Вздрогнув, Кира напомнила себе о необходимости дышать. Она дважды резко втянула воздух и попыталась успокоиться, чтобы не вырубиться. Еще несколько мгновений, и…

Изображение в дополненной реальности замерцало: вместо картинки снаружи пошла запись в реальном времени с камеры возле шлюза. Грегорович позаботился, показывает ей, что происходит.

– Спасибо, – пробормотала Кира, но разум корабля не ответил.

Фалькони, Хва-Йунг, Нильсен и Вишал сидели на корточках за большими привинченными к палубе ящиками. Перед ними стояли одетые в броню Воробей и Триг, лицом к шлюзу, похожие на воинственных гигантов: руки подняты, оружие наготове.

Сквозь окна внутренней и внешней двери шлюза Кира различала радужный изгиб медузьего корабля. Безупречная дуга. Вид совершенно неприступный.

«Ремонтные боты разблокированы», – неестественно спокойным голосом возвестила Хва-Йунг. Она перекрестилась. Вишал склонился – наверное, в ту сторону, где должна быть Земля, подумала Кира, а Нильсен дотронулась до какого-то предмета, спрятанного под скинсьютом. На всякий случай и Кира тихо помолилась Туле.

«Ну? – спросил Фалькони. – Надо постучаться или как?»

Словно в ответ купол над люком повернулся – так глаз вращается в глазнице, – и появилась – не радужка, нет, но телескопический трап с круглым сечением, три метра в длину, который вел внутрь этой сферы. Оба его конца затянуты похожими на шкуру мембранами.

Повезло еще, подумала Кира, что люди не заражаются медузьими болезнями. По крайней мере, пока ни один опасный для людей микроб не был обнаружен. И все-таки она бы предпочла, чтобы у нее и других членов экипажа была возможность соблюдать обычные меры предосторожности. Когда имеешь дело с инопланетными организмами, лучше перебдеть, чем недо-.

Из шлюза «Рогатки» вытянулся на несколько сантиметров мягкий телескопический трап и обхватил окружность другого трапа.

«Герметичная стыковка прошла успешно», – доложил Грегорович.

И словно по команде внутренняя мембрана сдвинулась. Камера была размещена так, что хорошенько разглядеть внутренность инопланетного корабля Кира не могла, лишь небольшой участок сумрачного пространства, подсвеченного тускло-голубым светом, как те бездны океана, где правил Ктейн, великий и могучий.

«Господи, какой огромный!» – воскликнул Вишал, и Кира с трудом удержалась от искушения выглянуть из-за угла и увидеть своими глазами то, что видел он.

«Открыть шлюз», – сказал Фалькони.

По коридору разнесся грохот запорных механизмов, и внутренний и внешний шлюзы открылись разом.

«Грегорович! Выпускай охотников!» – скомандовал Фалькони.

Пара сферических дронов, жужжа, спустилась с потолка и нырнула в инопланетный корабль. Их столь привычный Кире гул вскоре затих вдали.

«Снаружи никакого движения, – доложила Хва-Йунг. – Путь свободен».

И Фалькони:

«О’кей, охотники тоже ничего не обнаружили. Мы входим».

«Прикройте нас!» – рявкнула Воробей, и тяжелые шаги загрохотали по палубе: пара в боевых доспехах устремилась к шлюзу.

Именно в этот момент Кира ощутила ядовитую смесь близковоний страха и боли.

– Стойте! Стойте! – закричала она, но опоздала.

«К бою!» – завопила Воробей.

Она и Триг начали стрелять в сторону шлюза, пустив в ход разом и ружья, и бластеры. Даже прячась за углом, Кира чувствовала отдачу от выстрелов. И этот неистовый грохот сам по себе был оружием поражения.

Дуга искр вытянулась перед Воробьем и Тригом – оба они уничтожали лазером летевшие в них пули. Их экзоскелеты выплеснули сверкающие облака дипольных отражателей и маскировочного порошка, они расширялись почти идеальными сферами, пока не столкнулись с потолком, со стенами и друг с другом.

И тут из массивного гранатомета Фалькони вылетело копье огня. Мгновением позже резкая сине-белая вспышка осветила шлюз во всю глубину, и глухое «бум» раскатилось по кораблю. Взрыв разнес в клочья маскировочное облако, и между рваными полосами огня стало видно многое рядом со шлюзом и внутри него.

Что-то маленькое, белое выскользнуло из инопланетного корабля, оно двигалось так быстро, что Кира не успевала за ним уследить. И тут передача с камеры оборвалась – воздушная волна ударила в Киру, стукнула ее головой об стену, зубы сильно, до боли, клацнули. Сжатый воздух ревел так громко, что этот звук воздействовал уже не на слух, а сотрясал кости, проникал в легкие, острым шипом вонзался в уши.

Без всякой команды Кроткий Клинок пополз вверх, полностью укрыл маской лицо Киры. Зрение померкло на миг – и восстановилось. Ее трясло от прилива адреналина. Руки и ноги заледенели, сердце билось в ребра, словно в поисках выхода, но ей удалось собраться с духом – достаточно, чтобы вытянуть шею и заглянуть за угол. Даже если это опасно, ей необходимо было знать, что происходит.

К своему ужасу, Кира увидела, что Фалькони и другие члены экипажа плавают в воздухе, то ли убитые, то ли оглушенные. Скинсьют Нильсен был разрезан на плече, из ран капала кровь, из бедра Вишала торчал осколок металла. Триг и Воробей вроде бы в сознании – Кира видела, как они поворачивают головы внутри шлемов, – но оба экзоскелета отключились и стали неуправляемыми.

За ними – люк шлюза, а дальше – инопланетный корабль. Кира успела увидеть темный, глухой провал, в глубине которого громоздились непривычные механизмы, и тут чудище о многих щупальцах заслонило ей свет.

Медуза почти полностью заполнила собой проход шлюза. Кажется, это существо было ранено, из десятка разрезов на руках сочился оранжевый ихор, панцирь его треснул.

Кира следила, оцепенев, как медуза кралась ко входу в «Рогатку». Если б Кира стронулась с места, лишь привлекла бы к себе внимание. Калибр ее винтовки был маловат для боя с медузой, а инопланетянин, конечно, пристрелил бы Киру, стоило ей открыть огонь.

Она попыталась сглотнуть, но во рту было сухо, словно его забило пылью.

Послышался тихий шорох – шорох мертвой листвы: медуза проникла в форкамеру. По голове Киры побежали холодные мурашки: она узнала этот звук, вспомнила его спустя много времени. Звуку сопутствовала перемена близковония: вместо страха – гнев, презрение и досада.

Кроткий Клинок порывался ответить на близковоние – Кира ощущала это стремление, но всеми силами противилась ему.

Члены экипажа так и плавали беспомощно в воздухе, а медуза уже пробиралась между ними.

Кира вспомнила о детях в трюме, и к ней вернулась решимость. Это ее вина и ответственность: это она уговорила состыковаться с инопланетным кораблем. Нельзя допустить, чтобы инопланетянин добрался до трюма. И стоять тут дожидаться, пока он убьет Фалькони и всех остальных, она тоже не могла. Надо что-то предпринять – пусть даже ценой собственной жизни.

На все эти размышления ушло меньше секунды. А затем Кира совместила красное перекрестье виртуального прицела с медузой и покрепче ухватила винтовку, собираясь стрелять.

Медуза успела заметить ее движение. Облако белого дыма окутало инопланетянина, вихрь щупалец, выплеск ихора – медуза стремительно повернулась. Кира палила вслепую в центр дымного облака, но не видела, попадают ли пули в цель.

Из облака выметнулось щупальце, ухватило Трига за лодыжку экзоскелета.

– Нет! – крикнула Кира, но поздно.

Медуза скрылась в своем корабле, волоча за собой Трига и прикрываясь им как щитом.

Клубы дыма рассеялись, втянулись в вытяжку.

– Грегоро… – позвала Кира, но корабельный разум перебил ее:

– Мне понадобится несколько минут, чтобы включить бронескафандр Воробья. Охотников больше не осталось, и лазерные пушки корабля медуз подбили всех ремонтных ботов.

Остальные члены экипажа так и плавали в воздухе, обмякшие, бессильные. Они ничем не могли помочь, а беженцы в трюме слишком далеко и совсем не готовы к битве.

Кира стремительно перебирала все возможности. С каждой секундой снижались шансы Трига выжить.

Очень тихо – неуместно тихо – Григорович произнес одно слово:

– Пожалуйста!

И Кира поняла, что надо делать.

Речь шла уже не о ней, и почему-то от этого стало легче, хотя страх и забивал вены словно тромбами. Но ей требовалось оружие помощнее. Эта винтовка не годилась для драки с медузами. Кира приказала Кроткому Клинку отлепиться от стены, оттолкнулась и подлетела к гранатомету Фалькони – его Франческе, – просунула руку в ремень. Счетчик на стволе указывал, что в магазине осталось еще пять снарядов.

Придется обойтись пятью.

Отчаянно вцепившись в гранатомет, Кира повернулась к шлюзу. Сквозь крошечные трещины с внутренней стороны люка просачивались струйки воздуха, но вроде бы пока разгерметизация не грозила.

Не дожидаясь, пока отвага изменит ей, Кира оттолкнулась от высокого ящика и прыгнула.

Проносясь по короткому телескопическому трапу, соединявшему «Рогатку» с чужим кораблем, Кира не сводила глаз с люка медузьего шлюза, готовая стрелять при малейшем намеке на движение. Туле! Какого черта она тут делает? Она же ксенобиолог, а не солдат. Не генно-модицифированная, с накачанными мышцами машина для убийств, в какие превращаются космовоины. И все же – вот она тут.

На миг Кире вспомнились родители и сестра – и гнев укрепил ее. Нет, она не позволит медузам себя убить. И Трига замучить им не даст…

Кроткий Клинок откликнулся гневом на ее гнев: новые обиды пробудили память о старых.

Бледно-голубой свет инопланетного корабля окутал Киру, когда она вышла из шлюза. Что-то крупное ударило в нее сзади, и Кира с размаха влетела в изогнутую стену. Черт! Страх вернулся мгновенно – боль пронзила левый бок.

На периферии зрения она разглядела переплетенную узлом массу щупалец, и вот уже медуза набросилась на нее, сжимает своими извилистыми конечностями, крепкими, как многожильный кабель. Близковоние забило ноздри, слишком сильное, удушливое.

Одна из многочисленных рук обмоталась вокруг шеи и дернула так яростно, что должна была бы умертвить Киру, оторвать голову от тела. Но Кроткий Клинок мгновенно затвердел, и странные изгибы и причудливые ниши трюма расплылись перед глазами у Киры, повисшей вверх ногами. Желудок свела судорога, и Киру вырвало прямо в гибкую маску ее «скинсьюта». Течь блевотине было некуда, она заполнила рот – горячая, горькая, горючая – и потекла обратно в горло. Задыхаясь, Кира повиновалась настойчивому и ошибочному рефлексу – попыталась втянуть в себя воздух и вдохнула, как показалось, не меньше литра обжигающей жидкости. И тут она запаниковала. Паника была слепой и бессмысленной. Кира билась, размахивая руками и ногами, пыталась содрать с себя маску. В помрачении ума она почти и не заметила, как волокна «скинсьюта» раздвинулись под ее пальцами.

Холодный воздух ударил в лицо, и Кира смогла наконец выплюнуть блевотину. Она отчаянно закашлялась, желудок все еще сводили спазмы, волна за волной.

Пахло желчью и уксусом, и если бы маска сошла и с носа, а не только со рта, Кира, наверное, лишилась бы чувств в чужеродной атмосфере этого корабля. Она попыталась овладеть собой, но тело отказывалось повиноваться. Кашель вынудил ее сложиться пополам, и Кира не видела ничего, кроме пятнистой оранжевой плоти, обмотанной вокруг ее собственной плоти. Присоски на щупальце были размером с обеденную тарелку.

Резинистая рука сжималась все плотнее. Она была толще, чем ноги Киры, и намного сильнее. Кира приказала «скинсьюту» затвердеть (или он сделал это по собственной воле), но и сквозь этот защитный покров чувствовала нарастающее давление: медуза пыталась ее сокрушить.

Кира захлебывалась кашлем, и при каждом ее выдохе щупальце сжималось еще туже, мешая ей вдохнуть. Кира извивалась в отчаянных попытках высвободиться, но тщетно. Страшная уверенность охватила ее: это смерть. Она обречена. Медуза убьет ее и вернет Кроткий Клинок своему народу, а с Кирой будет покончено навеки. Ужасная мысль.

Алые искры заплясали перед глазами, Кира балансировала на грани обморока. Мысленно она взмолилась к Кроткому Клинку: «Сделай же что-нибудь, хоть как-то помоги! Ну же!»

Но ее мысли вроде бы никак не подействовали на «скинсьют», а давление возрастало, и Кира уже чувствовала, что кости вот-вот треснут, инопланетянин превратит ее тело в кровавое месиво. Она застонала, и со стоном последний глоток воздуха вышел из ее сдавленных легких. Фейерверк перед глазами померк, ушло и отчаяние, и потребность сопротивляться. Тепло наполнило ее, утешительное тепло, и все, что волновало Киру прежде, утратило значение. И о чем она так переживала?

Киру пробудила боль. Немыслимая, раздирающая боль. Давление, стискивавшее тело, исчезло. Кира успела наполнить легкие долгожданным воздухом, прежде чем вскрикнуть. Зрение прояснилось, она разглядела щупальце, все еще обвивавшееся вокруг нее. Но теперь из ее тела выходил пояс с шипами – черными, сверкающими, складывающимися в знакомый фрактальный узор, – и эти шипы воткнулись в подергивающееся щупальце. Она ощущала шипы как собственные руки и ноги – как новые, но знакомые ей части тела. Вокруг каждого шипа – горячая примочка из плоти, обломков костей, выплескивающихся жидкостей. На миг вторглось воспоминание о том, как чужь пронзила Алана и товарищей по команде, и Киру пробила дрожь.

Не задумываясь, она принялась рубить по щупальцу своей шипастой рукой, вопя во все горло. Она почувствовала, как «скинсьют» перестраивается – ее рука прошла сквозь переливчатую плоть медузы, словно той тут и не было.

Ее обдало фонтаном оранжевой жидкости. Жидкость пахла горечью, металлом. Кира с отвращением потрясла головой, стараясь смахнуть капли хотя бы с лица.

Разорвав щупальце, она освободилась от инопланетянина. Медуза отплыла к дальнему концу помещения и там билась в агонии, а оторванная конечность осталась рядом с Кирой, извивалась в воздухе, словно обезглавленная змея. В центре обрубка виднелась белая кость.

Шипы сами собой, без команды, втянулись обратно в Кроткий Клинок.

Кира перевела дух. Значит, чужь наконец-то вступила в бой на ее стороне. Отлично. Может быть, у нее все-таки есть шанс. К тому же сейчас рядом никого, кто мог бы случайно пострадать от Кроткого Клинка. Пока никого.

Кира оглядела помещение.

Здесь не было четко выраженного верха и низа, как не было его и у самих медуз. Свет – не слишком яркий – излучался ровным полем в передней половине помещения. Из полукруглых стен выступали громоздкие и таинственные механизмы, черные, полированные. В глубине этого сумрачного помещения, почти скрытый в тени – огромный, затыкающий его кляпом панцирь. Вероятно, внутренняя дверь, решила Кира.

Это помещение вызвало у Киры всепоглощающее чувство дежавю. Картина перед глазами расплылась, и вместо нее призрачно замаячили стены иного, похожего корабля. На миг она словно разделилась между двумя местами, двумя эпохами…

Кира покачала головой, и та картина исчезла.

– Прекрати! – прорычала она, обращаясь к Кроткому Клинку.

Нельзя отвлекаться от «здесь и сейчас».

В другой ситуации Кира была бы счастлива как можно подробнее осмотреть это помещение. Это же мечта ксенобиолога: взаправдашнее инопланетное судно, заполненное живыми инопланетянами, большими и малыми. Достаточно исследовать один квадратный дюйм, чтобы прославиться в науке. Впрочем, Кира стремилась к знаниям страстно, бескорыстно. Всегда стремилась.

Вот только момент неподходящий.

Трига тут не было. Значит, на корабле есть еще живые медузы.

На небольшом расстоянии от Киры, у стены, плавал гранатомет Фалькони. Кира подобралась к нему, приклеиваясь ладонями к внутренней стене корпуса.

Она убила инопланетянина. Она, Кира Наварес, никто другой. Это изумляло ее и тревожило, но и вызывало угрюмое удовлетворение.

– Грегорович! – позвала она. – Не знаешь, куда они…

Разум корабля перебил ее на полуслове:

«Иди вперед. Точное место я указать не могу, но ты идешь в верном направлении».

– Ясно, – сказала Кира и взяла гранатомет на изготовку.

«Джоррус и Веера помогают мне привести в порядок Воробья. Я включаю помехи на всех радиочастотах, так что медузы не смогут передать дистанционный сигнал, если узнают тебя. Но они все еще могут использовать лазер для передачи сообщений напрямую. Будь осторожна».

Пока он говорил, Кроткий Клинок по приказу Киры доставил ее к тому панцирю-кляпу. Как в вакууме после гибели «Смягчающих обстоятельств», «скинсьют» сумел придать ей небольшое ускорение – достаточное, чтобы преодолеть это сравнительно небольшое расстояние за несколько секунд.

Зов – настойчивый и неотступный – стал настолько сильным, что разболелась голова. Кира скривилась и заставила себя сосредоточиться, не обращая внимания на мигрень. Панцирь разделился на три клинообразных сегмента, они втянулись и оставили на виду длинную шахту с круглым сечением. Внутри шахты на разных расстояниях друг от друга виднелись другие двери, а в дальнем конце мерцал прямоугольник света – наверное, монитор компьютера, а впрочем, это могло быть и произведение искусства, кто их знает.

Держа наготове гранатомет, Кира проникла в шахту. Трига могли затащить в любое помещение, придется проверить все. На дальнем конце корабля находились двигатели, но о расположении всего остального Кира не имела ни малейшего представления. Есть ли у медуз центральный пульт управления? Вроде бы в новостях об этом упоминалось…

Промельк движения у ближней стены. Кира успела развернуться как раз вовремя, чтобы заметить, как из приоткрытой двери выскользнуло нечто крабообразное.

Медуза выпалила в Киру пучком лазерных лучей. Они изогнулись вокруг ее туловища, не причинив вреда. Человеку не под силу уследить за лазерным лучом, но сейчас, когда ее лицо прикрывала маска, Кира различала вспышки длиной в наносекунду: радужные черточки, появлявшиеся и тут же исчезавшие.

Не раздумывая, Кира выпалила из гранатомета. Вернее, это проделал за нее Кроткий Клинок, а сама Кира даже не осознала, что потянула за спусковой крючок, пока приклад не толкнул ее в плечо, отбросив назад.

Чертова штуковина – при таких размерах ее бы в артиллерию.

БУМ!

Граната взорвалась со столь яркой вспышкой света, что на миг перед глазами стало почти черно. Внутренние органы ощутили силу взрыва – он болью отдался в печени, в почках и во всем теле. Мышцы и связки, о существовании которых Кира и не подозревала, дали о себе знать, громко вознегодовав.

Она изо всех сил пыталась ухватиться за что-нибудь, за что угодно, лишь бы дотянуться. Совершенно случайно наткнулась на выступ вдоль стены, и чужь прилепилась к этой гладкой, словно каменной поверхности, замедлив вращение Киры. Она заглотнула воздуха и некоторое время висела неподвижно, пытаясь заново сориентироваться. Пульс скакал галопом. Напротив нее плавали разодранные и размолотые останки медузы. Оранжевый туман повис в проходе.

Чего хотело это существо? Напасть на нее врасплох? Неприятное ощущение, никак не связанное с невесомостью, зашевелилось у нее в кишках, когда на ум пришло самое очевидное: этого краба послали, чтобы замедлить продвижение Киры, – послали на верную гибель, – а тем временем другие медузы готовят ей какой-то скверный сюрприз.

Она с трудом сглотнула: во рту все еще стоял кислый привкус блевотины. Самое правильное сейчас – продолжать поиски и надеяться, что инопланетяне не сумеют просчитать все ее шаги.

Глянула на гранатомет. Осталось четыре выстрела. Надо истратить их с толком.

Кира подтолкнула себя обратно к двери, из которой вылезла медуза, и осмотрела ее. Клинья разбитого панциря бессильно свисали. За ними оказалось шарообразное помещение: аквариум, до половины заполненный зеленоватой водой. В ней плавали ленты водорослей, а по ее чуть вспученной поверхности скользили насекомоподобные существа, вычерчивая линии и кольца. («Сфенник», – прозвучало само собой, непрошено, в уме, и появилось ощущение чего-то юркого, хрусткого…) На дне аквариума виднелось нечто, похожее на рабочую станцию.

Теоретически в невесомости вода должна была собираться в свободно парящие круглые капли. Но сейчас вся она скопилась в нижней половине аквариума, неподвижная, словно в пруду на какой-нибудь планете.

Так, сообразила Кира, проявлялась искусственная гравитация. По-видимому, тут имелось локальное поле, поскольку сама она, проникнув в помещение, ничего такого не ощутила. Впрочем, искусственная гравитация ее не интересовала. Ей бы хотелось изучить похожую на водоросли зелень. Достаточно взять несколько клеток – и потом можно провести полный анализ генома.

Но ей следовало спешить.

Другие каюты Кира осматривала максимально быстро, насколько позволяли меры предосторожности. Трига там не было. Не смогла она и понять, каковы их функции. Одна, возможно, служила ванной. А вон та – святилище. Но может быть, и нет. Кроткий Клинок молчал, а без его подсказок любое объяснение могло оказаться верным или неверным. Основная проблема, когда имеешь дело с чужими культурами, человеческими или инопланетными, – отсутствие контекста. Но одно Кира знала точно: медузы изменили план корабля с тех пор, как на подобном судне доводилось бывать Кроткому Клинку. Расположение кают казалось совершенно незнакомым.

Обнаружилось множество следов понесенного в бою ущерба: отверстия от шрапнели, лазерные ожоги, расплавленные детали – последствия столкновения с военным кораблем у станции «Мальперт». Свет замигал, и где-то внутри корабля послышался похожий на песнь кита сигнал тревоги. Близковония… тревоги, предостережения, страха пятнали воздух. В конце шахты коридор раздвоился. Инстинкт подсказывал свернуть влево, и Кира двинулась влево, подгоняемая отчаянием. Где же Триг? Она уже боялась, что опоздала и паренька не спасти.

Она миновала еще три панциреобразные двери, а четвертая открывалась в очередное сферическое помещение.

На сей раз помещение было просто гигантским – настолько, что стены, расходясь в разные стороны, казалось, почти не загибались, – но истинные его размеры не поддавались оценке. Густые клубы дыма помрачали воздух, повсеместная тут синяя подсветка сделалась настолько тусклой, что Кира ничего не различала на расстоянии вытянутой руки.

Страх мурашками полз по коже. Это помещение – идеальное место для засады. Нужно вернуть зрение! А что, если… Кира сосредоточилась на этой потребности, сосредоточилась изо всех сил и почувствовала, как что-то щекочет глазные яблоки. Картинка перед ней закрутилась, словно выжимаемая насухо простыня, потом мгновенно сделалась плоской, и туман как бы отступил (хотя дальний угол комнаты все еще оставался в тени). Новая картинка была черно-белой.

Помещение оказалось метров тридцати в поперечнике, а то и больше. В отличие от прочих, оно было застроено: разветвляющиеся опоры и подмостки образовывали конструкцию, отдаленно напоминающую скелет. По внутреннему периметру задней половины этого помещения тянулся черный проход. По обе стороны этого прохода крепились к стенам ряды и ряды каких-то… капсул? Огромные, прочные, они гудели статическим электричеством, яркие кольца магнитных полей соединяли их с невидимым источником энергии.

При взгляде на ближайшую к ней капсулу Кирой овладело любопытство, смешанное со страхом.

Передняя часть капсулы была сделана из прозрачного материала, молочно-белого, словно пленка внутри яйца. Сквозь нее различались неясные очертания – смутные, многократно изогнутые, не складывающиеся в узнаваемую форму.

Это существо шевелилось. Оно явно было живое.

Резко втянув в себя воздух, Кира отшатнулась, вскинула гранатомет. То существо внутри камеры – медуза, обвившая саму себя щупальцами, тихонько покачивающаяся в вязкой жидкости.

Она чуть не застрелила это существо – помедлила лишь потому, что оно не отреагировало на ее движение, а сама она не хотела привлекать к себе лишнее внимание. Что же это? Родильный зал? Криокамеры? Контейнеры для сна? Ясли? Кира оглядела помещение. Губы двигались под маской, пересчитывая: один, два, три, четыре, пять, шесть, семь… сорок девять капсул. Четырнадцать из них отличались меньшим размером, но и с такой поправкой – сорок девять медуз, если все камеры заполнены. Более чем достаточно, чтобы расправиться и с Кирой, и со всеми, кто остался на «Рогатке».

Триг!

Камеры подождут.

Кира ухватилась за круглый косяк двери и, оттолкнувшись, полетела в сторону одной из перекладин подмостков. Навстречу из тумана в глубине каюты выскочил серебристый стержень.

Кира взмахнула рукой и отшвырнула этот стержень. Чужь успела затвердеть, и Кира не сломала запястье при соприкосновении с металлом. Однако взмах и столкновение нарушили полет, ее завертело. Она попыталась ухватиться за выступающий из подмостков брус, но пальцы беспомощно ткнулись в пустоту…

Кира обречена была промахнуться. Обречена была вращаться в невесомости, но, когда потянулась изо всех сил, вместе с ней потянулся и Кроткий Клинок, из пальцев проросли щупальца, обвились вокруг бруса, и Кира с размаху, громко щелкнув зубами, остановилась.

Очень любопытно!

За спиной что-то когтистое скакнуло с перекладины на перекладину, похоже, гналось за ней. В тени это существо казалось темным, почти черным. Шипы, когти и до странности маленькие конечности торчали из него под странными углами. Такой разновидности медуз она до сих пор не встречала. Оценить размеры этой твари на расстоянии было непросто, но она явно крупнее Киры. В одной лапе существо зажимало еще один серебристый стержень, длиной примерно в метр и яркий, как зеркало.

Кира выпалила в инопланетянина из Франчески, но тот двигался слишком проворно, и даже с помощью чужи не удалось попасть в цель. Граната взорвалась у дальней стены, уничтожив одну из капсул и на миг осветив помещение пронзительной, как молния, вспышкой.

При свете этой вспышки Кира успела разглядеть две фигуры – одну в дальней части помещения, массивную, но человекообразную, впихнутую среди брусьев, – Триг в бронескафандре. И то существо, взмахнувшее лапой и запустившее в Киру очередной стержень.

На этот раз она не успела уклониться и, хотя Кроткий Клинок постарался ее защитить, согнулась от удара пополам, задыхаясь. Одна сторона тела онемела, Кира выпустила из рук гранатомет, и оружие поплыло прочь.

Триг! Надо добраться до него!

Вытянув когти, инопланетянин скакнул ближе. Непохож на других медуз – щупалец нет, по одной стороне упругого, мягкокожего тела скопище глаз и, кажется, прочих органов чувств – рудиментарное лицо, позволявшее явно отличить перед этого существа от зада.

В отчаянии Кира попыталась атаковать Кротким Клинком. «Бей! Режь! Рви!» – мысленно приказывала она.

И чужь повиновалась, но на свой лад.

Из ее тела выскочили шипы, они рвались во все стороны и наносили удары, слепо, неукротимо. Каждый удар вызывал отдачу, толкая Киру в противоположном направлении. И хотя она чувствовала, как чужь отзывается на ее приказы, координировать свои действия она не могла – дикое животное, мечущееся в погоне за жертвой, реагирующее на противоречивые стимулы.

Но и то существо реагировало мгновенно. Когтистая тварь извернулась в воздухе, изменив траекторию прыжка и тем самым уклонившись от шипов. В тот же миг воздух наполнился близковонием изумления, страха и еще одного чувства, схожего, показалось Кире, с почтением.

Кира втянула шипы и собиралась погнаться за ускользающим гранатометом, но тут вкрадчивая, извивающаяся змея проползла по брусу, за который она цеплялась: щупальце – толстое, ощупывающее перед собой путь. Кира сделала выпад и опоздала: похожий на хобот сгусток мышц врезался в нее, и она стремглав полетела вниз и врезалась спиной в другую перекладину тех же подмостков.

Удар был чувствителен даже сквозь «скинсьют», но Кира, невзирая на боль, сосредоточилась на задаче задержать падение – Кроткий Клинок послушно приник к перекладине и не позволил Кире улететь дальше.

То когтистое чудище уцепилось за раздвоенный столб на некотором расстоянии от Киры, там, где шипы не смогли бы его достать. Задрав тощие костистые лапы, оно погрозило ими Кире, щелкая когтями, как неистовый танцор – кастаньетами.

За его спиной Кира разглядела другую медузу, ту, которой принадлежало щупальце. Еще один спрут вынырнул из-за перекладины, с которой слетела Кира. На его щупальцах пульсировали многоцветные полосы, ошеломляюще яркие в таком сумраке. В одном щупальце у него… нет, не лазер. Какое-то оружие с длинным и плоским стволом. Портативная электромагнитная пушка?

В десяти – двенадцати метрах от себя Кира заприметила гранатомет.

Рванулась к нему.

Глухой грохот – словно стукнули доской о доску, и разряд боли пронзил ребра.

Сердце пропустило удар, в глазах на миг потемнело.

Запаниковав, Кира пустила в ход Кроткий Клинок, слепо нанося удары во все стороны. Но это не помогло: очередной разряд боли пронзил правую ногу. Кира почувствовала, как ее тело начинает вращаться.

Зрение прояснилось в тот момент, когда она столкнулась с гранатометом. Схватила его, и в этот момент клешнятое, сходное с крабом чудище прыгнуло к ней. «Скинсьют» продолжал выбрасывать шипы, но инопланетянин с легкостью от них уворачивался. Растопырил конечности в разные стороны, потянулся к голове Киры зазубренными, как пила, шпорами. Между их кончиками вспыхнула электрическая дуга, яркая, как при электросварке.

Отстраненно, чуть ли не аналитически Кира сообразила, что инопланетянин хочет ее обезглавить и таким образом разорвать ее связь с Кротким Клинком.

Она подняла Франческу, но медленно. Слишком, слишком медленно.

За миг до того, как это существо столкнулось с ней, из его бока вылетело струей, как из ракетного сопла, месиво перемолотого мяса. На том конце помещения бронескафандр Трига поднял и снова уронил руку.

Инопланетянин врезался в Киру, обвил ноги вокруг ее головы, и все потемнело – мягкое брюшко прилипло к ее лицу. В левой руке нарастала боль, ее словно сдавливали с обеих сторон. Боль была такой сильной, что Кира не только чувствовала ее, но и как будто видела – видела ее как поток ярко-желтого света, истекающий из руки.

Маска заглушила вскрик. Свободной рукой Кира ударила инопланетянина, потом снова, и снова, и снова. Под ее рукой обмякали чужеродные мышцы и трещали кости или что-то похожее на них.

Боль, казалось, длилась вечность.

Так же внезапно, как возникло, давление на руку исчезло, когтистый инопланетянин безжизненно обвис.

Вся трясясь, Кира отпихнула от себя труп. В полумраке инопланетянин смахивал на дохлого паука.

Рука Киры ниже локтя висела под неправильным углом, полуоторванная – уродливая дыра зияла и в «скинсьюте», и в мышцах под ним. Но прямо на глазах черные волокна начали сплетаться на ране, и Кира почувствовала, как Кроткий Клинок затягивает разрыв, исцеляя ее руку.

Пока она возилась с тем инопланетянином, другая медуза метнулась к Тригу и приникла к нему. Щупальца ухватили Трига за руки и за ноги, они вытягивались и напрягались, пытаясь разорвать экзоскелет (и паренька внутри) на куски.

Еще немного, и медузе это удастся, поняла Кира.

Рядом с медузой торчал один из брусьев. Кира прицелилась в него из гранатомета, наспех вознесла молитву Туле о спасении Трига и выстрелила.

БУМ!

Ударная волна оторвала три щупальца медузы, раздробила панцирь, ихор брызнул омерзительным фонтаном. Оторванные щупальца полетели прочь, дергаясь и извиваясь.

Трига тоже отнесло в сторону ударной волной. Мгновение он висел неподвижно, потом экзоскелет дернулся и развернулся с помощью миниатюрных реактивных двигателей на руках и ногах.

Кира толкнула себя в сторону паренька, едва веря, что он остался жив – что оба они уцелели. «Не причиняй ему вреда, не трогай его, не трогай», – мысленно молила она Кроткий Клинок, надеясь, что тот послушается.

Когда она оказалась рядом, забрало Трига прояснилось, и стало видно лицо внутри – бледное, потное. В голубоватом свете парень выглядел совсем больным.

Он уставился на Киру, зрачки его расширились:

– Что за черт?

Кира глянула вниз, на свое тело, и увидела, что из нее по-прежнему торчат шипы Кроткого Клинка.

– Потом объясню, – пообещала она. – Ты-то цел?

Триг кивнул, с кончика носа слетели капельки пота.

– Да. Экзоскелет отключился, я провозился, пока снова включил. Запястье, кажется, сломано, но я вполне могу…

Загремел голос Фалькони:

«Наварес, ты меня слышишь? Прием!»

На заднем плане крики и дробный перестук выстрелов.

– Я здесь. Прием, – ответила она.

«Ты нашла Трига? Где эти…»

– Он здесь. Он в порядке.

Одновременно с ней Триг подтвердил:

– Я в порядке, капитан.

«Тогда тащите ваши задницы живо в трюм по правому борту. У нас тут еще одна медуза. Прорезала себе путь сквозь корпус. Мы ее остановили, но угол для прицела неудобный…»

Кира и Триг уже спешили обратно.

– Хватайся! – крикнул Триг.

Кира уцепилась за рукоять, выступавшую из бронескафандра, и они вместе полетели к двери, через которую раньше попали в это помещение.

На этот раз панцирь не открылся, и они чуть не врезались в него – Триг затормозил в последний момент. Он поднял руку и выстрелил из лазера в стену возле двери. Тремя надрезами он разделался с контрольным механизмом двери, и панцирь распался на клинья, которые вяло провисли, а из гермозатворов у их основания потекла бледная жидкость.

Они протиснулись в отверстие, и Кира вздрогнула, когда острый клин царапнул ее по спине.

Снаружи тот зов сделался настойчивым и приманчивым, невозможно было устоять. Он влек Киру к изогнутому сектору возле ближайшей переборки – и дальше за нее. Откликнувшись на этот зов – Кира знала точно, – она бы нашла его источник и тогда, может быть, обрела бы покой и знание о природе и происхождении Кроткого Клинка.

– Спасибо, что пришла на помощь, – сказал Триг. – Думал, мне конец.

– Давай быстрее, – только и ответила Кира.

Другие двери не желали расступаться, чтобы их пропустить. Тригу требовались считаные секунды, чтобы их взломать, но малейшая отсрочка усугубляла овладевший Кирой страх: нужно спешить.

Пролетели мимо панели с мерцающим светом. Мимо круглого вертикального тоннеля и через заполненный водой аквариум – внизу промелькнули водоросли и крошечные насекомые с пернатыми хохолками. И к шлюзу, в форкамере которого парил труп первой встретившейся Кире медузы, истекая ихором и еще какими-то жидкостями.

Добравшись до шлюза, Кира отцепилась от Трига.

– Не стреляйте! – крикнул паренек. – Это мы.

Правильно сделал, что предупредил. В форкамере «Рогатки» их ждали Вишал, Нильсен и энтрописты, наставив ружья на открытый шлюз. У врача была перевязана нога – в том месте, куда угодила шрапнель.

При виде Киры и Трига на лице Нильсен отразилось облегчение.

– Быстрее! – скомандовала она, освобождая путь.

Кира последовала за Тригом к центру корабля, а оттуда на корму нижней палубы, к трюму по правому борту. Вблизи стали слышны выстрелы обычного и лазерного орудия и вопли перепуганных пассажиров.

Они осторожно открыли гермодверь и выглянули из-за нее.

Все пассажиры столпились на одном конце трюма, укрываясь за ящиками, – не слишком надежная защита. На другом конце трюма виднелась медуза-спрут, которая распласталась, тоже прячась за ящиком. В корпусе за ее спиной виднелась неровная, с полметра в диаметре дыра. Ветер, с воем ворвавшийся в это отверстие, подтянул к дыре мотающуюся стенную панель и таким образом отчасти ее заткнул. Повезло. Сквозь оставшуюся неприкрытой щель зияла космическая тьма.

Фалькони, Воробей и Хва-Йунг распределились по центру трюма, цепляясь за нервюры и время от времени стреляя в медузу.

Пассажиры, сообразила Кира, не могут выбраться отсюда – если стронутся с места, их подстрелит инопланетянин. Но и инопланетянин не мог сделать и шага, чтобы не попасть под пулю Фалькони или другого члена экипажа. Даже при открытой двери воздуха в трюме оставалось на несколько минут, не более. Кира уже чувствовала, как падает давление, и ветер был пугающе холодным.

– Стой тут, – велела Кира Тригу.

Не дожидаясь ответа, она сделала глубокий вдох, справилась со страхом и одним прыжком добралась до Фалькони.

С полдюжины раз прожужжал лазер медузы. Промазать инопланетянин никак не мог, но Кира почувствовала лишь одно попадание: раскаленная добела игла пронзила плечо. Она и охнуть не успела, как боль утихла. Загремели дружные выстрелы – Фалькони и Воробей пытались ее прикрыть.

Кира приземлилась возле Фалькони, и тот ухватил ее за руку, чтобы остановить.

– Черт! – рыкнул он. – Что это ты творишь?

– Помочь пытаюсь. Вот! – Она протянула ему гранатомет.

Лицо капитана прояснилось. Он выхватил у Киры гранатомет и тут же, оперев ствол на край ящика, выстрелил в медузу. БУМ! Белая вспышка помешала разглядеть тот ящик, за которым прятался инопланетянин. Металлические фрагменты посыпались на ближнюю стену, повалил дым.

Кто-то из пассажиров завизжал.

Воробей, обернувшись к Фалькони, прикрикнула:

– Осторожнее! Слишком близко к гражданским.

Кира жестом указала на ящик. На нем даже вмятины не появилось.

– Из чего он? Титановый?

– Гермоконтейнер, – сказал Фалькони. – Титановый. Чертова штуковина уцелеет даже при входе в атмосферу.

Воробей и Хва-Йунг принялись палить в медузу. Кира оставалась на месте. Что она могла сделать? До медузы минимум пятнадцать метров. Слишком далеко, чтобы…

Пассажиры вновь завопили. Кира оглянулась и увидела извивающееся в воздухе маленькое тельце – ребенка лет шести-семи. Девчушка на миг оторвала руку от опоры – и ее потянуло вверх. Из сбившегося клубка пассажиров выскочил мужчина, бросился следом за девочкой.

– Ложись! – крикнул ему Фалькони.

Поздно. Мужчина поймал девочку, но по инерции их неудержимо понесло вниз и в центр трюма.

Кира, застигнутая врасплох, не сразу отреагировала. Ее опередила Воробей – включила двигатель бронескафандра на полную скорость и рванула следом за теми двумя.

Фалькони ругнулся и подпрыгнул, пытаясь ее остановить, не позволить высунуться из укрытия.

Чернильного цвета дым расплескался вокруг инопланетянина. Лишь благодаря усовершенствованному зрению, которое обеспечивала маска, Кира все еще различала переплетающиеся щупальца – медуза кралась к служебной лестнице у стены.

Кира выстрелила в облако дыма, и Хва-Йунг последовала ее примеру.

Медуза дернулась, но обвила щупальцем одно из перил лестницы и словно бы без усилия оторвала его.

Стремительным броском, как гремучая змея, щупальце взлетело в воздух и швырнуло зазубренный металлический прут в Воробья.

Он ударил Воробья в низ живота, между двумя сегментами брони. Конец этого импровизированного копья вышел из спины.

Хва-Йунг пронзительно вскрикнула – ужасный, жалобный вопль, неожиданный для человека ее габаритов.

Слепящая ярость вытеснила страх. Оттолкнувшись от ящика, Кира взмыла в воздух и устремилась к медузе.

Вслед ей что-то прокричал Фалькони.

Она летела прямо к инопланетянину, и тот распростер щупальца, словно приглашая Киру в свои объятия. Это существо испустило близковоние презрения, и Кира впервые сумела ответить на том же языке.

Миг удивления: оказывается, Кроткий Клинок помогает ей не только понимать чужой язык, но и говорить на нем. А дальше Кира поступила так, как считала единственно возможным, – нанесла удар рукой, вложив в него все силы сердца и разума, сосредоточив в нем весь свой страх, гнев и боль.

Что-то сломалось в этот момент в ее мозгу, словно стеклянный жезл разбился, а потом осколки начали занимать свои места в ее сознании, кусочки мозаики, соединяющиеся в картину, – и этому сопутствовало чувство полноты и совершенства.

К изумлению и облегчению Киры, чужь затвердела на ее ладони, затем из ее руки выросло тонкое, плоское лезвие и проткнуло вражеский панцирь. Чудище заметалось, его щупальца извивались, сплетались в бессильной ярости.

Само собой из острия меча выскочило множество черных шипов и воткнулось в медузу.

Под обрушившимися на него ударами инопланетянин отлетел к дальней стене. И там они оба остановились: тонкие шипы «скинсьюта» пригвоздили медузу к внутренней обшивке корпуса.

Медуза содрогнулась и перестала биться, только щупальца еще поворачивались, шевелились лениво, как флаги на ветру. Трюм заполнился близковонием смерти.