Глава 8
Шпион Тополино
На первый взгляд, хафлинг выполнял свою работу прилежно: он занимался уборкой огромного приемного зала лорда Дагульта Неверембера во дворце правителя, расположенном в городе Невервинтер.
Однако его движения, отточенные и доведенные до совершенства, были чисто механическими. Мысли хафлинга витали далеко от паутины, покрывавшей декоративные комплекты доспехов, и гигантских тараканов, бегавших по углам и старавшихся держаться подальше от огромных окон и потоков солнечного света, в которых кружились пылинки.
На голове у уборщика красовалась странная повязка — она пересекала его лицо, начиная с правого виска, закрывала левый глаз и левое ухо. В районе уха на ткани выступало кровавое пятно — результат неудачного падения, как объяснил хафлинг своим работодателям несколько дней назад. В тот день началась третья неделя его службы у этого человека, Дагульта — аристократа из Глубоководья, лорда–протектора Нового Невервинтера.
Однако, подобно профессии уборщика, тряпка в действительности была не тем, чем казалась. Она представляла собой вовсе не кусок бинта, а волшебный берет, создававший иллюзию окровавленной повязки. Метелка из перьев, которой хафлинг сметал пыль, на самом деле являлась не орудием для уборки, а великолепной прочной рапирой. Одет он был не в лохмотья, а в красивый модный наряд; ноги его были не обмотаны тряпками, а обуты в отличные черные сапоги. Усы и бородка хафлинга были самым тщательным образом подстрижены, но казались спутанными и нечесаными; глаза его были не блестящими и не ярко–зелеными. На самом деле, единственной реальной чертой во внешности этого хафлинга была грязь, которую он каждое утро размазывал по лицу в дополнение к магической маскировке.
Повязка слегка оттопыривалась над его левым ухом — она скрывала крошечную, искусно сделанную слуховую трубку, благодаря специальным чарам усиливающую звук. Хафлинг мог разобрать негромкий шепот с противоположного конца помещения, даже если в зале было полно болтающих людей — ему стоило лишь повернуть левое ухо в сторону человека, чьи слова он желал подслушать.
В основном целью его являлся лорд Дагульт Неверембер. Лорд довольно часто приезжал в Невервинтер, хотя во время этих визитов он, как правило, занимался разными мелкими повседневными проблемами: спорил с представителями горожан насчет того, какие именно участки Невервинтера следует в первую очередь освободить от слоя слежавшегося вулканического пепла, какие защитные сооружения следует укрепить, или о том, имеет ли право тот или иной лорд занять тот или иной особняк. В такие моменты хафлинг отворачивался и подслушивал разговоры простолюдинов, работавших во дворце. От них можно было узнать всякие малопристойные сплетни, и шпион признавался себе самому в том, что сплетни забавляли его гораздо больше, нежели важные разговоры. Лорд Неверембер руководил восстановлением Невервинтера, однако явно намеревался пойти дальше и сделать это прибрежное поселение «сателлитом» крупного города Глубоководье, жемчужины Побережья Мечей. Чтобы попасть в Глубоководье, нужно было примерно десять дней ехать верхом на юг по Торговому пути.
Судя по всему, тщеславный и честолюбивый лорд пытался укрепить и расширить собственное влияние на Побережье Мечей, а подобное развитие событий не слишком отвечало желаниям друзей нашего шпиона. Лорда Неверембера никак нельзя было назвать союзником короля Бренора Боевого Молота из Гаунтлгрима, но еще меньше этот лорд нравился Джарлаксу, который тайно контролировал город Лускан, расположенный в северной части побережья.
Неверембера здесь считали опасным человеком, и хафлинг, будучи существом благоразумным, часто напоминал себе об этом. У лорда были угловатые черты лица и длинные соломенно–желтые волосы, которые он обычно зачесывал назад. Такая прическа придавала аристократу суровый вид; взгляд глубоко посаженных темных глаз лишь усиливал это впечатление. Казалось, будто каждый глаз настороженно смотрит на мир из своей отдельной «норы». Многие лорды Глубоководья, живущие в роскоши, давно растолстели и растеряли навыки обращения с оружием, чего нельзя было сказать об этом человеке — широкоплечем, с мускулистыми руками. «Ты больше похож на льва, чем на человека», — такой комплимент часто звучал из уст посетителей–аристократов, и он нравился лорду–протектору Невервинтера больше других.
Этот воин прекрасно знал, как пользоваться мечом, да и кулаками тоже, и хафлингу нередко приходилось убеждаться в том, что нрав у Неверембера крутой. Сначала он действовал, а уж потом обдумывал свои поступки.
Сейчас лорд–протектор, восседая на троне Невервинтера, болтал с какой–то госпожой — дамой благородного происхождения, судя по ее нарядному платью и сверкающим драгоценностям. Прислушавшись к разговору, хафлинг–шпион пожалел о том, что его впустили в зал слишком поздно и он не узнал ни имени, ни титула знатной леди.
— Удачная сделка, лорд Дагульт, — говорила женщина. — Ты смог извлечь недурной доход из этого дела за такое короткое время — и года не прошло!
— Здание расположено очень выгодно со стратегической точки зрения, и построили его искусные каменотесы, каких в нынешние времена трудно найти, — объяснил Неверембер. — Мне повезло: в тот момент, когда я получил предложение, в моем распоряжении оказалось достаточное количество золота. Я ни минуты не колебался перед покупкой — помедлил лишь, чтобы поторговаться и снизить цену вдвое!
— Отличная сделка, — с ударением произнесла женщина. — Я прекрасно знаю, что торговаться с Лувиди — задача не из легких.
Оба рассмеялись и, покончив с этой темой, принялись обсуждать любовную связь какого–то лорда с одной из леди Глубоководья. Однако они успели обменяться лишь несколькими замечаниями по поводу щекотливой сплетни. Спустя пару минут в зал ввели очередного посетителя — дворфа с густыми желтыми волосами, заплетенными в тугие косы, которые спадали с его крупной головы на лоб, плечи и спину. Уделяя большое внимание своим волосам, дворф, судя по всему, пренебрегал бородой, настолько запущенной и нечесаной, что шпиону казалось: вот сейчас, со следующим тяжелым шагом к трону, из нее выпорхнет стайка птичек.
За светловолосым дворфом следовала группа его сородичей; эти крепкие ребята толкали и тянули большую деревянную телегу, которая поскрипывала под тяжестью сундуков и мешков.
— Ах, Бронкин, мой добрый друг! — приветствовал гостя Неверембер.
Одновременно придворный стражник представил дворфа:
— Лорд–протектор! Командир Бронкин Каменная Шахта желает видеть тебя!
Хафлинг–шпион прекратил делать вид, будто занят уборкой, и невольно обернулся к трону. «Каменная Шахта?» — прошептал он. Имя показалось ему знакомым, хотя он давным–давно не слышал его. Поскольку ему часто доводилось бывать при дворе короля Бренора — самого знаменитого и могущественного дворфа Севера, если не всего мира, — в этой области нашлось бы немного важных дворфов, чьих имен хафлинг не слышал. И все же он никак не мог вспомнить, кто же это такой…
Взгляд хафлинга устремился к тележке, затем он немного поправил свое подслушивающее устройство. После этого ему пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы сохранить спокойствие, поскольку до него донесся хорошо знакомый звук. Всякий раз, когда колеса телеги поворачивались, в сундуках и туго набитых мешках брякали и звенели золотые монеты — тысячи и тысячи монет!
— Пропади все пропадом, уважаемый лорд–протектор, мне пришлось тащить за собой целую армию для охраны, — заговорил Бронкин Каменная Шахта, кланяясь Неверемберу. — Думаю, ты захочешь сразу припрятать эти сундуки понадежнее!
Неверембер поднялся и сделал знак сержанту, который немедленно вызвал охрану. Лорд–протектор окликнул другого человека, который, по сведениям хафлинга, являлся секретарем его двора.
— Принести документы! — приказал Неверембер. — Пусть всему свету будет объявлено о том, что клан Каменная Шахта снова называет Терновый Оплот своим домом!
— Терновый Оплот, — прошептал хафлинг. Да, он слышал об этой приморской крепости, расположенной на Побережье Мечей практически на полпути между Глубоководьем и Невервинтером, к югу от Болот Мертвецов. Он даже видел эту крепость однажды, во время своих странствий по Торговому пути, но лишь издали. Хафлинг тогда не счел нужным осмотреть замок поближе, потому что Терновый Оплот был именем из другой жизни, из других времен, до Раскола. Неужели сейчас это нечто большее, чем руины?
Возможно, если верить звону золота в сундуках…
Зал наполнился воинами. Часть их окружила тяжело груженную тележку, а остальные принялись выпроваживать посторонних: уборщиков, поваров и нескольких жителей Невервинтера, ожидавших возможности переговорить с лордом Неверембером.
Не желая, чтобы кто–нибудь случайно прикоснулся к нему и тем самым уничтожил маскировку, наш хафлинг быстро покинул тронный зал и направился к выходу из здания. Покинув дворец, он скрылся в лабиринте узких улочек Невервинтера. По пути шпион несколько раз менял внешность с помощью магического берета: сначала превратился в дворфа, затем — в ребенка из расы людей и, наконец, очутившись на безопасном расстоянии от здания городского управления, сделался обычным с виду крестьянином–хафлингом в лохмотьях, с грубой палкой в руке. Под палку была замаскирована его чудесная острая, как игла, рапира.
Оглядевшись по сторонам, несколько раз посмотрев назад, чтобы убедиться в отсутствии слежки, шпион направился к точке встречи. Это место было выбрано заранее, и за ним постоянно наблюдали. Спустя какое–то время к хафлингу должен был присоединиться сообщник.
Сегодня шпиону не пришлось ждать долго: другой хафлинг, женщина, совершенно незаметно появилась из теней и раньше мнимого уборщика очутилась у невысокой стены, вырубленной из застывшей лавы и заодно служившей скамьей. Она не стала откидывать капюшон дорожного плаща, надвинутый на глаза.
Оба сели рядом на скамью.
— Что нового слышно? — спросила женщина.
Шпион едва не свалился со стены, узнав этот голос, затем наклонился и заглянул под капюшон, прямо в глаза женщине, которую любил.
— Что ты здесь делаешь? — потрясенно прошептал он, обращаясь к владычице Виноградной Лозы, главе Дома Тополино… и своей жене Донноле.
— Мой дорогой Паук, неужели ты считал, что я позволю тебе развлекаться одному несколько недель подряд? — ответила Доннола с улыбкой, от которой Реджис задрожал всем телом. При виде улыбки Доннолы Тополино, лукавой, невинной и в то же время, как это ни странно, невероятно дразнящей и соблазнительной, у него всегда перехватывало дыхание.
— Если бы этот треклятый город не был набит шпионами под завязку, я бы сейчас точно тебя поцеловал! — воскликнул Реджис. — Как же я скучал по тебе!
— Твое отвращение к шпионам весьма забавно, мой дорогой шпион.
Реджис рассмеялся, затем огляделся в некотором недоумении.
— Ты давно здесь? Как ты вообще узнала, что я приду сегодня на это место?
— Я знала, что ты раздобудешь важные новости.
Реджис ответил супруге удивленным взглядом.
— Мы наблюдали за колонной дворфов, шагавших по Торговому пути до самого Невервинтера, — объяснила Доннола. — Чуть ли не целая армия сопровождала какой–то небольшой груз. Если бы они обошли Невервинтер и отправились дальше, мне с большим трудом удалось бы собрать банду для успешного ограбления.
— Откуда они выступили?
Доннола пожала плечами:
— Мы заметили их лишь за день до того, как они прошли по Торговому пути мимо Виноградной Лозы; они двигались с севера.
— Из Лускана?
— Агентам Джарлакса ничего о них не известно, а ведь ты знаешь, что без ведома Джарлакса никто и ничто не покидает этот город, не приходит в него и не передвигается в его пределах. Думаю, дворфы вышли на большую дорогу где–то между Лусканом и Невервинтером.
— Порт Лласт? — предположил Реджис.
Доннола безразлично пожала плечами. Она лишь недавно обосновалась в этих краях, а Порт Лласт являлся ничем не примечательным торговым портом, практически деревней, некогда возникшей на месте старой каменоломни.
— День пути верхом отсюда на север, — пояснил Реджис.
— Возможно.
Но Реджис покачал головой: это не имело смысла. Дзирт, естественно, рассказывал другу о положении дел в Порту Лласт, там следопыта хорошо знали и считали местным героем. В этой рыбацкой деревне жили дворфы — в конце концов, там же была каменоломня, — но их было совсем немного, судя по сведениям, имевшимся у Реджиса. И уж разумеется, дворфы, копошившиеся в крохотном прибрежном городишке, никогда не сумели бы скопить такое богатство, какое он сегодня видел в приемном зале лорда Неверембера.
— Они пришли, чтобы выкупить у Неверембера Терновый Оплот, — сообщил Реджис.
— Терновый Оплот?
— Это крепость, расположенная дальше по побережью. Джарлакс наверняка о ней знает.
— Значит, нам следует отправиться к нему, — кивнула Доннола. — Он вскоре прибудет в Гаунтлгрим, чтобы обсудить с королем Бренором и остальными мощь Предвечного, которая используется для восстановления Главной башни тайного знания. И еще магические порталы, любовь моя. Они снова действуют.
Реджис не слышал ее: мысленно он снова очутился в зале Неверембера в тот момент, когда лорд–протектор разговаривал с аристократкой. Он уже видел эту женщину при дворе Неверембера в компании другого бледнолицего лорда из Глубоководья. По крайней мере, хафлинг считал, что они прибыли из Глубоководья, поскольку хорошо знали Неверембера. Только сейчас в мозгу шпиона что–то щелкнуло, и он установил связь между появлением этих людей и тем фактом, что в одной из самых дорогих таверн города в последнее время царило необычное оживление. Каждый вечер к кухне подвозили вереницу телег, нагруженных изысканными винами и дорогими продуктами.
— В чем дело, Паук? — обратилась Доннола к возлюбленному, заметив его рассеянный вид.
— Отправляйся к Джарлаксу. Расскажи ему о Терновом Оплоте и о том, что эти дворфы принадлежат к клану Каменная Шахта. Они привезли в город сокровища, чтобы купить у Неверембера бесполезные руины. Сокровища, для охраны которых требуется настоящая армия.
Услышав эти слова, Доннола выпрямилась.
— Это совершенно точные сведения, — заверил ее Реджис. — Поэтому передай все Джарлаксу, и только ему, чтобы мы могли собрать больше информации прежде, чем все расскажем Бренору и приведем его в ярость.
— А ты?
— Я должен еще кое–что здесь выяснить, прежде чем уйти. — С этими словами Реджис взглянул в сторону таверны, которую намеревался навестить.
В этот момент они с Доннолой невольно встрепенулись, услышав довольно громкий шум. Шум и топот приближались. У Реджиса отвисла челюсть, когда из–за угла показался отряд клана Каменная Шахта. Шеренга за шеренгой двигались дворфы, вооруженные до зубов, облаченные в прочные доспехи; под тяжелыми сапогами воинов дрожала земля. Дворфы шагали в ногу, глядя вперед и не обращая внимания на двух ничем не примечательных хафлингов. Колонна насчитывала сорок шеренг, и каждая шеренга состояла из восьми дворфов.
В хвосте ехал Бронкин. Он восседал на той самой тележке, которую использовал для доставки сокровищ Неверемберу, и тащили ее те же самые дворфы, которые ввезли ее сегодня в приемный зал лорда–протектора.
— Так много, — пробормотал Реджис. — Зачем так много?
— Может быть, чтобы охранять сокровище, достойное логова дракона? — предположила Доннола.
Оба хафлинга слегка улыбнулись при этих словах, при мысли об упущенных возможностях, которые открывались перед ними несколькими днями ранее.
— Отправляйся к Джарлаксу и назови ему все имена, — еще раз попросил жену Реджис.
— Терновый Оплот и клан Каменная Шахта, — повторила Доннола.
— Точно. И еще не забудь, что дворфы купили эти руины у Неверембера.
— Вот мне интересно, знал ли король Бренор о том, что этот Терновый Оплот продается, — заметила Доннола. — И дошли ли до него слухи о том, что крупный клан дворфов собирается отстроить крепость в непосредственной близости от Гаунтлгрима.
Реджис кивнул, соглашаясь с ее мыслью.
— Скоро я присоединюсь к тебе, — пообещал он. Затем огляделся и, убедившись в том, что за ними не наблюдают ничьи внимательные глаза, наклонился к своей возлюбленной и поцеловал ее — впервые за очень, очень долгое время.
— Будь осторожен, — задыхаясь, прошептала она. — Я позволила тебе покинуть наш дом и отправиться сюда лишь потому, что ты заскучал. У меня не было никакого желания, никакого намерения подвергать тебя опасности.
Реджис, услышав это, пренебрежительно фыркнул.
— «Мы никогда не посылаем других выполнять то, что не рискнули бы сделать сами», — процитировал он, и Донноле оставалось лишь тяжело вздохнуть. — Таково кредо Дома Тополино, разве не так?
— Дом Тополино сейчас всего лишь часть деревни, за жителей которой мы с тобой в ответе.
— Виноградная Лоза обойдется и без нас. Я не собираюсь прятаться за троном. — Реджис рассмеялся и подергал за подол старого и грязного платья Доннолы, переодетой в крестьянку. — Да и ты тоже!
— Значит, я иду с тобой, — объявила она.
Но Реджис покачал головой, и лицо его посерьезнело.
— Ты пойдешь к Джарлаксу.
— Я могу послать к нему курьера.
— Ты пойдешь к Джарлаксу, — повторил он. — И постарайся, в свою очередь, выудить из него все, что ему известно.
— А я думала, мы можем ему доверять.
— Возможно, но его основная цель в жизни — это потуже набить кошелек, в том числе в обход самых верных союзников, которые доверяют ему больше всего.
— Что ты собираешься предпринять, любимый мой? — спросила Доннола.
Реджис покачал головой — он сам толком не знал, что предпринять. Все это дело казалось ему очень странным, и он подозревал, что в действительности оно намного более странное, чем ему представляется. Во время своих недавних визитов в Невервинтер он не замечал никаких объявлений о продаже древних крепостей; в городе ему довольно редко попадались дворфы, за исключением кучки коренных жителей. Все прекрасно знали, что лорд–протектор Неверембер и король Бренор ненавидят друг друга.
Какой бы необычной ни казалась Реджису утренняя сделка, инстинкт говорил ему, что здесь не все так просто. И тут у него появилась одна мысль насчет того, где раздобыть подробности.
Реджис в очередной раз огляделся, затем, совершив сальто назад, перепрыгнул через стену и грациозно приземлился с другой стороны. Там он прикоснулся к берету и мгновение спустя избавился от своей маскировки — снова превратился в нарядного хафлинга в прекрасном плаще, с острой рапирой на боку и кинжалом с тремя лезвиями за поясом. Окровавленную повязку сменил синий берет, щегольски сдвинутый набок.
Повторив маневр, Реджис вернулся на улицу.
— Какой красавчик! — произнесла Доннола, приложив руку ко лбу и притворяясь, что сейчас упадет в обморок.
— Передай нашим агентам, что им понадобится пополнить запасы, — сказал Реджис. У Дома Тополино в Невервинтере имелись тайники, в которых хранились привезенные из Агларонда бутылки вина. Агенты Тополино знали, где можно найти вино, чтобы в случае необходимости использовать его для обмена; также вино служило прикрытием: его наличие позволяло мгновенно превратиться из шпиона в торговца.
Убедительности этому прикрытию придавало то, что вино отличалось приличным качеством. Это было настоящее вино из южного винограда — саженцы доставили сюда с востока, и они прижились в виноградниках нового города хафлингов. Доннола намеревалась организовать торговлю этим прекрасным напитком на законных основаниях, но пока он служил тайным целям шпионской организации.
— Хочешь заключить торговую сделку с Дагультом Неверембером? — поинтересовалась Доннола скептически. — Ведь ему известно о наших партнерских — нет, дружеских — отношениях с Бренором и Гаунтлгримом, любовь моя.
— Нет, не с ним, — рассеянно ответил Реджис, качая головой. Он осторожно подбирал слова, соображая на ходу и пристально глядя вслед дворфам, шагавшим прочь по улице. По той самой улице, на которой стояла излюбленная гостиница аристократов из Глубоководья. — Но есть кое–кто еще…
* * *
Реджис не сразу пошел в таверну. Вместо этого он отправился в конюшни, которые располагались за городскими воротами. Наемные конюшни принадлежали одинокой молодой вдове, эльфийке по имени Эйбердель Аллали; хозяйка жила рядом в небольшом доме. Дела у Эйбердель шли вяло, стойла редко бывали заняты. Но «Ухмыляющиеся пони» и «Коленоломы», патрульные отряды хафлингов, штаб–квартира которых находилась в Виноградной Лозе, сочли нужным заключить договор с хозяйкой. Хафлинги обеспечивали ей относительно безбедное существование и надежную защиту в случае необходимости. Впрочем, Реджис с самого начала считал, что эльфийка прекрасно может сама за себя постоять.
— Ах, Паук Паррафин! — приветствовала эльфийка Реджиса, когда он снова появился у нее на пороге. — В какую передрягу ты угодил на этот раз?
— Никаких передряг, госпожа, — ответил Реджис и поклонился, подметая пол волшебным беретом.
— Значит, возвращаешься в Виноградную Лозу?
— Просто заглянул проверить, как тут поживает Пузан, — сказал хафлинг и невольно улыбнулся, произнося имя своего пегого скакуна. Это животное он недавно получил в подарок от Дорегардо, командира «Ухмыляющихся пони».
Эйбердель ответила лукавой ухмылкой. Он сообразил, что женщина видит его насквозь, и подумал, что это, по правде говоря, вовсе не так уж плохо. Эйбердель Аллали стала таким же полноправным членом шпионской сети Доннолы, как и любой хафлинг из Виноградной Лозы.
— В таком случае, обратно в Невервинтер? — продолжала она.
— Ага, есть у меня там одно незаконченное дельце. Моя обязанность — служить госпоже Донноле.
— Можешь почистить ее пони, а также пони ее свиты, — предложила Эйбердель. — Они резвятся в загоне с твоим Пузаном — точь–в–точь как Доннола, которая не может спокойно стоять на месте, увидев своего Паука.
Реджис почувствовал, что щеки его стали красными, как свекла, но все равно игриво хихикнул.
Однако лицо его тут же посерьезнело.
— Ты случайно не видела сегодня армию дворфов, которая вступила в Невервинтер?
— Я их слышала. Да и по запаху любой понял бы, что пришли дворфы.
— Но у них не было животных, они никого не оставляли в твоих конюшнях?
Эйбердель покачала головой; взметнулись длинные серебристые волосы, спадавшие ей на плечи.
— Никому больше не требовались твои услуги с того дня, как я ушел в Невервинтер?
— Сейчас середина зимы, — напомнила ему эльфийка. — К сожалению, путешественников мало. Кроме тебя и отряда Доннолы, за последние две декады ко мне заглядывал только один клиент.
— Долго ли мне еще томиться в ожидании, красавица?
— Мало что на этом свете доставляет мне большее удовольствие, нежели держать тебя в напряжении, — кокетливо ответила она.
— А если я буду умолять тебя на коленях?
— Ты пришел, чтобы готовить свои снадобья? — хитро полюбопытствовала она. Уже не раз Эйбердель заставала Реджиса за работой в портативной «алхимической лаборатории», целиком помещавшейся в магическом кошеле.
— Ты имеешь в виду «масло дневного света»? — усмехнулся он. Эту волшебную жидкость он готовил для эльфийки уже несколько раз. Стоило окунуть в такое масло небольшой предмет, и он начинал светиться в темноте, причем светился в течение довольно длительного времени — в зависимости от качества ингредиентов. Но, что еще лучше, свечение тускнело только тогда, когда вещь использовали. Поэтому можно было прикрыть предмет куском ткани, чтобы сберечь «заряд» на случай нужды.
— На мой взгляд, небезопасно приносить в сарай факелы или фонари…
— Именно по этой причине я и держу здесь Пузана, — сказал Реджис. — Но самая главная причина — это красота конюха.
Женщина вместо ответа подмигнула хафлингу.
— Да, это будет «масло дневного света», — подтвердил он. — Большая порция, обещаю.
— Что ж, очень хорошо. Итак, один клиент: человек, высокий, широкоплечий, мускулистый. Мне даже показалось, будто он северянин; волосы у него были длинные, золотистые. Сначала я решила, что он из Утгарда, но нет, оказалось, что он вовсе не варвар. Выговор у него аристократический; одет богато и изысканно, хотя и пытался скрыть свои одежды под потрепанным плащом. Он приехал из Глубоководья.
— Имя.
— Да, если мне не изменяет память, у него было имя.
— Прошу тебя, госпожа, скажи же мне.
— Бревиндон из Дома Маргастер.
— И у него дела в Невервинтере?
— Мне кажется, он даже не заходил в город. Нет, он отправился на север, и было это всего несколько дней назад.
Реджис кивнул, затем взял тонкую руку Эйбердель и осторожно поцеловал ее.
— Могу ли я побеспокоить тебя просьбой об ужине? Я имею в виду, после того, как навещу Пузана.
— И после того, как ты приготовишь мое масло?
Он кивнул.
— И смоешь с себя грязь и пот? — добавила эльфийка, широко улыбаясь. — Если ты, конечно, не желаешь есть свой ужин в конюшне.
— Уверяю тебя, мне приходилось ужинать в местах и похуже твоего сарая.
— Почему я не удивлена? — хмыкнула она и, развернувшись, поспешила в дом.
Реджис постоял несколько минут, размышляя, почему он всегда невольно улыбается после встречи с Эйбердель. Какое ценное — и очаровательное — пополнение шпионской сети Дома Тополино.
Несмотря на свои слова, после этого разговора он отправился не в стойло к пони, а прямиком в сарай. Оставшись в одиночестве, хафлинг вытащил из магического кошеля целый мешок; в мешке обнаружился богатый набор мензурок и змеевиков, складной стол хитроумной конструкции, весы, ложки с делениями и большой ящик с травами и порошками. Хафлинг быстро расставил стол, разложил оборудование и организовал свою переносную лабораторию, после чего приступил к работе. На одном конце стола он собрал установку для приготовления светящегося масла, но одновременно начал гораздо более сложный, длительный и трудоемкий процесс получения некоего пурпурного снадобья.
Пока волшебные зелья готовились, искусный алхимик работал над зельем собственного изобретения, которое он называл «опьянителем», по аналогии со знаменитым пойлом дворфов, «Потрошителем». При добавлении в напиток, содержащий алкоголь, «опьянитель» делал вино или эль настолько крепким, что выпивший почти сразу валился с ног, точно так же, как и в случае с «Потрошителем». С одним отличием: напиток Реджиса не имел отвратительного вкуса.
Хафлингу уже приходилось применять свою отраву одновременно с магическим пурпурным напитком, позволявшим ему читать мысли собеседника. Эта комбинация очень хорошо зарекомендовала себя в прошлом.
Все, кроме пурпурного зелья, было готово к тому моменту, когда Эйбердель появилась в амбаре с ужином гостя — и заодно своим, к удивлению хафлинга. Здесь они и принялись за еду, скрасив ее приятной беседой на самые различные темы; вскоре разговор зашел об алхимической установке. Реджис, оставив свою миску, поднялся и подошел к столу, чтобы добавить в пурпурную жидкость немного розового порошка.
— Дай–ка я догадаюсь, — произнесла эльфийка. — Это какой–то любовный напиток. Ты пустишь его в ход, чтобы заставить меня всякий раз при виде тебя падать в обморок, а потом воспользуешься моим беспомощным положением.
— Моя добрая хозяйка! — драматически воскликнул Реджис. — Прекрасная леди, тебе, без сомнения, известно, что я женат на госпоже Донноле. Увы. Если бы мы с тобой встретились немного раньше…
— Я не это имела в виду. Ты можешь воспользоваться состоянием, в котором я глупо хихикаю и хлопаю глазами, д ля того, чтобы заключать более выгодные сделки, — рассмеялась Эйбердель, и Реджис, в свою очередь, расхохотался.
Он подошел и уселся рядом с ней на тюк сена.
— Я никогда бы не смог злоупотребить твоим доверием или воспользоваться твоей слабостью в своих целях, друг мой, — серьезно произнес он.
— А я бы тебе этого и не позволила, — ответила она и подмигнула. — Но как насчет остальных? Что может Реджис сделать с теми, кого не находит такими очаровательными, как я?
— О, я всего лишь намерен заставить парочку глупцов рассказать мне вещи, о которых не следует болтать, только и всего.
— Я была бы разочарована, если бы у тебя это не получилось.
Реджис посмотрел на нее с некоторым удивлением.
— Я теперь часть вашей команды, верно? Твой успех — это и мой успех, от него в большой степени зависят мои жизнь и безопасность, — объяснила она.
Слова Эйбердель произвели на Реджиса некоторое впечатление; он почувствовал большое уважение к эльфийке и как никогда четко осознал, что его поступки оказывают влияние не только на его жизнь, но и на жизни других.
— Да, верно. Мы высоко ценим тебя, поверь мне, госпожа. — Ему доставило удовольствие видеть, как она покраснела при этих словах — в кои–то веки. — Это не любовный напиток, но он позволяет мне заглядывать в чужие мысли. С его помощью я могу распознать, правду ли мне говорят. У меня достаточно ингредиентов для того, чтобы приготовить несколько доз. Я оставлю тебе немного.
— На случай, если вернется Бревиндон Маргастер?
— В том числе и на этот случай, а вообще — можешь использовать его, когда сочтешь нужным. А если ты когда–нибудь решишься испытать его на мне, то знай, что за моей улыбкой ты найдешь лишь дружеские чувства.
— Я не намерена тратить такое драгоценное снадобье, чтобы узнать то, что мне и без того прекрасно известно! — рассмеялась эльфийка.
* * *
В тот вечер в общей комнате таверны «Сплавной лес» царило оживление; здесь сидели дорого одетые аристократы из Невервинтера и Глубоководья, а также довольно многочисленная и шумная компания подвыпивших дворфов во главе с Бронкином Каменной Шахтой. Командир отряда, взобравшись на стол, распевал песню о грядущем возвращении своего клана в великую твердыню Терновый Оплот.
Реджис остановился снаружи, у входа в полуразрушенную башню, в которой располагалось заведение, и прислушался к песне. Он попытался разобрать какие–то намеки на истинный смысл происходящего, но, увы, баллада как две капли воды походила на все прочие баллады дворфов. В ней без конца повторялись куплеты о темных и холодных подземных палатах, о твердых скалах, гоблинах, которых следовало истребить, и сверкающих драгоценных камнях, которые следовало забрать себе. Когда Бронкин и хор его воинов начали исполнять песню на бис, щеголеватый хафлинг толкнул дверь.
Немало взглядов обратилось в его сторону — вполне естественно, ведь сейчас Реджис выступал во всей своей красе, в синем берете, в модной одежде, с превосходным оружием. В зале на несколько мгновений стало тихо — но всего лишь на несколько мгновений.
Реджис, протискиваясь сквозь толпу к стойке бара, услышал, как шепчут его имя. Также до него донеслись негромкие фразы, произнесенные довольно неприязненным тоном. Некоторые посетители очень хорошо знали, кто он такой и откуда пришел.
— Нежданный гость, — приветствовала его хозяйка постоялого двора, женщина средних лет приятной наружности. Серебристые пряди, в которых уже виднелась седина, были собраны в узел, чтобы волосы не попадали в напитки и пищу. — Значит, король Бренор решил отправить к лорду–протектору посланца, чтобы уладить эту глупую ссору?
— Приветствую, мадам Розин, — улыбнулся Реджис и взял ее руку для поцелуя. — Должен признаться, у меня нет никаких дел к лорду Неверемберу.
— И все–таки ты явился в его город, а? — вмешался какой–то человек, торчавший у стойки. Его тон и взгляд едва ли можно было назвать дружелюбными.
— Я ничего не слышал о вражде между Невервинтером и Виноградной Лозой, — ответил на это Реджис.
— Значит, ты давно не беседовал со своим приятелем, дворфом Бренором.
— Дела короля Бренора и лорда Неверембера касаются только их двоих. А я представляю третье поселение, совершенно самостоятельное, жители которого заинтересованы в торговле хорошим вином. Увидев твою согбенную спину, опухшее лицо и нечесаные волосы, а также учуяв запах, доносящийся у тебя изо рта, я подумал, что ты обрадуешься такому посланцу.
До пьяницы не сразу дошел смысл сказанного, но спустя пару секунд он вытаращил глаза и с угрожающим видом двинулся на хафлинга.
— Ой, иди присядь где–нибудь, — обратилась к пьяному мадам Розин и вытянула руку, преградив ему дорогу. — Не то я заставлю тебя отмывать с пола собственную кровь после того, как этот малыш наделает дырок в твоем толстом брюхе!
Со стороны могло показаться, что Реджис не обращает на выпивоху ни малейшего внимания, но на самом деле он, само собой, готов был в мгновение ока выхватить рапиру и приставить ее к горлу противника в том случае, если руки Розин окажется недостаточно. Хафлинг оглядел зал. Он без труда узнал Маргастеров среди множества посетителей — эти люди были крупными, высокими, со светлой кожей и волосами, и их здесь было довольно много. Эйбердель совершенно правильно заметила, что они похожи на варваров из племен Утгарда. Наверняка эта благородная семья из Глубоководья могла при желании проследить свое происхождение от какого–нибудь северного варварского племени — причем родство это возникло не так уж давно. Реджису пришло в голову, что в случае необходимости он может воспользоваться именем Вульфгара или даже попросить самого варвара внедриться в это семейство. Он сделал себе заметку вернуться к этой идее позже.
— Уверена, ты принес образец, — сказала Розин.
Реджис снял с плеча мешок — обычный, не магический — и извлек оттуда бутылку красного вина.
— Комплимент от нас, — произнес он, передавая бутылку хозяйке. — Единственная просьба: проследи, чтобы твои самые именитые гости получили возможность его отведать.
Мадам Розин уставилась на рюкзак хафлинга.
— И сколько еще бутылок ты принес с собой?
— Достаточно, чтобы завязать кое–какие полезные знакомства, — ухмыльнулся Реджис. — До меня дошли слухи, будто в этот город прибыли члены одного благородного семейства из Глубоководья, а этот рынок мне кажется весьма перспективным.
— Из Глубоководья, вот оно как? И кто же тебе это растрепал? — прошипела Розин, перейдя на крестьянский диалект своих предков. Реджис понял: хозяйка очень недовольна тем, что эта информация попала к посторонним.
— Никто, — успокоил ее Реджис. — Я вижу в этом зале несколько человек, которые подходят под мое описание, и ты только что подтвердила это предположение, добрая госпожа. Ты представишь меня, или мне следует представиться самому? Кстати, я уполномочен предложить значительные скидки друзьям моей семьи.
Мадам Розин обреченно усмехнулась:
— Ладно, идем, козявка, я представлю тебя по всем правилам.
Меньше чем через минуту Реджис уже сидел за столиком напротив двух черноволосых красавиц со светло–голубыми глазами и вытаскивал пробку из бутылки «Красных штанов», южного вина с изысканным букетом. Альвильда и Инкери Маргастер внимательно наблюдали за каждым его движением.
Он налил немного вина в бокал, поболтал его, чтобы аромат стал интенсивнее, и предложил женщинам. Инкери жестом велела мнимому торговцу продегустировать вино, и он повиновался, а затем разлил его по трем бокалам. Едва Реджис успел поставить бокал на стол, как Альвильда, старшая из женщин, невысокого роста, но зато самая хорошенькая, вытащила из потайного отделения в поясе небольшую склянку с каким–то порошком и насыпала его в вино.
— Не надо! — запротестовал Реджис. — Ты же испортишь букет.
— Эта штука не имеет вкуса и запаха, зато действует безотказно, — объяснила Инкери, когда Альвильда подала ей склянку и отпила глоток обезвреженного вина.
— Я же пробовал его, прямо сейчас, у вас на глазах, — напомнил им Реджис.
— Но кто знает, какие чары ты наложил перед этим на себя, хафлинг? — произнесла Альвильда. — Какие снадобья ты принял только что? А может быть, ты невосприимчив к…
Реджис поднял руку, дав понять, что он все понял.
— Неужели все аристократы Глубоководья настолько мнительны?
— Все живые аристократы — да, — сказала Инкери.
— О. Возможно, мне следует заняться производством противоядий вместо вина.
— Возможно. Но я бы на твоем месте пока не расставалась с винодельней. Вино весьма неплохое, — заметила Альвильда. — Ты готов обсудить цены?
— Я совсем недавно в городе и хотел сегодня вечером отдохнуть и развлечься. Дела могут подождать до завтра.
— И все же ты пришел к нам со своим товаром, — заметила Инкери.
— Прекрасная госпожа, возможно, товар был лишь предлогом, необходимым, чтобы привлечь внимание красивых женщин.
Аристократки весело переглянулись, но это замечание, казалось, не вызвало у них ни тревоги, ни недоверия.
Вскоре вторая бутылка была выпита, а все трое весело болтали и смеялись. К тому моменту, когда третья бутылка наполовину опустела, Реджис уже отплясывал с Альвильдой под оглушительную какофонию. Дворфы хором горланили со стола непристойные песни, пара эльфийских бардов наяривала на флейте и лютне, а какой–то Маргастер (так, по крайней мере, показалось Реджису) терзал девятиструнную скрипку при помощи смычка из конского волоса.
— Может, мне следует поплясать и с твоей сестрой? — спросил Реджис после того, как они сделали очередной круг по залу, забитому танцующими.
— Она мне не родная, а двоюродная сестра, — поправила его Альвильда. — Кроме того, она уже нашла себе компанию на сегодняшний вечер. — Женщина кивнула в сторону Инкери. Та наклонилась через стол к какому–то богато одетому местному лорду; казалось, еще чуть–чуть — и она придавит собеседника своей пышной грудью. — Зная Инкери, могу тебе гарантировать, что танцевать она будет в горизонтальном положении, лицом в подушку и в другой комнате, — рассмеялась Альвильда.
Реджис подхватил смех.
— Увы, а ты осталась не у дел, пляшешь с мужчиной, лицо которого утыкается тебе в живот.
— Может быть, это и к лучшему, — заявила Альвильда, и Реджис даже покраснел. Но это высказывание не удивило его — ведь в свое время он состоял в шайке Тополино и нередко бывал в домах аристократов далекого города Дельфантл. Так называемые благородные на Фаэруне очень редко придерживались тех самых моральных стандартов, соблюдения которых требовали от простых смертных. Очевидно, плотские удовольствия предназначались им одним в качестве справедливого вознаграждения за их богатство.
Хафлинг ненадолго остановился и подмигнул своей партнерше, затем сунул руку за пазуху и извлек два флакончика, наполненных золотисто–коричневой жидкостью.
На лице Альвильды появилось какое–то странное выражение; Реджис не сразу сообразил, что при этом движении он продемонстрировал ей висевший на поясе ручной арбалет искусной работы.
— Лишняя предосторожность не помешает, — объяснил он, застегивая жилет. — Большинство встречных считает меня жалким и беспомощным. Иногда возникает необходимость переубедить собеседника.
— Я предпочитаю опасных мужчин, — заметила аристократка, и Реджис махнул флакончиками в сторону стола.
— Небольшое дополнение к вину, придает ему крепости. Все равно что удар копытом в лоб, — пояснил он, достал из рюкзака очередную бутылку и наполнил бокал Альвильды. Затем притворился, что наливает вина себе, в то время как на самом деле с ловкостью фокусника выплеснул туда пурпурно–красную жидкость.
Он опорожнил в оба бокала свои флакончики; при этом в его напиток попала в основном вода, а в вино Альвильды — «опьянитель».
Женщина снова извлекла противоядие и насыпала его в питье; но, разумеется, оно оказалось бессильным против мощного зелья Реджиса. Ведь это был не яд, а всего лишь ударная доза алкоголя, достаточная для того, чтобы у самого крепкого дворфа начало двоиться в глазах.
Если бы Альвильда внимательнее присмотрелась к бокалу Реджиса, когда он провозглашал тост, она заметила бы, что в его напитке плавает какой–то розоватый яйцевидный предмет.
Не успела женщина осушить и половину бокала, как язык у нее начал заплетаться сильнее прежнего.
— Твоя сестра сегодня разговаривала с Неверембером, когда клан Каменная Шахта привез плату, — заговорил Реджис.
— Двоюродная! — прошептала Альвильда излишне громко и, добавив: «Тс-с!» — неловко прикрыла рот рукой и расхохоталась.
— Судя по всему, лорд–протектор заключил выгодную сделку.
Альвильда хихикнула, и у Реджиса возникло четкое впечатление, что это была не простая купля–продажа, а здесь крылось что–то еще. Он призвал на помощь только что принятое снадобье, сосредоточился и попытался заглянуть в мысли женщины.
— Этот Терновый Оплот, должно быть, красивый замок, — сказал он.
Он увидел образ, возникший в сознании Альвильды. Терновый Оплот даже отдаленно не походил на великолепный королевский замок и выглядел практически так же, как руины, мимо которых Реджис некогда проезжал. «Замок» скорее годился в качестве обиталища для птиц и крыс, чем для королей, купающихся в золоте. И еще он увидел там дворфов — дворфов из клана Каменная Шахта! И Бронкина, который недавно посещал тронный зал Неверембера.
«Может быть, женщина представляет себе будущее», — подумал он.
Однако вслед за этими образами магическое зелье помогло Реджису прочесть бессвязные мысли Альвильды: «Корабль, набитый дворфами, плывет на север… сундуки с деньгами и драгоценностями, платиной и золотом разгружают под покровом тьмы… имя Лувиди Маргастера стоит на договоре прямо над именем лорда Дагульта Неверембера…»
— Выходит, эти развалины продали ему Маргастеры? — пробормотал про себя Реджис. Это не имело никакого смысла. Зачем им продавать руины Неверемберу, а потом смотреть, как лорд–протектор извлекает огромную выгоду из сделки с дворфами?
— Мне показалось, — обратился он к Альвильде, — что на той скрипучей телеге привезли клад из пещеры дракона! Уверен, это было не золото!
«Платина! — промелькнуло в пьяных мыслях Альвильды. — Длинная тонна платины!»
Однако вслух она произнесла лишь:
— Ш–ш–ш!
Реджис быстро произвел в уме кое–какие подсчеты и стиснул зубы, чтобы не ахнуть. Длинная тонна, больше тысячи килограммов платины — из нее выходило свыше ста тысяч монет, за каждую из которых можно было купить десять золотых слитков! Неудивительно, что клан Каменная Шахта пришел на юг в сопровождении вооруженной до зубов армии. Теперь оставалось удивляться лишь тому, что какая–нибудь стая драконов не почуяла этот драгоценный груз и не налетела на дворфов.
Но где же клан, о котором Реджис слышал лишь краем уха, раздобыл такие деньги? Бренору, самому могущественному королю дворфов — по меньшей мере в северных землях, признался себе Реджис, — пришлось бы опустошить сокровищницы Мифрил Халла и Гаунтлгрима, а заодно и попросить в долг у твердыни Адбар, чтобы собрать сумму, приблизительно соответствующую этой. А вот какой–то малоизвестный клан, глазом не моргнув, отдал сумасшедшие деньги за никчемные руины, к которым никто не проявлял интереса.
И это вызвало сильный интерес у Реджиса.
Мысли его устремились к Джарлаксу — в конце концов кто еще из его знакомых мог собрать подобное сокровище? — но он отмел эту идею. Дроу–наемник никогда не заключил бы такую грандиозную сделку с Неверембером, не поставив в известность Бренора.
Он взглянул на Альвильду, которая сидела, с задумчивым выражением уставившись в пространство, и у него перед глазами промелькнул последний образ из разума женщины, находившейся в полубессознательном состоянии. Это была смутная картина: какие–то туннели, подземелья, полные сундуков с золотом, драгоценностями и слитками платины, и потайная дверь в тронном зале Неверембера, за которой открывалась лестница, ведущая вниз, во мрак.
Некоторое время спустя Реджис оставил Альвильду Маргастер спящей в ее комнате и поспешно покинул таверну «Сплавной лес». Он скрылся в лабиринте неосвещенных улочек, где мог снова замаскироваться под крестьянина, чтобы рано утром явиться на работу во дворец Неверембера.
Однако сначала ему следовало передать своим сообщникам полученную информацию. Но как это сделать? Реджис знал, что Доннола и ее отряд, скорее всего, давно покинули Невервинтер, и у него не было в городе агентов, готовых немедленно отправиться в Виноградную Лозу. Хафлинг подумал об Эйбердель и решительно кивнул: он по–настоящему доверял этой женщине и сейчас, направляясь в сторону конюшен, молил провидение о том, чтобы это доверие оправдалось.
Из кармана хафлинг выудил флакончик с очередным напитком — самым ценным из всех. Это колдовское зелье шпион приберегал на крайний случай.
Он не мог устоять перед соблазном — так ему хотелось взглянуть на сокровища.
Если бы Реджис знал, что на самом деле ждало его в подземелье, он сумел бы совладать со своим желанием.
