Глава 5
Сделка
Магическая черная камера неожиданно исчезла, изумленный Закнафейн вывалился из мешка, пролетел дюжину футов и приземлился на кучу одеял. Итак, он вернулся на Первичный Материальный уровень — это не вызывало сомнений. Оглядевшись, воин сообразил, что угодил в какую–то яму или, может быть, в огромную пещеру, освещенную подземными фосфоресцирующими лишайниками. Он выпутался из одеял и, подняв голову, увидел, что сверху на него смотрят тюремщики.
— Прошу прощения за то, что таким бесцеремонным образом вытряхнул тебя из мешка, — заговорил Джарлакс. — Впрочем, мы оставили тебе оружие. Я видел, что ты весьма эффективно им пользуешься. Уверен, ты понимаешь, почему я принял подобные меры предосторожности.
— Разве я не заслужил твоего доверия там, в черной дыре? Почему ты не веришь в мои мирные намерения?! — выкрикнул в ответ Закнафейн.
Джарлакс усмехнулся, оценив иронию. Чувство юмора и сарказм крайне редко встречались у представителей его народа, при том, что во всех прочих отношениях дроу обладали высоким интеллектом. Возможно, потому, что все действия, связанные с Госпожой Ллос, и речи, в которых она упоминалась, были слишком серьезными, часто размышлял он. Одно неосторожное слово, неправильно понятая шутка могли закончиться для шутника смертью. Или кое–чем похуже.
— Я верю лишь в то, что ты вытащил весь клей у себя из носа, — ответил наемник. — В чем–то большем я не могу тебе доверять на данном этапе наших неизбежных долгих дружеских отношений.
— Твоя уверенность вдохновляет, — заметил пленник.
— Потому что она всегда надежно подкреплена фактами. Закнафейн, сидевший на дне ямы, хмыкнул и снисходительно заявил:
— Превосходный спектакль ты разыграл, бродяга.
— Будь так добр, положи свое оружие — все оружие — в корзину, которая находится рядом с тобой, и тогда мы вытащим тебя оттуда, — предложил Джарлакс. — Ты не пленник, но я не могу позволить тебе расхаживать здесь с кнутом, мечом и кинжалами, которые спрятаны у тебя под одеждой. Понимаешь ли, я должен заботиться о безопасности своих подчиненных.
— Заботиться о собственной безопасности, ты это хотел сказать, — донесся ответ из ямы. — Нам с тобой еще нужно уладить одно дельце.
— Мы уже квиты, Закнафейн. Пойми, что я, в конечном итоге, спас тебе жизнь…
— А кто тебе сказал, что я боюсь смерти?
Ярость, которую Джарлакс различил в голосе пленника, — ярость, вызванная не пленением, но чем–то иным, каким–то более ранним событием, — сбила его с толку.
— Ну что ж, можешь утешать себя тем, что выбора у тебя не было, — произнес Джарлакс. — В тот момент точно не было. Возможно, тебя ждет более приятная жизнь теперь, когда ты вырвался из лап Дома Симфрэй и, что еще более важно, из лап Матери Дивайн.
Воин, сидевший в темнице, с ненавистью уставился на наемника, но Джарлакс лишь пожал плечами и повторил:
— Сдай оружие, и мы тебя выпустим. В противном случае можешь оставаться в яме до тех пор, пока голод не вынудит тебя сдаться.
Наемник кивнул своим подручным, затем отвернулся и ушел прочь. Сделав пару шагов, он улыбнулся — до него донесся звон меча, брошенного на каменный пол ямы.
Вода, стекавшая по стене, образовывала ровную прозрачную завесу и исчезала в щели, выдолбленной в полу. На стене по обеим сторонам от водопада росли светящиеся лишайники; однако за водопадом стена была черной, и необычное освещение превращало водную «занавесь» в гладкое блестящее зеркало.
Они находились в естественной пещере, но обстановке этой пещеры могли бы позавидовать владельцы роскошных дворцов. Кроме странного водопада, здесь имелись великолепные книжные полки, вырезанные из ножек гигантских грибов. Часть полок была уставлена фигурками различных чудовищ, другие ломились от книг. Такое количество книг Закнафейн видел только один раз в жизни, еще будучи студентом военной школы, когда посещал Академию Магик, учебное заведение для чародеев.
Белые каменные стулья, покрытые мягкими пурпурными подушками, стояли у богато украшенного очага, над которым висели мечи и другие красивые, хотя и не слишком эффективные в бою предметы вооружения. В великолепном камине над кучей каких–то кристаллов плясали рыжие и алые язычки пламени; однако огонь был не настоящим и не давал тепла — да этого и не требовалось. Это было магическое пламя, подобное подсветке, украшавшей здания Мензоберранзана, и его использовали исключительно в декоративных целях.
Закнафейн вынужден был признаться себе в том, что волшебное пламя создавало необычайно жизнерадостное настроение, помогало расслабиться — возможно, расслабиться слишком сильно.
Он сделал себе мысленную заметку опасаться колдовства и сохранять бдительность.
— Успокойся же, — обратился к своему гостю Джарлакс, словно прочитав его мысли. Наемник жестом указал на стол, находившийся у стены, уставленный блюдами с отличной едой и бутылками дорогого вина. — Должно быть, ты сильно проголодался; прошу тебя, угощайся.
Закнафейн с подозрением уставился на хозяина, но все же шагнул в сторону стола с яствами.
— О, теперь ты опасаешься, что я хочу тебя отравить?! — Джарлакс сделал вид, будто оскорблен в лучших чувствах. — И это после всего, через что нам пришлось пройти вместе?
Воин, не отрывая пристального взгляда от Джарлакса, направился к столу. Едва он приступил к еде, как наемник сказал что–то другому дроу — судя по одеянию, чародею. Маг немедленно начал творить заклинание.
Закнафейн проследил за взглядом колдуна — тот смотрел прямо на водную завесу, которая мерцала, словно освещенная внутренним светом. Мгновение спустя в хрустальной толще воды сформировалось идеально четкое изображение — изображение женщины–дроу. Великолепное платье и драгоценности свидетельствовали о высоком положении красавицы. Это была верховная жрица, а может быть, даже Мать какого–нибудь Дома.
— Привлекательна, согласись? — спросил Джарлакс.
Закнафейн небрежно пожал плечами.
— Она привлекательна, умна и в совершенстве владеет искусством любви, — продолжал Джарлакс.
— Твоя любовница? — предположил Закнафейн, по–прежнему изображая полное безразличие.
Джарлакс удивил его, рассмеявшись вслух.
— Я не знаком с нею, мы никогда не встречались лицом к лицу. Но, возможно, в один прекрасный день мы и встретимся.
— В ее постели, если я правильно понимаю.
Наемник прищелкнул языком.
— Не знаю, не знаю, — с сомнением протянул он. — Я знаком с ее будущим супругом; этот мужчина обладает превосходными боевыми навыками, он практически непобедим. Он настолько грозен и могуч, что мне не хотелось бы снова сойтись с ним в поединке.
— Именно поэтому я здесь? — серьезным тоном спросил Закнафейн. — Чтобы убить его?
Маг, сообщник Джарлакса, согнулся пополам от хохота.
— Самоубийство — несерьезный поступок, — хмыкнул Джарлакс, и Закнафейн, разгадав наконец эту загадку, нахмурился.
— Эту женщину зовут Мать Мэлис До’Урден, — пояснил Джарлакс, указав на изображение в водопаде. — Благодаря ее хитроумию и изворотливости Дом До’Урден возвысился и продолжает набирать вес в этом городе.
— Да, я слышал о Доме До’Урден, — кивнул Закнафейн.
— А в этом Доме слышали о тебе, — продолжал Джарлакс. — Мать Мэлис щедро заплатила одной могущественной семье за то, чтобы вызволить тебя из схватки, которую не пережил Дом Симфрэй. Она жаждет заполучить тебя; для всех ты — будущий мастер оружия Дома До’Урден. Но на самом деле ей просто не терпится сделать тебя своим любовником.
Закнафейн прекрасно понимал, какое у него было лицо в этот момент: выглядел он так, словно хотел прикончить Джарлакса на месте и не давал себе труда скрыть это.
Но наемник лишь презрительно фыркнул, увидев подобную детскую реакцию на свое предложение.
— Многих ждет гораздо худшая участь в этой жизни, друг мой.
— Я тебе не друг.
— Это мы уже обсуждали. Со временем ты станешь моим другом, — уверенно заявил Джарлакс. — И не унывай. Только что твоя жизнь круто изменилась к лучшему. Ты получишь такую власть, какая не представлялась тебе даже в самых смелых мечтах. В Доме До’Урден тебя ждут успех и процветание. С другой стороны, Дом До’Урден также начнет процветать, когда ты займешь пост его мастера оружия.
— Подобный «успех» меня не интересует.
— Ну–ну, не упрямься. Во–первых, тебя интересуют приключения и битвы. Это мне прекрасно известно.
— Битвы — допустим, — согласился Закнафейн.
— Ну так вот, в ближайшие несколько десятилетий Дом До’Урден постоянно будет вести битвы, — заверил своего гостя Джарлакс. — Честолюбие Матери Мэлис уступает лишь ее ненасытным аппетитам в постели. Тебе предстоит удовлетворить ее желания и в том, и в другом. Я редко завидую кому бы то ни было, но…
— Заткнись.
— Как тебе будет угодно. Но ты должен понять…
— Я велел тебе заткнуться, а ты болтаешь.
Джарлакс замолчал и откинулся на спинку кресла, предоставив Закнафейну разглядывать изображение в водяном «зеркале» и осваиваться с резкими переменами в своей жизни.
— Я должен доставить тебя к ней, — сообщил Джарлакс после долгой паузы.
— А если я откажусь?
— Ты не можешь отказаться. Все очень просто. Тебя передадут Матери Мэлис и Дому До’Урден, и там ты начнешь новую жизнь.
— Или перебью всех членов этого Дома до последнего.
— Допустим, в этом у тебя есть выбор, хотя не вижу, какую выгоду может получить Закнафейн в результате подобной резни.
Закнафейн лишь сердито уставился на него.
— Мать Мэлис не имеет никакого отношения к гибели Дома Симфрэй, — стараясь говорить как можно убедительнее, произнес Джарлакс. — Все знали, что Дом Тр’арах собирается на вас напасть, и Мэлис лишь желала убедиться в том, что самый ценный воин Дома Симфрэй выживет и будет доставлен к ней в целости и сохранности. Она собирается найти тебе достойное применение.
— То есть мне предстоит сделаться ее игрушкой?
— А может быть, наоборот, она сделается твоей игрушкой, — пожал плечами Джарлакс. — Все дело в отношении к происходящему, не правда ли? Ты получишь теплую постель — и не просто теплую, а горячую, если слухи передают хотя бы часть правды. Будешь вкушать превосходную пищу, какой ты в жизни не видывал, носить лучшее оружие и доспехи, доступные только самым богатым и знатным воинам. Тебе будет подчиняться многочисленный отряд опытных и искусных бойцов. Я уверен, что Дом До’Урден станет более достойной семьей для великого Закнафейна, нежели жалкий Дом Симфрэй.
— Следи за языком.
Джарлакс лишь рассмеялся.
— О, не надо прикидываться, что тебе есть хоть какое–то дело до Матери Дивайн или прочих дроу, которых ты когда–то называл своей семьей. Я знаю: тебе все равно, пусть бы они провалились к Ллос в преисподнюю. Разве мы не обсуждали этот вопрос во время нашего вынужденного уединения в черной комнате? Неужели ты считаешь, что ты — единственный уцелевший член Дома Симфрэй, которого я привел к себе? Я прихватил с собой около двадцати твоих товарищей, Закнафейн, и теперь они служат Бреган Д’эрт, причем по собственной воле. Мне все о тебе известно, известно, как сильно ты ненавидел Дивайн и других жриц этого жалкого Дома. Теперь тебе предлагается более высокое положение, которое откроет перед тобой широкие возможности, достойные такого необыкновенного воина, как ты. Поэтому, прошу тебя, оставь это хмурое выражение лица. Сейчас нет необходимости благодарить меня, но однажды ты скажешь мне спасибо.
Эти откровенные речи удивили Закнафейна и даже ошеломили его. Столько лет он успешно прятал свое истинное «я» за суровой гримасой, но внезапно ему пришло в голову, что эта гримаса глупо выглядит в свете предложения странного наемника.
— Если я соглашусь…
— Отказаться не в твоей власти, — напомнил ему Джарлакс.
Закнафейн помолчал и поразмыслил над этими словами.
— Для тебя, конечно, будет лучше, если я соглашусь, — предположил он.
— Для меня это не имеет совершенно никакого значения, — заверил его Джарлакс.
Они долго, пристально смотрели друг другу в глаза, и Закнафейн все–таки пришел к выводу, что последняя фраза Джарлакса лжива. С другой стороны, он понимал, что у него самого нет выбора: его так или иначе отправят в Дом До’Урден.
— Я уже получил свое вознаграждение, — добавил Джарлакс. — Все, что мне теперь остается, — это доставить тебя, живого, к дверям Матери Мэлис. А что произойдет дальше — это уже не мое дело.
— Если я соглашусь, — упрямо повторил Закнафейн, — то попрошу тебя об одной услуге.
Прошло несколько мгновений, и неподвижное лицо Джарлакса смягчилось.
— Я окажу тебе эту услугу, если смогу, но лишь в обмен на одну ответную любезность. Пообещай, что не убьешь меня, если однажды я лягу в постель с твоей будущей женой.
Закнафейн лишь поморщился, вздохнул и покачал головой.
* * *
— Я хорошо заплатила тебе! — орала Мать Хаузз, уставившись в чашу для ясновидения на самодовольное лицо Хорроодиссомота Ксорларрина, который находился в своих покоях рядом с такой же чашей.
— И ворота Дома Симфрэй были сломаны, как мы договаривались, — отвечал волшебник.
— Ты спокойно смотрел, как моих воинов истребляют, словно скот на бойне! Ты смотрел, как зарубили мою дочь, и даже пальцем не пошевелил!
— Но ты же не ожидала, что Дом Ксорларрин примет участие в битве, которой не было.
Эти странные слова охладили пыл Матери Хаузз и послужили ей напоминанием о том, что войны между Домами дроу не обсуждались вслух. А если о них не говорили, то их как бы и не происходило. Но если кто–то упоминал о такой войне, если новости о нападении разлетались по городу, если о нем говорили открыто, Правящий Совет уже не мог игнорировать это событие, и агрессора почти всегда ждала кара.
Точнее, агрессора почти всегда сметали с лица земли.
— Да, разумеется, — пробормотала выбитая из колеи Мать Хаузз.
— Возьми себя в руки, созови своих помощниц, и вместе, не спеша, оцените положение, — посоветовал Хорроодиссомот. — Мать Симфрэй и все ее жрицы мертвы. Вы понесли большие потери, но Дом Тр’арах еще может оправиться, а ваш самый ненавистный противник уничтожен.
— Мои дети… — начала она.
— У тебя осталась Даб’най, которая делает большие успехи в Арах–Тинилит. Кроме того, тебя, возможно, утешит новость о том, что Дювон жив.
— Что тебе известно?
— Скоро он вернется к тебе, — пообещал Хорроодиссомот, взмахом руки прервал сеанс ясновидения, и вода в чаше Матери Хаузз вновь почернела.
Правительница Дома Тр’арах оперлась руками о край каменной чаши и тяжело вздохнула. Победа ей не досталась — это не подлежало сомнению. Более половины из пятидесяти ее простых воинов, три ее самые могущественные жрицы — включая Донджелину, единственную верховную жрицу в семье, за исключением самой Хаузз, — и два весьма посредственных мага, называвших Тр’арах своим домом, погибли или пропали без вести. Да, Дом Симфрэй тоже понес потери, но не настолько существенные, чтобы называть подобный исход победой семьи Тр’арах.
— Это правда, — произнесла Даб’най, стоявшая за спиной матери. — Меня действительно хвалят наставницы Арах–Тинилит. Однажды я стану верховной жрицей, Мать, и буду должным образом служить Дому Тр’арах.
Мать сумела изобразить вялый кивок, но не обернулась к своей дочери, младшему ребенку, которая действительно была еще ребенком — ей не исполнилось и сорока. Даб’най поступила в Академию в довольно раннем возрасте и провела там пять с лишним лет. Девушка была настолько поглощена своими занятиями, что семья почти не видела ее, и поэтому Мать Хаузз очень удивилась, когда младшая дочь вернулась домой в этот печальный день. Теперь, разумеется, это показалось ей счастливым совпадением.
— Я слышала то же самое, что и Хорроодиссомот Ксорларрин, Мать, — продолжала Даб’най. — Мой брат, Дювон, жив, чего нельзя сказать о жрицах Дома Симфрэй. А их мастер оружия, которого многие так превозносят, бесследно исчез. Некоторые говорят, что он попался в магический мешок, утратил связь с этим миром и угодил на Астральный уровень; а если это правда, значит, его больше нет.
— Слабое утешение, — пробормотала подавленная Хаузз.
— Не настолько уж и слабое, госпожа! — улыбаясь, возразила Даб’най. — Закнафейн Симфрэй навсегда покинул этот мир, и это дает нам возможность распространить слухи о том, что его убил Дювон. Никто не сможет оспорить такое заявление. А это придаст вес в городе и тебе, и Дому Тр’арах.
«Возможно, так оно и случится», — с надеждой подумала Мать Хаузз. Возможно, Дом Тр’арах скоро оправится от поражения. Если им удастся укрепить репутацию Дювона как великого бойца, Мать Хаузз сумеет переманить на свою сторону новых воинов. Она обернулась к дочери и кивнула.
— Может быть, — прошептала она. — Может быть.
* * *
Разумеется, Дювон был жив и, более того, — в этот момент как раз приближался к главным воротам Дома Тр’арах.
— Мастер оружия! — приветствовали его два стража. — Хорошая новость! Мы боялись, что…
— Молчать! — рявкнул молодой аристократ. Настроение у него было дрянное, несмотря на то, что раны его полностью излечили при помощи магических бальзамов и заклинаний. — Вы боялись, что Дом Тр’арах будет уничтожен, и у вас имелись на это все основания.
— Но Мать Симфрэй мертва, — возразил воин. — Все вражеские жрицы мертвы.
Дювон равнодушно пожал плечами.
— Соберите стражников, — приказал он. — Я хочу обратиться к вам прямо сейчас, здесь, предложить вам другой путь, который, возможно, принесет вам большую выгоду.
Воины недоверчиво посмотрели на командира.
— Пошевеливайтесь! — прикрикнул он, и они побежали прочь.
Дювон сделал знак кому–то у себя за спиной. Вход в особняк был отделен от широкой улицы небольшим переулком. Две темные фигуры, прижимаясь к боковой стене, подкрались к воротам поместья Тр’арах и проскользнули внутрь.
Пару минут спустя часовые вернулись в сопровождении нескольких воинов, которые дежурили в передних караульных комнатах.
— Вы можете отправиться в ущелье Когтя, если пожелаете, — обратился к ним молодой аристократ. — И умолять дроу, который там живет, принять вас в свою организацию. Некоторые будут приняты. А остальным я могу лишь пожелать удачи, какая бы судьба ни ожидала вас.
— Твоя мать и госпожа примет тебя, — произнес один из охранников строго, а остальные устремили на странного молодого аристократа суровые взгляды.
Дювон и не думал, что кто–либо из них согласится на его предложение, но это не имело никакого значения. Его роль заключалась в том, чтобы отвлечь стражников.
Разговаривая с командиром, они не заметили, как Аратис Хьюн приложил «портативную дыру» Джарлакса к стене дворца, не заметили, как вторая едва заметная фигура проскользнула в здание беззвучно, словно сама смерть.
— Мать Хаузз, твой сын желает видеть тебя, — прошептал он в ухо женщине, сторожившей двери.
Женщина несколько мгновений с ненавистью смотрела на него, затем перевела взгляд на двух своих мертвых товарищей. Они были убиты так быстро, что она даже не догадалась о появлении постороннего, пока не осталась одна — с клинком, прижатым к горлу.
— Мать Хаузз! — крикнула она и постучала в тяжелые двери тронного зала. — Твой сын желает видеть тебя!
Они услышали из–за дверей радостное восклицание, затем щелкнули замки и заскрежетали отодвигаемые засовы. Кто–то шепотом произнес магические слова, чтобы нейтрализовать многочисленные защитные заклинания, охранявшие эти двери — самые важные во всем доме.
Убийца, услышав эти звуки, покачал головой, удивляясь про себя тому, как искусно все подстроил этот странный наемник, Джарлакс. Обычно ни одна Верховная Мать не открывала двери тронного зала в разгар конфликта, не осмотрев предварительно коридор при помощи магии. Но Джарлакс заверил убийцу, что Дювона ждут с нетерпением и посему он сможет беспрепятственно проникнуть внутрь.
Он опустил на пол бездыханное тело охранницы, пронзенное его мечом, и приготовился к прыжку. Как только тяжелые створки раздвинулись, он протиснулся внутрь и отшвырнул прочь молодую жрицу, которая открывала двери.
Но тут же набросился на нее и нанес серию ударов плоскостями мечей. Со стороны эта атака казалась гораздо более жестокой, чем была на самом деле, хотя воину очень хотелось прикончить девушку только потому, что она носила титул жрицы.
Молодая женщина рухнула на пол.
— Кто ты такой? — сурово спросила Мать Хаузз, сидевшая на троне у противоположной стены; в одной руке она сжимала змееголовую плеть, в другой — магический жезл.
— Ты знаешь, кто я такой, — ответил он, приближаясь к ней.
— Кто? — повторила она.
— Закнафейн, разумеется.
— И ты мертвец.
Из магического жезла вырвалась молния, но воин ловко отскочил в сторону. Мать Хаузз хотела ударить противника ядовитой плетью, однако мечи его сверкнули, как по волшебству, и голова змеи полетела на пол.
Нанеся удар, воин описал круг вокруг трона; он двигался с головокружительной скоростью, мечи его рубили и кололи не переставая. Каждый удар «врезался» в магические щиты, которыми женщина окружила себя, и во все стороны разлетались фонтаны искр. Хаузз решила, что он впал в состояние безумия, как берсерк, но это было вовсе не так. Несмотря на то что движения Закнафейна казались яростными, бессистемными, на самом деле они были превосходно отработаны и рассчитаны и воин полностью контролировал себя.
Вскоре головы двух оставшихся гадюк присоединились к первой на полу, в то время как ни один из ударов Верховной Матери даже не задел противника.
Она попыталась отступить, но Закнафейн оказался быстрее.
Хаузз хотела воззвать к богине, но его непрестанные атаки лишили ее магических сил, ослабили чары, защищавшие ее, и одежды жрицы, обычно непроницаемые для любого оружия, уже не могли ее спасти.
Закнафейн ударил ее один, два, дюжину раз; по черному платью струилась кровь. Каким–то образом он очутился у нее за спиной, но она этого не заметила. Лишь перед тем как расстаться с жизнью, Мать Хаузз увидела лицо убийцы — это было последнее, что отпечаталось в ее умиравшем мозгу, а затем голова ее покатилась на пол.
— Итак, все кончено, — произнесла жрица Даб’най, поднимаясь на ноги. Она осмотрела большой синяк, расплывавшийся на руке. — Обязательно было бить меня так сильно?
— Будь моя воля, ты сейчас валялась бы мертвой! — прорычал Закнафейн.
Даб’най из предосторожности отступила на шаг назад.
— Джарлакс дал мне слово, — напомнила она воину.
Закнафейн вытер окровавленные клинки о платье Матери Хаузз и убрал их в ножны.
— Как можно быстрее возвращайся в Арах–Тинилит и собери свои вещи, — приказал он. — Затем иди к ущелью Когтя, на край обрыва, что напротив южной башни Дома Облодра.
Молодая жрица уставилась на воина, приоткрыв рот от изумления.
— А кто тебе сказал, что я выполню твой приказ?
— Джарлакс, — бросил Закнафейн.
— Нет, этого не будет. Я должна остаться здесь в качестве Матери Даб’най, главы Дома Тр’арах.
— Положение изменилось, госпожа, — возразил Закнафейн. — Дома Тр’арах больше не существует.
— А если я откажусь выполнять твой приказ?
Закнафейн зловеще ухмыльнулся, опустил взгляд и поддал ногой отрубленную голову Матери Хаузз; чудовищный предмет покатился по полу к молодой жрице.
— В таком случае, — он ухмыльнулся еще шире, — во всем Подземье не найдется достаточно глубокой тени, чтобы скрыть тебя. — Закнафейн пересек комнату, приблизился к жрице вплотную и прошептал: — Но не бойся, потому что Джарлакс считает тебя способной, а Бреган Д’эрт нуждается в жрицах.
Даб’най по–прежнему хмурилась.
— Если ты не желала такой судьбы, тебе стоило уговорить свою безмозглую мать не нападать на мою семью, — произнес Закнафейн в качестве ответа на ненавидящий взгляд жрицы. Когда до Даб’най дошел намек на личную месть, кровь отхлынула от ее лица.
После этого бывший мастер оружия Симфрэй ушел и оставил девушку среди руин Дома Тр’арах. Джарлакс исполнил его просьбу, позволил ему лично убить Мать Хаузз, и поэтому не только Даб’най предстояло сегодня смириться с неожиданным поворотом судьбы.
