– Ура! – выдохнула Кира.

После стольких месяцев, проведенных в пути, было сложно поверить, что они и правда прибыли.

Фалькони отстегнул ремни.

– Пора сказать «привет» аборигенам.

– Не так быстро, – бросил Койич, поднимаясь. – Слушайте сюда, уроды. Отстегивайте экзоскелеты. Хватайте снаряжение и доложите обстановку, живо. И не выпускайте дроны до моей команды. Ясно? Вперед!

В шаттле воцарилась суета: морпехи готовились к высадке.

Прежде чем открыть воздушный шлюз, они провели оперативный анализ атмосферы на предмет неизвестных факторов риска и отследили, нет ли в окрестностях движущихся объектов.

– Засекли что-нибудь? – спросил Койич.

– Нет, сэр, – покачал головой один из морпехов с «Дармштадта».

– Сделайте термограмму.

– Уже готова, сэр. Все чисто.

– Отлично. Выгружайтесь. Бойцы в экзоскелетах идут первыми.

Морпехи сгрудились перед воздушным шлюзом, и Кира в общей толчее оказалась стиснутой между двумя энтропистами.

– Довольно увлекательно… – начала Веера.

– …не правда ли? – закончил фразу Джоррус.

Кира крепче сжала бластер.

– Не уверена, что это самое подходящее слово.

Она даже не была уверена, какие чувства испытывает сейчас. Мощная смесь страха, предвкушения и… думать об этом было невыносимо. Не время предаваться эмоциям. Сейчас просто есть миссия, которую необходимо выполнить.

Она посмотрела на Трига. Лицо паренька за забралом скафандра побледнело, но он явно горел детским любопытством увидеть, где же они высадились.

– Как дела? – спросила Кира.

– Полный порядок, – кивнул он, не сводя глаз со шлюза.

С громким шипением шлюз стал открываться, и по ободу люка выступила роса. Тусклый красноватый свет Жукхи хлынул внутрь, очертив вытянутый овал на рифленом полу. Стал слышен сиротливый вой безудержного ветра.

Койич подал знак, и четыре морпеха в броне протиснулись в шлюз. Спустя пару секунд один из них отрапортовал:

– Все чисто.

Кире пришлось пропустить всех морпехов и дождаться, пока они просигналят, что ей и энтропистам тоже можно выходить.

Мир снаружи был расколот пополам. На востоке небо цвета ржавчины сияло вечерним светом, и Жукха выступала из-за извилистой линии горизонта – раздутый бледно-алый шар, гораздо более тусклый, чем эпсилон Индейца, звезда, под которой выросла Кира. На западе простиралось царство вечной тьмы и беззвездной ночи. Густые облака, красные, оранжевые и пурпурные, низко висели над поверхностью планеты, вечный ветер кружил их в непрестанном вихре. Вспышка молнии осветила складчатые недра облаков, и эхом разнесся удар отдаленного грома.

«Илморра» села на потрескавшуюся брусчатку или что-то в этом роде. Кира машинально отметила первый признак цивилизации, но решила не спешить с выводами.

Вокруг места высадки расстилались поля, покрытые каким-то черным мхом. За полями начинались предгорья, а за предгорьями уже вздымались горы. Заснеженные вершины были сглажены ветром и временем, но в их темных силуэтах угадывалась давящая масса, все еще способная вселять страх. Склоны гор, как и поля и предгорья, лоснились черной порослью – темный оттенок способствовал лучшему поглощению красного света материнской звезды.

Постройки, которые Кира видела на снимках из космоса, сейчас не были заметны; они располагались дальше в долине, за склоном соседней горы, километрах в двух-трех (ей всегда было сложно прикидывать расстояния на новых планетах – толщина атмосферы, кривизна линии горизонта и соотношение размеров близлежащих объектов – требовалось некоторое время, чтобы ко всему привыкнуть).

– Впечатляюще, – сказал Фалькони, подходя к ней.

– Похоже на картину кисти мастера, – заметила Нильсен, присоединяясь к ним.

– Или на локацию компьютерной игры, – добавил Триг.

Кире все вокруг казалось невероятно древним. Вряд ли это была родина Канувших (разумной, технически продвинутой расе развиваться на планете в приливном захвате было бы на редкость сложно), но она почти не сомневалась, что Канувшие обосновались здесь давным-давно и оставались довольно долго.

Морпехи метались, устанавливая вокруг шаттла автоматические турели, запуская в воздух беспилотники (взлетавшие в небо с царапающим нервы жужжанием) и размещая по широкому периметру датчики, активные и пассивные.

– В шеренгу – стройсь! – рявкнул Койич, и морпехи выстроились перед закрытым шлюзом.

Затем офицер быстрым шагом подошел к Кире, Фалькони и энтропистам, созерцающим пейзаж, и сказал:

– У нас есть два часа, прежде чем медузы достигнут орбиты.

У Киры замерло сердце:

– Мы не успеем.

– Деваться некуда, – отрезал Койич. – Они не станут рисковать – бомбить нас, обстреливать ракетами, метать перуны, так что…

– Простите… перуны?

– Кинетические снаряды, – ответил Фалькони. – Огроменные вольфрамовые стержни или что-то в этом духе. По убойной силе сопоставимы с ядерным оружием.

Койич дернул подбородком.

– Именно. Медузы не рискнут уничтожить тебя или Посох. Им придется тоже высадиться здесь. Если сможем проникнуть в те здания, то завяжем бой, отвлечем внимание на себя и выиграем для вас немного времени. Если продержимся достаточно долго, то «Дармштадт», возможно, вышлет подкрепление. В космосе бой будет проигран, к гадалке не ходи.

– Думаю, о мерах биобезопасности можно забыть, – сказала Кира.

Койич хмыкнул:

– Спорить не стану.

Первый помощник прорявкал еще несколько команд, и вскоре их отряд рысцой маршировал по разбитой брусчатке, топот четырнадцати бойцов в экзоскелетах напоминал зловещий грохот барабанов. Двое морпехов с «Дармштадта» остались сторожить шаттл. Оглянувшись, Кира увидела, что они копошатся у корабля, проверяя, не поврежден ли теплозащитный экран.

Ветер ощутимо задувал сбоку. После стольких месяцев на кораблях и станциях движение воздуха и неровность почвы под ногами были непривычны.

Кира прикинула в уме: прошло почти шесть месяцев с тех пор, как она покинула Адрастею. Шесть месяцев при свете ламп, в замкнутых помещениях, пропитанных запахом пота.

Под подошвами ее ботинок хрустел черный мох. Здесь была и другая растительность; близлежащие скалы обвивал плющ с мясистыми стеблями (хотя кто знает, возможно, это не растения). На лицо камня словно ниспадали сальные волосы. Кира машинально отметила другие особенности флоры: растения с листьями в сети прожилок, наподобие земных двудольных. Ветвятся неравномерно, на стеблях крупные утолщения. Не видать ни цветов, ни плодовых растений.

Пищи для глаз хватало, но больше всего ей хотелось взять образец клеток какого-нибудь растения и изучить его биохимию. Вот где таилась истинная магия. Совершенно новый биом, требующий изучения, но Кира не смела остановиться, чтобы что-нибудь о нем узнать.

Они обогнули склон горы – и, не сговариваясь, все девятнадцать участников экспедиции замерли на месте.

Перед ними, в низкой ложбине в устье долины, предстал город инопланетян. Несколько километров в поперечнике – больше, чем Хайстоун, столица Вейланда (хотя Хайстоун был не особо крупным городом по меркам Лиги; в тот год, когда Кира его покинула, там проживало всего-навсего восемьдесят четыре тысячи человек).

Высокие веретенообразные здания тянулись ввысь, белые, словно кость, покрытые слоем мха, проникшего во все щели и трещины. Кое-где стены обрушились, и были видны помещения, побольше и поменьше, теперь изгвазданные грязью, увитые всепроникающим плющом. Между башнями теснились домики с коническими крышами и стрельчатыми окнами, лишившимися стекол. Прямых линий мало; преобладали кривые и извилистые, словно в природе.

Даже в полуразрушенных зданиях чувствовалась утонченная элегантность, которую Кира видела лишь на рисунках или видео заранее спланированных роскошных поселений на Земле. Все в городе казалось продуманным, от изгиба стен до расположения улиц, которые вились, словно ручьи, по всему поселению.

Несомненно, колония была заброшена. И все же в лучах нескончаемого заката, под грядой пылающих облаков казалось, что город не вымер, а просто дремлет, словно ждет побудки, чтобы ожить и вновь взойти на вершины былой славы.

Кира выдохнула. Благоговение лишило ее слов.

– Туле, – сказал Фалькони, разрушая чары. Он был не менее взволнован.

– Куда нам идти? – спросил Койич.

Кире не сразу удалось собраться с мыслями, чтобы ответить:

– Не знаю. Взгляд ни за что не цепляется. Нужно подойти ближе.

– Вперед марш! – рявкнул Койич, и они продолжили спуск по склону в сторону города.

Энтрописты, шедшие рядом с Кирой, сказали в унисон:

– Мы поистине рады созерцать это великолепие, узница.

Пожалуй, и она была рада.

Башни вздымались все выше по мере того, как отряд приближался к краю города. Здания были преимущественно белыми, но синие панели то там, то здесь вносили разнообразие и слегка оживляли пустынный городской пейзаж.

– Они умели чувствовать красоту, – сказала Нильсен.

– Откуда нам знать, – сказал Фалькони. – Возможно, все это так устроено ради какой-то практической цели.

– Вам вправду так кажется?

Капитан ничего не ответил.

Когда они вошли в город с юга по широкому проспекту, Киру охватило острое чувство узнавания. Она будто бы переместилась во времени. Она никогда не бывала в этом сумеречном городе, в отличие от Кроткого Клинка, но его воспоминания были столь яркими, что казались ей почти своими. Она вспоминала…

Не теряй самообладания, сказала она себе. Не теряй самообладания. И мысленно усилила контроль над Кротким Клинком. Что бы ни случилось в этот день, она была полна решимости не дать чужи вырваться на волю и разбушеваться. Она совершила уже достаточно ошибок.

– Как ты думаешь, когда его построили? – спросил Триг. Он с неприкрытым восхищением смотрел сквозь забрало скафандра.

– Столетия назад, – ответила Кира, прислушиваясь к ощущению древности в воспоминаниях Кроткого Клинка. – Еще до того, как люди покинули Землю. Возможно, даже раньше.

Койич оглянулся на нее через плечо:

– Где нам искать Посох? Все еще никаких идей?

Она колебалась:

– Пока нет. Давайте направимся в центр.

Они продолжили углубляться в лабиринт зданий. Колонну возглавляли двое морпехов в бронескафандрах. Над их головами между сужающимися кверху зданиями вихрился ветер, будто бы пытался нашептать секреты, но сколько Кира ни вслушивалась, она не различала слов, разлитых в воздухе.

Она продолжала пристально всматриваться в здания и улицы, ожидая хоть проблеска воспоминания. Дома стояли теснее друг к другу, чем в городах людей; они были и тоньше, и выше, что соответствовало пропорциям Канувших.

Впереди путь перекрывала груда булыжника; ее пришлось обходить. Веера и Джоррус остановились и наклонились, чтобы поднять осколок, отвалившийся от стены одной из башен.

– Не похоже на камень, – сказала Веера.

– И на металл, – добавил Джоррус. – Этот материал…

– Плевать, сейчас не до того, – отмахнулся Койич. – Двигаемся дальше.

Их шаги эхом отдавались от стен, громкие, вселяющие тревогу в пустом городе.

Кхркр.

Услышав шум, все повернули головы. Там, у пустого дверного проема, мерцала искусственным светом прямоугольная панель: что-то вроде экрана, сине-белого, растрескавшегося. Он просто сиял бледным светом; ни текста, ни изображений.

– Откуда здесь электричество? – спросила Нильсен преувеличенно спокойным голосом.

– Наверное, здесь кто-то был до нас, – предположил Триг.

Кира сделала несколько шагов к экрану, но Койич вскинул руку, преграждая ей путь:

– Обожди. Целее будешь.

– Не переживайте, – сказала Кира и двинулась дальше.

Вблизи светящаяся панель слабо гудела. Кира приложила к ней руку. Ничего не произошло.

– Алло? – выдавила она, чувствуя себя немного глупо.

И вновь ничего.

Стена рядом с панелью была покрыта грязью. Она потерла стену: вдруг там что-то есть под грязью.

И правда есть.

На поверхности был вырезан какой-то символ, и при виде его она замерла на месте. Линии фрактала, свитые в тугую спираль.

Кира не могла расшифровать скрытый смысл, но она узнала язык: тот же наиважнейший узор определял существование Кроткого Клинка. Не в силах отвести взгляд от символа, она сделала несколько шагов назад.

– Что это за штукенция? – спросил Фалькони.

– Думаю, Великий Маяк построили Канувшие, – сказала Кира.

Койич поправил бластер на поясе:

– Почему ты так решила?

Она показал на символ:

– Фракталы. Они были помешаны на фракталах.

– А нам-то что с того? – хмыкнул Койич. – Ты же не можешь прочесть эту надпись?

– Нет.

– Тогда не трать… – Койич напрягся.

Фалькони тоже.

Кира в тревоге вышла в дополненную реальность. В космосе – по ту сторону Жукхи – еще четыре корабля медуз вынырнули из сверхсветового пространства. Они мчались к планете гораздо быстрее, чем первые семь кораблей.

– Проклятье, – процедил Фалькони. – Сколько их там еще?

– Поглядите-ка: они увеличили тягу, чтобы прибыть одновременно с теми. – Койич был неестественно спокоен, настроившись на предстоящий бой. Кира заметила, что Фалькони тоже посуровел. – У нас час, чтобы найти Посох. Может, меньше. Соберитесь, все. Живей, живей.

Они двигались рысцой дальше к центру города (морпехи в броне по-прежнему возглавляли шествие), пока не добрались до площади, посреди которой возвышался обелиск, выветрившийся, весь в трещинах. Взглянув на камень, Кира снова вздрогнула, как и при взгляде на символ: на нем тоже был вырезан фрактальный узор, и когда она присмотрелась, то обнаружила, что мельчайшие детали узора слегка двигались, будто по собственной воле.

Земля словно уходила из-под ног. Что с ней творится? По коже пробежали мурашки, Кроткий Клинок беспокойно зашевелился.

– Куда дальше? – сказал Койич.

– Я… Я ничего не узнаю. Зацепок нет.

– Хорошо. Некогда тут рассусоливать. Хоус, задай схему поиска. Ищите всё, похожее на посох. Запускайте дроны; подключите всю технику. Если не найдете Посох к тому времени, когда медузы выйдут на орбиту… уйдем в укрытие и будем держать оборону.

– Есть, сэр!

Лейтенант и капрал Нишу разделили морпехов на четыре отряда, и они рассредоточились по зданиям. Койич занял позицию на краю площади, достал из рюкзака тарелку спутниковой связи и нацелил в небо.

– Наварес, – сказал он, возясь с подключением, – подключаю тебя к каналу связи нашего отряда. Смотри, может, что-то узнаешь.

Кира кивнула и села, сутулясь, на землю рядом с камнем. В дополненной реальности появился запрос на подключение к военному каналу связи. Она подтвердила подключение, и перед глазами появилось множество окошек. В каждом шла трансляция с камер морпехов и дронов.

Уследить за всеми окошками было нелегко, но она старалась изо всех сил, быстро переключая внимание. Морпехи спешно обшаривали одну пустую площадь за другой.

И все же она не чувствовала уверенности. Искать следовало здесь; в этом она не сомневалась. Но куда именно идти? Решение по-прежнему ускользало.

«Скажи мне!» – в отчаянии приказала она Кроткому Клинку. Ответа не последовало, а Кира чувствовала, что с каждым мгновением медузы все ближе и ближе.

Фалькони, Триг и Нильсен вышагивали по периметру площади, не ослабляя внимания. Энтрописты изучали, что лежало под панелью, отлетевшей от одного из домов.

– Ну как, Наварес? – сказал Койич спустя некоторое время.

Она покачала головой:

– Ничего.

Он хмыкнул:

– Хоус, ищите укрытие.

– Есть, сэр, – ответил сержант по рации.

Полчаса прошло почти в полной тишине. Затем Фалькони подошел к Кире и присел на корточки, уложив гранатомет на колени.

– Времени в обрез, – тихо проговорил он.

– Знаю, – обронила она, рыская глазами по окошкам.

– Нужна помощь?

Она покачала головой.

– Что мы делаем не так?

– Понятия не имею, – сказала она. – Может быть, Кроткий Клинок был здесь слишком давно. Многое могло измениться. Просто… Боюсь, я загнала нас всех в смертельную ловушку.

Он почесал подбородок и помолчал.

– Не верю. Посох где-то здесь. Нужно просто разуть глаза… Кроткий Клинок ведь не горит желанием сдохнуть или попасть в плен к медузам, верно?

– Нет… – протянула она.

– Отлично. Так зачем он навел нас на эту систему? Этот город? Клинок явно хочет, чтобы ты что-то нашла, и оно настолько на виду, что мы не видим.

Кира взглянула на обелиск. Нужно просто разуть глаза…

– Вы можете доверить мне управление дроном? – обратилась она к Койичу.

– Только не раскурочь его, – сказал первый помощник. – Каждый сейчас на вес золота.

Кира подключилась к управлению дроном и прикрыла глаза, чтобы лучше сосредоточиться на новой информации. Дрон парил рядом с башней в полукилометре от них.

– Что у тебя на уме? – поинтересовался Фалькони. Она чувствовала, что он рядом.

– Фракталы, – ответила Кира.

– В смысле?

Она не ответила и направила беспилотник в поднебесье, все выше и выше, пока вершины даже самых высоких башен не остались далеко внизу. Затем она посмотрела на город с высоты птичьего полета, на весь город целиком, обращая внимание не на отдельные здания, а на планировку улиц. Искра узнавания вспыхнула в памяти Кроткого Клинка, но не более того.

Она пустила беспилотник медленно кружить над городом, меняя угол зрения, чтобы ничего не упустить. С небес открывалась суровая красота башен, но Кира не могла ею любоваться, хотя вид был захватывающий.

С запада раздался треск. Он был слышен по всему городу. Кира открыла глаза и отвлеклась от панорамы города, пытаясь уловить источник звука.

Изображение оставалось перед ее глазами, и теперь, перестав фокусировать на нем взгляд, она наконец-то нашла то, что искала. Она не замечала этого раньше, потому что здания были полуразрушены и город весь покрылся местной порослью, но теперь она видела. Улицы города – она так и подозревала – составляли огромный фрактал, и его узор нес скрытый смысл.

Там. В узле узора, где его спираль сворачивалась, словно раковина наутилуса. Там, в средоточии всего.

Искомое здание находилось в дальнем квартале города: приземистое, увенчанное куполом. Будь оно на Земле, Кира приняла бы его за храм какой-нибудь давно исчезнувшей цивилизации. Нет, по ее ощущениям, слово «храм» здесь не годилось. Если уж на то пошло, скорее это здание, суровое и бледное, напоминало мавзолей.

Кроткий Клинок не подтвердил ее догадку, ни одно воспоминание не воскресло в его памяти при виде этого здания, оно ничем не выделялось на общем городском фоне. Здание было важно, это неоспоримо с учетом пристрастия Канувших к фракталам, но вот имело ли оно отношение к Посоху… Кира сказать не могла.

В тревоге она поняла, что ей придется действовать наугад. У них не было времени ждать, пока чужь поделится еще какой-нибудь информацией. Они должны были действовать, и действовать прямо сейчас. Если она сделает неверный выбор, они погибнут. Но промедление погибельно так или иначе.

– Хоус, где вы? – сказал Койич.

– Здесь, сэр. Мы нашли вход в подземелье. Похоже, здесь можно укрыться.

Кира пометила здание на снимке с дрона и вышла из программы.

– Может быть, нам и не нужно укрытие, – сообщила она, поднимаясь. – Похоже, я знаю, где Посох.

– Похоже? Но ты не уверена? – спросил Койич.

– Именно.

– Что за дерьмо, Наварес! Ты взаправду не можешь сказать точно?

– Простите. Нет.

– Дьявол!

– Не думаю, что мы успеем добраться туда до того, как медузы приземлятся, – сказал Фалькони.

Кира проверила, где находятся инопланетяне: первые три корабля как раз заходили на орбиту. Она наблюдала, как они входят в атмосферу и спускаются все ниже и ниже.

– Попытка не пытка.

– Проклятье, – простонал Койич. – В худшем случае укроемся в том здании и попытаемся отбиться от медуз. Они не знают, куда мы направляемся, так что у нас есть преимущество. Хоус, отправьте двух бойцов в экзоскелетах, бегом, в точку, которую отметила Наварес. Все остальные, постройтесь вокруг меня, живо. Скоро запахнет жареным.

– Есть, сэр!

Первый помощник сложил тарелку связи и упаковал ее в рюкзак.

Они побежали по ближайшей извилистой улице, уводящей от площади.

– «Илморра» может обеспечить нам прикрытие? – спросила Кира.

Татупоа и еще один морпех выбежали сбоку и присоединились к ним.

– Медузы ее собьют, вот и все, – сказал Койич.

Жужжание дронов стало громче: несколько аппаратов заняли позиции высоко над их головами, обеспечивая постоянное наблюдение. Порывы ветра сносили их в сторону, дроны покачивались, дергались, но удерживались на месте.

– «Рогатка» двигается к нам, – объявил Фалькони. – Двигатели работают на полную мощность. Скоро она будет здесь.

– Лучше вели своей барже держаться подальше, – сказал Койич. – У нее нет ни единого шанса в схватке с медузами.

Фалькони не ответил, но Кира видела, что он так не считает.

Триг топал в бронескафандре рядом с Кирой; было заметно, что он волнуется не меньше, чем она.

– Держись ближе ко мне, и с тобой все будет хорошо, – приободрила его Кира.

Он слабо улыбнулся:

– Ладно. Только не проткни меня шипами.

– Ни за что.

Воздух огласился гулким ревом, и два медузьих корабля, прошив покров облаков, стали стремительно спускаться, оставляя в закатном небе след синего пламени. Корабли скрылись за башнями у восточного края города, а затем рев двигателей смолк.

– Шевелись! – рявкнул Койич, но в уговорах никто не нуждался.

Все и так бежали настолько быстро, насколько могли. Хоус, Нишу и оставшиеся поисковые группы присоединились к ним и заняли место в шеренге вместе с Кирой и другими.

В ухе у Киры затрещала радиосвязь. Один из двух морпехов, высланных вперед, отрапортовал:

– Сэр, мы у цели. Здесь все наглухо закрыто, надежнее, чем в банковском хранилище. Не видно, как войти.

– Прорвитесь внутрь, если сможете, – сказал Койич, тяжело дыша. – Делайте что хотите. И защищайте эту позицию любой ценой.

– Вас понял!

Кира на мгновение встревожилась, что морпехи повредят Посох, но отринула этот страх. Если не проникнуть в здание, все равно не будет никакого толку.

– Противник приближается! Четыреста метров от нас, – отрапортовал Санчес слева от нее.

– Черт, ну и быстрые они. – Нильсен передернула затвор короткоствольной винтовки.

Кира включила на бластере режим автоприцела. В центре ее поля зрения появилось ярко-красное перекрестье.

Санчес выругался. Кира не узнала язык; линзы не смогли перевести ни слова.

– Они сбили мой дрон, – пояснил Санчес.

– И мой, – сообщил другой морпех.

– Черт-черт-черт, – зачастил Хоус. – Мой тоже.

– Нам нужно уйти с улицы, – сказал Фалькони. – Здесь мы легкая добыча.

Койич покачал головой:

– Нет. Продолжаем двигаться вперед. Остановимся – нас поймают.

– Двести пятьдесят метров. Приближаются, – предупредил Санчес.

Теперь стал слышен шум из-за соседних зданий: стук и грохот, скулеж и жужжание дронов.

Кира хотела удостовериться, что Кроткий Клинок по-прежнему слушается ее мысленных приказов. «Делай только то, что я хочу», – велела она, изо всех сил стараясь внушить чужи этот посыл. Пусть надвигается хаос, но, вне зависимости от того, какую боль или страх она испытает, Кира не позволит Кроткому Клинку снова непреднамеренно кого-нибудь изранить. Ни за что.

Она велела чужи закрыть ее лицо. Она хотела иметь дополнительную защиту, помимо шлема. На мгновение в глазах потемнело, а затем она увидела все то же, но с размытыми фиолетовыми полосами, обозначающими электромагнитные поля. От стен нескольких зданий поблизости исходили толстые петли: значит, там по-прежнему работали какие-то приборы. (И почему она не проверила раньше?)

– Это самоубийство, – выдохнул Фалькони. Он схватил Киру за руку и потащил к ближайшей открытой двери. – Сюда.

– Стоять! – крикнул Койич. – Это приказ.

– Чушь собачья. Я тебе не подчиняюсь, – сказал Фалькони.

Нильсен, Триг и энтрописты последовали за ним. Койичу ничего не оставалось, кроме как отдать приказ морпехам укрыться в том же здании.

Они попали в колонный зал, высокий и величественный. Лес каменных стволов, смыкающихся ветвями под потолком. Кире вспомнились ее сны, она почти физически ощутила, что переместилась в прошлое.

Койич бросился к Фалькони.

– Еще раз выкинешь такой трюк – и я прикажу им схватить тебя за руки-ноги и нести силком. – Он ткнул стволом бластера в сторону морпехов в бронескафандрах.

– Ты… – Фалькони осекся: шум снаружи стал громче.

Кира заметила движение на улице, откуда они только что скрылись.

Вот появилась первая медуза: спрут, похожий на тех, с кем Кира сталкивалась раньше. За ним показались еще несколько спрутов, существо, похожее на омара, зубастик и другие разновидности инопланетян, которые до тех пор Кира видела только в новостях. Над ними метались белые шарообразные дроны, а в отдалении она заметила какую-то многочленную бронемашину, ползущую по усыпанной щебнем улице…

Медузы и морпехи почти одновременно выпустили облака дипольных отражателей и маскировочного порошка. Между противниками заклубилась завеса.

– Огонь! – крикнул Хоус.

Загремели винтовки и бластеры. От колонны, прямо у Киры над головой, откололся кусок.

Они пригнулась и побежала, держась близко к Тригу. Позади раздались взрывы. Фалькони развернулся и выстрелил из гранатомета, но Кира не стала оглядываться.

Теперь вся надежда на скорость.

Двое морпехов, бегущих впереди, ссутулили закованные в металл плечи и пробили стену. Еще один пустой зал, еще одна стена – и они выскочили на узкую улочку.

– Не тормозите! – крикнула Нильсен.

Кира поискала взглядом энтропистов и смутно различила их сквозь маскировочную завесу: призрачные фигуры согнулись почти пополам, вытянув руки.

– Сюда! – крикнула она, надеясь, что они поймут, куда бежать.

Все вместе они перебежали улицу и заскочили в другое здание. Оно оказалось поменьше, с высокими узкими коридорами, куда едва могли протиснуться бойцы в экзоскелетах. Металл чиркал по замшелым стенам, и хлопья мха осыпались на пол.

Морпехи продолжали двигаться вперед, пробивая стены. Кире подумалось, что будущие археологи вряд ли будут рады этому погрому.

Они прошли помещение с неглубокими лунками в полу – Кире вспомнился запах духов и плеск воды, – затем сводчатую галерею, где вдоль стен тянулись огромные дырявые трубы из какого-то прозрачного материала, – тела вздымаются повсюду, обе пары рук вытянуты, чтобы сохранить равновесие, – и выскочили на другую улицу, шире первой.

Жужжание дронов стало громче, и Кира увидела нитевидные вспышки: воздух перегревался, когда лучи лазера пробивали маскировочное облако, окутывающее отряд.

Инопланетянин, похожий на омара, прошмыгнул под крышей одного из зданий, цепляясь за стену, словно огромное насекомое, и прыгнул на спину Татупоа.

Морпех кричал и извивался, размахивая руками и тщетно пытаясь высвободиться из клешней верещащего существа.

– Стой спокойно! – заорал Хоус и выпустил очередь из электромагнитной винтовки.

Воздух запульсировал от выстрелов так, что Кире сдавило грудь.

Омар истек ихором, задергался и упал на потрескавшуюся мостовую.

Но миссию свою он выполнил: задержал их отряд, и трем спрутам как раз хватило времени обогнуть здание и подползти к людям.

Морпехи были уже начеку. Едва увидев спрутов, двое бойцов в тяжелой броне открыли огонь из скорострельных пулеметов, вмонтированных в нагрудники экзоскелетов. Даже сквозь шлем и маску Кроткого Клинка тягостный, пугающий звук выстрелов пробирал до самого нутра.

По костям словно молотком били, но Кира продолжала ковылять вперед.

Три спрута задергались: разрывные пули делали свое дело. Несколько щупалец открыли ответный огонь из бластеров и пистолетов и выпустили вращающийся клинок смерти, вонзившийся в стену одного из зданий вдалеке.

Один из морпехов бросил гранату. Фалькони выстрелил из Франчески, и спрутов поглотило облако двойного взрыва.

Куски дергающейся плоти забрызгали здания вокруг и обрушились дождем на Киру. Она пригнулась, прикрыв лицо рукой.

Затем они снова забежали в здание, и половина морпехов развернулась, чтобы прикрыть тыл. Бойцы рассредоточились, укрывшись за углами стен, за обломками и за какими-то скамейками с высокими спинками. Трое морпехов истекали кровью: Татупоа в экзоскелете и еще двое в обычных скафандрах. Похоже, у них были лазерные ранения.

Они не стали останавливаться, чтобы обработать раны. Не опуская бластер, один из них достал баллончик с медипеной, побрызгал на рану, бросил баллончик товарищу, и тот повторил процедуру. При этом ни один из них не снизил темп движения.

– Живо! Живо! Через черный ход! – крикнул Койич, продолжая отступать от входа в здания.

– Медузы далеко? – спросила Нильсен.

– В ста метрах! – заорал Хоус.

– То…

БУМ!

Стены и потолок завибрировали, словно кожа барабана, угол здания провалился внутрь, и в воздух поднялась многовековая пыль. Потолок просел, и Кира слышала повсюду треск, скрежет и отчаянные стоны. Она велела Кроткому Клинку включить инфракрасный режим зрения. Через дыру, пробитую в стене, она увидела бронемашину медуз совсем рядом: черную, грозную, с многочленным панцирем, похожую на гигантскую мокрицу. Огромное орудие, установленное на крыше, целило прямо в них…

Морпехи, Триг и Нильсен открыли огонь. Затем Джоррус и Веера, ко всеобщему удивлению, шагнули вперед и, двигаясь синхронно, стали рубить воздух руками и выкрикивать в унисон какое-то слово.

Ослепительная вспышка обжигающего света. Кира заморгала, чувствуя, как на нее накатывает страх: зрение внезапно отказало.

Свет угас, перед глазами замельтешили багровые точки. Кира увидела тонкую сеть из моноволоконных нитей, покрывающую стены, разломанный угол здания и бронемашину медуз снаружи – ее опрокинуло на бок, скрутило, электрические разряды змеились по пластинам вскрытого панциря, машина билась в конвульсиях.

Издалека приближалась очередная группа медуз.

– Бежим! – закричали энтрописты.

И они побежали.

– Как вы это сделали? – крикнула Кира.

– Волшебство! – ответила Веера.

Дурацкая отговорка, но Кира слишком запыхалась, чтобы вести расспросы дальше.

Они прорвались через заднюю стену дома и выскочили на площадь. Кира увидела то самое похожее на мавзолей строение, которое распознала благодаря дрону. Два морпеха в бронескафандрах сидели на корточках у закрытого входа. Из-под их металлических перчаток струился бело-синий свет газовых резаков.

Они выключили резаки, развернулись и открыли огонь, прикрывая Киру и ее спутников, перебегающих через площадь.

Один из морпехов рядом с Койичем оступился и упал. Из колена брызнула кровь и осколки раздробленной кости. Триг подхватил его одной рукой и понес к храму.

Кира укрылась за обломком каменной плиты, чтобы перевести дыхание. Если медузы подползут достаточно близко, она сможет поразить их Кротким Клинком, но пока что пришельцы соблюдали дистанцию. Они знали, с чем имеют дело, и вели себя осторожно, черт бы их побрал. И почему они такие умные?

Поверх плиты она увидела, как в небе появился медузий дрон. Нильсен сбила его одним выстрелом лазера из экзоскелета. Даже сквозь забрало было заметно: она раскраснелась и вспотела. Пряди волос выбились из хвостика на затылке и упали на лицо.

Триг, укрывшийся за другим обломком плиты, положил морпеха с искалеченным коленом на землю. Его имя значилось на нагрудной нашивке: Реддинг. Санчес подбежал к ним, выхватил бластер и – Кира не поверила своим глазам – отсек часть раненой ноги морпеха.

Реддинг даже не вскрикнул, но зажмурился, когда его резали. Должно быть, он включил блокаду нервов, чтобы не чувствовать боль. Санчес затянул жгут вокруг обрубка ноги, побрызгал окровавленную рану медипеной, похлопал бойца по плечу и присоединился к другим морпехам, которые вели огонь, укрывшись за обломками.

Кира посмотрела на фасад храма. Вход был закупорен чем-то вроде исполинской цельнометаллической пробки. Двум морпехам удалось прорезать ее лишь на глубину ладони или того меньше.

На Киру посыпалась грязь, когда Нильсен и Триг (в экзоскелетах они могли потягаться с любым тяжеловесом) схватили обломок каменной плиты, за которой она пряталась, и поставили вертикально, чтобы она образовала заслон между людьми и медузами, скапливавшимися на другом конце площади. Морпехи тоже ставили обломки на попа́, образовав полукруг перед храмом.

– Если ты планируешь отколоть какой-то фортель, теперь самое время, – сказал Фалькони Кире, доставая гранаты из подсумка и перезаряжая Франческу.

– К черту все это, – отмахнулся Койич. – Используйте кумулятивные снаряды, взрывайте вход.

– Нет! – крикнула Кира. – Вы можете уничтожить Посох!

Просвистели пули и шрапнель. Койич пригнулся. Он выдернул чеку очередного снаряда с маскировочным порошком и бросил его в центр площади.

– Нас самих тут уничтожат, если мы не сможем попасть внутрь.

В памяти Киры вспыхнул момент, когда она выдернула передатчик из стены медузьего корабля.

– Задержите их, – сказала она, вставая. Пригнувшись, она побежала к закупоренному входу в храм и прижала руки к холодному металлу.

Пот заструился в глаза, когда Кира ослабила контроль над Кротким Клинком – совсем чуть-чуть – и потянулась вперед, вместе с чужью, растягиваясь все больше и больше, словно резиновое полотнище. Не теряй контроль… не теряй контроль…

Пуля расплющилась о металл над ее головой, обдав серебристыми брызгами. Кира съежилась и попыталась не обращать внимания на постоянные оглушительные взрывы снарядов и гранат.

По ее коже поползли мурашки, когда Кроткий Клинок разорвал скинсьют Киры и отрастил сеть узловатых щупалец, змеящихся между ее пальцами. Щупальца вытянулись наружу, растекаясь по металлической поверхности, шаря и впиваясь миллионами усиков не толще волоса.

– Туле! – воскликнул Триг.

– Возможно, стоит поторопиться, – сказал Фалькони непринужденным тоном.

Кира навалилась на дверь, загоняя чужь во все щели, трещинки, микроразломы. Кира чувствовала, что чужь – она сама – пробивается сквозь плотную структуру металла, словно корни деревьев, прорастающие сквозь плотно утрамбованную землю.

Слой металла, защищающий вход в храм, был невероятно толстым, метры и метры. «Что они пытались уберечь?» – подумала Кира. Затем ей пришло в голову, что, возможно, ответ на этот вопрос – сам Кроткий Клинок.

Поверхность металла нагрелась – он начал поддаваться.

– Приготовьтесь! – крикнула она. Едва почувствовав, что металл между вытянутыми щупальцами размягчается, она резко дернула.

С мучительным скрежетом металл разошелся. Воздух заполнила сверкающая пыль, когда волокна Кроткого Клинка оттащили от храма массивные серебристо-серые куски двери. Перед Кирой открылся темный проем.

Еще три медузьих корабля пронеслись по небу – метеоры, за которыми тянулся след огня и дыма. С них посыпалось множество капсул: злые семена, усеявшие город. Слишком поздно, торжествующе подумала Кира.

Она вернула себе Кроткий Клинок и снова была цельной.

Кира продвигалась вперед, во тьму, а тем временем визжащие пули вонзались в зазубренный металл, лазерные разряды проплавляли отверстия, куда мог войти палец, и брызги расплавленного металла летели во всех направлениях.

Фалькони шел сразу за ней, за ним – Триг, Нильсен и другие. Морпехи зажгли плоские полукруглые светильники и разбросали по периметру помещения.

Зал был огромным, вытянутым. Даже при этом странном и слабом освещении Кира узнала дуги сводчатого потолка и узор на выложенном мозаикой полу. Давным-давно она шла под этими сводами, рядом с Высочайшим, незадолго до конца дней…

Она остановилась, чувствуя кладбищенский холод, и тихо сказала:

– Будьте осторожны, все. Ничего не трогайте.

Позади нее Хоус отдавал приказы. Морпехи прицелились в пролом с рваными краями, через который вошли в храм.

– Удерживайте позицию! – сказал Койич. – Не дайте ни одной медузе прошмыгнуть.

– Есть, сэр!

Кира продолжила путь в темноту, рядом шли Фалькони, Койич, Нильсен, Триг и энтрописты. Но они пропустили ее вперед, когда Кира направилась в далекую часть зала.

Теперь, когда они оказалась внутри храма, Кира точно знала, куда идти. Она не ощущала никаких сомнений; воспоминания о древних временах вселяли в нее уверенность: они не ошиблись, и цель их поисков прямо здесь, еще буквально несколько шагов…

Выстрелы – громкие, громовые – продолжали отдаваться эхом в похожем на пещеру зале. Как долго здесь царила тишина? И вот теперь жестокая схватка медуз и людей нарушила этот покой. Кира подумала: кого из них Канувшие винили бы в этом разоре больше, если бы все еще были здесь?

В тридцати метрах от входа – невероятно высокие, изящные, выгнутые наружу створки врат. Белые, с синей инкрустацией в виде фрактального узора, они сильно выделялись вычурностью и изысканностью на фоне всего, что она видела в городе.

Кира подняла руку. Прежде чем она коснулась дверей, на высоте ее головы появилось кольцо света, идеально охватившее изгиб створок. Створки беззвучно расступились, уйдя в незаметные прорези в стенах.

Перед ними открылся еще один зал, меньше, чем преддверие. Он был семиугольным; потолок мерцал, словно небесный свод, усыпанный звездами, а от пола исходило слабое радужное сияние, словно от мыльного пузыря. По углам высились хрустальные обелиски, бело-голубые и полупрозрачные, за исключением одного прямо напротив нее, красно-черного. Облик у всех обелисков был строгий, они словно бы неодобрительно оглядывали зал.

Но взгляд Киры был приковал к центру зала. Три ступени – слишком высокие и узкие, предназначенные не для человеческих ног, – вели к возвышению, тоже семиугольному. Там располагался пьедестал, а на пьедестале – продолговатый ларец, сверкающий, словно ограненный алмаз.

В алмазном ларце на цепочках были подвешены семь обломков: Посох Синевы, разъятый на части.

Кира не могла отвести от него глаз. Она не могла заставить себя понять или принять это.

– Нет, – прошептала она.

Затем в дополненной реальности вспыхнул сигнал тревоги, и, превозмогая себя, она проверила, что там произошло. У нее вырвался стон, эхом отозвавшийся в мавзолее Канувших.

В планетную систему вошли еще четырнадцать кораблей. Не медузы. Жути.