, и безоговорочно повинуется авторитету Церкви.
Именно поэтому в 1580 году он отправился в Рим, чтобы представить первую и вторую книги Опытов на суд папской цензуры. Цензоры подвергли критике некоторые незначительные детали вроде использования слова fortune, но пропустили без всяких возражений фидеизм и христианский скептицизм, то есть практически полное разделение веры и разума, которое имеет место в Апологии Раймунда Сабундского. Подтвердить неизменную приверженность Монтеня Церкви было призвано и вступление, которое он добавил к тексту главы О молитвах после 1588 года, чувствуя приближение смерти.
Всё это не мешало ему то и дело высказывать скепсис в отношении чудес и суеверий или, как мы уже отмечали, требовать большей терпимости к ведьмам. Но в закоулках Опытов можно встретить и более дерзкие мысли, например такую, из Апологии Раймунда Сабундского:
Я вкладываю всю свою веру в то, во что верю и чего придерживаюсь сегодня; все мои средства и способности удерживают это воззрение и отвечают мне с его помощью на всё, что могут. Никакую другую истину я не в состоянии был бы постигнуть лучше и удерживать с большей силой, чем эту; я весь целиком на ее стороне. Но не случалось ли со мной – и не раз, а сотни, тысячи раз, чуть ли не ежедневно, – что я принимал с помощью тех же средств и при тех же условиях какую-нибудь другую истину, которую потом признавал ложной? (II. 12. 496)
Иными словами, в настоящий момент я могу всей душой, с полной искренностью и убежденностью во что-то верить, вместе с тем понимая, что мне часто случалось менять свои взгляды. Неуверенность в суждениях и непостоянство в поступках – ключевые понятия Опытов, повторяемые Монтенем во всех смысловых узлах книги. В данном случае, говоря о своей вере, Монтень избегает прямой отсылки к христианству, но дает понять, что и вера не ускользает от всеобщей зыбкости, если только не допустить ее принадлежность к какому-то иному, несоизмеримому с человеком порядку.
