Глава 25. Тьма наступает

– Что это было? – выкрикнул кто-то.

Остальные лишь пожали плечами.

Входная дверь хлопнула и отворилась со стуком, все вскочили. Я тоже. Но увидела вовсе не того, кого ожидала! На пороге стояла… Ливентия! Одетая в черное платье, с косами, уложенными короной вокруг головы. Eе губы пунцово блестели от багряной краски, а глаза были густо обведены темной. Украшений не было. Ни одного. И в первый миг я даже не узнала нашу вечно яркую, словно пустынная птица, южанку.

Она осмотрела зал и ренегатов. Меня, Ржавчину, Аскеланов. Презрительно скривилась. И обратила взор темных очей на Приора. Его фиолетовая мантия безошибочно выдавала главу ордена. Отступники переглядывались, но благодушно. У Ливентии не было даже кинжала, а посчитать опасной безоружную девушку мог лишь глупец.

Или тот, кто знал о ее Даре. Длинные черные рукава скрывали запястья южанки и не давали понять – на месте ли браслеты. Грациозно и неторопливо Ливентия шагнула к Приору. Тот наблюдал спокойно, едва заметно улыбаясь. «Взгляд Бездны» на его груди был приглушен и почти не ощущался. Приор тоже не чувствовал опасности.

Но я-то знала!

– Ливентия, тебе лучше уйти! – торопливо выдохнула я, вскакивая.

Южанка не удостоила меня даже взглядом.

– Мерзкое сборище отступников, – прошипела она, не спуская глаз с Приора. – Убийцы! Вы сумели захватить Двериндариум, но не думайте, что вам все сойдет с рук! Ваши дни сочтены!

– Вы обворожительны и сокрушительны, милое дитя, – улыбка Приора стала чуть шире. – Но вам лучше послушать нашу дорогую Вивьен и покинуть этот зал. Поверьте. Для вашего же блага, госпожа Осхар.

Ливентия споткнулась, услышав свое имя.

Я осторожно придвинулась ближе. Ну что творит эта девчонка? На что она рассчитывает? Даже с ее Даром! Она может приказать лишь одному человеку, остальные разорвут ее на части! Ведь чтобы использовать Призыв – надо смотреть в глаза.

– Ливентия, – тихо сказала я. – Уходи, прошу тебя. Ты не понимаешь…

– Это ты не понимаешь, предательница! – рявкнула южанка. – Эти люди виновны в смерти моего отца! В смерти многих людей! Я ненавижу ренегатов. Вас всех!

– Ливентия! – простонала я, уже понимая, что произойдет дальше.

– И пусть это будет начало вашего конца! – гордо выпрямившись, заявила девушка, по-прежнему глядя в глаза улыбающегося Приора. А потом отдала приказ: – Я приказываю тебе больше не дыш…

Дальше все случилось в одно мгновение. Фиолетовая ряса слетела с тела Приора. Под ней оказались кожаные штаны и высокие сапоги. Голый торс украшал артефакт с янтарем и многочисленные шрамы. Словно кто-то неведомый когда-то прожевал это тело и выплюнул…

Изменения произошли так быстро, что я не успела их уловить. Вот только что был человек, а в следующий миг… Его ноги, бедра и живот остались прежними. А вот остальное… Руки удлинились, покрылись шерстью, на них появились острые черные когти. Плечи расширились, на груди образовались кожаные пластины-наросты, а за спиной хлопнули кожистые крылья эфрима с ядовитыми шипами на концах. Глаза Приора стали удлинёнными, черными и нечеловеческими.

Приор был одновременно человеком и эфримом.

Он был… Двуединым.

Ливентия не успела отдать ему приказ не дышать – Приор взмахнул когтями, и девушка рухнула на пол. Ее лицо расчертили пять багровых полос. Словно не веря, что это возможно, красавица подняла руку и тронула свою щеку.

Приор возвышался посреди зала. Нечеловеческие глаза блестели, словно волчьи ягоды.

– Я ведь велел уходить, госпожа Осхар. Но вы слишком упрямы, не так ли? Пусть это послужит уроком.

Его голос тоже изменился, став более низким и рычащим. Ржавчина выглядел настолько ошарашенным, что даже рот открыл. Кажется, парень не мог поверить, что подобное изменение возможно. По-звериному дернув головой, мой друг зарычал и обратился в эфрима.

Ливентия оторвала ладонь от лица и начала подниматься. Ее трясло, взгляд стал мутным. С лица капала кровь.

Вестхольд снова содрогнулся.

Дверь слетела с петель, и в нее вошла Тьма. Живая, дышащая, вибрирующая чернота, единый сгусток чернильной гибели. На этот раз оружие выхватили все. Но Тьма выпустила длинные щупальца Теней, сразу несколько десятков, и выхватила клинки ренегатов. Сброшенные серые рясы упали на пол, и я увидела разъярённых воинов. Щелкнули браслеты – и во Тьму полетели сгустки огня и льда – ренегаты применили Дары. Но Тьма лишь сожрала подношение и стала еще больше. Она росла и множилась, пульсировала, словно ненасытное черное чудовище. Двигалась, шевелилась множеством толстых змей, иногда рассыпалась пеплом и собиралась снова. A внутри нее был человек. Или нет.

Я не знала, кем теперь был Кристиан.

Зал наполнился воплями, звоном оружия и рычанием эфримов. Свет померк, в зале стало темно, как в полночь. Упав на пол, я поползла в сторону южанки.

– Ливентия, надо уходить. Ты слышишь меня?

– Вивьен? – в проблесках света я увидела влажные глаза цвета чая. – Вивьен…

– Давай, ну же, – я потянула ее к двери. – Надо уйти. Ты сможешь. Здесь недалеко…

Ливентия вдруг с такой силой вцепилась в мою ладонь, что едва не хрустнули кости!

– Вивьен! Я совершила ошибку! Я приказала… приказала сделать кое-что плохое. Я не хотела, чтобы ты… О Плодовитая Матерь! Я не хотела твоей смерти. Но я так разозлилась, так разозлилась… Ты понимаешь меня?

– Понимаю, – ничего не понимая, пробормотала я. – А теперь двигайся к выходу. Склирз ползучий, где тут выход?

В убивающей тьме кто-то орал, что-то падало и ломалось. Разлетелся щепками стол, зазвенел бьющийся хрусталь. Завыли звери. Прищурившись, я рассмотрела светлый проем и побежала к нему, волоча за собой все ещё причитающую Ливентию. В ее бормотании я ничего не понимала, да и не особо вслушивалась. Сейчас самым главным было убраться подальше от этого побоища!

Но добежать мы не успели. В центре зала вдруг вспыхнул столь яркий свет, что тьма вспенилась штормовой волной и разорвалась. Белое солнце сияло на руке одного из ренегатов, отражаясь в таких же белых глазах.

Кристиан сделал шаг назад. Сейчас его было хорошо видно. Февр в черном мундире карателя. С черными рисунками на лице. И чернотой вокруг. Крылья рваными тряпками бились за его спиной.

В ярком пламени светоча упавшие отступники начали подниматься. Приор вытер с разбитой губы кровь. А в дверь полилась новая волна ренегатов. И изменённых, которых призвал Ржавчина! Я ведь уже поняла, что Ржавый король мог общаться с ними мысленно. Рядом с Кристианом встал Киар – уже без оков. Белое и черное плечом к плечу.

– Нас слишком много, февр! – выкрикнул ренегат, держащий светоч. По его лицу тек пот. – Тебе не одолеть этот свет!

Кристиан рассмеялся.

Тьма вздрогнула и стала еще темнее, хотя это казалось невозможным. Налилась такой лютой чернильностью, что даже смотреть в нее было больно. Пульсируя, словно живая, она потянулась к ренегату, жадно облизнула светоч в его руке. И тот потускнел, а отступник пошатнулся. Тьма лакомилась светом, словно лакомка. Словно показывая, что это лишь закуска перед основным блюдом. Потому что после она сожрет людей!

– На колени, – равнодушно произнес Кристиан.

Ренегат рухнул, когда от светоча в его руке остались лишь бледные всполохи. Они все ещё освещали зал, но уже не могли сопротивляться. Ρядом с ним опустилось ещё несколько человек. И еще. И еще! Ренегаты кидали оружие, ужаснувшись силе Кристиана. Измененные переглядывались и явно не понимали, что делать.

Ржавчина распахнул крылья и зарычал. В ответ черные щупальца тьмы обвили каждого в зале. Готовые разорвать!

Одна из стен зала внезапно рухнула, с потолка посыпались щепки и мусор, брызнули осколками стекла. Мы с Ливентией упали на пол, закрывая головы руками. Ρядом приземлился огромный камень и южанка завопила. За завалами тоже кто-то бежал, кто-то кричал… Похоже, февры снова освободились!

Я встала на корточки, потрясла головой. И бросилась вперед, оказавшись между Ржавчиной и Крисом.

– Хватит! Сколько можно? – Заорала я. Я орала так, что воздух царапал глотку, а слезы обжигали глаза. – Вы убьете друг друга, но это ничего не изменит. Ничего, понимаете? Придут другие февры и другие ренегаты! Змей Двуликий! Это все совершенно бессмысленно! Разве мы хотели этой войны? Разве хотели? За что мы сражаемся?

Измененные уставились на меня, порыкивая. Понимали ли они мои слова?

Но Ржавчина понимал. И выглядел недовольным. Кажется, я научилась читать по его эфримской морде. Я снова осмотрела зал. Коленопреклонённых ренегатов. Бледного алоглазого Киара. Расстроенного Айрона. Людей и чудовищ. Ливентию, забившуюся в угол. Сгорбившегося у камина старика-прорицателя.

Кристиана в центре черного шторма. Сейчас все зависело от него. Сумеет ли он остановить это безумие, или уничтожит Вестхольд и всех, кто посмеет сопротивляться?

– Если вы сейчас не остановитесь, то погибнете напрасно. Мы все погибнем! В этой войне не может быть победителей, разве вы не видите? Но я знаю другой выход. Знаю, как все это остановить, – тихо сказала я.

И пошла прочь. Навстречу мне бежали февры. Ринг, Буран Эйсон, Ральф…

Я скользнула в темноту за башней и помчалась прочь, надеясь, что смогу хоть что-то изменить.

И только сейчас сообразила, что в зале не было ни Приора, ни Ардены. Они оба исчезли.