— Ты не понимаешь!

— О, я все прекрасно понимаю, любовь моя. Дзирт заглянул жене в глаза.

— Ты нервничаешь, и это вполне естественно, — продолжала Кэтти–бри. — Произошло то, чего ты желал всю жизнь: к тебе вернулся тот, чья смерть причинила тебе страшную боль. Ты боишься, что это лишь игра воображения, но это реальность, это правда.

— Я знаю, что происшедшее — реальность, и боюсь именно этого.

Кэтти–бри, услышав такие слова, замолчала, и на лице ее отразилось смущение.

— Я его совсем не знаю, — объяснил Дзирт.

— Но прежде ты знал его.

— Действительно ли это так? Я знал взрослого мужчину, смотрел на него глазами ребенка, который восхищался своим выдающимся отцом.

— Сначала — да. Но, покидая Мензоберранзан, ты уже не был ребенком.

— Был, во многих отношениях. Я не понимал, как устроен мир вокруг меня, у меня не было опыта существования за стенами города — я выходил туда только для того, чтобы сражаться. Когда я смотрю на себя теперешнего, вспоминаю путешествия, которые совершил, все то, чего я достиг, я понимаю, что мои представления о мире медленно и иногда болезненным образом изменились с того дня, когда я впервые ушел из Мензоберранзана. Помнишь, как было сначала? Прежде я старался соблюдать свою клятву никогда не убивать дроу. Несмотря на общение с представителями других рас, несмотря на дружбу с Монтолио, несмотря на растущую любовь к Бренору и Вульфгару, к Реджису и особенно к тебе, я все равно ставил темных эльфов выше всех других рас. От убеждений, привитых в детстве, нелегко отказаться.

Кэтти–бри пожала плечами, словно ей эти слова показались совершенно несущественными.

— Ты сейчас здесь. Ты тот, кто ты есть, сейчас. Так чего же ты боишься?

Дзирт взглянул в сторону короткого коридора и сквозь неплотно прикрытую дверь заметил в столовой плечо Закнафейна, ожидавшего их за обеденным столом.

— Я его не знаю, — повторил Дзирт. — Я знаю, какие надежды связывал с ним, какой образ создал в своем воображении из воспоминаний о нем. Но…

— Он был другом Джарлакса, — заметила Кэтти–бри.

— И что с того? Джарлакс для меня не герой. Да, я называю его другом, я помогу ему в трудной ситуации и надеюсь, что он, в свою очередь, поможет мне, поможет любому из нас. Он наш союзник, и я ему доверяю.

— Но он — не твой отец, — закончила женщина мысль Дзирта.

— Нет, и если я восхищаюсь им, то лишь за его храбрость и боевые навыки, но не за его высокую мораль. Он мне друг…

— Но он не твой герой, — повторила Кэтти–бри. — Твой герой — Закнафейн.

— По крайней мере его образ. Все эти годы я часто задавал себе вопрос, как поступил бы на моем месте Закнафейн. Полезный ориентир, но, как видишь, основанный на моих фантазиях, а не на реальном характере дроу, которого я, по сути, не знал.

— Он обрадовался, когда ты оставил в живых того эльфийского ребенка, — напомнила ему Кэтти–бри. — Да, возможно, ты не очень хорошо знал его, но что, если фантазии и реальность не слишком отличаются друг от друга?

Дзирт кивнул, и Кэтти–бри обняла его. Однако во время объятия он смотрел ей за плечо, на незнакомца, сидевшего за их столом, и понимал, что не в силах подавить иррациональный страх.

За столом в основном говорила эта женщина из расы людей и преимущественно о каких–то мелочах, которые его вовсе не интересовали. Спустя некоторое время Закнафейн перестал притворяться, будто слушает ее болтовню.

Он не сводил глаз с сына. Дзирт старался не встречаться с ним взглядом, и Закнафейн подумал, что это недобрый знак. Он сидел в конце стола, слева от отца, смотрел куда–то в пространство, почти не участвовал в разговоре и даже не старался изобразить гостеприимного хозяина дома.

«Может быть, он стесняется меня?» — подумал Закнафейн, в глубине души надеясь, что это предположение истинно.

— А тебе? — услышал в этот момент Закнафейн слова, явно обращенные к нему. Подняв голову, он увидел, что Кэтти–бри стоит совсем рядом — он даже не заметил, как она поднялась из–за стола. Она держала в руке какую–то бутылку — с фейским вином, так она, кажется, называла этот напиток.

— Да, да, — пробормотал он, пододвигая ей свой пустой кубок. Покосившись на сына, он увидел, как Дзирт осушил свое вино одним махом, затем жестом попросил ее налить еще.

Кэтти–бри наполнила кубок мужа и снова заняла свое место на другом конце стола, напротив Дзирта. Закнафейн, едва взглянув на нее, снова уставился на сына.

— Что ты помнишь? — обратилась к нему Кэтти–бри.

— О чем? — ответил Закнафейн чуть более резко, чем собирался.

— Твоя жизнь в Мензоберранзане представляется тебе так, словно она закончилась лишь вчера? — продолжала женщина. — Твои воспоминания остались живыми и яркими?

— Да.

— А о том, что было после смерти, — вмешался в разговор Дзирт, — что ты помнишь об этом?

— Ничего. — Закнафейн хмыкнул. — Я не помню даже пустоты и тьмы, ощущения небытия. Совершенно ничего.

— Значит, ты не угодил в ад к Ллос, — заметил Дзирт.

— Если она и пытала меня, то боль, видимо, была недолгой.

— Нет, ты не побывал у Ллос, — настаивал Дзирт. — С помощью друзей я сумел найти тебя в загробном царстве, и я узнал, что ты обрел покой…

— Каких еще друзей? — перебил его Закнафейн и бросил на Кэтти–бри суровый взгляд.

— Я говорю не о ней, — предупредил Дзирт.

— Значит, это были дворфы? — не скрывая отвращения, предположил Закнафейн.

— Эльфы.

— Дроу?

— Нет, эльфы из Лунного Леса, который находится далеко к востоку отсюда. С их помощью мне удалось…

— Ты позволил эльфам с поверхности шпионить за мной, искать меня в загробном мире?! — воскликнул Закнафейн, приподняв брови.

— Может быть, тебе больше понравилось бы, если бы вместо эльфов этим занялась я? — вмешалась Кэтти–бри.

— Нет! — крикнул Закнафейн и стукнул кулаком по столу. — Ты не… то есть я хотел сказать…

— Ты против, — произнесла Кэтти–бри, и Закнафейн проследил за ее взглядом, устремленным на Дзирта; тот сидел, вцепившись обеими руками в край стола. Он тяжело дышал — видимо, из последних сил пытался успокоиться, и стиснул зубы, как будто не хотел произносить слов, о которых мог бы впоследствии пожалеть.

В комнате на несколько минут воцарилась тишина.

«Выходит, он вовсе не стесняется, — подумал Закнафейн. — Он разгневан».

— Это правда? — процедил Дзирт наконец.

— Что правда?

— Ты против?

— Против чего?

— Хватит уходить от ответа! — рявкнул Дзирт. — Твой сын женат на женщине–иблит. Ты можешь это признать или нет?

— А что здесь признавать? Она сидит здесь, за столом, рядом с нами.

— И тебе это не нравится, — более решительным тоном продолжал Дзирт.

Закнафейн откинулся на спинку стула. Он несколько раз перевел взгляд с Дзирта на Кэтти–бри и обратно.

— Все это для меня очень странно, — признался он. — Уверен, для тебя тоже. Но мысль о том, что мой сын… — Он смолк и покачал головой.

— Скажи же это вслух, — сурово произнес Дзирт, поднялся и, обойдя стол, остановился напротив Закнафейна. — Просто скажи.

— Что мой внук будет… — пробормотал Закнафейн.

— Не дроу, а иблит, — закончил за него Дзирт. — Ну, не стесняйся.

— Я этого не говорил! — заорал Закнафейн и, отшвырнув стул, вскочил на ноги.

— Но ты так думаешь. Это чувствуется по твоему тону, по твоим жестам и выражению лица.

— Я не хотел употреблять это слово, я не хотел говорить о своих чувствах, но ты прав. Твои друзья, она и ее будущий ребенок не принадлежат к расе дроу. Они…

— По–твоему, они — низшие существа! — в ярости крикнул Дзирт.

— Да! — вызывающе произнес Закнафейн.

— Они слабы — слабее, чем дроу, верно? И все же, пока я жил среди них, я стал сильнее. Я вырос. Я учился у людей, у дворфов и даже у хафлингов, я применял в жизни все знания, которые получил от них. Разве это слабость? Я тоже оказался слабым, когда пригвоздил тебя к полу во время нашего поединка?

— Поединка на игрушечных мечах, — презрительно бросил Закнафейн и тут же пожалел о своих словах.

Дзирт отошел к боковой стене и взял с полки над очагом свои изогнутые клинки.

— Дзирт, прекрати! — умоляла его Кэтти–бри.

— Эти мечи уже не игрушечные! — гневно воскликнул Дзирт. — Как и клинки, которые ты носишь на поясе, — подарки Джарлакса, если не ошибаюсь. Так что давай узнаем правду. До первой крови.

— Дзирт!

Закнафейн медленно вытащил из ножен мечи, покатал рукояти в ладонях.

— Веди меня в комнату для тренировок, — велел он.

— Дзирт! — повторила Кэтти–бри, на сей раз громче, более настойчиво.

— А зачем ждать? — воскликнул Дзирт, шагнул вперед, высоко вскинул ногу и затем с силой опустил ее. Обеденный стол в покоях Дзирта и Кэтти–бри отнюдь не отличался хрупкостью: он был сколочен из толстых досок и бревен, украшенных замысловатыми резными узорами, отполированных и покрытых слоем прозрачного лака на основе сосновой смолы. Двадцать дюжих дворфов могли бы отплясывать на нем, и тяжелые ножки стола, расположенные под углом, даже не скрипнули бы от их топота.

Но Дзирт обучался у самого магистра Кейна в монастыре Желтой Розы — Закнафейн назвал бы его простым, ничтожным человеком — и в этот удар ногой он вложил всю свою жизненную энергию, всю свою немалую физическую силу, до последней капли. Сапог его опустился на толстую столешницу, доски треснули, стол развалился на две части, а серебряная посуда, кубки, салфетки и ваза с цветами, стоявшая посредине, покатились вниз, на обломки дерева.

Кэтти–бри вскрикнула от изумления и отскочила, едва не споткнувшись о стул.

Закнафейн быстрее оправился от неожиданности и прежде, чем обломки стола коснулись пола, прыгнул на Дзирта. Дзирт одновременно прыгнул на отца, и воины, столкнувшись в воздухе, принялись колоть, рубить друг друга, парировать удары. Комната огласилась сплошным непрекращавшимся металлическим звоном.

Оба, в свою очередь, приземлились по обе стороны от сломанного стола, развернулись лицом друг к другу.

Дзирт сделал движение, словно хотел снова прыгнуть, и Закнафейн повторил его жест, но Дзирт резко замер на месте, по другую сторону стола.

Закнафейн сделал то же самое; ситуация показалась ему довольно забавной, и он рассмеялся вслух.

Однако Дзирт не смеялся. Он устремился на противника, но не прыгнул, а просто перешагнул разделявшее их препятствие, с внезапной жестокостью пустил в ход свои клинки, по очереди рубил и колол ими. Мгновение — и он изменил последовательность, а спустя некоторое время в третий раз поменял руки, устанавливая некий ритм.

Закнафейн с легкостью разгадал этот ритм и подстроился под него, совершенными движениями парируя выпады Дзирта. Он постарался занять такую позицию, которая позволила бы ему после ответного выпада взять в свои руки инициативу для следующего обмена ударами. Наконец он решил, что ему это удалось, и при помощи таинственных способностей расы дроу создал вокруг себя сферу тьмы, после чего нанес удар снизу, чтобы парировать колющий выпад Дзирта и отстранить выставленный вперед меч. И вместо того чтобы поднять свой второй клинок и тем самым блокировать направленный в его сторону рубящий выпад, Закнафейн пригнулся, бросился вперед и резко ткнул перед собой острием клинка, ожидая, что прольет кровь. Он считал, что его сын был слишком нетерпелив, слишком зол, и решил, что поединок сейчас закончится.

Но его ждал большой сюрприз: меч Дзирта, тот самый меч, который, по расчетам Закнафейна, должен был нанести колющий удар, возник под нужным углом, чтобы отвести в сторону клинок Закнафейна. Закнафейну пришлось снова поспешно подстраиваться под противника. Он отскочил влево и взмахнул левым мечом над головой, чтобы преградить путь второму клинку Дзирта, который готов был обрушиться на него сверху.

Закнафейн вынужден был уступить; приняв удар, он покатился по полу, но сделал это так ловко и грациозно, что избежал столкновения с обломками досок, не зацепился за предметы, разбросанные по полу, и поднялся на одно колено как раз за границей сферы тьмы.

В этот миг сфера исчезла, и в центре ее обнаружился удивленный Дзирт — и уставился на Закнафейна, удивленного ничуть не меньше.

— Как вы смеете! — в гневе воскликнула Кэтти–бри, которая отступила в угол комнаты и сейчас находилась за спиной Закнафейна. — Прекратите, вы оба! Я приказываю, это мой дом.

Дзирт выпрямился и опустил оружие.

Закнафейн прыгнул на него.

Но перед ним возник горизонтально выставленный клинок, а Дзирт пригнулся и присел на корточки так низко, что коснулся пола тем местом, на котором обычно сидят; второй меч Закнафейна просвистел у него над головой.

Дзирт развернулся вокруг своей оси, выставив вперед ногу, но Закнафейн перепрыгнул через нее.

— Ха! — выкрикнул он при этом в полной уверенности, что победа останется за ним.

Но в тот миг, когда Закнафейн находился в воздухе над ногой Дзирта, дроу–следопыт изменил направление движения так, чтобы нанести удар снизу вверх. Закнафейн едва ли заметил этот маневр, а если и заметил, то не придал ему значения.

Потому что Закнафейн не понимал, какую силу может вложить Дзирт в такой короткий удар, ведь расстояние до цели было не больше ширины тонкой руки дроу. Тем не менее мощь удара ногой оказалась такова, что мастер оружия содрогнулся всем телом, отлетел назад, неловко рухнул на пол и ощутимо ударился. Бедро, на котором мгновенно образовался синяк, сильно болело.

Он попытался не обращать внимания на боль — на это просто не оставалось времени, потому что Дзирт уже стоял совсем рядом, над ним, вынуждая Закнафейна откинуться назад под градом ударов.

Закнафейн зарычал от боли и на каждую атаку сына постарался ответить ударом, вращая мечами горизонтально, один над другим; эта известная оборонительная техника предназначалась для того, чтобы держать противника на расстоянии. Он хотел заставить Дзирта также начать вращать мечами или открыть свои слабые места, а сам в это время намеревался нанести контрудар.

Но мечи Дзирта отражали все выпады противника, металл звенел о металл, снова и снова встречались два искусно выкованных клинка, направляемых искусными воинами.

Закнафейн принял более устойчивую позу, боль в бедре немного утихла, и он принялся искать возможность изменить ход поединка и отступить, чтобы сразу же наброситься на противника. Тогда, используя более агрессивный метод нападения, он смог бы заставить Дзирта попятиться.

И вот наконец он заметил слабое место. Его вращающийся клинок задел изогнутый меч Дзирта и каким–то образом выбил оружие из руки противника; меч, по которому он ударил, завертелся в воздухе, прежде чем упасть на пол.

Закнафейн отшвырнул оружие сына в сторону и устремился вперед для последнего, победного удара.

Но Дзирта на прежнем месте не оказалось.

Закнафейн почувствовал прикосновение плоской стороны меча к шее, прямо под ухом, — сын стоял у него за спиной.

Он даже не видел, как Дзирт там очутился, — его сын совершил этот поразительный трюк ловко, словно колдун! Закнафейн никогда в жизни не видел ничего подобного и не представлял, что такое возможно. За долю секунды, пока он отвлекся на крутившийся в воздухе меч, Дзирт каким–то невероятным образом перенесся к нему в тыл!

Закнафейн безнадежно усмехнулся и опустил клинки, затем поморщился от боли — это меч Дзирта уколол его ухо.

— Итак, я слаб? — В вопросе Дзирта прозвучал сарказм. Второй меч его зазвенел о каменные плиты пола рядом с Закнафейном, и следопыт вышел из комнаты.

Закнафейн медленно обернулся к Кэтти–бри, которая стояла, прислонившись к дальней стене, скрестив руки на груди; лицо ее было суровым.

— Добрая госпожа, — заговорил он, неловко пожимая плечами. — Мне очень жаль, что тебе пришлось присутствовать при…

— Пусть это послужит тебе уроком, — холодно произнесла она. — Хорошо бы твой сын тоже кое–чему научился после вашей драки.

— Позови Джарлакса, — попросил ее Закнафейн. — Я ухожу.

— Нет, — не колеблясь, ответила она, и это слово застигло Закнафейна врасплох. — Нет, это слишком легкий путь, путь труса.

— Труса? — Закнафейн сделал попытку сдержать охвативший его гнев — ведь, в конце концов, он и его сын только что разнесли вдребезги столовую этой женщины.

— Дзирт сказал бы тебе, что ты можешь уходить, если тебе угодно, — продолжала Кэтти–бри. — Но это ничего не решит, и ваши вопросы останутся без ответов.

— Все лучше, чем это, — возразил Закнафейн.

— Хочешь оставить вопросы без ответов потому, что вы оба боитесь этих самых ответов? — резко произнесла Кэтти–бри. — Такое поведение называется трусостью.

— Все это так странно для меня.

— Я понимаю.

— Я не знаю, смогу ли я…

— Я тоже не знаю, — перебила его Кэтти–бри. — Может быть, вместо того, чтобы искать ответы так, — она оглядела разгромленную комнату, — неистово, для вас обоих будет лучше, если вы спокойно сядете и проникнетесь атмосферой этих самых ответов, чтобы они обрели смысл. И чтобы исчезли все сомнения.

— Это не так уж легко.

— Да, нелегко. Нелегко для труса, который вынужден прятаться за своими клинками. — И с этими словами Кэтти–бри покинула комнату.

Закнафейн не рассердился на женщину за эти слова, но и не мог согласиться с ними. Для него было более чем неожиданно узнать, что его сын водится с дворфами и даже с эльфами. Он чувствовал себя оскорбленным этим до глубины души. Как бы он ни старался смириться, принять выбор сына, злоба, обида и презрение никуда не уходили, они точили, грызли его, не давали покоя.

А когда он вспоминал о том, что его сын, его блестящий, замечательный сын, настоящий дроу, связал свою жизнь с женщиной расы людей, что она, эта женщина, носит его ребенка…

Как он, Закнафейн, сможет смотреть на своего будущего внука или внучку с каким–либо иным чувством, кроме презрения и жалости?