Глава 22
Коробки и грязь

Дом Мэрион оказалось легко найти. Это был аккуратный двухэтажный домик в пригороде, всего в одном квартале от главной улицы, с буйной растительностью, так и норовящей перелезть через забор.

Крупная женщина атлетического телосложения открыла перед Эдриенн дверь. Казалось, она обрадовалась ее визиту.

– Может быть, тебе удастся ее разговорить, – женщина, представившаяся матерью Мэрион, Крис, повела Эдриенн вверх по лестнице на второй этаж. Немного похожий на сад, дом казался захламленным и заваленным вещами, но в нем было очень уютно.

– Она все утро хандрит. Ведет себя так, словно авария это самое ужасное, что могло произойти с ней в жизни. Я даже сказала ей, что она может взять мою машину, пока ее авто не починят, но… – Она подчеркнула последнее слово выразительным взглядом и постучала в первую дверь вверху лестницы. – Ну, может быть, в твоей компании она повеселеет. Эй, Мэр, тут девушка из дома Эдит приехала тебя навестить, – затем Крис развернулась и пошла вниз по лестнице, не дожидаясь ответа ни от Эдриенн, ни от дочери. Дверь оставалась закрытой. Эдриенн помедлила в коридоре, чувствуя себя неуютно, однако спустя минуту, в течение которой дверь так и не открылась, повернула ручку и толкнула дверь.

– Мэрион?

В комнате царил полумрак. Рядом с кроватью горела розовая лампа, но занавески были задернуты, не впуская естественный свет. Комната была аккуратнее, чем остальная часть дома, но все же заставлена до потолка множеством явно любимых вещей. К одной из стен прижались два не сочетающихся между собой комода с соломенными крышками, над которыми висела куча плакатов и медицинских карт животных. На платяной шкаф были наброшены разноцветные платки, а одеяло и наволочка на кровати были разных цветов.

Перед окном, отвернувшись от двери, сидела девушка и смотрела на задернутые шторы. Эдриенн откашлялась, осторожно закрыла дверь и шагнула к ней.

– Эй, Мэрион? Это Эдди. Я пришла тебя проведать.

Ответа не последовало. По спине Эдриенн пробежал холодок, но она старалась не показывать своего дискомфорта. Мэрион совсем недавно вернулась из больницы, и врачи сказали, что у нее шок. Она, наверное, плохо себя чувствует.

– Я хотела поблагодарить тебя за корзинку с едой, которую ты привезла для меня. Это было невероятно мило с твоей стороны, – Эдриенн подошла ближе. Мэрион выглядела не очень хорошо. Восковая бледность, которую Эдриенн видела в ту ночь на могиле, не исчезла, а темные круги под глазами красноречиво говорили о том, что девушка не спала. Она не смотрела на Эдриенн, но ее внимание было сосредоточено где-то перед ней – казалось, что она внимательно за чем-то наблюдает сквозь занавески.

Эдриен не знала, что делать. Инстинкты подсказывали ей, что тут явно что-то не так, но она не хотела оставлять Мэрион, если та нуждалась в помощи. Она осторожно поставила корзину на пол рядом со стулом и попыталась улыбнуться.

– И… и еще зеркала. Джейн сказала, что это была твоя идея. Спасибо.

Мэрион повернулась к Эдриенн, и отсутствующее выражение лица сменилось гневным. Казалось, она была шокирована этим известием.

– Она отдала их тебе? – спросила она хриплым и надтреснутым голосом. – Я велела ей закопать их.

– Я… – Эдриенн украдкой посмотрела на дверь, желая, чтобы Крис вернулась, но никто не приходил.

Мэрион задержала на ней взгляд на минуту, затем ее лицо расслабилось, и она вновь уставилась на занавески.

– Полагаю, это не имеет значения. Она была в гробу, когда я видела ее. Не думаю, что она все еще там.

Эдриенн попыталась сглотнуть, но во рту у нее пересохло.

– Я не понимаю, Мэрион. Тебе плохо? Хочешь, я позову доктора?

– Она была в гробу, вся в грязи, – Мэрион говорила медленно, у нее заплетался язык, а глаза остекленели. – Я видела ее в зеркале. Она заставила меня свернуть с дороги. Я врезалась в дерево. Но я не думаю, что она по-прежнему там.

– Я позову твою маму, хорошо? – Эдриенн с отвращением услышала свой собственный писклявый голос. Она начала пятиться к двери, но следующие слова Мэрион заставили ее замереть.

– Хочешь знать, что сказала Джейн? – Она повернулась в кресле, а ее губы растянулись в мрачной улыбке. – Я знаю, что ты видела нас, когда проезжала мимо в такси. Хочешь знать, что она сказала?

Эдриенн покачала головой. Ее сердце колотилось о грудную клетку, и она чувствовала себя так, словно ее сейчас стошнит. В комнате было душно, и ужас нарастал в ее голове, лишая возможности рассуждать здраво.

– Она сказала: «Это новая владелица Эшберна», – тело Мэрион затряслось от беззвучного смеха, а ее глаза, пустые и мертвые, остановились на Эдриенн. – «Интересно, сколько времени пройдет, прежде чем она тоже слетит с катушек».

– Мне пора, – Эдриенн нащупала за спиной дверную ручку. Она не хотела выпускать Мэрион из поля зрения, а уж тем более поворачиваться к ней спиной. Мэрион осталась сидеть, ее руки безвольно лежали на коленях, а губы застыли в безжизненной улыбке.

Эдриенн взялась за дверную ручку и повернула ее. Нырнув в дверной проем, она сделала последнюю попытку завязать разговор.

– Я испекла для тебя пирог. Н-надеюсь тебе п-понравится.

Ответа не последовало, но мрачная улыбка стала чуть шире.

Эдриенн закрыла дверь и отступила назад. Ее сердце колотилось так, словно она бежала, а в ушах звенело. Осторожно передвигая одеревеневшие ноги, она спустилась по лестнице. Внизу Эдриенн обнаружила, что Крис стояла посередине коридора, перекрывая путь к входной двери.

– Ну, и как она? – Женщина вытирала руки кухонным полотенцем и выглядела уставшей. – Есть какие-то признаки того, что она собирается выбираться из своего логова?

– Думаю, Мэрион нужен доктор, – торопливо выпалила Эдриенн. – Кажется, ей нехорошо.

Натянутая улыбка Крис сменилась хмурым взглядом, и она перекинула полотенце через плечо.

– Чепуха. От аварии у нее всего одна небольшая царапина. Она раздувает из мухи слона.

– Думаю, тут что-то не так, – Эдриенн бросила взгляд через плечо на лестницу и закрытую дверь наверху. – Она не была такой пару дней назад.

– Ты же не расстроила ее, правда? – Крис выглядела сильно недовольной. – Ей нужно двигаться дальше, а не распускать нюни. Я уже сказала этой девчонке Джейн, чтобы она прекращала твердить об этой аварии.

– Мне очень жаль, – Эдриенн не знала, за что извинялась, обходя разгневанную мать Мэрион и направляясь к выходу, но чувствовала себя частично ответственной за то, что случилось с ее подругой. – Мне нужно идти.

Крис фыркнула, но не остановила Эдриенн, когда та поспешила к входной двери и ушла.

Солнечные лучи, все еще яркие и горячие, почти не согревали липкую и холодную кожу Эдриенн. Теперь, когда у нее не было ни корзины, ни ноутбука, она не знала, что делать с руками, поэтому покрепче обхватила себя, и поспешила по направлению к улице, которая вела к тропе Эшберна.

Эдриенн остановилась прямо на пороге Эшберна и начала задумчиво созерцать коридор, пытаясь привести в порядок мысли, которые крутились у нее в голове по пути домой. Было тихо. Дом будто затаил дыхание, чтобы дать ей возможность подумать. Джейн расстроилась не из-за того, что ее подруга попала здесь в аварию. Она была расстроена, потому что Мэрион вела себя странно.

Серый полосатый кот, тихо и бесшумно, словно тень, выскользнул из кухни, взглянул на нее своими зелеными, как море, глазами и повернулся, чтобы подняться по лестнице. Эдриенн наблюдала за его виляющим из стороны в сторону пушистым хвостом, пока Вольфганг не исчез из виду. Интересно, куда он направился? Возможно, он нашел теплое местечко с прекрасным видом на двор, или был в настроении поизучать дом.

В доме было градусов на десять холоднее, чем снаружи. Эдриенн отошла от двери и отправилась на кухню, чтобы включить чайник.

Девушка долго смотрела на эти слова, затем выдохнула. Вольфганг опять сбросил скатерть со стола. Эдриенн подняла ее, встряхнула и положила обратно. На одной из верхних полок шкафа стояла пустая стеклянная ваза, Эдриенн наполовину наполнила ее водой и поставила на стол. Без цветов она выглядела странно.

Чайник закипел, но Эдриенн вышла из кухни, даже не притронувшись к нему. Если это не шок, то, что было не так с Мэрион? Депрессия? Биполярное расстройство? Она была такой веселой и жизнерадостной, когда приехала в гости. Так гордилась вареньем, которое сама сварила.

Эдриенн взяла пустое ведро для растопки из гостиной и вынесла его наружу. До заката оставалось еще несколько часов, но она не хотела опять остаться без света. Повернувшись, девушка обошла дом, прежде чем приблизиться к лесу. Сухие палки валялись прямо на земле, и, наполняя ведро растопкой, она позволила своим мыслям течь свободно.

Ведро быстро стало тяжелым. Одно из деревьев неподалеку зацвело, и Эдриенн сорвала несколько цветущих веток, чтобы поставить в вазу на кухне, и вернулась в дом.

Что-то хрустнуло под сапогом Эдриенн, когда она поднималась на крыльцо, и девушка отступила, чтобы посмотреть, что это. Крыльцо было покрыто комьями грязи. Она была так погружена в свои мысли по дороге домой, что ничего не заметила.

Эдриенн стряхнула кроссовкой большие комья с края крыльца и попятилась обратно в дом. С заходом солнца спускались сумерки, поэтому она включила свет в прихожей, хотя помогало это мало.

Девушка отнесла ведро с растопкой в гостиную, и повернулась, чтобы взглянуть на свое отражение в зеркале, в коридоре. Она выглядела бледной и несчастной. Эдриенн попыталась улыбнуться своему отражению, но улыбка вышла больше похожей на гримасу. Она вернулась в гостиную, поставила ведерко рядом с камином, собрала цветы и направилась в прихожую.

Эдриенн остановилась в дверях кухни и выронила цветы из рук. Грязно-белая скатерть лежала кучей в конце стола, края свисали вниз, впитывая воду из разбитой вазы.