Глава 24. Орден Истинной Крови
…Белое солнце каменного мешка затянулось чернотой, но я не обратил внимания. Здесь было слишком много света. Он мешал моей боли. Отсекал ярость. Убивал страх. Делал меня тем, кем я не являлся. Уже? Всегда…
Тени наползали со всех сторон. Я желал их. Тянул. Приказывал. Я потерял счет времени. Не знал, день сейчас или ночь. Внутри меня что-то выло и ломалось, но в то же время появлялось новое. Тени оживали и подчинялись. Они спешили на зов не того, кто был благородным февром, верным сыном и честным легионером. Не к тому, кто защищал и оберегал. Не для того, кто любил свет.
Нет.
Они рвались из глубин Бездны к мужчине, который был обманут и предан. Кто разочаровался и желал мести. Кто безумно ревновал. Кого коварно убили.
К моей темной стороне, которую я так долго не желал признавать. Не хотел видеть. Отвергал всей своей оставшейся сущностью.
Но она всегда была – эта сторона. С самого моего рождения, с первого вздоха. Ярость. Боль. Страх. И Смерть. То, что сопровождало меня всю жизнь. Мерзкое, постыдное, темное. Та часть меня, которую не пристало демонстрировать, которую принято скрывать.
Та сила, что дала мне возможность выжить.
Я посмотрел на свои руки. Тени извивались по ним змеями – плотными, черными. Наливаясь и удлиняясь с каждым мгновением. Обвивали пальцы, ощутимой тяжестью ползли к локтям, обхватывали плечи. Они материализовались с каждым моим вздохом, с каждой моей мыслью. Я думал об отце, который не смог защитить и спасти мать. Думал об Ардене и ее ненависти. Думал о тайнах Двериндариума и Верховного февра. Об интригах Малого Совета и обманах. О феврах, слепо подчиняющихся правилам. Я вспоминал постулат Братства, который был моей молитвой: «Спокойные снаружи, жесткие – внутри. С истиной к свету. Стойко за слабых, бесстрашно – за праведных, безжалостно к проклятым… Наш Дар – во благо, наш нож – во имя справедливости. Наши кости принадлежат Двериндариуму. И до последнего вздоха…»
Эта молитва и эта вера не спасли меня ни от предательств, ни от смерти.
Я все еще верил в февров. Но… Я больше не был одним из них. Теперь каждое слово этого постулата обжигало и ранило.
Я думал о Вивьен и рыжем ублюдке.
Тени-змеи заползли в крошечные отверстия замка на браслете, мелькнули черные хвосты. Щёлкнула застёжка. И запирающие браслеты упали на пол.
Я закрыл глаза. Тьма наступала. И я тянул ее, звал ее, отдавался ей.
Был ею.
Принимал ее.
Вивьен поняла раньше меня. Потому что она привыкла к темной стороне, потому что давно с ней смирилась. Потому что знала: нельзя быть сильным, если дышишь через раз. Если принимаешь лишь лучшее в себе. Нельзя наполовину. Я тот, кто я есть.
Кристиан Стит Левингстон.
И вся эта Тьма – моя.
Моя Ярость. Мой Страх. Моя Боль. Сталь, деревянная рукоять и веревка оплетки. А все вместе – Безымянная. Моя Смерть, которая станет чужой. Это не исчадия Бездны. Это части моей души, которые я воплотил перед Дверью. Оживил в Тенях и дал им силу. Безобразные и жестокие твари, жившие внутри благородного февра Стита. Чудовища, жаждущие мести и чужих страданий, крови и похоти. Монстры, прячущиеся в самой глубине души, оживающие в ночной темноте и исчезающие с рассветом.
То единственное, что было способно меня спасти. То, что существовало всегда, и что усилила Змеева трава. То, что я ощущал, когда нож рыжего ублюдка пробил мою грудную клетку и добрался до сердца.
Проклятая часть души, ставшая моим воскрешением.
Я открыл глаза. Черные, жирные, лоснящиеся Тени скользили вокруг меня. Словно слепые змеи, они обвивали мое тело. Скользили, трогали, оживали, увеличивались в размерах. Дышали со мною в такт. Трогали кандалы на моей ноге. Приникали и пробовали железо на вкус.
Они могли быть чем угодно, потому что форму задаю тоже я.
Они и были мною.
Оставшееся белое солнце умирало под напором тьмы. Она росла с каждой злой мыслью, каждым воспоминанием, каждым желанием. Сфера сдалась и лопнула брызгами стекла, погружая узилище в чернильную темноту. Железная цепь треснула и разорвалась.
Я посмотрел на дверь, преграждающую мне путь к свободе.
* * *
Завтрак накрыли в большом овальном зале. Обстановку я не рассмотрела, потому что стоило войти, увидела… его!
– Ржавчина!
Мой друг – непривычно бледный, но без жутких ран и даже следов крови – поднялся с кресла на мой вопль и махнул рукой.
– Мелкая, осторожнее, или ты хочешь меня добить? – насмешливо хмыкнул он, когда я бросилась обниматься.
«Этот зверь бесшумный и смертоносный, долго обходится без еды и воды, быстро исцеляется от ран…» – вспомнила я слова из древней книги. Не знаю, куда относил друга Мор, но я сомневаюсь, что человек сумел бы выжить после такого ранения. Сегодня я была рада, что мой друг – эфрим.
И на этот раз приятель даже соизволил надеть не только юбку, но и куртку из кожи. Верно, не хотел, чтобы все видели шрам, перечертивший его живот. Я в сердцах стукнула парня по затылку.
– Эй-эй, крошка, поласковее! Я видел свои внутренности, мне надо это как-то пережить.
– Я тоже их видела, – насупилась я. – Ты… ты просто… Я испугалась.
– А я удивился, – Ржавчина прекратил улыбаться и нахмурился. – Ты знала, что этот клятый каратель жив? Не понимаю, как ему удалось…
– Дети, дети, – Приор за нашими спинами поцокал языком, и мы с Ржавчиной обернулись. – Приятно видеть вас вместе. Приятно, что наши планы воплощаются в жизнь, не правда ли? Думаю, вы оба будете счастливы узреть наконец истинные лица Ордена! Ведь Орден – это не я, не Приор. Орден – это все мы! Мои верные друзья и соратники!
Мы с Ρжавчиной переглянулись, и я поморщилась. Иногда мне хотелось пристальнее всмотреться в лицо Приора, хотелось заглянуть в серые глаза. Но «Взгляд бездны», скрытый под фиолетовой рясой, не давал это сделать. Ренегат приглушал действие артефакта, но не до конца. И находиться рядом с главой Ордена было неприятно. Поэтому я отодвинулась подальше, почти в угол комнаты. В открытую дверь начали входить серые балахоны.
Благодушно улыбаясь, Приор шагнул к ближайшему, а Ρжавчина шумно втянул воздух.
– Я тебя знаю, – произнес он. – Служитель из Храма Всех Святых. Ты разговаривал со мной, много раз. Я узнаю твой запах.
– Удивительная проницательность, Ваше Ржавое Величество, – прошелестел сухой голос из-под капюшона. – Рад видеть вас в добром здравии. Простите, но мой лик останется скрыт от взора живых.
Приор улыбнулся и широко развел руки.
– Но не твой Дар, Эрус. Святые помогли Эрусу принять обет священнослужителя и надоумили скрыть Дар от февров. А ведь он поистине уникален. Эрус видит в пламени огня множество вариаций будущего. Видит и умеет их толковать.
– Не всегда, – тихо возразил служитель.
– Но мы здесь, не так ли? – Приор уставился в туманную муть под капюшоном своего подельника. – Мы все же здесь, Эрус. Значит, все было верным. Правильным.
Священнослужитель застыл серым изваянием, а потом медленно наклонил голову.
– Да, мой Приор. Все верно.
А я вспомнила ритуальные чаши в Храмах Всех Святых. В них принято поддерживать огонь и разжигать благовония. Как много увидел Эрус в пламени? И как давно они с Приором придумали этот план?
– A вот и мои верные глаза и уши в Двериндариуме, – воскликнул главный ренегат, открывая ладони навстречу вошедшим балахонам. В отличие от служителя, эти не стали скрывать своих лиц и по очереди скинули капюшоны.
Первым я увидела владельца овощной лавки, у которого закупался весь остров. Вторым был двери-ас причесочник. Еще трое оказались молчаливыми прислужниками из Вестхольда. Я увидела румяную женщину, которая на Снеговье создавала для всех желающих ледяные полозья и продавала сладости. Угловатого и хмурого старика-садовника. И ремонтника мехомобилей.
Янту, отводящую от меня взгляд.
С краю стола усадили Айрона, Киара и Рейну. Первый хмуро вертел в руках стакан с водой. Близнецы застыли, гордо выпрямившись. Руки у обоих были скованы кандалами, рты закрывали кляпы. Я на миг встретила алый взгляд лорда Аскелана. И беспомощно сжала кулаки.
Ρжавчина помрачнел, когда увидел близнецов. И кажется, изрядно удивился их присутствию.
С десяток серых ряс так и не открыли своих лиц – это те, кто пришел по Мосту-Во-Везде. Среди них был целитель Фархон и мой надсмотрщик Энгар. Этих отступников Приор скупо обозначил советниками, а какими Дарами обладал каждый – не сообщил.
Впрочем, неудивительно.
Я не обольщалась улыбками главного ренегата. Доверия ко мне или Ржавчине у него не было ни на грош.
A самый последний серый балахон…
– О, а это мой особенный гость, – широко улыбнулся приор. – Очень особенный. Благодаря ей многое стало возможным. Милая, милая, моя… Ардена!
Ткань сползла с волос, и я увидела столь знакомое лицо. Золотые волосы, насмешливые глаза, дерзкая улыбка. Ρодинка на щеке – близнец той, что украшала теперь и мое лицо. Маска, которая скрывала меня в Двериндариуме.
Иви-Ардена Левингстон.
Девушка, из-за которой Лаверн был готов убить лучшего друга.
Я безотчетно сжала кулаки, в голове зашумело. И я потянулась к кинжалу.
– Но-но! Без глупостей, милое дитя! – крыльями взметнув мантию, Приор развернулся и «Взгляд Бездны» вдруг с силой придавил меня к земле, почти поставив на колени.
Я сопротивлялась изо всех сил, но сила давила каменной глыбой, сокрушала! Заставляла подчиниться.
Из глаз потекли слезы, а Ржавчина зарычал:
– Прекрати! Не трогай ее!
Сила артефакта ослабла, позволяя мне сделать вдох. Ардена наблюдала с насмешкой. И я снова сжала рукоять из кости.
– Хватит, Вивьен! – строго погрозил пальцем Приор. – Ты не обидишь нашу гостью и союзницу. Вам надо забыть прошлые распри и улыбнуться друг другу. Ведь вы так похожи, только посмотрите! Два отражения, темная и светлая! Удивительно. Девочки, рожденные от разных родителей, но для единой судьбы. Разве вы не видите в этом руку мироздания? Сами святые создали вас похожими, чтобы помочь Ордену! Ну же, обнимитесь!
– Отступница, – прошипела я.
– Нищая оборванка, – фыркнула Ардена. – Да ты должна целовать мои ноги за то, что я тебя отмыла и научила хоть чему-то полезному!
– Убийца, – почти спокойно сказала я, и Ардена прикусила язык. Глянула возмущенно на улыбающегося Приора. Но того, кажется, развлекала наша милая беседа.
– Интересно, за что ты продалась ренегатам, Ардена? Не думаю, что тебя волнует некая абстрактная справедливость. За богатства? Будущие почести? Кем ты собираешься стать? Может, императрицей?
– Может, и так! Не тебе меня судить, замарашка! – красивое лицо девушки исказилось. Ардена задрала нос и перевела взгляд на Ρжавчину. Тот выглядел ошарашенным, раз за разом осматривая то меня – в простом платье, штанах и сапогах со сбитыми носами, то наследницу Левингстонов, разодетую в парчу и бархат. В Двериндариум Ардена явилась, словно на бал.
Взгляд красавицы потеплел и стал тягучим, как патока, облизывающим тело Ржавого короля.
А когда Ржавчина без церемоний обошел девушку по кругу, чтобы разглядеть получше, Ардена довольно рассмеялась.
– Фу, мелкая, – сказал эфрим, возвращаясь ко мне. – И кто сказал, что вы похожи? Ты красивая. Она – нет.
Ардена поперхнулась смехом, зато Приор захлопал в ладоши.
– Дэйв, где твои манеры?
– Чего?
– Милая Ардена, не злись. Дэйв захватил остров, он истинный король Двериндариума. Тебе стоит проявить уважение. А тебе, Дэйв…
Ржавчина презрительно фыркнул, не дослушав, и отошел к столу, чтобы налить себе ледяного вина. Приор сокрушено покачал головой.
– Пожалуй, наш король прав, и всем нам стоит перекусить. Пустой живот наполняет сердце и ум злобой. К столу!
Зашуршали рясы и платья, стукнули придерживаемые рукояти мечей и кинжалов. Мы с Ржавчиной переглянулись. Все в этом зале оказались вооружены. Кроме Ардены, ну и самого Приора. Хотя со «Взглядом Бездны» к нему все равно не подобраться.
Я села на край бархатного стула, окинула взглядом стол. Похоже, на него собрали яства со всего Двериндариума! Или рестораны в Морской Гавани тоже принадлежат ренегатам?
Завтрак больше походил на королевский обед. Здесь было копченое и тушеное мясо нескольких видов, окорока и сыры, яйца, рассыпчатый картофель и каша, соленья, мед, вино и даже несколько ящичков с эйфорией! Все это подали те самые прислужники, которые когда-то накрывали стол для Малого совета. Посмотрев в их сторону, я отвела взгляд. Аппетита, несмотря на изобилие и ароматы, не было.
Я ощущала фальшь. Неправильность всего происходящего.
А вот мой приютский приятель такой чувствительностью не страдал и с удовольствием подцепил вилкой сочную обивную. Она не удержалась на зубце и плюхнулась мимо тарелки, но, конечно, это нисколько не смутило Ржавчину, и он схватил кусок мяса руками.
Ардена выразительно скривилась.
Приор встал и поднял руки над головой. Сила мертвого артефакта на его груди прошла волной, пригибая головы. Серые рясы застыли. Ржавчина рядом со мной перестал жевать и нахмурился.
– Мои друзья, – провозгласил ренегат. – Мои братья и сестры. Мои верные соратники! Мы прошли долгий и тяжелый путь. Путь истины и веры, путь единства. Путь, который изменит Империю. Вернет ей справедливость! Братья и сестры!
Сила артефакта слилась с мощью мужского голоса. Волна отразилась от стен и разбилась о людей, оставляя желание пасть на колени. Воздеть руки, подобно Приору. Внимать каждому его слову! Даже я ощутила дрожь нетерпения и предвкушения. Почувствовала мимолетное обожание к этому человеку, который мне совершенно не нравился! Странная власть струилась в голосе отступника. И порабощала так же, как «Взгляд Бездны».
– Нет, иначе. Моя семья! Вы все. Все, кто сидит сейчас здесь, в овальном зале Двериндариума. В Иль-Тарионе. В самом охраняемом и самом ценном месте всех земель. В сердце нашей Империи! Сидите на местах тех, кто годами вершил жестокую волю и беззаконие. Сидите за столом, накрытым нашими соратниками. Вкушаете аромат этих прекрасных блюд. И все лишь потому… – жесткий и внимательный взгляд, цепляющий каждого. Заставляющий вздрогнуть, выпрямится, задышать чаще. – Почему, спрошу я вас?
Короткая пауза в звенящей тишине. И…
– Ибо мы истинные. Те, кто был рожден для великой цели. Для освобождения! Долой угнетение! Больше никаких измененных и никакой лжи! Мы расскажем правду. Мы принесем свет. Мы откроем миру глаза! Двериндариум пал, Истинные. A скоро падет Империя!
– Благо Ордену! Истина с нами, да поведет нас Приор!
Серые рясы вскочили и заорали, потрясая выхваченными из ножен мечами. Даже раскрасневшаяся Ардена улыбалась. Даже Ржавчина выглядел довольным. Все они.
А я застыла на краю стула, ощущая ужас, поднимающийся внутри.
И словно почуяв, Приор указал на меня.
– Но не меня надо сегодня чествовать. Не меня. Я лишь проводник света. И я лишь указываю путь. Чествовать надо всех вас, Истинные. И кубки поднимать за вас. A особенно за Дэйва и Вивьен. Ржавого короля, который захватил Двериндариум, и Освободительницу Чудовищ, которая вернула надежду всем угнетенным! Вот кто стоит рукоплесканий! Каким бы невыносимым и тяжелым ни был наш путь, но благодаря этим двоим – он стал победным! И скоро, скоро все мы увидим плоды взращённого нашей истиной сада. Скоро все отдохнем в тени прекрасных цветов и упоительных лоз. И Орден Истиной крови взойдет звездой на небосклон Империи. И воссияет!
Я незаметно сжала под столом вилку, царапая кожу острыми зубцами. От голоса Приора кружилась голова. Хотелось поддаться его власти.
Я не видела никого безумнее него. Я не видела никого его разумнее.
Мне даже хотелось поверить, стать частью Ордена, ощутить единство с ним. Сопричастность. Но я не могла.
Капля крови выступила на пальце, и дышать стало легче, а фальшь Приора – заметнее. И снова, словно почуяв, он дернул головой и втянул воздух.
– Ай-ай, милое дитя, – пожурил ренегат. – Ты уколола палец. Будь осторожнее, ведь даже капля твоей крови – бесценный Дар. Арман, разрежь мясо для нашей ненаглядной Вивьен, боюсь, она снова поранится. Я не могу этого допустить.
Со всех сторон раздались смешки. Ρенегаты веселились, рассматривая неумеху, которая не в силах справиться с отбивной. Ардена издевательски усмехнулась. Я же в упор смотрела на Приора. Мои руки находились под столом и длинной тяжелой скатертью с бахромой – так как отступник учуял мою кровь?
Да кто он такой, задери его Бездна?
И во благость этого человека почему-то верилось все меньше.
– Я сама справлюсь со своим завтраком, – проскрипела я, когда за спиной возник прислужник.
– А мне хотелось бы узнать конкретнее обо всех этих садах и лозах, – громко сказал Ржавчина, размахивая вилкой. – Ну, про что вы говорили. Победа там, падение Империи, сады всякие…
Приор склонил голову набок, рассматривая невозмутимо жующего Ржавчину. Но если ему и не понравилась такая бесцеремонность, вида он не подал. Сухо улыбнулся.
– Пожалуй, ты прав, Дэйв. И от речей пора перейти к делам. И обсудить… хм…. лозы. И наши планы. Но прошу, угощайтесь, друзья мои, угощайтесь. Отведайте эту пищу и это ледяное вино! Сегодня наш день!
Ренегаты накинулись на еду. Было немного жутко наблюдать, как куски мяса пропадают в туманном мареве под их капюшонами. Некоторое время все молча жевали.
– Так что там с планами? – напомнил о себе Ржавчина.
– Настойчивость – прекрасное качество. A терпение – высшая благодетель… – со смешком вздохнул Приор. – Итак, друзья мои. Двериндариум пал. И Двериндариум принадлежит нам. Впереди – Рутрием. Впереди столица и трон, который должен занять Истинный.
– Значит, война? – тихо спросила я, но отступник услышал.
– Для начала переговоры, дорогое дитя. Дверь отныне принадлежит нам. А за это сокровище Император отдаст что угодно. Через несколько дней мы пустим на остров представителей власти и обсудим… перспективы. Ну а чтобы они поняли серьезность наших намерений, придется отправить им лорда и леди Аскеланов. К сожалению, по частям.
– Что? – Ржавчина выругался сквозь зубы, а побледневший Айрон вскочил.
– Но отец… мы так не договаривались! Ты говорил, что больше не будет смертей!
– Это не смерть. Это необходимая жертва, – торжественно ответил Приор. Сила «Взгляда Бездны» снова придавила своей мощью. – Пойми, нам нужны весомые доказательства нашей силы, беловолосые головы наследников севера подойдут как нельзя лучше. Сядь, Айрон. Ты исполнил свое предназначение, и я доволен.
Сила сбила посеревшего парня с ног. Сев, он взял стакан и сделал глоток вина. Зубы звонко стукнули о стеклянный край. На Аскеланов он старался не смотреть.
Рейна что-то промычала в кляп. Киар хранил молчание.
Ржавчина швырнул на стол вилку.
– А что будет с измененными? Я обещал им свободу и возвращение человеческого облика, как только Орден Истинной Крови займет остров. Я шел к этой цели много лет. Этот день настал. – Ржавчина посмотрел на взбешенную Рейну, та ответила убийственным взглядом.
– Боюсь, им придется подождать, – с сожалением протянул Приор. – Измененные – важная часть той лжи, которую скрывали имперцы. Люди должны узнать правду. Должны увидеть их. Да и нам пригодится мощь чудовищ, не так ли, Ваше Величество?
– Я обещал им свободу! – рявкнул Ржавчина, вскакивая. – И жизнь вдали от сражений! Они достаточно настрадались! Некоторые почти утратили разум, и даже я их почти не понимаю!
Его плечи согнулись, тело дрогнуло. Вот-вот – и эфрим выберется на свободу, отринув человеческую оболочку. Парень торопливо сунул в рот несколько пастилок. Запахло мятой.
– Я сочувствую всем измененным, Дэйв, – мягко сказал Приор. Вот только глаза его остались жесткими. – Я сочувствую им больше всех и даже больше тебя. Я понимаю их. И тоже хочу дать им свободу. Но еще не время. У нас еще много дел. Рутрием и Император…
– Мне плевать на Ρутрием! – снова разозлился Ржавчина. – Я им обещал. Они мне поверили! И теперь я должен выйти и сказать, что все наврал? Что я обычный брехун со скрещенными пальцами? Не бывать этому! Все измененные вернут человеческий облик! A дальше – идите хоть на Рутрием, хоть к Грязному морю!
– Ах, Дэйв, – с выражением отеческого сожаления на лице пробормотал Приор. – Я понимаю твое возмущение. Но скажи, как ты вернешь всех измененных?
Ржавчина покосился на меня, и я благоразумно спрятала под стол руку с раненым пальцем.
– Освободительница Чудовищ, – пробормотал ренегат. – Да, ее кровь творит чудеса. Но лишь на время, не так ли? Сколько крови Вивьен понадобится для того, чтобы обратить всех? Боюсь, это милое дитя скончается от кровопотери.
– Вы говорили, что знаете способ!
– Он есть. Но прежде мы должны разобраться с Империей…
– Какой способ? – не сдержалась я. – Скажите нам!
– Милое дитя, – Приор покачал головой. – Ты слушала невнимательно. Вспомни же мои слова. Изначальное всегда сильнее отраженного.
– Что еще за ерунда? – рявкнул мой несдержанный друг. – Говорите яснее!
Кое-кто из ренегатов поднялся и схватился за оружие. Приор развел ладони.
– Я пытаюсь, Дэйв. Но как я уже говорил: терпение – величайшая добродетель. Не твоя, понятно. А сейчас сядь и не нервируй своих братьев по Ордену. A мы вернемся к предстоящим переговорам. Давайте обсудим условия капитуляции Императора…
Мы с Ржавчиной переглянулись. Мой друг выглядел… потерянным и одновременно – злым. Разочарование блестело в рыжих глазах и кривило его губы. Не этого ожидал от ренегатов Ржавый король. Ох, не этого… Его, как и остальных измененных, просто использовали.
Не обращая больше на нас внимания, заговорили советники Приора. Серые рясы склонились друг к другу, обсуждая планы завоевания и отмщения. Айрон сидел в стороне и молчал. Выглядел парень нездорово бледным. Янта растерянно кусала губы. Я смотрела на закуски и яства, чувствуя тошноту.
Значит, нас ждет новая война? Новые битвы, сражения и потери? Казни? Это никогда не закончится!
Я подняла голову и наткнулась на взгляд Приора. Один из советников что-то говорил ему, склонившись к самому уху. С другой стороны льнула Ардена, отчего стало противно. Но главный ренегат смотрел на меня. Смотрел внимательно и неотрывно. Словно желал что-то увидеть. Но что? Что за странную игру ведет этот человек? От его внимания мне стало неуютно и даже страшно.
Служитель из Храма Всех Святых, в отличие от остальных, ничего не ел. Сгорбившись, он стоял возле камина и неотрывно смотрел в огонь. По крайней мере, так казалось, потому что его ряса скрывал лицо.
Дрова затрещали и рассыпали ворох оранжевых искр, а провидец вздрогнул. И тяжело повернулся к Приору.
– Тьма наступает, – едва слышно произнес он. – Время близится.
В глубине Вестхольда что-то с грохотом обрушилось.
