* * *

Маме исполнилось тридцать восемь лет. Она была необычной женщиной — как сейчас принято говорить, с особой харизмой. Люди, особенно мужчины, обращали на нее внимание. Часто она страдала от этого. В соседнем с нами доме жил капитан речного флота, страшно некрасивый мужик с сизым носом. И угораздило же его влюбиться в мою маму! Его жена по имени Августа рвала и метала от ревности, а мама не знала, куда убежать от «ухажера». Когда мама была на работе, он приходил к бабушке пьяный, садился на кровать, что-то лопоча, потом падал и засыпал. Бабушка шла к Августе и умоляла сделать что-нибудь — освободить нас всех от этой напасти.

Обычно именно баба Лина «отбрехивалась» и от Августы, и от ее мужа. Мама старалась ничего не отвечать ни ему, ни ей, чтобы не тратить силы на скандал. Но как-то раз, доведенная до отчаяния очередной сценой ревности, мама бросила Августе:

— Иди ты к черту со своим красноносым страшилищем! Кому это убожество нужно, кроме тебя! — и выбежала из дома.

У мамы было мало подруг в Красноярске — слишком была занята. Но с женой моего дяди Павла Вебера тетей Надей, мамой Олега и Виталия, они дружили еще с 1943 года. Вот и в тот раз мама убежала к тете Наде. Та успокоила маму и сказала:

— Ничего, Маша, мы найдем тебе жениха и выдадим тебя замуж. Тогда ни одна сволочь не осмелится тебя оскорблять! Конечно, легко обидеть одинокую женщину!

Тетя Надя обладала феноменальными способностями свахи. Она уже не раз устраивала жизнь своих сотрудниц. Я до сих пор не могу понять, как и где она находила парней и мужиков.

Пришел с работы дядя Павел. Они вместе с мамой посмеялись над предложением тети Нади, и вскоре мама, успокоенная, ушла домой.

Перед 1 мая 1954 года тетя Надя пригласила маму отпраздновать в компании своих друзей. Мама сначала отказывалась, аргументируя это тем, что жены будут ревновать своих мужей к ней, одинокой женщине. Тогда дядя Павел воскликнул:

— Да брось ты, Мария! Не девочка! Хоть раз побудь в веселой компании. Не все же тебе вкалывать, как карла, боже мой!

Мама рассмеялась и обещала подумать — по настроению. После демонстрации дядя Павел пришел и увел маму, заставив приодеться получше.

Через несколько дней дядя Павел пришел снова, но уже не один, а со Степаном Егоровичем Максимовым, военным в чине майора. Максимов — фронтовик, танкист, прошел всю войну, а сейчас служил в военных транспортных частях. Дядя Павел работал на военной кафедре педагогического института и был знаком с ним накоротке.

Мужчины заявили, что пришли сватать мою маму. Баба Лина всплеснула руками:

— Да как же так! Почему мне заранее не сказали? Я не готова принимать гостей!

Но гости все принесли с собой — и водку, и закуску (дядя Павел побеспокоился). Сели за стол, распили водочку, «пропили» мою мамочку. А еще через несколько дней Степан Егорович приехал на легковой машине с чемоданом. Обычно он ездил сам, но на этот раз за рулем сидел шофер. Машина уехала, Степан Егорович остался — как оказалось, навсегда.

Нас стало в доме десять человек.

Еще через некоторое время тетя Надя сказала маме:

— У меня на телеграфе работает девочка, чистая, неиспорченная, не то что другие, но с крепким и смелым характером. Давай мы познакомим нашего Петю с ней.

И, как говорят у нас в Сибири, «как словом, так и делом», — через короткий промежуток времени у нас в доме появилась девушка по имени Галя. И стало нас одиннадцать. Летом молодежи приходилось спать в сарае, на чердаке.

Задолго до этих событий Петя подал маме идею пристроить к дому еще одну комнату. Мама оформила соответствующее разрешение, и они вдвоем с Петей — время от времени помогал еще друг Пети из Токмака — построили дополнительную комнату. Как оказалось, очень кстати — вскоре Петя обзавелся семьей. После этой стройки у мамы обострились все ее хронические болезни, приобретенные в тяжелые военные годы. Она даже лежала в больнице, а после сорока двух или сорока трех лет начала стремительно терять слух. Глухота изменила ее до неузнаваемости. Но все это будет потом.