Глава 8
Наступившая зима принесла с собой и новые проблемы. Дома меня ждали плохие новости: дяде стало хуже. В одно морозное утро он не смог подняться с постели и лежал, стискивая зубы от боли. Лишь глянув на его лицо, я снова натянула куртку и бросилась за лекарем. Тот выписал новые лекарства, которые продавались лишь за оградой, отделяющей богачей от жителей Котловины. На оплату нескольких склянок ушли почти все деньги, полученные от Вандерфилда. И те, что он сунул мне на реке, и те, что я получила за месяц работы поломойкой. Я отдала сины, не задумываясь, лишь молилась, чтобы снадобье помогло. К счастью, уже на следующий день дяде заметно полегчало. Ушла синева, траурной каймой очертившая губы и напугавшая меня до темноты. Он даже смог сесть и выпить кружку бульона. И все твердил, что не надо так волноваться, что он в полном порядке, просто немного устал… А вот выспался — и снова готов работать.
Тетя тихонько всхлипывала, а я мрачно рассматривала бутылочки из синего стекла. Врачеватель сказал, что это средство — вытяжка из яда грядной твари, красного жалохвоста, что оно поможет, вот только принимать надо долго, не менее полугода. Моих денег хватило на оплату лишь месячного курса. А значит, надо что-то придумать и найти недостающую сумму.
В академию я возвращалась в раздумьях. Я смогу писать больше докладов для других студентов. Помимо Эрика есть и другие желающие заплатить сины и отправиться на вечеринку или прогулку вместо библиотеки. Я могу спать меньше. И, как раньше, питаться утренней кашей и творожной запеканкой. Ничего, я сильная, я выдержу! А каждый заработанный син нужно откладывать на лекарства.
К осуществлению своих планов я приступила немедленно. Теперь мой плотный график стал еще насыщеннее. И я снова порадовалась, что теперь у меня нет ни минуты времени, чтобы думать о Вандерфилде.
Мы по-прежнему пересекались на уроках Аодхэна, и порой я ловила на себе тяжелый взгляд. Но сама упорно отворачивалась. Все в прошлом… и мне надо думать лишь о том, как продержаться этот год.
Единственное, на что я тратила полчаса в день, — это прогулка к хозяйственной башне Лизы. Но делать это я стала на рассвете. Во-первых, кроме меня в академии не было желающих вставать в пять утра, так что я могла не опасаться очередного нападения или слежки. А во-вторых… я боялась, что кто-нибудь увидит того, кого я навещаю.
Обычно я приходила на пустую полянку, спрятанную за высоченными елями, и просто ждала. Зверь появлялся через несколько минут, и каждый раз я изумлялась его маскировке. На снегу его практически не было видно! Вот и сегодня, стоило остановиться под деревом, как из-за моего плеча выдвинулась змеиная морда на длинной шее. Жуть!
— Привет, — подпрыгнула я и прижала руку к груди, сдерживая заполошное сердце. — Ты бы хоть шуршал как-то! А то можно скончаться от ужаса!
Зверь моргнул непонимающе и ткнулся в мою ладонь.
Я вытащила припасенный сухарик:
— Извини, это все, что есть. У меня сейчас с монетами туго… И кстати, надо все-таки дать тебе имя, не могу же я называть тебя гадом?
Гад радостно слизал сухарь и запрыгал под елями. Выглядело это жутковато, ну как если бы помесь змеи, собаки и летучей мыши вдруг начала вскидывать лапы, вертеть узкой башкой и растопыривать кожаные отростки-крылья. От такого зрелища можно и дар речи потерять. Но к этому я тоже привыкла. Порой странное создание пыталось меня укусить и рассерженно шипело, когда я отмахивалась. Это тоже пугало, но потом я сообразила, что существо… играет! Несмотря на свою устрашающую внешность и все увеличивающиеся размеры, он вел себя как бестолковый щенок. И похоже, даже не понимал, что делает мне больно.
— Может, назвать тебя Белик? — вслух размышляла я. Напрыгавшись, чудовище решило проползти полянку на брюхе. В снегу потянулся длинный змеиный след. — Ну ты ведь белый, вот значит Белик… нет? Тогда Змеехвост! Не нравится? Хм… может, Бумажник? Буду звать тебя Бум… Или Листик! Хочешь быть Листиком?
Зверь высунул морду из прорытой траншеи, зашипел. И исчез. Я повертела головой. Но уже через несколько минут он снова возник рядом и вывалил из пасти гнилую морковку.
Я улыбнулась, глядя на подношение:
— Спасибо, наверняка это очень вкусно, но я лучше обойдусь. Значит, согласен на Листика?
Гаденыш боднул меня головой, и, не удержавшись на ногах, я свалилась. Ойкнула, потирая ушибленную коленку и отмахиваясь от завертевшегося вокруг чудовища.
— Все, брысь! Кыш! Пошел вон! Ай, отпусти!
Новоназванный Листик дернул меня за подол юбки, и я услышала треск. Стукнула по змеиной голове, пытаясь отобрать свой пожеванный подол. Зверь обиженно зашипел, куснул мою руку и скрылся за деревьями.
Я поднялась, отряхиваясь. На ладони алела внушительная царапина.
— Вот же… гаденыш! — с досадой потрогала разошедшийся шов на юбке.
Листик пропал, хотя мог просто затаиться, снова становясь невидимым.
Обмотав руку платком, я осмотрелась, но зверь так и не появился.
— Что же мне с тобой делать? — пробормотала я, направляясь к Академии.
Меня беспокоило своенравное поведение Листика. А еще то, что он… рос. Даже за последнюю неделю Листик прибавил в размерах, отростки на его боках удлинились, а шишки на голове вытянулись. Несмотря на отличное умение существа прятаться, однажды его кто-нибудь заметит. И тогда преподаватели вспомнят рассказ Алиссии, которому не поверили. А что, если бестолковый зверь снова решит поискать меня за стенами академии? Теперь я была уверена, что он приходил ко мне. Может, он считает меня кем-то вроде… родительницы? Вот только я не понимала это создание. И не знала, как им управлять. Умнее всего было рассказать о существе учителям, но… но перед глазами все еще стояли ожившая книга-птица и смертельное слово на чароите, которым ее уничтожил Аодхэн. И с глупым Бумажником поступят так же!
А я просто не могу этого допустить!
* * *
На очередное занятие у Аодхэна я прибежала первой. Устроилась в углу на последнем столе и открыла книгу по опасным тварям. Я успела прочитать несколько разделов, но вот в памяти отложилось мало. Учебник был написан ужасным языком, с кучей терминов и сносок. Я слишком многого не понимала! И пока уяснила лишь основную классификацию. Всех тварей Гряды делили на пять уровней опасности. Но вот дальше начинались дебри.
Погрузившись в изучение, я подпрыгнула, когда на книгу упала тень. И удивилась, увидев застывшего рядом Эдди.
Парень оглянулся на дверь и неожиданно положил передо мной книгу.
— Возьми, — отводя взгляд, буркнул он. — Здесь про тварей написано гораздо понятнее и интереснее. И там мои примечания и пояснения, почерк разборчивый, не переживай. Иначе ты никогда не разберешься.
Наверное, мои глаза стали круглыми, как блюдца, потому что Эдди досадливо поморщился.
— Это еще один подарок что ли? — съехидничала я.
— Это помощь сокурснице, — уронил студент. — Иного общения не будет, мне все доходчиво объяснили.
Он непроизвольно потер скулу, и я вспомнила синяк, который красовался там во время Костров. Это кто же так поговорил с Эдди? Уж не Эш ли?
Глаза стали еще круглее.
— Ничего личного, Аддерли, — смутившись, буркнул Эдди. — Просто хочу, чтобы ты разобралась в тварях, раз уж ты здесь. Не каждый из тех, кто приходит в эту башню, способен прикрыть спину, если случится беда!
И, высокомерно задрав подбородок, удалился на первый ряд.
Я изумленно проводила его взглядом. Вот так новости! Похоже, это… признание? Нет, я не стала своей среди кучки снобов, но кое-кто оценил то, что я не струсила в прошлый раз. И не только Эдди. Все, кто остался на первой линии против вспышника, войдя в аудиторию, со мной… поздоровались! Кто-то просто кивнул, кто-то даже улыбнулся. И я чуть с лавки не свалилась, когда вошедшая Магма хмуро процедила приветствие. За что тут же получила злой взгляд от Алиссии. Сели девушки подальше от меня, но я видела, как упрямая складка прочертила лоб брюнетки. И ее задумчивый взгляд в мою сторону.
Вандерфилд вошел последний, почти одновременно с Аодхэном. Прошел, ни на кого не глядя, и сел на свое место.
Я посверлила взглядом белобрысый затылок, но, когда Эш вздрогнул и обернулся, уткнулась в книгу, делая вид, что вообще ни при чем.
Новое занятие осчастливило меня знакомством с ядокрылами. Небольшие летающие создания, похожие на обугленные крылатые щепки, выглядели довольно безобидно, когда я рассматривала их на картинке в книге Эдди. Правда, стоило перевернуть страничку и увидеть милых созданий во время атаки, как мое мнение изменилось.
Поэтому на клетку я поглядывала с изрядной долей опасения.
Профессор коротко рассказал, к какому виду и классу относятся ядокрылы. Оказывается, их классифицировали не как птиц, а как летающих грызунов, надо же! Причем плотоядных. Своих жертв ядокрылы парализовали бесцветной жидкостью, а после принимались за пиршество. Стая этих злобных «щепок» вполне способна обглодать лошадь!
— К нашему облегчению, ядокрылы действуют поодиночке, у них нет стайного инстинкта. И слетаются на одну жертву, лишь почуяв изрядное количество крови. Самое главное — держаться подальше от их когтей, чтобы не оцепенеть от яда.
Студенты переглянулись. Кто-то из парней запоздало кинулся перевязывать ссадины на ладонях. Я тоже тайком натянула рукав, скрывая царапины от зубов Листика и надеясь, что птички не решат отведать именно меня.
Отодвинув тетради, студенты выстроились перед клеткой.
Ткань слетела, открывая нам небольших созданий, цепляющихся коготками за прутья. Ядокрылы висели вниз головами, хотя разобрать, где у этих созданий верх, а где низ, было практически невозможно. Ни нормальной головы, ни глаз, ни хвоста. Лишь с одной стороны можно рассмотреть острый клюв, похожий на иглу. Серо-пепельные грызуны, какие-то нелепые и мелкие. От потока света они встрепенулись и тоненько, жалобно заверещали. Я даже успела удивиться, как таким мирным крошкам приписали третий уровень опасности!
Но только стоило дверце открыться, и создания превратились в злобных тварей! Небольшие продолговатые тела налились чернотой, меняя серое оперение на угольно-черное. А это значило, что под кожей начал образовываться яд, способный на несколько минут парализовать человека!
А потом писк перешел в визг, и тушки сорвались спелыми сливами и устремились в проход. Часть студентов тут же отхлынула назад, другие, наоборот, подались вперед, вскидывая ладони с камушками или стеклом. Черный сектор мог материализовать любой материал, но я заметила, что многие предпочитали работать с тем, что им привычно. Я сжала в кулаках бумажные комочки.
— Эдди и Тил, щит, — уверенно скомандовал Эш. — Остальные, атака!
Сверху посыпался град из ядокрылов.
— Да скорее — защита, — усмехнулся Ривз, стоявший почему-то рядом со мной. — Не люблю этих мелких гадов… Вспышники и то лучше.
— Точно, промазать труднее! — усмехнулся кто-то.
Парни слаженно установили защитный купол, растянув его над студентами.
Стеклянный шарик Ривза метко приложил одну из злобных тварей, и ядокрыл вспыхнул. В воздухе остро запахло горящим деревом. Я сглотнула комок в горле, растерянно глядя на странное создание, объятое пламенем, и ощущая неуместную жалость. Но в этот момент несколько пичуг камнем упали на оцепеневшего Шелдона. Парень нелепо взмахнул руками и застыл, бессмысленно тараща красивые карие глаза. Ядокрыл прицельно оцарапал парню щеку, выпуская кровь.
— Эдди! — возмутился Эш.
— Что? — огрызнулся тот. — Шелдон сам вышел! И снова забыл заклинание!
— Теперь он в заморозке!
По щеке несчастного Шелдона потекла струйка крови. Парни что-то кричали, летели заклинания… И тут я ощутила сильный тычок в спину. И полетела вперед, за пределы защитного купола. Едва не рухнув на доски пола, я с трудом удержала равновесие.
Нелепо взмахнув руками, выронила свои бумажные снаряды, оглянулась и успела увидеть торжествующий взгляд Алиссии.
И тут произошло странное. Стая ядокрылов взвилась под потолок, крошечные вытянутые крылышки так быстро молотили воздух, что казались замершими без движения. Длинные иглы-клювы, как по команде, повернулись в мою сторону, словно стрелки на компасе. И замерли.
Кажется, Ривз что-то крикнул. И меня снова толкнули. На этот раз Эш… Я все-таки свалилась на пол и оттуда увидела, как одним острым, устремленным вниз углом твари ринулись на новую жертву. На Вандерфилда.
Несколько клювов разом ударились в плечи и спину парня. Ядокрылы словно сошли с ума! Взлетев, они сомкнулись и единым фронтом устремились вниз! На Эша! Все, все эти ненормальные и уже черные от яда грызуны!
Сцепив зубы, я дотянулась до своего бумажного шарика. Швырнула, выкрикнув заклинание, и радостно увидела, как упала замороженная черная тушка. Так тебе! Второй бумажный снаряд преобразовался в ленту и спеленал молотящие воздух крылья. Третьим я промазала… Кидать, сидя на полу, было не слишком удобно, но подняться я не успела и делала, что могла. Ривз, Эдди и остальные парни встали стеной и уже вовсю бомбили пташек, но те словно и не ощущали боли! И даже объятые пламенем, они пытались добраться до Вандерфилда. Он закрывал меня собой и пытался отбиться, давая мне время отползти под защиту купола.
— Да что с этими тварями? — изумленно выкрикнула Магма. Темные пряди брюнетки намокли от пота и прилипли к щекам.
Грозный окрик Аодхэна разорвал аудиторию, и птиц подхватил вихрь, затягивая в темноту клетки. Дверца захлопнулась.
Кто-то из студентов выругался, приходя в себя. Я поднялась. Да уж, урок получился незабываемым!
— Эш, да ты просто магнит для этих тварей, — удивленно протянул Эдди. — Они просто сдурели, когда ты вышел из-под щита! Вы видели?
Студенты расползались по своим местам, перешептываясь и переглядываясь.
Я оглянулась на Эша. На черной рубашке прореха, белые волосы взлохмачены. Но смотрит парень спокойно, даже холодно. Я тоже опустилась на деревянное сиденье, спрятала под стол руку. На ладони набухала царапина от когтей ядокрыла. И по всему выходит, я уже должна быть в заморозке, хлопать глазами, как Шелдон, и ни на что не реагировать. Но почему-то продолжаю сохранять сознание.
Ничего не понимая, подняла голову и наткнулась на взгляд Эша. Что было в нем — непонятно. Мы смотрели друг на друга бесконечно долго. Или слишком мало…
Аодхэн по своему обыкновению начал разбор полетов, щедро одаривая студентов уничижительными замечаниями и штрафными баллами. Остаток занятия прошел для меня как в тумане, я даже удивилась, поняв, что умудрилась что-то записать из объяснений профессора. Шелдону Аодхэн влил в приоткрытый рот какую-то настойку, рассказывая о противоядии. Ну а то, что оно имеет жуткий вкус и неприятные последствия в виде несварения желудка, нам поведал сам бледный, но пришедший в себя Шелдон.
Расходились неприкосновенные, живо обсуждая ядокрылов и вспоминая бойню.
Я задумчиво складывала тетради в сумку, дожидаясь, чтобы все ушли. Увидела, как покинули башню студенты, а профессор поднялся по лесенке и скрылся за массивной дверью второго этажа.
И вздрогнула, когда на лавку сел Эш. Я повертела головой — в башне никого не осталось.
— Дай руку.
И сам взял мою левую ладонь своей, в перчатке, плеснул на порез какой-то жидкостью из склянки.
Я пискнула:
— Ты что?
— Тихо. Это затягивает раны.
— Ты носишь с собой заживляющую настойку?
— Вообще-то это обязательное условие на уроках по тварям Гряды. — Его губы насмешливо изогнулись. — Здесь всякое случается. Почему ты не сказала Аодхэну, что тебя ранили?
Я посмотрела на его грудь, туда, где была прореха. Вернувшись к столам, Вандерфилд сразу накинул пиджак. И на черной ткани рубашки кровь никто не увидел. Кроме меня.
— А ты почему? — тихо произнесла я.
Эш усмехнулся:
— Ты знаешь ответ, пустышка. Потому что мы оба должна были оцепенеть от яда. Но этого не случилось. И это странно.
Я мявкнула что-то невнятное. Пустышка… Уже нет. Из-за него. Благодаря ему. Вопреки ему…
— Кажется, ты тоже не все рассказываешь наставнику? — догадалась я, и Вандерфилд усмехнулся. Но тут же стал серьезным:
— Боюсь, наши кураторы слишком о многом умалчивают, Аддерли. И мне это не нравится.
Словно не понимая, что делает, Эш поглаживал мою ладонь пальцем в перчатке. А потом сдвинул манжет и замер, уставившись на уже поджившую царапину.
— Это что? — И спросил тихо, но мне стало не по себе. — Кто это сделал?
— Я упала.
Попыталась отодвинуться, но Эш дернул запястье и закатал мой рукав, обнажая кожу. Его глаз я не видела, но ощутила, как напряглось тело парня.
— Кто? — тихо и угрожающе спросил он. — Это Лисса? Магма? Я ведь приказал им не приближаться к тебе!
— Ты приказал? — изумилась я. И тряхнула головой, возвращаясь в реальность. — Это не они, правда.
Вандерфилд поднял голову, и я увидела расширенные зрачки в его глазах.
— Ты врешь.
— А ты снова ко мне прикасаешься.
Он опустил взгляд на свою ладонь, жестким браслетом сжимающую мое запястье. И мягко провел большим пальцем там, где бился мой учащающийся пульс. А потом дальше, вдоль царапины до сгиба локтя. Я ощутила, как сбивается дыхание.
— Хватит…
Он насмешливо улыбнулся:
— Ты по мне скучаешь?
— Прекрати.
— В чулане ты сказала, что не боишься стать пустышкой. Не боишься… за себя. Значит, ты боишься за меня? Так?
— Нет, — буркнула я, пытаясь отвернуться. И кто меня за язык тогда тянул?
Он положил левую ладонь мне на затылок, пальцы вплелись в волосы.
— Скажи мне, — снова погладил руку, настойчиво глядя в глаза. — Ты переживаешь за меня? Ведь так?
— Вот еще, — проворчала я, а Эш тихо выдохнул и на миг прикрыл глаза. На его лице расцветала улыбка.
— Почему ты за меня переживаешь? Другая радовалась бы. Получила чары, место в академии, перспективы.
Я опустила взгляд, не желая отвечать. И снова попыталась отнять свою руку. Какой там!
— Так почему, Тина? — Я вздрогнула и посмотрела удивленно. С чего это Вандерфилд перешел на имя? Подозрительно как-то. — Скажи мне.
— Ничего я тебе не скажу. И вообще… отстань! И руки убери!
— Ни за что, — промурлыкал Эш. — Боишься?
— А ты нет?
— А я — нет.
И потянул на себя.
— Эш, — начала я, но не успела ничего сказать.
Жесткие губы впились в мой рот сразу и сильно, язык ворвался внутрь. Не отрываясь от моих губ, Эш поднялся, увлекая за собой, усадил на стол. Резко вклинился между бедер, лаская мой рот и не позволяя отодвинуться.
— Ты… сошел… с ума! — выдохнула, когда его губы на миг оторвались.
— Я знаю, — подтвердил он.
На миг увидела его глаза — с расширенными зрачками и ярко-зеленой каемкой по краю. А потом он снова начал целовать, сразу жадно вдавливая меня в свое напряженное тело. Левой рукой Эш сдвинул край моей юбки, провел по ноге. И от простого движения меня бросило в жар. В этот раз не было медленных ласк, Вандерфилд словно обезумел. Его прикосновения обжигали, а губы терзали. Я ощущала его возбуждение в рваных движениях, в прерывистом дыхании. Кажется, Эш вообще забыл, где мы находимся. Ладонь в перчатке легла на шею, пальцы погладили гортань. Влажный язык двигался внутри моего рта, а пальцы гладили в такт. И почему-то от этого кружилась голова.
Дернул на себя, сильнее вжимаясь в мои открытые бедра. На лицо парня упали светлые пряди, и я некстати подумала, что у него отросли волосы. Вандерфилд снова провел ладонью по моей ноге — от колена до бедра. Сдвигая ткань юбки, комкая ее.
За дверью раздался смех, мужской голос что-то сказал. Я подпрыгнула — Ривз. На ступеньках башни. Вот-вот войдет. И увидит… то, что увидит!
Оттолкнула Эша, спрыгнула со стола и поправила юбку. Вот только с дыханием бы еще совладать…
Створка хлопнула, и Клиффорд, улыбаясь, отряхнул с куртки снежинки. А потом уставился на нас. Вандерфилд невозмутимо прошел к своему столу и поднял забытую тетрадь. Холодно глянул на Ривза и двинулся к выходу. Я отвернулась, не желая видеть прищуренных и слишком внимательных глаз Клиффорда.
И тут тихо стукнула еще одна дверь — на втором этаже. И на ступеньках появился профессор Аодхэн:
— Тина, хорошо, что вы еще здесь. Я хотел бы кое-что обсудить. Задержитесь.
Я нервно сжала за спиной кулаки. Преподаватель заметил, что меня ранил ядокрыл, но я осталась на ногах?
Похоже, Вандерфилд подумал о том же. Он медленно повернулся, смерил профессора тяжелым взглядом. Мне даже не по себе стало.
— Аддерли, мы не договорили. Поэтому я тебя подожду. — И с надменным видом направился к лавкам, сел.
Мы с Ривзом уставились на него одинаково изумленно. Эш совсем с ума сошел?
— Вандерфилд и Клиффорд, вы свободны, — бесстрастно произнес Аодхэн.
Ривз кинул на Эша быстрый взгляд и вышел. Зато белобрысый гад лишь удобнее устроился.
— Я думаю повторить основные заклинания против тварей первого уровня опасности, профессор, — отчеканил он. — Эта аудитория прекрасно подходит.
Я сдержала писк. Нет, Эш точно не в себе! Что он делает? Открыто дерзит профессору, сопротивляется его приказам. Вместе с чарами парня покидает благоразумие?
Аодхэн криво усмехнулся, с холодным любопытством рассматривая обнаглевшего студента. И указал мне на лестницу:
— Ну что же… раз аудитория занята учеником, жаждущим знаний, думаю, мы не будем ему мешать. И поговорим в кабинете. Пройдемте, Тина.
Я неуверенно ступила на лестницу, удерживая себя, чтобы не оглянуться. Но темный взгляд Эша ощущала всей кожей, словно на мне клеймо выжигали!
На втором этаже были коридор и несколько дверей. По каменным стенам плелись странные рисунки, будто дерево раскинуло корни и ветви.
Профессор галантно открыл передо мной ближайшую дверь, и я впервые оказалась в его кабинете. Мельком осмотрела широкий стол, высокие окна с темными шторами, деревянные стеллажи, заполненные книгами. Красиво. Строго. Очень… по-мужски. Воздух неуловимо пах пряностями, теми, которые всегда напоминали о самом профессоре. Что-то древесное и немного тревожное.
— Присядьте. — Аодхэн указал на широкое кресло, и я опустилась на краешек.
Прошел к окнам, глянул на горизонт. Снова вернулся к столу. Пауза затягивалась, и я начинала нервничать. И не выдержав, сказала:
— Если вы насчет ядокрылов…
— Тина, вам ведь нравится учиться, так? — перебил меня мужчина.
Я кивнула. Конечно, нравится. Это ведь мой счастливый билет в лучшую жизнь!
— Вы способная ученица, — как-то устало произнес профессор, и я насторожилась. Это он к чему? Меня выгоняют? Аодхэн буравил взглядом мой лоб, и захотелось сбежать. От его темных глаз, от сурово сжатых губ. Не обращая внимания на мою растерянность, он продолжил: — Да, вы очень способны. Настойчивы, упрямы, трудолюбивы. Замечательные качества Для студента. И наверняка хотите получить диплом, стать грамотным и востребованным заклинателем. Ведь так?
— Да, профессор, — промямлила я.
— Так, — задумчиво отозвался он. — Возможно, у вас это даже получится. Возможно, пресловутая lastfata — это ваш шанс. Странный, удивительный, но шанс. И если вы правильно им распорядитесь, ваша жизнь сложится удачно. Я на это надеюсь… При некоторых условиях и помощи… Если повезет. Всем нам… — Он потер переносицу.
— Я вас не понимаю, профессор…
Аодхэн взял со стола тетрадь в кожаной обложке. Я с интересом взглянула на сложный замочек. Мужчина тоже посмотрел, нахмурился и отдал тетрадь мне.
— Я хочу вам помочь, Тина. Хотя вряд ли вы в это поверите. Откройте.
— Что это?
— Прочитайте. Если сумеете, конечно…
Я недоуменно пожала плечами. Если сумею? Щелкнула замочком в форме волка и без труда перевернула обложку. Пролистала несколько страниц, не вчитываясь. А потом взгляд зацепился за слово: пустышка…
«Пустышка раздражает… но я пойду на все, чтобы вернуть свой потенциал».
Еще раз перечитала строчку, пытаясь сложить в голове буквы и слова и понять ускользающий смысл. Такой знакомый почерк. Я уже видела его и восхищалась каллиграфической четкостью и резкими красивыми хвостиками. Мои пальцы листали страницы, глаза скользили сверху вниз, впитывая мысли того человека, что целовал меня совсем недавно.
Даты… время…
Результаты замеров потенциала… описания экспериментов.
К горлу подкатила тошнота, лишающая воздуха и оставляющая на языке горечь.
У меня была близость, ласки и чувства. А для того, кто все это написал, эксперименты.
«После секса с пустышкой потенциал увеличился… Имеет смысл повторить для закрепления эффекта… Танцы и прогулки дают меньший результат, чем поцелуи…
По моей теории наибольший результат можно получить, когда А. влюбится…
Надо приручить девчонку, чтобы вернуть свои единицы…
Дальнейшее движение чар надо остановить любой ценой.
Достигнув максимума, необходимо разорвать связь с А… Возможно, понадобится некая сумма, чтобы она молчала».
В глазах потемнело. Боги… Что это? Мысли, которые вырезают мне сердце. Циничные и холодные фразы, сводящие с ума своей изощренной жестокостью! Я вчитывалась в строки, надеясь увидеть хоть одну эмоцию, хоть какое-то оправдание. Искала чувства, но не находила их.
— Вы это читали? — тихо пробормотала я.
Боги… как ужасно. И стыдно. Ведь Эш подробно описал даже наши ночи. Наши встречи. Наши разговоры. Все. Он записал в эту проклятую тетрадь все! Скрупулезно зафиксировал все мои эмоции и поступки, проанализировал их и сделал выводы.
— Нет, — сухо произнес Аодхэн, и дышать стало немного легче. — Я не могу это прочитать. Никто не может, Тина. Кроме хозяина дневника… и вас. Я подозревал, что вы сможете открыть его. — Профессор присел на край стола, рассматривая меня. — Скажем так… я предполагал, что lastfata позволит вам обойти заклинания вашего… м… партнера.
— Вы знаете, что здесь? Дневник замер опасной тварью. Безобидной с виду, но способной уничтожить…
— Я знаю Эша. И могу предположить, о чем он писал.
Дверь распахнулась со стуком. Одним взглядом Эш окинул меня, профессора, раскрытую тетрадь в моих руках. И скривился.
— Какого хрена ты отдал ей дневник? — прорычал он, и я поразилась. Как он разговаривает с преподавателем?!
Вот только Аодхэн лишь поднял брови — похоже, его подобное обращение не удивило.
— Я велел тебе держаться от девушки подальше, Эш.
— А я просил не лезть, Аодхэн! Неужели так сложно оставить меня в покое?
— Ты не знаешь, о чем просишь.
— Ты лезешь в мою жизнь! — Он сделал глубокий вдох и снова повернулся ко мне: — Тина…
— Ты далеко пойдешь, Эш Вандерфилд, — медленно произнесла я. — У тебя аналитический ум, нестандартный подход к проблемам и умение перешагивать через людей. Идеальный сноб!
Сунула проклятый дневник в руки мрачного Вандерфилда.
— Тина, послушай…
— Тина? Разве я уже не пустышка? Не нищенка, не дворняжка? Надо же.
Эш нахмурился и яростно глянул на профессора:
— Я тебе этого никогда не прощу.
Тот безразлично пожал плечами:
— Так будет лучше, Эш. Для всех.
— Профессор ни при чем, — разозлилась я. — Он лишь открыл мне глаза! Это ты написал… все то, что написал. Бездна… а я ведь мучилась раскаянием из-за этого копья! Винила себя! Знаешь что… так тебе и надо, Эш! Ты недостоин тех чар, что получил лишь благодаря правильной семье!
Его лицо окаменело, словно маска. Глаза потемнели, челюсть сжалась. Больно… я сделала ему больно. И тут же стало стыдно и горько, но я лишь выпрямила спину.
Профессор смотрел мрачно.
— Я могу идти? — произнесла я.
— Еще минуту, Тина. С завтрашнего дня вы станете проживать в этой башне.
— Что? — изумилась я.
— Что? — почти зарычал Эш. — Ты рехнулся?
— Закрой рот! — Аодхэн ударил по столу ладонью.
Правда, подпрыгнула только я, Вандерфилд продолжал сверлить профессора злым взглядом.
— Она не будет жить с тобой, — процедил он сквозь зубы.
— Студентка будет проживать в комнатах для тех, кого я курирую. — Невозмутимость вернулась к Аодхэну, только в темной глубине глаз вспыхивали злые огоньки. — Это решено, приказ подписала ректор ВСА. Теперь я лично буду присматривать за Аддерли. Тина, идите собирать вещи.
Аодхэн кивнул, я подхватила свою сумку и вышла в коридор. В голове образовалась пустота. Казалось, там даже гуляет эхо, разнося одно-единственное слово: «Что?» И оно катилось, катилось, словно перекати-поле по пустыне, царапало колючками и сводило с ума бессмысленностью.
Я слетела вниз, где меня догнал Эш. Схватил за руку, я вырвалась.
— Не трогай меня. Не смей!
— Нам надо поговорить!
— Да? — Развернулась, сложила руки на груди. — Говори. Скажи, что ты это не писал.
— Писал. — Он нахмурился. У глаз залегли усталые морщинки, которых раньше не было. И снова кольнуло в груди — остро, болезненно. Та самая льдинка, что поселилась во мне с ночи падения.
— Или ты так не думал?
— Думал.
Я застыла, напряженно всматриваясь в потемневшее лицо парня. И почему так больно? И что мне так хочется услышать? Что?
— Но все не совсем так… Проклятие! Ты не имеешь права меня винить, Тина.
Не это. Не это я хотела услышать. Совсем не это!
— Не имею права винить? — взорвалась я. — Еще как имею! Ты играл со мной! Ставил эксперименты. Верно, и сейчас надеешься повторить? А я… Я ведь поверила. Хотя знаешь, ты молодец, Эш. Все продумал, план составил. И управился быстро. Нетрудно оказалось, правда? Что тут трудного? Показал оборванке аттракционы, накормил вкусностями… А нищенка и поверила. Ты, верно, смеялся, как легко все получилось, да? Не сильно напрягался.
— Прекрати!
— Бедный, даже пришлось меня ублажить, ну надо же! Через себя переступил, честь оборванке оказал! Как же, сам великий Вандерфилд! Руки после меня помыл? И все остальные места? С дегтем, наверное!
— Замолчи!
— Думаю, ты торжествовал. Как просто все вышло! А я… Боги… в ту ночь я ведь испугалась. Я так испугалась за тебя! Когда ты свалился с той долбаной виверны, я так испугалась! А ты всего лишь…
Сжала виски, чтобы хоть немного удержать рвущиеся эмоции. Выдохнула. Выпрямилась.
— Тина, послушай…
— Я слушаю, — вскинула голову, всмотрелась в его глаза, сейчас какие-то поблекшие. Даже зелень радужек потускнела, словно их присыпало пылью. — Скажи мне хоть что-нибудь, Эш. Хоть что-нибудь, чтобы я смогла тебе снова поверить!
Он опустил голову.
— Я… Я не знаю, что тебе сказать.
— Я так и думала. Ты не дописал, что сделаешь, когда добьешься своего и вернешь потенциал. Но, думаю, решение у тебя было.
— О чем ты? — помрачнел он.
— Ты знаешь, о чем я. Когда один из нас достигнет нуля, передача чар остановится.
Эш промолчал. Я смотрела в его глаза с лихорадочно расширенными зрачками и ощущала холод, продирающий до костей. Хуже, чем в обледеневшей реке.
И вот еще… Рывком сорвала с себя куртку, швырнула ему:
— Значит, это все-таки был твой подарок.
Он побледнел, хотя и казалось, что дальше некуда.
— Прекрати! — рявкнул так, что я подпрыгнула. — Надень куртку, Аддерли!
Я поправила на плече ремень сумки и пошла к выходу.
Эш догнал сразу, дернул, разворачивая:
— Я сказал, оденься! Ты сумасшедшая? На улице зима! — О злость в его глазах можно порезаться.
— Мне не нужны подачки.
Куртка упала на пол. Рука Эша впечаталась в дверь, закрывая вход и не давая мне выйти.
— Ты никуда не пойдешь, пока не оденешься. Поняла? Или забыла, что я все еще твой наниматель? Хочешь вылететь из академии? Поверь, я этого добьюсь, если продолжишь упрямиться!
Я развернулась. Вандерфилд стоял, сжимая зубы до проявившихся желваков. Черная рубашка, распахнутая куртка… Волосы белым инеем. Лед и тьма. Как же я могла забыть? Как же я могла…
Накинула эту проклятую одежку, задрала подбородок:
— Дай пройти.
Он молча убрал руку. Что бьется в зелени его глаз?
— Я тебя не виню, — произнесла глухо. — Но ты мог поступить честно. Рассказать мне правду. Стать другом. А не… так. Не подходи ко мне, Эш. Никогда.
Развернулась и пошла к выходу.
