Ищейка двигалась пока медленно, словно не придя в себя после долгого сна.

– Бегите! – закричала Кира и людям, и медузам. – Не останавливайтесь. Не вступайте в бой. Бегите.

Медузы выпустили дымовую завесу, на миг скрывшую Ищейку, и оба отряда – инопланетян и морпехов – выбрались из разрушенного преддверия храма.

Сердце Киры громко стучало, ужас овладел ею. Ищейка! Она помнила, как в прошлые эры были созданы эти твари, следившие за исполнением воли Синклита Гептархов. Одно-единственное такое существо повергло медуз в панику и хаос в пору Смуты, и страшно было думать, что оно способно учинить на территории Лиги, если вырвется с этой планеты.

Нильсен подхватила капсулу с Тригом, и они вышли на открытую местность. Фалькони охранял Нильсен слева, Кира справа.

– Сюда! – скомандовала Щеттер и повела их по узкой улочке от храма – здесь пока еще не появились враги.

Те медузы, которые прикрывали их, сражаясь напротив храма, запустили в воздух дроны, выскочили из своего убежища и понеслись на щупальцах через площадь, спеша присоединиться к остальным. У правого панцирь был пробит в нескольких местах, сочился оранжевый ихор.

– Что это за тварь? – крикнула Нильсен, сгибаясь так, чтобы своим телом укрыть Трига.

– Это большая беда, – ответила Кира.

Грибообразное облако все еще нависало высоко над головой, пугающе огромное. Ветер рвал ножку гриба, тащил ошметки ее к западу, на ночную сторону планеты. Воздух наполнился грязным, горелым запахом, и, словно перед грозой, ощущались электрические разряды озона.

Но гроза уже грянула – аннигилировала антиматерия. Хотелось бы знать, сумеет ли Кроткий Клинок защитить от радиоактивных осадков, подумала Кира. Если они выберутся-таки в космос, надо попросить у врача препарат от лучевой болезни…

По улицам разнесся чудовищный хор воплей, животного воя, тысячи голосов выплескивали свой гнев и боль. Обрушилась удушающей силы волна близковоний.

– Из огня…

– …да в полымя, – сказали Джоррус и Веера.

За спиной воздух вспороло пронзительное улюлюканье, и вопли сделались еще громче, хоть это и казалось невозможным.

– Черт! Посмотрите туда! – крикнул Хоус.

В дополненной реальности открылось окошко, и Кира увидела запись с одного из уцелевших дронов, зависшего высоко над площадью у храма. Из разрушенного здания вылезла Ищейка и кружила в густом дыму среди сражавшихся медуз и жутей. На глазах у Киры Ищейка схватила красную псообразную жуть и запустила черные пальцы ей в череп. Полсекунды – и Ищейка выпустила жуть, уронила ее наземь. Жуть судорожно перевернулась, поднялась на ноги и не напала на Ищейку, а побрела за ней следом, как преданная шавка. И не одна жуть – уже с полдюжины медуз и жутей собрались вокруг Ищейки, обступили ее, прикрывая от нападения.

Остальные жути и медузы пока не замечали Ищейку, слишком поглощенные взаимным истреблением.

– Боги! – сказала Нильсен. – Что это оно делает?

– Я пока не поняла, – ответила Кира.

Ищейка и не на такое была способна, это Кира помнила, но подробностей, как ни досадно, восстановить не могла. Однако она доверялась своему страху: раз уж Кроткий Клинок велел остерегаться, значит, опасность действительно велика.

Щеттер перевела слова Лфета, и Койич приказал:

– Если эта тварь приблизится, не позволяйте ей дотронуться до вас.

– Есть, сэр! Не подпустим, сэр! – отвечали морпехи.

Досталось им изрядно. Татупоа нес Реддинга – того, кто лишился ноги. У Нишу кровь размазана по экзоскелету. Хоус и военврач хромали, у большинства на шлемах и броне вмятины от осколков. Двоих морпехов с «Дармштадта» Кира недосчиталась и даже не знала, как и когда они пали в бою.

Сверху раздался грохот. Кира подняла глаза и увидела стаю жутей, несущуюся по увитому плющом карнизу ближайшей башни.

Морпехи и медузы открыли ураганный огонь из автоматических винтовок и бластеров. Нескольких жутей заградительный огонь остановил, разметал их шершавые, словно ободранные тела, но остальные спрыгнули сверху прямо в середину их отряда. Двое упали на спину морпехам, повергли их наземь. Размером с тигроцапа, острые зубы в несколько рядов – и каждый зуб с ладонь Киры. Еще три жути, все извращенно разных форм – у одной из рук торчат осколки костей, у другой над горбатой спиной распростерты чешуйчатые крылья, третья трехногая и клыкастая, – рухнули на Лфета и его медуз, в гущу извивающихся щупалец.

«На этот раз все будет иначе», – подумала Кира, увидев налетающих жутей.

На этот раз она не останется в стороне, как во время нападения на Трига, – да лучше ей умереть! Она приказала Кроткому Клинку ощетиниться шипами и бросилась наперерез той жути, что схватилась с ближайшим к Кире морпехом – Санчесом.

Черные шипы чужи пронзили четырехлапую жуть, и, умирая, та испустила до ужаса человечий вопль. Кровь хлынула из разверстой глотки. «Не трогай Санчеса», – взмолилась Кира, и, к ее облегчению, Кроткий Клинок повиновался: ни один шип не задел морпеха. Тот одобрительно выставил большие пальцы.

Кира помчалась к следующей жути, но там ее помощь не потребовалась: дружный огонь морпехов и медуз уже перебил прочих тварей.

Фалькони стер пятна крови с забрала, лицо его было мрачно:

– Теперь они знают, где мы.

– Вперед! – рявкнул Койич, и отряд двинулся дальше по улице.

– Боеприпасы заканчиваются, – предупредил Хоус.

– Знаю, – сказал Койич. – Стреляйте очередями по два выстрела.

Они сосредоточенно бежали вперед.

– К бою! – выкрикнул передний морпех и выпустил несколько пуль в жуть, появившуюся из-за угла здания. Голова твари взорвалась красным фонтаном.

Гемоглобин, отметила Кира. Их кровь содержит железо, как у людей, не как у медуз.

Жути атаковали их – по одной, по две, – пока отряд бежал к городской окраине. Вот все дома остались позади, и под ногами не брусчатка – замшелая почва. Кира проверила, что делается на орбите. «Рогатка» уже пролетела мимо планеты и двигалась к периферии системы. Высоко над головой сражались корабли медуз и жутей – друг против друга, а медузы и между собой. «Дармштадт» находился пока на некотором расстоянии от Логова, но быстро приближался. На корпусе корабля виднелись следы от ожогов, из них струился дым.

– За мной! – скомандовала Щеттер и первой двинулась по израненной земле.

Там, где кончался город, расстилался ковер мха, но сюда со всей яростью обрушился ядерный взрыв, и мох выгорел, небольшие пучки его хрустели под ногами, оставляя на подошвах следы сажи.

Они продвигались на запад, прочь от зданий, углубляясь в пыльный сумрак. На бегу Кира пристроилась рядом с Щеттер и спросила:

– Когда медузы вас спасли, вы им рассказали, что я жива?

Майор покачала головой:

– Ни в коем случае – я бы не стала выдавать противнику оперативную информацию.

– Значит, Лфет и все прочие не знали, где я, и не знали, что «скинсьют» уцелел?

– Пока вы сами не послали сигнал. – Щеттер метнула на нее строгий взгляд. – На самом деле они меня и не спрашивали. Думаю, они считали, что «скинсьют» погиб вместе со «Смягчающими обстоятельствами». А что?

Кира помолчала мгновение, отпыхиваясь:

– Пытаюсь разобраться.

Что-то в объяснениях Щеттер не сходилось. Как могли медузы, веками прятавшие Кроткий Клинок, не поинтересоваться его судьбой после событий на Адре? Ретроспективное слежение помогло бы им увидеть, как из системы сигмы Дракона улетает «Валькирия». Этого было бы достаточно, чтобы проследить ее путь вплоть до Шестьдесят первой Лебедя. Почему же они этого не сделали? И еще вопрос – откуда взялись жути…

– Иска с вами? – спросила Кира.

Майор не сразу ответила, лицо ее исказилось от усталости.

– Он остался на корабле на случай, если что-нибудь произойдет со мной.

– Как же вы нас нашли?

– Лфет знал, что за вами гонятся медузьи корабли. А мы последовали за ними. Это было несложно. Вероятно, так же поступили и порченые.

Сверху раздался вопль, и темная стая спикировала на них, хлопая крыльями, как летучие мыши. Кира присела, выбросив вперед одну руку. Рука вошла в пугающе мягкую плоть, рукав «скинсьюта» затвердел, у него появился острый край, и рука почти без сопротивления прорезала мясо и кости. Киру обдало оранжевым ихором. Остальных противников постигла схожая участь – люди и медузы расстреляли их. Рты у тварей были со жвалами, а вместо рук – короткие отростки с клешнями, прижатые к покрытой пушком груди.

После перестрелки трое морпехов остались лежать на земле и еще с полдюжины были ранены.

Нишу пнул одно из пернатых существ.

– Инстинкт самосохранения у них напрочь отсутствует.

– Ага, – согласился Татупоа и наклонился за одним из раненых товарищей. – Прям не терпится им, чтобы их по клочкам разнесли.

Она указала на крылатый труп.

Кира перевела ответ медузы своим товарищам, все более недоумевая: у этих гемоглобина не оказалось. Очень уж заметный разнобой форм у жутей. С медузами было по крайней мере ясно, что различные их типы состоят в родстве: у них общий состав крови, схожая окраска кожи, строение мышечной ткани и так далее. А у жутей почти ничего не было общего, за исключением болезненной на вид кожи.

Щеттер жестом указала на гряду гор впереди:

– Корабли прямо там, по ту сторону.

Они бежали гуськом по гребню, морпехи тащили на себе раненых, и тут Нильсен сказала:

– Гляньте на небо!

Грибообразное облако пробило большую круглую дыру среди туч. В это отверстие, сквозь рваный туман, Кира увидела огромные разноцветные всполохи, разрывающие искрящееся пространство. Красные, голубые, желто-зеленые, они разворачивались словно шелковые ленты на огромной, подсвеченной неоновым сиянием витрине в тысячу километров длиной.

Это зрелище повергло Киру в благоговейный трепет. Ей довелось лишь пару раз увидеть северное сияние на Вейланде, и лишь в самые темные ночи. А это выглядело просто химерически – как плохо настроенная дополненная реальность, слишком яркая, слишком аккуратная и слишком красочная для естественного явления.

– Что это такое? – спросила она.

– Выбросы заряженных частиц в ионосферу, – пояснила Щеттер. – В общем, там, высоко в атмосфере, что-то взорвалось: или антиматерия, или ядерная бомба.

Кира содрогнулась. Зрелище великолепное – и ужасающее, особенно когда знаешь причину.

– Через несколько часов прекратится, – сказал Хоус.

На самой вершине Кира остановилась и оглянулась на оставленный за спиной город. И не одна она оглянулась.

По заросшим улицам неслась орда – жути и медузы вперемешку, их былые раздоры забыты. А позади них – Ищейка: высокая, скелетообразная, почти монашеского обличья в этом плаще с капюшоном. Ищейка остановилась там, где кончались здания. Уже знакомый жалобный клич на высокой ноте промчался поверх зарослей сгоревшего мха. Ищейка раскинула обе пары своих рук. То, что казалось капюшоном, поднялось и развернулось в пару крыльев – лиловых, пронизанных венами, почти девяти метров в размахе.

– Морос, – на удивление обыденным тоном позвал Койич, – попробуй всадить пару пуль этому гаду в голову.

Кира чуть было не воспротивилась, но прикусила язык. Если есть шанс убить Ищейку, это послужит общему благу, хоть и жаль, что Вселенная утратит столь древнее, явно разумное и на многое способное существо.

– Попробуем, сэр! – отозвался морпех в экзоскелете. Он сделал шаг, поднял руку и без паузы выстрелил.

Голова Ищейки дернулась вбок. Затем существо обратило на них взгляд, полный – у Киры не нашлось другого определения – беспримесной злобы.

– Попал? – спросил Койич.

– Нет, сэр, – отрапортовал Морос. – Оно увернулось.

– Оно?.. Боец, прикончите эту тварь самым мощным бластером, какой у вас есть.

– Есть, сэр!

Внутри экзоскелета пискнули, заряжаясь, суперконденсаторы, и – ВЖУХ! – прозвучало громче ружейного выстрела. Кира ощутила покалывание кожи – настолько наэлектризовался воздух.

В тепловизоре она видела лазерный импульс: мгновенно преодолевшую пространство полосу сокрушительной силы, соединившую Мороса с Ищейкой.

Но лазерный разряд не поразил инопланетянина в темном плаще. Луч обошел Ищейку по дуге и прожег дыру размером с кулак в стене дома за спиной у этой твари.

Даже с такого расстояния Кира видела – она готова была поклясться! – как Ищейка ухмыляется. Пришло воспоминание: такие создания осуществляли волю Синклита Гептархов и охраняли опасные глубины космоса…

Сказав это, предводитель медуз заспешил вниз по склону, и за ним последовали его бойцы.

Слова Лфета не нуждались в переводе. Кира и все остальные тоже побежали следом.

Острый, как отточенный нож, вопль прозвучал вновь и сопровождался барабанной дробью спешащих ног.

Корабли медуз дожидались у подножия холма. Шарообразные суда, не такие уж крупные по меркам межзвездных – карликовые по сравнению с «Дармштадтом», – на земле выглядели огромными, сопоставимыми со зданием мэрии Хайстоуна, где Кира получала лицензию на посев в теплицах.

Из брюха обоих кораблей выдвинулись грузовые трапы.

Медузы разделились на две группы, каждая ринулась к своему кораблю. Щеттер вместе с Лфетом и еще несколькими медузами бежала к судну, стоявшему слева.

– Вам туда, – указала она Койичу на корабль справа.

– Идемте с нами! – позвала ее Кира, но майор, не снижая скорости, покачала головой:

– Безопаснее будет разделиться. И я остаюсь с медузами.

– Но…

– У нас есть шанс заключить мир, Наварес, и я не собираюсь его упускать. Марш!

Кира еще поспорила бы, но времени не было. Несясь бок о бок с Фалькони к другому кораблю медуз, она невольно восхищалась выбором Щеттер. Если майор не спятила, то ее решение было невероятно храбрым – как и тогда, когда она осталась на Адре.

Вряд ли Кира когда-нибудь почувствует симпатию к этой женщине, но ее преданность долгу неоспорима.

Наверху трапа их ждали охранявшие вход медузы с впечатляющим арсеналом разнообразного оружия. Они подвинулись, пропуская Киру и всех, кто был с ней. Койич загнал морпехов на борт, во весь голос приказывая им поторопиться. Они ввалились в проем, из их ран текла кровь, из экзоскелетов – техническая жидкость. Нишу и Морос вошли последними, корабль втянул трап, и грузовой люк неторопливо закрылся, обеспечив герметизацию.

– Поверить не могу, что мы сюда забрались, – сказал Фалькони.

За поручни вдоль стен удобно было ухватиться, и Кира обеими руками вцепилась в один из них. Другие люди поступили точно так же, а медузы обвивались щупальцами; те же, у кого вместо щупалец имелось множество ног, поспешно разбежались по темным коридорам. Здесь, как и на том корабле медуз, где Кира побывала раньше, чувствовался запах моря, и свет был приглушенный, водянисто-синий. Помещение в форме яйца, в одной половине трубы и непонятного назначения оборудование, в другой – капсулы, тоже яйцеобразные. На полках двухуровневых стеллажей громоздилось, насколько она могла судить, оружие – бластеры, ружья и даже клинки.

В тесноте близковония медуз сгущались, почти вытесняя все прочие запахи. От инопланетян несло гневом, напряжением, страхом, а еще Кира ощущала разнообразие форм, обязанностей, почетных званий.

Кира не могла избавиться от ощущения, что она и ее спутники окружены монстрами. Она держала Кроткий Клинок в боевой готовности, чтобы мгновенно выбросить шипы, если увидит угрожающее движение какой-либо медузы. Койич и морпехи, видимо, чувствовали себя не лучше: они выстроились полукругом поблизости от выхода, и, хотя дула их автоматов смотрели в пол, само оружие они не опускали.

– Вы можете доставить нас на наш корабль, на «Рогатку»? – спросил Фалькони. Оглянулся на Киру и повторил вопрос: – Они смогут доставить нас на «Рогатку»?

– Нам надо попасть на «Дармштадт», а не на ваше ржавое корыто, – вмешался Койич.

– До «Рогатки» ближе, – сказал Фалькони. – К тому же…

Кира повторила вопрос Фалькони. Ответила та медуза, что сообщила о готовности к взлету:

Приглушенный гул прокатился по изогнутой палубе, и Кира ощутила странное падение-кружение, словно одновременно и падала, и поднималась. Так чувствует себя человек, подпрыгивающий в спускающемся лифте. Затем она почувствовала, что искусственная сила тяжести на корабле превысила земную: ощутимо, но не дискомфортно. При этом Кира знала, что разгоняются они с ускорением намного бо2льшим, чем 1g.

Видимо, такова сила тяжести на родной планете медуз, решила она.

– Господи боже, – пробормотал Хоус. – Гляньте наше местоположение.

Кира проверила данные линз. Навигатор словно сошел с ума, компьютер не мог определить, где она находится и с какой скоростью движется.

– Видимо, искусственная гравитация сбивает датчики с толку, – сказал Нишу.

– Можете послать сигнал? – спросил Фалькони, чье лицо озабоченно сморщилось.

Хоус покачал головой:

– Все каналы связи забиты.

– Черт побери! Не поймешь, куда мы летим.

Кира сосредоточила внимание на Врнаккре. Белая полоса поперек центрального панциря выделяла этого инопланетянина среди прочих.

Одним щупальцем инопланетянин погладил стену.

Изогнутый бок корпуса сделался прозрачным. Сквозь него Кира увидела диск Логова: он уже был не больше монеты и все более отдалялся. Вдоль линии терминатора вспыхивали взрывы, напоминающие спрайты – флуоресцентные разряды холодной плазмы в верхних слоях атмосферы. Даже на таком расстоянии были видны искусственные полярные сияния.

Кира поискала взглядом другие корабли, но если они и находились где-то в системе, то не настолько близко, чтобы заметить их невооруженным глазом. Правда, в масштабах космоса расстояния, доступные невооруженному глазу, ничтожны.

– Далеко ли до «Рогатки»? – спросила она.

На этот раз ответ дали энтрописты:

– Если мы будем разгоняться…

– …с ускорением, обычно наблюдаемым у кораблей медуз…

– …то с учетом изначального расстояния до «Рогатки»…

Нильсен вздохнула, сочленения ее бронескафандра громко скрипнули, когда она опустилась на корточки. На руках она по-прежнему держала оцепеневшего Трига.

– Есть ли у нас шанс выбраться из системы? Есть ли…

Свет в помещении заморгал, помещение наполнилось близковонием тревоги, этот запах забил Кире ноздри.

Кира перевела его слова, и все ее спутники замерли в молчании – в ожидании, – пока двигатель корабля работал на полную мощность. Сделать они ничего не могли. За иллюминатором, который создал для них в корпусе корабля Внаккр, по невероятным траекториям пролетали звезды, но Кира не ощущала центробежной силы, за исключением легких подергиваний на поворотах.

У Шестьдесят первой Лебедя жути показали, что способны перегнать даже медуз. Это предполагало владение технологиями, доступными лишь высокоразвитой цивилизации, освоившей межзвездные перелеты, что никак не вязалось с обликом и поведением существ, которых Кира и ее спутники наблюдали воочию.

Не суди по внешнему виду, напомнила себе Кира. Почем знать – хищные, звероподобные жути с акульими зубами могли оказаться столь же высокоинтеллектуальными, как разум корабля.

В иллюминаторе замерцали полоски дипольных отражателей. Затем обзор на несколько секунд заслонило меловое облако.

Койич и Хоус негромко переговаривались. Кира догадывалась, что они готовятся к сражению.

Затем палуба под ее ногами дернулась, желчь поднялась к горлу, и на миг Кире показалось, что ее тащат одновременно вверх, вперед и вбок. Искусственная гравитация запульсировала (тело Киры словно бы протаскивали через прокатный стан) и исчезла окончательно.

Свет замерцал, собираясь погаснуть. Переборки прострочили выстрелы, пунктирная линия отверстий, в каждое палец пролезет, глухое эхо разнеслось по корпусу. Взвыли сирены, почти так же громко шипел, вытекая, воздух.

Кира оставалась на месте, цепляясь за стену, не зная, что делать. Корабль дернулся во второй раз. Раскаленный добела круг появился на том месте, где только что был потолок, и огромный диск – панель корпуса – влетел внутрь.

– К бою! – крикнул Койич при виде плотной стаи жутей, хлынувшей в пробоину.