Глава 28
Мне пришлось долго отвечать на вопросы следователя. Рядом находился один из Нининых адвокатов. Я была в состоянии шока. Я не виновата в смерти Константина, но могла бы быть, если бы его убил Слава? Если бы его отец не решил действовать срочно, потому что Константин развил бурную деятельность, пытаясь найти жену? Я виновата в ранении Антония? Я виновата в ранении Прохора? И Слава еще пришел убивать Джейсона? Хорошо, что в квартире оказался последний любовник его мамы, который сюда перебрался. Оказалось, что этот маленький мужчина владеет чуть ли не всеми видами боевых искусств, он быстренько скрутил моего бывшего мужа, а потом вызвал и свое начальство, и полицию.
Чувство вины сжирало меня, и я периодически начинала рыдать.
– Василиса Андреевна, вы ни в чем не виноваты! – убеждали меня и адвокат, и следователь. – Он ненормальный!
Но мне-то от этого было не легче.
Мне сказали, что будет назначена психиатрическая экспертиза и, по всей вероятности, мой бывший муж снова отправится в психиатрическую больницу закрытого типа.
– А потом его оттуда выпустят через несколько лет. И что он сотворит тогда?
Мне объяснили, что на этот раз быстро не выпустят, могут не выпустить уже никогда. «Набор» получился впечатляющий – покушения на три убийства (Глеба, Антония и Джейсона), нанесение тяжких телесных повреждений (Антоний был ранен и спасся чудом), соучастие в убийстве Ани, а ее беременность является отягчающим обстоятельством, еще тяжелое ранение собаки, закрывшей телом своего хозяина, который мог бы отправиться в мир иной, если бы не Прохор. Нанесение тяжких телесных повреждений младенцу в прошлом только осложнит ситуацию. Слава будет признан опасным для общества.
– Но я же жила с ним в браке восемь лет! Он был замечательным мужем и отцом Алисе. Я же сама врач, пусть и ветеринарный. У него было все в порядке с головой! Он не был агрессивным, он не был злым, он ни разу не поднял на меня руку. Наоборот, он был добрым и заботливым. Он помогал мне с больными животными. На суде он говорил, что его сводил с ума крик ребенка, что я слишком много времени уделяла ребенку…
– А теперь он сходит с ума от ревности, – мягко сказал адвокат. – Не он первый, не он последний. Вы же знаете, что мужчины – собственники.
– Но мы давно разведены! Я его семь лет не видела. И он не предпринимал никаких попыток со мной встретиться!
– «Так не доставайся ж ты никому!» – произнес следователь.
– В «Бесприданнице» у Островского несколько иная ситуация, – заметила я. – И я не Лариса, а Слава – не Карандышев.
– Радуйтесь, что он стрелял не в вас, – прагматично заметил следователь.
– Но мне жить с чувством вины до последнего дня!
– Он все-таки никого не убил из-за вас, только ранил. Островский, Ростовцев, Роули и ваш пес живы. Островский и Роули даже не были ранены. Анну и Константина Свиридовых убил Эдуард Леонидович Пивоваров, и не из-за вас. Вам не в чем себя винить, Василиса Андреевна. И вообще давайте подождем результатов психиатрической экспертизы, – сказал следователь.
А экспертиза показала, что Слава подвергался гипнотическому воздействию, то есть на его психику оказывалось влияние. Как врач, я знаю, что гипноз без ведома внушаемого возможен. Он применяется, например, если больной противится лечению. Но воздействовать на другую личность без ее согласия сложно. Скрытое гипнотическое внушение – это внушение мыслей, которые завуалированы под обычные фразы. Лучше это делать лично, но можно и по телефону. Тот, кого гипнотизируют, должен видеть или слышать гипнотизера. Гипнотизер может ввести человека в состояние полутранса – так, чтобы он был сконцентрирован на его словах или действиях. Гипнотическое влияние может прятаться за обычной беседой, могут использоваться различные методики для введения человека в транс, причем как вербальные, так и невербальные, то есть монотонная речь, одинаковые повторяющиеся движения, телесный контакт. На человека легче воздействовать, если вывести его из зоны комфорта, из привычных условий.
То есть, по всей вероятности, моему бывшему мужу Славе в голову заложили мысли о необходимости убивать всех мужчин, которые оказываются рядом со мной, потом, возможно, уточняли: надо убить Глеба, надо убить Антония, надо убить Константина. А личность под гипнозом утрачивает способность к осознанию мыслей: поступающая информация не подвергается сомнениям, человек не может логически мыслить и воспринимает поступающие мысли как руководства к действию. Через некоторое время заложенная в подсознание идея превращается в действие.
Кому это было нужно? По-моему, ответ был один: отцу Нины, он же – отец Славы, Вовика и Ивана. Нина правильно решила, что у нее хотят отобрать бизнес, используя детей, которых я выносила. Только она думала на бывшего мужа, а «героем» оказался ее отец. Я слышала от мамы погибшей Ани, что Пивоваров обладает гипнотическими способностями. Он же как-то заставлял девочек раздеваться и позировать ему. И ведь он смог выйти за пределы тюрьмы! Возможно, тогда тоже воспользовался этими способностями. А в последнее время использовал своего сына Славу.
Пребывание в психиатрической больнице – любой и по любой причине – не проходит бесследно. Я не знаю, почему тогда на Славу накатило и он сломал ножку Владику. Возможно, воедино соединилось несколько факторов. Да, его раздражал крик ребенка, он не высыпался каждую ночь. А ведь он много работал физически. Работа кузнеца – не из легких. Наши жилищные условия не позволяли Славе отдохнуть дома. Я разрывалась между детьми и животными, которых продолжала лечить. Я же не могла бросить своих четвероногих пациентов, которых вела уже несколько лет. Я работала всю беременность и приступила к работе сразу после родов. Да, я не работала в клинике, но ездила по частным вызовам, животных привозили к нам домой. Я постоянно была усталая, я не уделяла Славе достаточно времени. Да если говорить честно – я практически никакого времени ему не уделяла. Вот его и прорвало. А на ком он выместил свое зло? На том, кого считал причиной таких изменений в его жизни.
А потом были изолятор временного содержания, суд, экспертиза и психушка, из которой он просто не мог выйти полностью здоровым человеком.
И этим воспользовался Эдуард Леонидович Пивоваров, который с помощью сына решал свои проблемы.
Его видела моя дочь Алиса в тот единственный раз, когда они с Калерией Юрьевной приезжали на экокурорт, – Эдуард Леонидович находился в кузнице вместе со Славой. И слова Алисы спасли жизнь Антонию – «Ты бы еще спросил, не собирается ли мама замуж за тетю Варю». И второго покушения на Антония не было. Зачем его убивать, если я все равно не выйду за него замуж? Не важно, что именно подумал Пивоваров.
Что Эдуард Леонидович планировал для меня?
Возможно, мне пришлось бы выйти замуж за него и вместе оформлять опекунство или усыновление. У него теперь явно другие документы и другая биография. Или планировалось мое воссоединение со Славой? Потом я бы стала официальным опекуном детей, которых выносила. Эдуард Леонидович вполне мог как-то узнать, что Нина оставила соответствующее завещание, или предполагать, что она оставит именно такое распоряжение. Или он планировал заплатить людям из органов опеки, чтобы приняли «правильное» решение?
Мне можно было пригрозить. На меня вполне можно надавить, есть рычаги давления – и я сделаю все, чтобы спасти дорогих мне людей. Я бы никогда не стала рисковать жизнями собственных детей.
Потом Нина рассказала мне, что по машине Вовика стрелял тоже Слава. Адвокат Леонид Робертович столкнулся на территории экокурорта с Эдуардом Леонидовичем Пивоваровым и узнал его. Пивоваров решил быстренько избавиться от него, но Леонид Робертович вначале изображал из себя сильно пьяного, у которого галлюцинации – мертвецы мерещатся гуляющие, а потом, на его счастье, приехала Мэрилин, в машине которой он и спрятался. И описался он от страха, а не от того, что был пьян. Напился он уже у Мэрилин дома.
Пивоваров решил, что Леонид Робертович поедет домой на следующее утро на машине – мало ли что он вечером куда-то исчез. Да, афроамериканка помешала сразу решить вопрос. Пивоваров-старший показал Славику машину, по которой следовало стрелять. Но Славик увидел машину единокровного брата Вовика, который, как и обычно с утра, ехал к усадьбе, чтобы вести слежку, и решил избавиться от надоедавшего им с отцом брата. Славик считал, что отец его только похвалит за это. А отец не только не похвалил, но и отругал. Эдуард Леонидович не хотел смерти Вовика и Ольги, понимая, что ни в какую полицию они никогда не побегут. Им обоим были нужны деньги, а не моральное удовлетворение от того, что Пивоваров-старший опять отправится в тюрьму. Как пошло бы дело дальше – неизвестно. Стали бы Вовик и Ольга бороться за детей как наследников миллионов? Трудно сказать. Скорее всего, Эдуард Леонидович как-то договорился бы с ними. Может, как-то использовал бы в своих интересах. Ведь Ольга же все годы получала компенсацию за то, что ее отец заменил в тюрьме Пивоварова, и держала язык за зубами. Ей только стало мало в последнее время. Захотела квартиру сыну – получила пулю.
– Твоего отца нашли? – спросила я у Нины.
Она покачала головой и сообщила, что он объявлен в международный розыск, и искать его теперь будут не только правоохранительные органы, но и ее служба безопасности. Нине было очень нужно отыскать отца и навсегда отправить за колючую проволоку.
Случившееся оказалось шоком для Ивана, еще одного сына Эдуарда Леонидовича Пивоварова и его жены Гали. Они ни разу не видели Эдуарда Леонидовича на территории усадьбы – он обычно общался со Славой в кузнице и не светился. Иван был уверен, что его отец давно мертв. Акушерка Зина давила на то, что ее запугали, застращали, поэтому она и не сообщила полиции о смерти Ани. И вообще она считала, что это не убийство, а несчастный случай. Аня покачнулась, упала и случайно ударилась виском о край стола. У беременной в кузнице вполне могла закружиться голова. Зина не хотела, чтобы экокурорт закрыли, а смерть клиентки вполне могла к этому привести. Про побег Пивоварова-старшего из тюрьмы она не знала, как и про его прошлые «подвиги», они раньше знакомы не были. Приехал отец и приехал. Ей своих проблем хватает, чтобы еще лезть в чьи-то семейные разборки. Помогло то, что Зина спасла ребенка, и девочка была передана двум счастливым бабушкам – матери Кости и матери Ани. Вроде бы Зине назначили какой-то условный срок, точно я не знаю. Экокурорт продолжает работать. Трудятся там Иван и Галя, которые взяли в помощь кого-то из местных.
Нина рассказала мне и о результатах своей поездки в Чехию. У нее оказались плохие яйцеклетки, поэтому были использованы донорские. Так иногда делается. Клиенткам об этом не говорят, если они сами не предъявляют претензий. А если предъявляют, то сразу раскрывают всю информацию.
– Но это же уже ваши дети? – спросили в клинике. – И это дети вашего мужа. Здоровое потомство с вашими яйцеклетками невозможно. А у вас получились здоровые дети. И женщина-донор похожа на вас.
Может, поэтому я и решила, что в ребенке, который не похож на Родиона, мне видится что-то знакомое? Не Нина, но сходство есть.
Нина не стала требовать компенсации морального ущерба от клиники. Какой моральный ущерб, если есть любимые дети? Дети любимого мужчины.
В качестве компенсации ей раскрыли информацию о цели приезда в клинику ее бывшего мужа, Евгения Григорьевича Иванова. Он на самом деле узнал, что его бывшая жена собирается воспользоваться услугами именно этой клиники, и решил положиться на ее мнение. Они с его нынешней женой тоже наняли суррогатную мать. Нина связалась с Ивановым и уточнила эту информацию. Он все подтвердил.
– И как я могла про него плохо думать, Вася? Женя – мой лучший деловой партнер. Человек, которому я могу доверять. Да, он присматривает за мной. Но, может, ради моей же безопасности? Конечно, и за своими активами следит, не верит на слово. Но ведь и меня могут обмануть, и у меня могут появиться враги там, откуда не ждешь.
Она явно думала о «воскресшем» отце, который действовал руками одного из своих сыновей – моего несчастного бывшего мужа Славы.
– Я не совсем понимаю конечную цель твоего отца, – призналась я. – Предположим, у него бы все получилось и он взял бы контроль над всеми твоими предприятиями и предприятиями Евгения Григорьевича, которые сейчас переписаны на тебя. Дальше что? Ему не двадцать и даже не сорок лет. Он – пожилой человек. Он хотел передать их все какому-то другому наследнику? Так нет наследников. Он должен понимать, что Слава не в состоянии управлять бизнесом. Иван хочет заниматься усадьбой, а не нефтепродуктами. Вовик мало на что был способен. Твои дети еще маленькие. Ему не успеть их обучить. А предприятиями же надо управлять. И как бы он вдруг возник во главе этих компаний? Он же умер! Пусть он поменял имя, но тот же адвокат – Леонид Робертович – его сразу узнал.
– Леонид Робертович сказал, что мой отец сделал пластическую операцию, но его глаза невозможно забыть. Он узнал его мгновенно, – перебила меня Нина.
– Ну вот. Как бы он всплыл? Отпечатки пальцев опять же.
– Да, Вася, тебе этого не понять… Бизнес засасывает. Постоянное напряжение, адреналин, не знаешь, что тебя ждет завтра. Необходимость принимать решения, и принимать быстро, необходимость отслеживать рынок, следить за партнерами, в общем, постоянно держать нос по ветру. Ведь даже у нас в стране есть масса богатых людей, которым денег хватит на несколько жизней, им и их детям и внукам. Они работают не ради денег. Они работают из-за работы! Мы однажды уже говорили с тобой об этом. И я работаю из-за самой работы. Я не мыслю другой жизни, я не хочу другой жизни. Я не могу сидеть дома с детьми. Я свихнулась бы, если бы стала только мамочкой. Я понимаю отца: он хотел вернуть прошлое, во второй раз войти в ту же реку. Но река-то уже другая… Я же тебе говорила: он явно заскучал в Швейцарии, или где он там жил. И самым большим наказанием ему будет теперь уже вечная ссылка. Во второй раз он в Россию не вернется. Да и не к кому.
