Глава 6
Новые друзья
— Эта методика несовершенна, — возразил Джарлакс. — Неужели Мать Зирит согласна рискнуть, ведь можно лишиться такого шедевра, как Закнафейн!
— Вообще–то предполагалось, что ты доставишь воина Матери Мэлис лишь после того, как сотрешь его воспоминания, — напомнила верховная жрица Кирий.
— Некоторые воспоминания, — поправил ее Джарлакс. — Ты хочешь, чтобы он забыл все, чему обучался в военной академии?
— Не зли меня, Джарлакс.
— Мать Мэлис чем–то недовольна?
— Нет, — неохотно призналась Кирий. — Совсем наоборот. Если верить слухам, каждую ночь из ее спальни доносятся пронзительные крики.
Джарлакс хмыкнул и покачал головой, вспомнив двусмысленные сплетни, ходившие о ненасытной Мэлис До’Урден.
— Вот еще одно умение, которое не стерли псионики Дома Облодра, — заметил он, чтобы подкрепить свою точку зрения.
— Позволь напомнить: тебе были выданы дополнительные деньги, чтобы оплатить услуги этого Дома, — сказала Кирий.
— И поэтому я нанял одного псионика в качестве советника; получив от него совет, я пришел к выводу, что твой выбор был не совсем верным, — заявил Джарлакс.
На лице Кирий появилось выражение сомнения.
— Итак, мне сказали, что эта методика несовершенна, — повторил наемник. — Если бы я позволил псионику вторгнуться в сознание блестящего воина, он превратился бы в обычного мужчину, и притом недалекого. Неужели предполагаемый результат оправдывает подобный риск?
— Может быть, и нет, — ответила Кирий… но все равно протянула руку.
— Мне пришлось заплатить за услуги псионика.
Женщина щелкнула пальцами, требуя обратно оставшееся золото.
Джарлакс усмехнулся, достал из своего магического мешка небольшой кошелек и подал его жрице.
— Мать Зирит боится, что мы впустили в дом Матери Мэлис раненого зверя, путающего следы, — объяснила Кирий. — Если воина Симфрэй все еще терзают горестные воспоминания…
— Не терзают, а если в душе его и зародится гнев, то он в любом случае будет направлен не на новую госпожу, — заверил ее Джарлакс.
Кирий многозначительно хмыкнула.
— Ты слышал, что Дом Тр’арах пал? Что Мать Хаузз убили, причем с необыкновенной жестокостью?
— Да, ходят такие слухи. — Это было все, что ответил Джарлакс. Он криво ухмыльнулся. Она все знала и все понимала. Она догадалась, что он позволил Закнафейну отомстить. — Прошу тебя, убеди Мать Зирит, что нет никакой необходимости стирать Закнафейну память при помощи псионика Облодра или проницателя сознания. Он будет вести себя прилично.
— Кто ты такой? — спросила Кирий Ксорларрин и невольно усмехнулась.
— Бездомный бродяга.
Верховная жрица презрительно фыркнула и покачала головой.
— Надеюсь, Мать Зирит осталась довольна моей работой, — произнес он с поклоном.
Лицо Кирий, превосходно умевшей владеть собой, оставалось совершенно бесстрастным.
— Если ты понадобишься нам снова, мы призовем тебя, — произнесла она и пошла прочь.
Джарлакс испытал огромное облегчение оттого, что эта встреча прошла для него так легко, и оттого, что Ксорларрины, судя по всему, не возражали против его решения оставить Закнафейну воспоминания о прошлой жизни. На это у Джарлакса имелись глубоко личные причины: за короткое время, проведенное наедине в магическом мешке, наемника очень заинтересовал могучий мастер оружия Симфрэй — точнее, теперь уже До’Урден.
Тем не менее, шагая в сторону района Брерин, Джарлакс размышлял о том, что оставить Закнафейну все воспоминания было не слишком милосердно.
Эта же неприятная мысль снова пришла ему в голову, стоило наемнику войти в таверну «Гниющий миконид», владелец которой гордился тем, что подает самое мерзкое пойло во всем городе. Джарлакс обнаружил Закнафейна за их обычным столиком — дроу сидел, опустив голову и безвольно ссутулившись.
Джарлакс сделал знак бармену — как и во всех остальных тавернах Мензоберранзана, здесь прекрасно знали его и то, что ему подать, — и подошел к мастеру оружия Дома До’Урден.
— Снова лишился сил? — спросил он, пододвигая стул к столу, и уселся без приглашения. — Мать Мэлис тебя угробит, друг мой.
Закнафейн поднял взгляд и уставился на наемника:
— Ты мне не друг.
Джарлакс снова махнул в сторону бара.
— Зачем ты так говоришь? — с упреком произнес он. — Ты нанес мне глубокую рану этими словами.
— Я нанес бы тебе рану, если бы смог потом уйти от расплаты.
Закнафейн поднес к губам кружку и хмуро посмотрел на Джарлакса поверх нее. Но наемник проигнорировал сердитую гримасу и угадал во взгляде собеседника печаль.
— Так что же с тобой, недомогание или утомление? — с лукавой ухмылкой переспросил Джарлакс.
— Мне кажется, ты слишком настойчиво этим интересуешься, — бросил Закнафейн. — Почему бы тебе самому не пойти и не насладиться прелестями Мэлис — если ты уже не отведал их?
— Неужели тебя это не покоробит?
Закнафейн пренебрежительно скривил губы, и наемник понял, что это вполне искренняя реакция.
— Так что, ты даже не испытываешь удовольствия? — не отставал Джарлакс.
Закнафейн пожал плечами.
— Не буду отрицать, она очень искусна, и немногие практикуются более прилежно, чем она. — Воин не сумел подавить слабую улыбку, и Джарлакс, заметив эту трещину в его «доспехах», рассмеялся вслух.
— Тогда в чем же дело, друг мой? — спросил Джарлакс. — Ты попал в Дом, намного превосходящий Симфрэй, в Дом, который заслужил внимание могущественных семей, а с другой стороны, имеет достаточно весомых союзников, чтобы его в случае чего не стерли с лица земли. Твоя звезда взойдет вместе со звездой Дома До’Урден. Мать Мэлис достаточно амбициозна, так что в ближайшее время тебя ждут битвы — в конце концов, она забрала тебя в свой клан ради твоего меча и… кинжала, — добавил он и состроил двусмысленную гримасу. Закнафейн раздраженно закатил глаза. — Чтобы ты стал воином и отцом ее детей. Так отчего же ты хандришь? Почему Закнафейн покинул дворец До’Урденов сегодня ночью, бродит по Вонючим Улицам, пьет эль и вино, далеко уступающие содержимому погребов Матери Мэлис?
— Ты попросил меня встретиться с тобой здесь, — сухо напомнил ему Закнафейн. — Как обычно.
— Верно, верно. Но зачем ты пришел? Ты ничем не обязан мне, ты говоришь, что мы не друзья.
— Ты платишь за выпивку.
— Ах так! Но, как я уже упоминал, в Доме До’Урден ты можешь найти более качественную выпивку. Я уверен, что Мать Мэлис обеспечит тебя всем, что ты попросишь, если только ты не станешь напиваться до бесчувствия и не лишишься способности ублажать ее.
— Мэлис сделала из меня вывеску Дома До’Урден, — выпалил Закнафейн, и Джарлакс получил ответ на все свои вопросы.
Он отметил, что уже второй раз Закнафейн говорит о Мэлис, не называя ее титула, а ведь подобное неуважение каралось смертью в Мензоберранзане, где верховные матери считались священными особами.
Итак, Закнафейн изнывал от скуки, несмотря на удовольствия, которые предлагались ему в спальне Матери Мэлис. Да, действительно, он служил «вывеской», он расхаживал по внешним балконам Дома До’Урден, демонстрируя всем новое могущественное приобретение Матери Мэлис. Это зрелище было призвано напоминать остальным Домам — честолюбивым низшим Домам, Домам, равным До’Урденам по положению, а также могущественным и безжалостным правящим кланам — о том, что нападение на До’Урденов может обойтись очень дорого.
Но Джарлакс понимал, что Закнафейна не интересовала сама по себе защита Дома До’Урден (точно так же, как прежде — оборона Дома Симфрэй); он воевал с врагами лишь ради самосохранения. Закнафейн не считал, будто обязан умереть за Мать Мэлис или за кого бы то ни было еще, и отсутствие целей и интересов в жизни угнетало его. Тот факт, что он очутился в Доме с более стабильным положением по сравнению с мелкими кланами вроде Симфрэй, в Доме, который относительно редко сражался с другими, не слишком радовал Закнафейна.
Джарлакс улыбнулся, пристально изучая лицо воина; он вспомнил его горящий взгляд во время сражения за Дом Симфрэй. Тот, прежний Закнафейн никогда не сидел бы с таким скучающим и унылым видом, как сегодня вечером в таверне.
Слуга принес заказанные Джарлаксом напитки, и Закнафейн потянулся к своей кружке, но Джарлакс схватил его за запястье:
— Пока достаточно.
Закнафейн изумленно посмотрел на наемника.
Как только прислужник удалился, Джарлакс объяснил:
— Я обнаружил слабое место в системе охраны одного известного Дома под названием Баррисон Дел’Армго. Если мы проявим смекалку, сможем просочиться внутрь, а там нас ждут сокровища, от которых не сможет отказаться такой великий воин, как ты.
— Ты хочешь, чтобы я вместе с тобой совершил кражу? — не веря своим ушам, переспросил Закнафейн.
— Как я сказал, нас ждут неслыханные сокровища.
— А также хорошо обученные стражники и кара за преступление.
— Ты не производишь впечатления труса.
Эти слова заставили Закнафейна призадуматься.
— Но зачем это тебе нужно? — полюбопытствовал он.
— По той же самой причине, которая заставила тебя принять мое приглашение. Чтобы пройти по краю бездны. Чтобы почувствовать себя живым.
— Баррисон Дел’Армго? — переспросил Закнафейн после небольшой паузы. — Я слышал об этой семье.
— Если нам повезет, встретим там мастера оружия Утегентеля, — улыбнулся Джарлакс. — Тогда я и узнаю, настолько ли могуч и непобедим Закнафейн, как утверждают слухи.
Джарлакс прекрасно понимал, что делает, и вскоре после этого разговора наемник и воин рука об руку покинули «Гниющий миконид». Настроение у Закнафейна, судя по всему, значительно улучшилось. Он двигался энергичной, целеустремленной походкой; руки его лежали на эфесах прекрасных мечей.
Однако Джарлакс знал, что мечи им не понадобятся. Только не сегодня. Дело в том, что наемник щедро заплатил кому надо за эту небольшую экскурсию.
Но, несмотря на это, Закнафейн не испытал разочарования, когда оказалось, что план Джарлакса сработал превосходно — быть может, даже слишком. Два «вора» незаметно проскользнули на территорию дворца Баррисон Дел’Армго и приблизились к небольшому сталагмиту, представлявшему собой вспомогательный арсенал.
Никто не поднял тревогу, ни один стражник не появился, чтобы преградить им путь. Спустя десять минут они выбрались на улицу никем не замеченные — по крайней мере, так показалось Закнафейну. Они не тащили с собой мешки с награбленным, поскольку взяли лишь два предмета — мечи — и взамен оставили в арсенале два клинка.
Закнафейн испытал некоторое разочарование, не встретив на вражеской территории достойного противника. Но это разочарование полностью компенсировалось тем фактом, что теперь он обладал более достойным оружием, чем то, которое бросил в арсенале.
— Они даже ничего не заметят, — уверенно заявил Джарлакс своему сообщнику, когда они пересекли город и очутились у Западной Стены. Прежние клинки Закнафейна не сильно отличались внешне от новых. Лишь очень искусные в прорицании жрица или чародей, которым пришло бы в голову исследовать магические свойства нового оружия, могли бы расшифровать заклинания, наложенные на эти клинки. Мечи были гораздо могущественнее тех, что Закнафейн оставил в арсенале Баррисон Дел’Армго.
— Это самая лучшая разновидность воровства, знаешь ли, — заметил Джарлакс. — Когда жертва ни о чем не догадывается.
— Мне кажется, — Закнафейн пожал плечами, — мы слишком сильно рисковали ради довольно скромной добычи.
Джарлакс кивнул, хотя был совершенно не согласен с подобной оценкой. Вознаграждением для него самого являлись не мечи, которые забрал себе Закнафейн, а укрепление дружеских связей с этим загадочным, интригующим и выдающимся воином.
Хотя, с другой стороны, мечи сами по себе являлись настоящей драгоценностью.
Он расстался с Закнафейном у стены под балконом Дома До’Урден.
— Пять дней? — спросил Джарлакс, назначая таким образом время их следующей встречи, и воин кивнул — весьма охотно, отметил Джарлакс.
* * *
Новые друзья встречались несколько раз в течение следующего месяца; в основном они выпивали, играли в азартные игры и находили себе другие более или менее приятные занятия в компании симпатичных девушек в тесных спальнях «Гниющего миконида». Как–то раз Закнафейну удалось поучаствовать в пьяной драке, а на следующую ночь Джарлакс взял его на разведку, в результате чего их едва не застукала жрица в доме одного из правящих кланов.
Вскоре Джарлакс понял, что жизнь превратилась для Закнафейна в игру, точно так же, как она была игрой для самого наемника, и поэтому он чувствовал себя вполне счастливым. Предводитель Бреган Д’эрт с нетерпением предвкушал каждую новую встречу с мастером оружия.
Так продолжалось вплоть до одного прекрасного дня, на который они запланировали очередную встречу. Наемник с уверенным видом вошел в «Гниющий миконид» и обнаружил, что стул, который обычно занимал Закнафейн, пуст. В тот вечер настроение у завсегдатаев было мрачное, а когда Джарлакс двинулся к бару, хозяин молча протянул ему свернутый в трубку пергамент.
— Я вовсе не нуждаюсь в подобном внимании, мастер Джарлакс, — заговорил владелец «Гниющего миконида». — Никто из нас в нем не нуждается.
Джарлакс сломал печать, на которой красовалась эмблема Дома До’Урден, и начал разворачивать пергамент. Но тут же опомнился, вытащил магический жезл и направил его на свиток, чтобы рассеять наложенные чары. Затем подумал и на всякий случай повторил процедуру.
Покосившись на своего приятеля–бармена, Джарлакс отошел в дальний угол зала, где его никто не мог потревожить, и очень медленно развернул свиток.
Да, послание действительно содержало чары: буквы на пергаменте были написаны хитроумными магическими чернилами, которые взрывались, когда их читали. Благодаря привычке к осторожности — а также исключительно ценному жезлу — Джарлакс обезвредил этот глиф.
Почти.
Язык пламени рванулся со свитка Джарлаксу в лицо, и он отпрянул. Ему удалось избежать ожога, но волосы загорелись. Белые шипы на голове все еще пылали, когда он выпрямился. Сидевший поблизости посетитель, без сомнения, желавший помочь, выплеснул на волосы Джарлакса свой напиток, и пламя взметнулось выше. Судя по всему, выпивка оказалась слишком крепкой, и рыжие язычки превратились в настоящий огненный шар на голове у Джарлакса.
Но в этот момент подоспел хозяин с кувшином воды, и все закончилось благополучно — если не считать опаленных волос наемника.
Завсегдатаи «Гниющего миконида» разразились восторженными аплодисментами и хохотом. Джарлакс поклонился с таким видом, словно вся эта сцена затевалась исключительно ради их развлечения. Однако ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не поморщиться: ожоги причиняли сильную боль.
Он вынужден был несколько раз поморгать и не сразу сумел сфокусировать зрение на пергаменте. Итак, весь этот спектакль со зловещими чарами и языками пламени был организован лишь для того, чтобы Джарлакс смог прочесть одну строчку:
«Приказываем тебе немедленно явиться в тронный зал Матери Мэлис До’Урден!»
— Сегодня не твой день, отступник, — заметил хозяин заведения, прочитав надпись через плечо Джарлакса. — Наверное, есть такие вещи, которые не стоят полученных в итоге неприятностей.
Джарлакс подумал о Закнафейне и покачал головой.
— Некоторые вещи стоят любых неприятностей, — отозвался он.
Покинув таверну, он направился было к Дому До’Урден, но затем свернул к ущелью Когтя. Ему требовалось время на размышления. И пока он обдумывал свой следующий ход, одна вещь, похоже, не вызывала сомнений: Мать Мэлис была крайне недовольна.
Однако первым делом следовало позаботиться о собственных надобностях. Джарлакс безотлагательно нуждался в целительных бальзамах и хорошем зеркале. Он просто не мог предстать перед Матерью Мэлис с вонючими ошметками вместо волос! Спустившись в лабиринт, расположенный глубоко в недрах ущелья Когтя, он отправился в личные покои. Проведя руками по остаткам любимой белой прически, он тяжело вздохнул: устранение последствий пожара на голове, вне всякого сомнения, займет немало времени. И, скорее всего, обойдется недешево: Джарлакс знал, что шрам от ожога будет огромным, а маги, способные избавить от таких шрамов, дорого брали за свои услуги.
Но затем, повинуясь инстинкту, он избрал иной путь. В течение многих лет Джарлакс брил голову почти целиком, за исключением макушки, — и для того, чтобы подчеркнуть белые «шипы», и просто потому, что ему нравилась форма собственного черепа.
Что ж, пусть будет так, решил он; может быть, результат его обрадует.
Сделав движение кистью, Джарлакс извлек кинжал из потайного отделения на поясе и осторожно приступил к удалению остатков белых «шипов». Вскоре на голове у него осталась лишь тонкая линия волос, которая тянулась ото лба к затылку. Наложив на незаживший ожог немного темного грима из набора для маскировки, наемник смог не только смотреть на себя в зеркало без отвращения, но и решил, что выглядит изысканно и оригинально.
— Итак, отличный результат, — поздравил он себя, затем, обдумав свои дальнейшие действия в течение каких–то двух–трех секунд, убедился в том, что возможен только один вариант.
Он смело и открыто отправился во дворец До’Урденов.
— Значит, ты — воин Дома Симфрэй или, точнее, был им? — обратилась Мать Мэлис До’Урден к Джарлаксу, когда его привели в тронный зал.
— Никогда не принадлежал к этому Дому, милостивая госпожа, — ответил он, сопроводив свои слова изящным низким поклоном.
— В таком случае откуда ты знаешь моего мастера оружия? — сурово осведомилась она, и окружавшие ее дроу нахмурились — в том числе широкоплечая жрица Бриза, которая вблизи еще сильнее походила на великана. Джарлаксу показалось, что она вполне в состоянии голыми руками разорвать его надвое.
Джарлакс самодовольно ухмыльнулся мужиковатой жрице, кивнул ей с лукавым и многозначительным видом, затем сообщил:
— Я забрал его с поля битвы и доставил тебе. Естественно, по приказанию Матери Зирит из Дома Ксорларрин.
Его позабавили лица присутствовавших До’Урденов, которые сразу «сдулись» и принялись нервно переглядываться; без сомнения, они спрашивали себя, не угодила ли на сей раз их дерзкая Мать Мэлис в такую передрягу, из которой ей будет не выбраться. Однако Джарлакс заметил, что сама Мэлис оставалась совершенно спокойной. Очевидно, эту женщину трудно было вывести из равновесия. Она лишь удобнее устроилась на своем троне и устремила на наемника пристальный взгляд.
— Ты доставил его мне — отлично. Если мне не изменяет память, я заплатила за всего Закнафейна, а не за половину, — заметила она. — Но ты, насколько я понимаю, решил, что мы можем его поделить. — Она сложила кончики пальцев перед своим прекрасным лицом с тонкими нежными чертами.
— Госпожа… — начал было Джарлакс.
— Я не давала тебе разрешения говорить, — оборвала она наемника.
— Я всего лишь хотел ответить тебе.
— Я не задавала тебе вопросов.
Джарлакс поднял руки в примирительном жесте и едва ли не впервые в жизни позволил собеседнице оставить последнее слово за собой.
— Кто ты такой? — спросила она.
Он не ответил.
— Это был вопрос, — подчеркнула она.
— Я размышляю о том, каким образом лучше ответить тебе, потому что правдиво ответить на этот вопрос гораздо сложнее, нежели ты можешь себе представить.
— Ты принадлежишь к семье Ксорларрин?
Джарлакс рассмеялся и покачал головой:
— Я не принадлежу ни к одному Дому и в то же время принадлежу всем Домам, которые пожелают воспользоваться моими услугами. Мое имя — Джар…
— Безродный наемник, который пытается играть в свои игры с верховными матерями Мензоберранзана. Отвратительно, — вмешалась Бриза.
— Мой Дом — Бреган Д’эрт, — пояснил Джарлакс. — И Дом До’Урден поступит разумно, если…
— Что еще за Бреган Д’эрт? — переспросила Мать Мэлис, на которую это сообщение не произвело ни малейшего впечатления. — И кто ты такой, понять не могу?
— Я тот, кто доставил тебе Закнафейна по приказу Матери Зирит Ксорларрин, щедро заплатившей мне, — повторил Джарлакс, на этот раз так быстро, что никто не успел перебить его.
— А кроме того, ты простой мужчина, — сурово произнесла Мэлис. — Никогда не забывай этого, Джар… как там тебя дальше?
— Джарлакс, — ответил он с очередным низким поклоном. — Скромный слуга хаоса, который предпринимает все, что в его силах, чтобы сделать этот мир более интересным местом.
— Вряд ли тебе покажется интересным сюрприз, который я для тебя приготовила, — грозным тоном пообещала Мать Мэлис. Она кивнула слугам, и сбоку от трона отдернули занавесь, за которой обнаружился Закнафейн с очень несчастным лицом. — Как ты считаешь, долго ли ты продержишься против этого чудесного воина, которого я сделала своим любовником? Если я прикажу ему убить тебя, он это сделает.
Джарлакс пожал плечами.
— Ты так уверен в себе, — задумчиво произнесла Мать Мэлис. — А сумеешь ли ты справиться с ним, когда он станет в несколько раз выше и обзаведется восемью паучьими лапами?
— Он? — переспросил Джарлакс, указав на Закнафейна. — Нет, ты не сделаешь этого, а кроме того, Ллос тебе не позволит.
— Следи за своими словами! — прорычала могучая жрица, стоявшая у трона, а Мэлис вытаращила глаза от такой дерзости.
— Я своих слов не боюсь, — непочтительно парировал наемник и указал на друга. — Это великолепный, сильный воин, и поэтому я уверен: Ллос бесконечно милостива к нему. — Джарлакс заметил, что Закнафейн, услышав это замечание, безуспешно попытался скрыть гримасу отвращения. Но он все равно продолжал: — Ты не пожелаешь без всякой выгоды для себя уничтожить такого ценного мужчину.
— Тебе не помешало бы запомнить кое–что: ты понятия не имеешь, чего я желаю или не желаю, — предупредила его Мэлис. — А кроме того, имейте в виду, ты и твоя шайка бездомных ничтожеств: отныне я за вами наблюдаю. Больше ты никогда не увидишь Закнафейна До’Урдена, жулик, разве что, может быть, в свой последний час.
— Как тебе будет угодно, Мать Мэлис, — почтительно поклонился Джарлакс. Он решил, что настала пора покинуть этот дворец, поэтому распрощался и ушел.
* * *
— Зачем? — спросила миниатюрная женщина, глава самого странного Дома Мензоберранзана, чье могущество зиждилось именно на его странности и на том, что он являлся загадкой для остальных. К’йорл Одран управляла Домом Облодра, члены которого владели зловещей магией мысли, доступной лишь иллитидам. Если в Мензоберранзане и существовал хоть один темный эльф, не принадлежащий к Дому Облодра, но умеющий пользоваться псионической магией, Джарлакс не знал его — или ее. Именно по этой причине сегодня он предстал перед Матерью К’йорл.
Наемник пожал плечами, делая вид, будто не понял вопроса.
— Ты никогда не стал бы рисковать моей благосклонностью ради подобной ерунды, — пояснила Верховная Мать. — Кстати, что у тебя с волосами?
Джарлакс машинально прикоснулся рукой к практически лысому черепу, но в последний момент удержался, чтобы не размазать грим, наложенный на шрам от ожога.
— Тебе не нравится?
— Очень нравится, — улыбнулась К’йорл. — Этот необычный стиль к лицу такому необычному мужчине, как Джарлакс.
— Многие считают семью Облодра самой необычной из всех дроу.
— И мы рассчитываем именно на это, чтобы вселять в них страх! — рассмеялась К’йорл.
Джарлакс из любезности рассмеялся вместе с ней, но сейчас он слишком сильно нервничал и не мог позволить себе отвлекаться.
— Твои попытки увенчались успехом?
— Ты же понимаешь, что я должна действовать с осторожностью, — ответила она. — Вторгнуться в жилище чужой семьи означает объявление войны.
— Именно поэтому я и обратился к тебе. Твое вторжение остается тайным.
— Все тайное рано или поздно становится явным, Джарлакс, и тебе не помешало бы хорошенько запомнить это. А что касается твоего вопроса — да, я видела, что происходит в Доме До’Урден, я видела происходящее глазами Закнафейна. Твои подозрения насчет его унылого состояния духа вполне обоснованны.
Джарлакс тяжело вздохнул.
— Даже когда они занимаются любовью, он мечтает об убийстве, — объяснила Мать К’йорл. — Каждый раз, делая движение бедрами, он воображает, будто вонзает кинжал в тело этой ведьмы.
Он вспомнил, как однажды в разговоре с Закнафейном использовал ту же метафору, и поморщился про себя.
— Он в ловушке, — прошептал Джарлакс, обращаясь скорее к себе самому, нежели к К’йорл. — Он считает свое существование тоскливым и бессмысленным. — Стряхнув задумчивость, наемник посмотрел на Верховную Мать, которая разглядывала его с насмешливым и понимающим выражением.
— И ты намереваешься помочь ему обрести смысл жизни, — заметила К’йорл. — Будь осторожен: Мать Мэлис подвержена вспышкам ярости и часто действует импульсивно, не обдумывая последствий своих поступков. — Она замолчала и лукаво глянула на Джарлакса. — Но, если не ошибаюсь, ты не намерен вступать в конфликт с Матерью Мэлис?
— Я знаю кое–кого, кто лучше меня способен уладить это дело, — признался Джарлакс.
— Когда встретишься с Верховной Матерью Бэнр, передай ей от меня привет и наилучшие пожелания, — с фальшивой улыбкой попросила Мать Дома Облодра.
Джарлакс кивнул и ответил на лицемерные слова К’йорл широкой ухмылкой. Он прекрасно знал, что эта женщина от всей души ненавидит Верховную Мать Бэнр, но понимал и другое: ей хочется, чтобы Джарлакс замолвил за нее словечко перед грозными властителями города.
Такова была жизнь среди паутины интриг Мензоберранзана, вечно смещавшихся, вечно мерцавших, всегда готовых сцапать того, кто на миг забыл об осторожности.
— Обязательно, — пообещал он.
— К’йорл рассмеялась и кивнула.
* * *
Шли месяцы. Джарлакс не забыл о своем обещании, но, с другой стороны, не желал действовать опрометчиво. Он не собирался являться к своей покровительнице в качестве незваного гостя, потому что на кону стояло слишком многое. Он пока еще не мог определить для себя, насколько опасна Мать Мэлис До’Урден. В конце концов, нельзя без приглашения прийти к Верховной Матери Бэнр и попросить ее об одолжении. В Мензоберранзане так дела не делались. Он нуждался в причине, нужно, чтобы его желание в каком–то смысле совпало с ее намерениями. Прошло время, и вот наконец долгожданная возможность представилась: агент Дома Бэнр приказал ему выполнить одно задание Верховной Матери. Задача показалась Джарлаксу довольно простой и незамысловатой; наемнику и его товарищам уже не раз приходилось проворачивать нечто подобное. Ему следовало отправиться в город дроу Чед Насад и убить жрицу, которая нашептывала гадости о Доме Бэнр в липкое бурое ухо одной из прислужниц Ллос.
Первым его побуждением было немедленно отправить в Чед Насад Аратиса Хьюна и нескольких других воинов, которые специализировались на подобных грязных делишках. В конце концов, Верховная Мать Бэнр уже давно не обращалась к нему за помощью, и не следовало заставлять ее ждать. Будущее Бреган Д’эрт зависело исключительно от могущественной Верховной Матери Ивоннель, а она не славилась склонностью к милосердию и всепрощению.
Но потом он сказал себе, что это именно тот шанс, которого он так долго ждал. Поэтому Джарлакс, вместо того чтобы инструктировать своих подчиненных, поспешил во дворец Бэнров. Там его хорошо знали, и хозяйка сразу согласилась предоставить ему аудиенцию… в присутствии целого отряда могучих стражников, закованных в лучшие доспехи и вооруженных до зубов.
— Я получил твой приказ и готов отправиться в путь, — сообщил он, представ перед троном великой Верховной Матери Мензоберранзана.
— Тогда зачем ты пришел? — холодно осведомилась она.
— Чтобы обратиться к тебе с покорнейшей просьбой об услуге.
— Неужели мне нужно напоминать тебе, что я каждый день оказываю тебе услугу, позволяя жить?
Джарлакс сглотнул ком в горле и поклонился, изобразив самые почтительные позу и выражение лица, какие только мог. Да, со всеми другими он держался небрежно и дерзко, но уверенность в себе покидала его в этом зале, перед троном Ивоннель Вечной.
— Я ж-живу, чтобы служить тебе, — заикаясь, пролепетал он.
— Ты служишь лишь Джарлаксу и больше никому, — возразила она, но рассмеялась при этом, что дало наемнику слабую надежду. — Тем не менее иногда ты бываешь мне полезен; вот почему я позволяю тебе играть в свои игры и изображать начальника жалкой банды преступников.
Джарлакс переминался с ноги на ногу.
— Я хотел бы переговорить с тобой наедине, — произнес он, не надеясь, что просьба его будет исполнена.
Но Верховная Мать Бэнр удивила его, да и всех остальных: она громко хлопнула в ладоши, дав знак стражам и аристократам Бэнр, присутствовавшим в зале. Все до единого поспешили на выход, не задавая вопросов и не колеблясь ни секунды.
Джарлакс остался наедине с самой могущественной в мире представительницей расы дроу. Ему стало намного страшнее, чем несколько минут назад, когда его окружала группа аристократов-Бэнров — жриц, магов и грозных стражей, среди которых стоял сам великий мастер оружия Дантраг.
Он взглянул на Мать Ивоннель, пристально изучая ее лицо, на котором застыло самодовольное выражение, и в этот миг понял: она знала, какой эффект произведет на него уход придворных. Она хотела напомнить Джарлаксу, что не нуждается ни в жрицах, ни в магах, ни в воинах, хотела недвусмысленно дать ему понять, что она нисколько его не боится.
Наемник опустил взгляд и усмехнулся про себя; страх куда–то исчез, и он снова обрел уверенность в себе. Если она не боится его — а ей и в самом деле не следовало его бояться, поскольку он искренне намеревался служить ей, — тогда она, возможно, прислушается к нему и согласится с ним.
— Поведай же мне о том, что за маленькое одолжение я могу сделать тебе… только не нагони на меня скуку, — произнесла она.
— Мне необходима твоя поддержка, чтобы заполучить помощника для выполнения приказа, — ответил он.
Верховная Мать Бэнр довольно громко фыркнула. Когда Джарлакс услышал этот звук и увидел выражение лица женщины, у него создалось отчетливое впечатление, будто она предвкушает удовольствие, которое получит, подвергая его страшным пыткам.
Потом он заподозрил, что она при помощи магии внушила ему такие темные мысли. Разумеется, наглазная повязка должна была предохранить его от вторжения в сознание, но сейчас он имел дело с Верховной Матерью Мензоберранзана.
Джарлакс почувствовал себя нагим и беззащитным под ее испепеляющим взором.
Однако приходилось поддерживать свою репутацию наглеца, поэтому он собрался с силами и выдавил:
— Я прошу лишь потому, что это позволит мне более эффективно служить тебе.
— В этом зале находятся только двое, — возразила великая Бэнр. — И ни один из присутствующих не верит в то, что ты сейчас сказал.
— Прекрасные слова, Верховная Мать.
— Еще немного, и я сочту, что ты напрасно тратишь мое время, Джарлакс.
У него снова пересохло в горле.
— Есть один воин, могучий воин, с которым я желаю завести близкую дружбу, — начал Джарлакс. — Мне хотелось бы, чтобы он сопровождал меня в Чед Насад, а также служил мне, когда это возможно. Он блестящий боец, настолько выдающийся, что его имя наверняка известно даже мастеру оружия Дантрагу.
— Возьми кого–нибудь из магов.
— Я предпочитаю воина.
Мать Бэнр снова презрительно фыркнула.
— А я думала, ты понимаешь, почему Дантраг лишен власти и влияния в этом Доме, хотя он лучший мастер оружия во всем Мензоберранзане.
Джарлаксу пришло в голову, что некий широкоплечий воин из Дома Баррисон Дел’Армго мог бы кое–что возразить насчет этого титула, но он мудро оставил свои мысли при себе.
— Новая игрушка Мэлис До’Урден, — раздраженно произнесла Верховная Мать Бэнр. — Ты говоришь о мастере оружия Дома Симфрэй, Закнафейне. Твои мысли так же прозрачны, как эта нелепая штука у тебя на глазу.
Джарлакс уже в который раз сглотнул ком в горле.
— Что ты в нем нашел, Джарлакс? — полюбопытствовала Верховная Мать Бэнр, наклонясь вперед. Она оперлась локтем о колено и положила подбородок на ладонь; судя по ее лицу, этот разговор весьма заинтриговал ее.
Джарлакс пришел в замешательство и, не найдя подходящих слов, просто пожал плечами.
Верховная Мать Бэнр издала нечто вроде «пф-ф» и махнула рукой, приказывая наемнику уходить; а затем, повинуясь какому–то невидимому магическому призыву, в зал хлынули аристократы и стражники.
Джарлакс, кланяясь на каждом шагу, попятился к дверям; очутившись за порогом, он развернулся и чуть ли не бегом бросился прочь из дворца Первого Дома Мензоберранзана. Он намеревался тщательно подготовиться к предстоящей «охоте»; внезапно он четко осознал, что на сей раз ему ни в коем случае нельзя разочаровать Верховную Мать Бэнр.
* * *
— Что тебя беспокоит? — обратилась Верховная Мать Бэнр к своему второму сыну, мастеру оружия Дантрагу, вскоре после ухода Джарлакса.
— Все в порядке, Верховная Мать, меня совершенно ничего не беспокоит, — почтительно ответил Дантраг и несколько раз поклонился, безуспешно пытаясь согнать с лица сердитую гримасу.
— Тебе не особенно нравится Джарлакс, — заметила Мать Ивоннель. С этими словами она оглядела остальных своих детей и поняла, что это замечание могло бы относиться к любому из них. Вполне естественно: почему им должен нравиться этот жулик, мошенник, не принадлежащий ни к одному из городских Домов? В их глазах Дом Бэнр стоял выше всех, и это полностью соответствовало действительности. Мысль о том, что они поручали свои дела шайке наемников, была весьма неприятной: разве не следовало бы сейчас отправиться в Чед Насад и убить дурно отзывавшуюся об Ивоннель Вечной жрицу? А мысль о том, что шайка состояла практически полностью из мужчин и что руководил ею тоже мужчина, внушала им полнейшее отвращение.
— Успех этой организации, Бреган Д’эрт, пойдет нам на пользу, поскольку позволит сосредоточить усилия на более важных и неотложных вещах, — обратилась она к Дантрагу. Ко всем своим детям.
— Если он когда–нибудь подведет тебя, я его с радостью убью, — произнес Дантраг с очередным поклоном.
Эти слова вызвали улыбку на покрытом морщинами лице Ивоннель, и Дантраг, судя по всему, воспринял улыбку как комплимент, особенно после того, как она добавила:
— Я в этом нисколько не сомневаюсь.
Но, улыбаясь, Верховная Мать думала о своем. Никто из ее детей, ни Дантраг, ни могущественный Громф, ни верховная жрица Триль, ни Квентл, ни Сос’Умпту… никто из них не знал. Даже сам Джарлакс не знал этого.
За исключением самой Ивоннель, во всем городе лишь еще двое были посвящены в эту тайну, и если бы они заговорили, то навлекли бы на себя гнев самой Госпожи Ллос.
Джарлакс был родным сыном Ивоннель, третьим сыном, которого, как велит обычай, принесли в жертву Ллос сразу после появления на свет.
На следующий вечер, как раз перед тем, как завершить приготовления к походу, Джарлакс получил вызов в Дом До’Урден. Разумеется, он не знал, чего следует ожидать, и поэтому испытал немалое облегчение, обнаружив, что ему не позволят войти во дворец и не позволят предстать перед зловещей Матерью Мэлис.
Вместо этого на парадном балконе появился Закнафейн; при помощи заклинания левитации он спустился и встретился с наемником на улице.
— Моя госпожа, Мать Мэлис, внезапно прониклась уважением к Бреган Д’эрт, — сообщил мастер оружия с одобрительной ухмылкой. — Особенно после того, как ее дочка, похожая на огра, сегодня вернулась из Арах–Тинилит, побеседовав с главой Академии, госпожой Иварн Бэнр.
— Я пытался ее убедить, — невинным тоном произнес Джарлакс и пошел прочь; Закнафейн шагал рядом.
— И с кем я должен сразиться сегодня ночью в обмен на выходной? — поинтересовался Закнафейн.
— Думаю, можешь сражаться с кем пожелаешь, — хмыкнул Джарлакс. — Что до меня, я иду в квартал Вонючие Улицы выпить дрянного вина и мерзкого эля, а потом лягу в постель с самой страшной и некрасивой бабой, какую только смогу найти.
— Почему?
— Эту выпивку называют дрянной лишь потому, что она продается на каждом углу, а не спрятана в подвалах высокомерных дураков, — пояснил Джарлакс. — А женщин называют некрасивыми лишь потому, что они могут принадлежать любому. Именно в этом и заключается их очарование; их ласки — искренние, и отдаются они только ради страсти.
Закнафейн покачал головой и пробормотал, что хочет выпить — нет, просто нуждается в такой выпивке.
