Глава 27

– Вася, как такое могло получиться?! – кричала Нина мне в трубку.

Я ответила, что этот вопрос нужно задавать не мне, а чешской клинике.

– Но ты же не будешь из-за этого любить их меньше? – спросила я. Если бы сейчас вдруг сказали, что я не являюсь биологической матерью Алисы или Владика, это ничего не изменило бы. По крайней мере, в моем отношении к ним. – Это же твои дети! Уже твои! И это дети твоего любимого мужчины.

– А где в таком случае мои дети? – спросила Нина.

Я не поняла вопроса.

– Пусть они что-то перепутали в клинике. Бывает. Человеческий фактор. Могло быть непреднамеренно, а могло и преднамеренно. Иванов же туда ездил! Я же тебе говорила! Я решила, что ты выносила или могла выносить не моих детей с Родионом, а моих детей с Ивановым. Или одного ребенка от Родиона, а второго от Иванова. Но ты выносила детей Родиона. А моих детей от Иванова могла выносить другая суррогатная мать. Сейчас же не проблема найти суррогатную мать, если есть деньги. Иванов хотел еще детей, кроме Егора. Эта его модель родить не может. Он мог обратиться в эту чешскую клинику после того, как узнал, что туда собираюсь я. И получил детей или одного ребенка – своего и моего. И где этот ребенок?

– А я-то откуда знаю?

Если бы у губернатора Н-ской области вдруг возник ребенок, у любого губернатора, это не осталось бы незамеченным. Тем более Нина следит за своим бывшим мужем. Рядом с ним никаких детей не появилось. Может, Иванов ждет окончания губернаторского срока и тогда «усыновит» ребенка? Он вполне может сейчас жить с суррогатной матерью или с няней в каком-то другом регионе, в нашем городе, например. Или за границей.

– Я хочу знать точно, – твердо сказала Нина.

Я ответила, что в таком случае ей самой следует ехать в Чехию, но не пороть горячку. Не устраивать скандал, а спокойно все выяснить. И родившихся детей в роддомах путали! Вон сколько историй всплыло только за последнее время. А уж эмбрионы…

– Поговори с ними по-человечески. Пусть найдут женщин, которым одновременно со мной подсаживали эмбрионы. Кто лежал в клинике примерно в одно время с тобой, со мной? У них же есть база данных. Всех можно найти, сделать ДНК-тесты.

– Да, кстати, в лаборатории посоветовали взять ДНК-тест и у тебя, – сказала мне Нина.

– Зачем?

– На всякий случай.

Я сдала тест, раз так хотела Нина. Но это были не мои дети. Хотя я это и так знала – знала, что никакие яйцеклетки у меня не забирали. Это нельзя сделать незаметно. Мне проводили в Чехии только одну процедуру – подсадку эмбрионов.

Нина отправилась в Чехию вместе с двумя адвокатами, а я решила проверить одну версию, которая уже давно вертелась у меня в голове.

Я взяла фотографии Эдуарда Леонидовича Пивоварова и поехала на квартиру Константина и Ани, которых уже какое-то время не было в живых. Я пыталась позвонить по номеру Константина, надеясь, что им теперь пользуется кто-то из его родственников, но, похоже, не пользовался никто. Автомат говорил, что аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия Сети. Я не знала адреса родителей Константина и тем более родителей Ани. Но я надеялась, что кто-то в ту квартиру переехал, а если нет, то я оставлю записку в двери со своим номером телефона.

Мне очень повезло: в квартире находились и мать Константина, и мать Ани. Они делили имущество, то есть пытались, потому что их крики я услышала еще на лестнице. Детей нет в живых, погиб нерожденный внук (или внучка, я не знала, кого они ждали), но имущество-то осталось. Жизнь продолжается.

Я объяснила, кто я такая и как познакомилась с Константином, потом рассказала все, что мне говорил Константин, – как это помнила.

– Ваша фамилия Пивоварова? – вдруг спросила мать Ани.

Я кивнула, хотя я уже представлялась.

– Еще раз объясните, до чего додумался мой зять?

Я повторила то, что только что рассказывала, потом достала папку с фотографиями отца Нины, моего бывшего мужа Славы, Ивана, заведующего экокурортом, и погибшего Вовика – и показала матери Ани.

Эдуарда Леонидовича уже опознала моя дочь Алиса – это был тот дед, которого она видела в кузнице вместе со своим отцом, моим бывшим мужем.

– Он. Сволочь похотливая. Он жив? – спросила Анина мать.

– Похоже, что да. Он фотографировал Аню?

Ее мать кивнула. Аня была одной из тех девочек, с которыми Эдуард Леонидович Пивоваров удовлетворял свои нездоровые потребности. Мать Константина слушала наш разговор, раскрыв рот. Конечно, она не знала, каким домогательствам подвергалась невестка, когда ей было десять и одиннадцать лет. То есть домогательствам в худшем смысле этого слова она не подвергалась. Этот урод только заставлял ее раздеваться, принимать призывные позы и фотографировал голенькой.

Мама Ани сообщила, что Эдуард Леонидович, по всей вероятности, обладает способностью к гипнозу. Так ей сказал один врач. Он не использовал маленьких беспризорниц, его интересовали только «чистые» девочки, которых он заставлял раздеваться и принимать пикантные позы.

– Костя об этом знал, – сказала Анина мать. – Уже совершеннолетней она искала программиста, который бы поискал в Сети ее фотографии. Их там не оказалось. Но она же не знала! Она не могла сама выйти в этот черный интернет, или как он там называется.

– DarkNet – «Даркнет», – произнесла я.

– Так они и познакомились, – продолжала Анина мама. – И Костя влюбился. У Ани же до него никого не было. Вся эта история создавала ей огромные психологические проблемы. Она до Кости даже ни с одним мальчиком не целовалась. Костя ангелом был. Его терпения, его любви хватило, чтобы растопить ей душу.

Мама Ани заплакала. И мама Кости заплакала. Они забыли про дележ имущества. И ведь тело Ани так и не найдено. Она теоретически может быть жива, хотя это, конечно, маловероятно.

– Где этот урод? – спросила Костина мама.

Я набрала номер Нины и вкратце объяснила, где и с кем нахожусь. Не важно, что она в Чехии. У нее в Петербурге много подчиненных, а современные средства связи позволяют общаться, находясь в разных частях света. Нина сказала, что сейчас вышлет к нам адвоката, который уже в курсе «воскрешения» ее отца, а потом две мамы вместе с адвокатом проедут к следователю, с которым тоже уже разговаривали. Ведь дело об исчезновении Ани не закрыто. Она числится пропавшей без вести. У следователя в производстве и дело об убийстве Константина. Я подумала, что Нину, вероятно, поиск ее отца с этой отправной точки устраивает гораздо больше. И теперь ему уж точно будет не сбежать под видом кого-то из родственников. Да и подходящих родственников не осталось.

Вову и Ольгу похоронили, пока я находилась во Франции. Мы с Ниной съездим к ним на могилы весной.

Но пока следовало разобраться с живыми.

Я оставила двух мам на кухне. Они больше не ругались, а держались за руки и вместе плакали. Конечно, никакое наказание Эдуарда Леонидовича Пивоварова не вернет им детей, но, может, принесет хоть какое-то облегчение. И, отправившись в места не столь отдаленные, он не сможет фотографировать больше ни одну девочку.

Конечно, я не могла с уверенностью утверждать, что случилось на экокурорте, когда Аня была там в последний раз. Но я предполагала, что она там столкнулась с Эдуардом Леонидовичем и как-то выдала себя. Он-то ее наверняка не узнал бы. Столько лет прошло! Маленькая девочка превратилась во взрослую женщину. Да я на свои детские фотографии смотрю и удивляюсь: неужели это я?

Аня выдала себя – и Эдуард Леонидович решил действовать мгновенно. Ему нужно было спасать свою шкуру. Наверное, теперь придется перекопать всю усадьбу, чтобы найти труп Ани и нерожденного ребенка. Если, конечно, Пивоваров сам не скажет, где они. Но, думаю, не скажет. Как говорится, нет тела – нет дела. И ведь он мог вывезти труп и подальше от усадьбы. Там же лесов много рядом. Его там не найти никогда.

А потом он же прирезал и Константина. Почему тот его пустил? Ну, ко мне же приезжают незнакомые люди с животными. Наверное, и к Константину домой приезжали заказчики, которым нужно было влезть в какую-то базу данных и что-то где-то подправить.

Подъезжая к дому, я внезапно увидела идущего по дорожке для пешеходов мужчину, показавшегося мне знакомым. Походка, движения рук… Слава! К нам? Без предупреждения? Или звонил Алисе? Звонил на городской телефон?

Я не стала его окликать, припарковалась, стараясь не выпускать его из вида, но из машины не вышла.

Слава открыл дверь в подъезд. У него есть ключ от домофона? У нас не было домофона, когда он здесь жил. Хотя такой мастер, как он, откроет любую дверь. Ведь разносчики рекламы без труда попадают во все подъезды. Я чуть ли не каждый день кучу макулатуры из почтового ящика выгребаю.

Я приоткрыла дверцу машины и посмотрела на свои окна, потом набрала Алису.

– Ты дома? Мы сегодня гостей ждем?

– Обычно все наши гости – твои, мама, – справедливо заметила Алиса.

Слава должен был бы уже добраться до нашей квартиры. Я бы что-то услышала. И думаю, что мои родственники не стали бы от меня скрывать, что планируется его приход к нам. Да и не знают они, когда я вернусь. Я сама обычно не знаю. Я могу сорваться по вызову и зависнуть у хозяев больного животного на неопределенное время.

Но тогда к кому в нашем подъезде мог прийти Слава? Я стала мысленно перебирать всех соседей. Да, с одним он пил пиво, с другим гулял с собаками. Но когда это было? Про тесную дружбу Славы с кем-то из моих соседей говорить не приходилось. Да и сколько лет он здесь не живет уже! И ведь они даже встречаться не могли, пока он сидел в спецпсихушке.

Может, я ошиблась и это был не Слава? Я же не видела его столько лет.

Я сидела в машине и думала. Внезапно тишину нашего двора прорезал вой полицейской сирены, за машиной полиции въехала еще одна. Пока я приходила в себя, принеслась третья. Все остановились у моего подъезда, и люди в форме и «гражданке» понеслись внутрь.

Что происходит?!

Я вышла из машины, закрыла ее и пошла к своему подъезду. Дверь оставалась открытой, из подъезда слышались крики нескольких мужчин. Лифт был занят. Я пошла пешком по лестнице и увидела, что вся толпа примчалась в квартиру, которую снимали Джейсон и Мэрилин Роули. Дверь к ним была распахнута. Посередине коридора стоял мой бывший муж Слава с заведенными за спину руками. Вероятно, их там сковали наручниками и один наручник пристегнули к полицейскому. С носа у него капала кровь, глаз оплывал.

Слава-то зачем сюда приехал? Он разве знаком с Мэрилин или Джейсоном? Хотя Мэрилин же ездила на экокурорт и занималась там с кем-то сексом. Она же не говорила мне с кем. Да она сама могла не знать даже имени этого человека! То есть двоих мужчин. Мэрилин вроде бы с двумя успела? И одним из них был мой бывший муж Слава? И ему так понравилась Мэрилин, что он примчался к ней в Петербург?

Но тогда почему здесь столько полиции?

Слава увидел меня первым. Я стояла в дверном проеме, смотрела на него, на происходящее. Пока никто другой не обратил на меня внимания.

– Василиса! – заорал Слава и дернулся. Полицейский, к которому он был пристегнут наручником, чуть не рухнул на пол в коридоре, но ему на помощь сразу же бросились еще двое.

Из одной из комнат появился последний любовник Мэрилин – «малыш» из Нининой службы безопасности. Вслед за ним выскочил довольно крупный мужчина, оказавшийся Сергеем Степановичем, начальником службы безопасности, которого я раньше никогда не видела лично. Потом появился улыбающийся Джейсон Роули.

– Василиса Андреевна, заходите, – пригласил начальник службы безопасности.

А Слава начал биться в истерике.

– Я тебя никому не отдам! – орал он и рвался ко мне. – Я снова на тебе женюсь!

Я слушала его, раскрыв рот. Значит, в мужчин, оказавшихся рядом со мной, стрелял Слава?! Бывший Нинин муж, губернатор Н-ской области, не имеет к покушениям никакого отношения? И все Нинины логические построения гроша ломаного не стоят? Она просто выстроила эту версию, потому что мозги нефтяной королевы устроены совсем не так, как мои, ветеринарного врача? А все гораздо проще? И ужаснее? Или не ужаснее, а… Просто дико?

– Он пришел убивать Джейсона Роули, – сообщил «малыш». Он переселился к Мэрилин?

– Зачем? – спросила я, глядя на Славу.

– Его мать сказала, что ты собираешься за него замуж! А Джейсон с твоим сыном обожают друг друга! Я видел фотографии в блоге Мэрилин Роули: Владик катается на загривке у Джейсона. Они играют во дворе у дома. И у него в Instagram фотографии с ребенком и с собакой. С твоим ребенком и твоей собакой! «Мы большие хромые друзья», – процитировал Слава. – Я читал все, что они с матерью пишут! Он уже к ребенку подобрался!

– Я за Джейсона? – удивленно переспросила я.

Сам чернокожий гигант широко улыбнулся.

– Она не говорила ничего подобного, – спокойно произнес мужчина в дорогом костюме, имени которого я не знала. Адвокат, присутствовавший на дне рождения другого адвоката на экокурорте, где появление Мэрилин произвело фурор? – Мэрилин Роули сказала, что хотела БЫ такую невестку, как Василиса Андреевна. Что хотела БЫ такую жену для своего сына. Хотела БЫ таких внуков, как Алиса и Владик. О браке и даже каких-то отношениях между Василисой Андреевной и Джейсоном и речи не шло.

– Я бы не против, – встрял сам Джейсон. – Но я очень уважаю Антония Владимировича и не хочу назад в демократию. Мне монархия нравится гораздо больше. А сын у вас замечательный! И пес замечательный! Мы все – большие хромые друзья.

Джейсон улыбнулся и мне подмигнул. А Слава, услышав это, вообще слетел с катушек.

– Ты стрелял в Глеба Островского? В Антония Ростовцева?

– Я стрелял в этого собачника, который стал за тобой ухлестывать! Потом позвонил ему и сказал, чтобы от тебя отвалил и из страны убирался. Он сразу понял и убрался. Я стрелял в этого твоего одноклассника, который опять прорезался! Когда мы поженились, я его нашел и сказал, чтобы близко к тебе не подходил, иначе убью. Он и не подходил. А тут вылез из небытия! Решил, что можно опять за тобой ухлестывать! А я не позволю!

Какого небытия? Антоний – известный на весь мир режиссер!

– Но я плохо стреляю! Я учился, но не научился!

– И ты же зарезал Константина?

– Я не успел. Меня опередил отец. Я уехал на слет кузнецов. Но если бы не отец, я бы и его убил! Жена только что умерла, а он уже побежал за тобой ухлестывать!

– Откуда вы знаете, что умерла? – тут же спросил один из сотрудников органов. Я заметила, что еще один незнакомый мне мужчина ведет запись происходящего. Конечно, надо пользоваться моментом, пока Слава говорит. Потом ведь может отказаться давать показания.

– Да я сам помогал отцу ее закапывать! Узнала его эта стерва!

Значит, я была права…

– Ее убил твой отец? – спросила я.

– Ну не я же? Мне-то она до лампочки. А ребенка Зинка увезла к своей матери.

– Ребенок жив?!

– Был жив. Была. Это девочка. Зинка тогда тоже некстати прибежала. А девка в моей кузнице на полу мертвая лежит, и живот у нее шевелится. Зачем ее понесло в кузницу? А мы там с отцом разговаривали. Она вошла и… Я не все понял. Папаша ей врезал. Она на пол рухнула, виском об угол стола еще ударилась. Мы обсуждать стали, что с ней делать. И тут Зинка пришла спросить, где обедать будем. Но Зинка-то рта не раскроет. Она не хочет ни в тюрьму, ни в психушку.

Я вспомнила, что Зиной звали женщину, с которой Слава вместе жил на экокурорте. Она вела там курсы для беременных. А познакомились они со Славой, когда она навещала в психушке своего брата.

– И где сейчас Зинкина мать? – спросила я. Окружавшие нас мужчины молчали.

– В деревне своей. Она тоже акушерка, только на пенсии. Сказала, что выˊходит. Как-то в капустных листах – как детей в старые времена выхаживали. А потом мы бы ее подкинули Ваньке с Галей. Они еще ребенка хотят. Сделали бы им еще один подарок.

– А та девочка, которая уже у них? Тоже вы с Зинкой?

– Нет. Не знаю, кто подкинул.

– То есть вы стреляли в Глеба Островского и ранили собаку, стреляли в Антония Ростовцева и ранили его, ваш отец убил Константина Свиридова, опередив вас, хотя вы тоже собирались, вы помогли вашему отцу избавиться от трупа убитой им Анны Свиридовой? Все? Или еще кого-то по ходу дела прикончили? – уточнил один из сотрудников правоохранительных органов.

– Да! А Васька теперь замуж за негра собралась! Убью!!!