Глава 26

– Вася, пойдем ко мне! Поможешь мне выбрать мужчину.

– Мэрилин, как я могу выбирать тебе мужчину?! Ты сама должна выбрать. Мы с тобой совершенно разные!

– Ты можешь увидеть и услышать то, что не увижу или не пойму я.

На кухне появилась Калерия Юрьевна.

– Пойдемте с нами! – взмолилась Мэрилин. – Вы же слышите и все понимаете.

«Идем выбирать белого раба», – напечатала Калерия Юрьевна и посмотрела на меня. Я перевела на английский.

И мы пошли.

Мэрилин спросила у каждого из трех предложенных ей мужчин, почему он согласился на это предложение. Один сказал, что просто хочет попробовать с чернокожей женщиной, но не проституткой. Второй ответил кратко: деньги.

– Но я не собираюсь платить вам за секс! Я никогда сама не брала деньги за секс! Секс должен быть по обоюдному согласию и в удовольствие. Это радость! Занимаясь сексом, мужчина и женщина должны получать удовольствие, испытывать радостные эмоции.

– Деньги будете платить не вы, а наша начальница и работодательница, – сообщил Сергей Степанович.

Мэрилин обратила взор на третьего кандидата – маленького и тощенького. Этот был ростом даже ниже Леонида Робертовича, который в этой квартире трудился днем.

– Я не из-за денег, – сказал он густым баритоном, который никак не ожидаешь услышать исходящим из такого тельца.

По-моему, он покупает одежду в «Детском мире». Интересно, какие функции он выполняет в Нининой службе безопасности? Хотя, наверное, там нужны разные сотрудники, и для такого «малыша» тоже найдется работа, например, влезть туда, куда не могут крупные мужики.

– Я люблю крупных женщин, – продолжал «малыш». – Но у меня никогда не было крупной чернокожей женщины.

Мэрилин остановила выбор на «малыше».

А я спокойно отправилась в Литву вместе с Антонием. Я на самом деле могла положиться на Мэрилин. Да и Варька к моим будет заезжать. И с Прохором среди соседей найдется кому погулять, если Мэрилин не сможет. Хозяин белок дядя Коля всегда готов. Он иногда просто просит отпустить собаку с ним. Как я уже говорила, свою собаку после смерти единственной любимицы он так и не завел, но рад погулять с соседскими. И Прохор его любит. Помнит, как гуляли с ним с больным, как вывозили на инвалидной коляске. Проживут недельку!

На официальное мероприятие в Вильнюсе, которое снимали все мировые СМИ и на котором присутствовали гости со всего мира, я не поехала. Осталась в доме Кальвинскасов. Я сама сказала Антонию, что не хочу становиться «официальной подругой». У него есть определенный имидж, у Рудольфа Кальвинскаса есть имидж, они уже давно везде появляются парой, вот пусть и продолжают. Мне не нужна слава, меня не интересуют красные дорожки, это не мое. Хочет Антоний всем говорить, что лечится у ветеринара, – пусть говорит. Пусть это будет его очередной фишкой. А я всегда буду его ждать с фестивалей и съемок и заниматься своим делом – спасать больных животных.

Я не знала заранее, что Антоний приготовил в подарок деду Кальвинскасу. Но именно его подарок понравился старому режиссеру и ловеласу больше всего. Подарок был куплен в Великобритании, в секс-шопе. На упаковке значилось «sheep». Это слово может обозначать и овцу, и барана, в английском нет отдельных слов для особей мужского и женского пола. Это у нас самок называют овцами, самцов – баранами. Но подарок деду из секс-шопа представлял собой какой-то гибрид: самка сзади, рога – самца, чтобы держаться, причем они могут менять длину и в какой-то степени форму. Тело надувное, рога жесткие и неразборные.

Уже после нашего возвращения в Россию дед Кальвинскас позвонил Антонию, чтобы еще раз поблагодарить, и сказал, что сзади вообще «как у бабы». Дед был безумно счастлив, назвал подаренную надувную особь Мила, спит с ней вместе.

Но тогда до возвращения в Россию было еще далеко, чему я была страшно рада.

Я спросила у Антония, где он приобрел этого гибрида овцы и барана. Мы тогда находились в выделенной нам спальне в доме Кальвинскасов.

– Я же сказал: в Англии.

– Ты и туда успел слетать?

– А в чем проблема?

Да, это я мыслю другими категориями. Мне сложно собраться. Мне сложно выбраться. А у Антония две круглосуточные сиделки, которые позволяют спокойно работать и путешествовать. Он ведь часто уезжает и снимает за границей.

– Вообще я ездил встречаться с Глебом Островским. С овцой-бараном просто повезло. Я не знал, что дарить деду. Зашел в секс-шоп, думал прикупить какой-то сувенирчик или несколько. Я покупаю подарки, когда вижу что-то подходящее. Мне некогда ходить по магазинам, и я это терпеть не могу. А если захожу и вижу, что вот эта штуковина подойдет оператору, а вот эта – какой-то актрисе, сразу покупаю. Пусть даже дни рождения у них через одиннадцать месяцев. Лежат и есть не просят. А подходит юбилей или просто праздник – и у меня уже есть подарок. Я, кстати, в том секс-шопе не только овцу-барана купил. Захочешь – покажу дома.

– Ты себе купил? Нам?

– Нет, – рассмеялся Антоний. – Но в секс-шопах можно найти очень забавные игрушки, и многим моим знакомым они нравятся. Как правило, это поделки неизвестных китайских мастеров. И мне проще – в одном месте купить несколько штук оптом.

– И что с Глебом? – спросила я. – Он сейчас живет в Англии?

– У него все прекрасно. Передавал тебе привет, просил пожать лапу Прохору.

«Но ты не передал, пока я сама не спросила про Англию. Ревнуешь?!»

Я вопросительно посмотрела на Антония. Что-то он недоговаривал…

– Ему звонили насчет тебя, – наконец сказал Тоня.

– В смысле?

– Чтобы он от тебя отвалил. Сказали, что в следующий раз собаки рядом может и не оказаться. И закрывать его своим телом будет некому.

– Но у нас с ним ничего…

– Тогда ничего, а потом могло быть чего. После того, как ты выносишь детей для Нины. Он хотел. Он сам мне это сказал.

Я ошарашенно посмотрела на Антония.

– Это мог быть твой бывший? – спросил он.

– Славка? – Я рассмеялась. – У него давно другая жизнь. Другая женщина. Он ни разу не пытался со мной связаться. Если бы захотел, мог бы хотя бы через Алису, с которой иногда встречается. Хотя он говорил Алисе, когда они с бабушкой на экокурорт ездили, что до сих пор меня любит. До этого не говорил. Нина Эдуардовна считает, что в дело замешан ее бывший муж – губернатор Н-ской области.

Я пересказала Антонию наши разговоры с Ниной еще раз. Конечно, он знал, зачем мне нужно во Францию, куда он собрался меня сопровождать. Он сам разговаривал с Ниной. Но тут я постаралась вспомнить все детали, все, что она мне когда-либо говорила.

– Но, значит, в тебя стреляли из-за меня?! Тоня, я…

– Ты ни в чем не виновата.

Он обнял меня и поцеловал. В его объятиях было так комфортно! Я чувствовала себя в полной безопасности. Мы рухнули в постель. Но расслабиться я не могла, и Антоний это почувствовал.

– Я встречусь с этим губернатором, когда вернемся в Россию и когда будут известны результаты ДНК-теста, – сказал мне любимый мужчина.

– Вообще-то к губернаторам трудно прорваться, – заметила я.

Антоний рассмеялся, а я подумала, что сморозила глупость. Это человеку типа меня сложно, а известному режиссеру Антонию Ростовцеву раз плюнуть. Приедет он в Н-скую область со свитой и журналистами. И все журналисты этой области бросятся его снимать и фотографировать. Скажет, что присматривает натуру для своего следующего фильма или что-то в этом роде. Да губернатор сам его пригласит! Почтет за честь побеседовать с таким человеком. Вполне может и к себе домой пригласить, а не только в администрацию.

– Это вполне мог быть «долгоиграющий» многоходовой план, – заметил Антоний. – Нина же сказала, что Евгений Григорьевич ездил в Чехию. Он следит за Ниной. Он в курсе того, что происходит в ее жизни. Возможно, он думал о переводе активов на себя через ребенка, когда он еще был у тебя в животе. И никакой мужик рядом с тобой ему был не нужен.

– Такие люди – это… какой-то другой биологический вид, не тот, к которому отношусь я!

– Вот поэтому я и люблю тебя, Вася!

После официального мероприятия в Вильнюсе празднование дня рождения Кальвинскаса-старшего проходило в узком кругу, в их с внуком доме, без каких-либо представителей СМИ. Там собралось около пятидесяти человек разного возраста, разных национальностей и из разных социальных слоев. Основным языком был русский. Антоний был в своем любимом древнегреческом хитоне, мне подарил наряд в таком же стиле, и я впервые надела на себя одеяние, которое не кроилось и не сшивалось – как в древние времена. По древнегреческим традициям женская одежда была более длинной и более закрытой, чем мужская. Мой белый хитон был красиво драпирован на груди и застегнут на плечах золотыми фибулами. Края ниспадали сбоку красивыми складками. На талии был пояс. Антоний пояснил, что мой хитон длиннее традиционного. Я помнила героинь в его фильмах, которые носили хитоны без пояса: тогда при ходьбе он распахивается, и демонстрируются обнаженный правый бок и нога. Антоний правильно решил, что я не захочу этого делать. Поэтому и подобрал для меня пояс. По низу хитонов у нас обоих шла одинаковая вышивка.

Так что мы с ним смотрелись органично, но если сравнить с другими… Дресс-кода на этом мероприятии не было. Рудольф Станиславович, конечно, появился в пижаме. И не он один! Инициированная им мода многим понравилась. В костюме с галстуком оказался один юбиляр, который восседал в нем во главе стола. Большинство гостей оделись просто удобно. Не было ослепляющего блеска бриллиантов и других драгоценных камней. Арвидас, главный герой фильмов Кальвинскаса-младшего, пришел с «другом».

Жили Кальвинскасы в трехэтажном замке, построенном в стиле Средневековья – с тремя башнями, на которых могли бы расположиться даже лучники, чтобы защищать хозяев от нападения врагов. Рудольф Станиславович использовал собственный дом в каком-то из фильмов литовской Бондианы. Правда, тогда каким-то образом убирал из кадра скульптуры античных воинов, установленные перед главным входом. Средневековье заканчивалось, стоило только переступить порог – там начинался хай-тек. Интерьеры были отделаны ценными породами дерева, белым мрамором, керамогранитом. Признаться, меня поразили изогнутые стены и криволинейные лестницы, которые я видела впервые в жизни. То есть я видела их на экране в фильмах того же Кальвинскаса, но в реальной жизни я раньше по таким лестницам не ходила. Вероятно, Рудольф Станиславович строил этот дом, рассчитывая не только в нем жить, но и использовать в своих фильмах, что и делал. Для деда был обустроен специальный лифт, куда можно было легко въехать на инвалидной коляске.

Я прекрасно провела время, потом еще лучше ночь. Мы пробыли в Литве три дня. Раньше я в этом государстве не была никогда. Моя мама ездила в советские времена по путевке в три прибалтийские республики. Наверное, с тех пор многое изменилось, но я не могла этого сказать. Что могу сказать про место, где стоит дом Кальвинскасов? Спокойно, тихо, чисто, красиво. Мне понравилось. Хотя рядом с Антонием мне понравилось бы везде.

В замке Кальвинскаса я впервые побывала в сухой кедровой сауне, потом наслаждалась в огромной гидромассажной ванне, Антоний каждый день ходил в тренажерный зал, я ленилась.

Франция после Литвы поразила количеством арабов. Я была в этой стране лет десять назад, и изменения оказались разительными. Правда, в той французской деревне, где стоит дом Нины, арабов не было. Она осталась французской деревней, что радовало. Домик, купленный там Ниной, казался очень скромным после замка Кальвинскаса. Но, вероятно, она не хотела привлекать к себе лишнее внимание, а Кальвинскас, как я уже говорила, рассчитывал в своем доме не только жить, но и использовать его в работе.

Я впервые видела детей, которых выносила. Мальчишки носились как угорелые, явно наслаждаясь жизнью. Они были веселые, здоровые, любимые и явно обожали отца, который проводил с ними больше времени, чем кто-либо из взрослых. И Родион выглядел счастливым, несмотря на то, что оказался фактически заперт в этой французской деревне.

Мальчишки не были похожи друг на друга, как бывают близнецы, что неудивительно: зачатые в пробирке дети походят друг на друга как братья и сестры, рожденные в разные годы. Один, как правильно заметила Нина, оказался копией Родиона. Второй… В лице у него было что-то знакомое, только я не могла определить, чьи именно это черты. Вроде не Нинины. Точно не Иванова, фотографии которого я внимательно рассматривала перед поездкой во Францию. Славкины? Вовика? Ведь племянник иногда больше походит на дядю, чем на своих родителей, а дети дяди при этом на него самого совсем не похожи. Моя подруга Варька – копия брата своей матери. Он ее очень любил, говорил: «Ты – наша порода», а его дети оказались похожи на родственников со стороны своей матери. Ничего не взяли от отца!

Я сделала все, что просила Нина. Одну ночь мы с Антонием провели в доме Родиона. Я играла с детьми, мужчины беседовали за бутылкой коньяка. Во время нашего путешествия Антоний одевался как обычный современный человек – никаких хитонов, тог и прочих древних нарядов.

Результат ДНК-теста оказался поразительным для всех.

Родион был биологическим отцом обоих мальчишек.

Но Нина их биологической матерью не была.