Глава 30
В башню ВСА мы вышли, держась за руки. И сразу наткнулись на яростный взгляд Аодхэна.
— Два тупоголовых шовля! — припечатал он.
На профессоре было длинное дорожное пальто, перчатки, кожаные штаны и нагрудник, как у военных. Черный хвост свисал вдоль спины грязным жгутом, под глазами мужчины темнели тени. Похоже, он только вернулся и его поездка была невеселой.
И все же я обиженно шмыгнула. Шовль — пресмыкающееся создание, глупое до безобразия! Я не шовль!
— Идите за мной! — приказал профессор.
Ослушаться мы не посмели. Эш хмурился и снова выглядел высокомерным снобом, я тревожилась. Аодхэн издевательски распахнул перед нами дверь кабинета ректора и прошел следом.
За столом сидела Аделия Вельвет и выглядела еще хуже, чем обычно.
— Они вернулись из Билтрана, — коротко произнес Аодхэн.
Госпожа ректор окинула нас огорченным взглядом.
— Вы скрываете от нас правду! — припечатал Вандерфилд. — Мы не верим вам!
— Правду? — разъярился Аодхэн. — Вы глупые дети и ничего не понимаете!
— Потому и хотим узнать!
— Мы не дети! — возмутились мы одновременно.
— Нам нужна правда! Про lastfata и про тварей Гряды!
— Значит, вы разговаривали с Максимусом, — подытожила Аделия. — Видимо, старый идиот до сих пор жив.
— Он знает о копье!
— О да, он знает. Немного, конечно.
— Вы не сказали нам даже этого!
— Правду хотите? Что ж… Будет вам правда. Сядьте, — пугающе спокойно произнес разрушитель. Снял пальто и закатал рукава, обнажая веревки на запястьях. Сорвал один камушек.
Мы упали на стулья, наблюдая за действиями заклинателя. Аодхэн произнес слово чароита, разрывая структурные связи нугата. В воздухе возникло два портрета, парень и девушка.
— Это Ральф Брайнт и Луиза Харрис. Lastfata соединила их сто десять лет назад, это самая ранняя пара, которую мне удалось обнаружить. Оба погибли через полгода.
Второй камень взлетел в воздух.
— Стивен Брукс и София Мориссон, шестьдесят пять лет назад. Девушке повезло, она осталась жива, хоть и попала в дом для умалишенных. И до конца своих дней страдала от приступов паники, галлюцинаций и чувства вины.
Еще одна вспышка.
— Ролф Джонстон и Рэйчел Карлстон. Оба погибли.
Я сглотнула, не в силах слушать и понимая, к чему ведет профессор.
— Рич Конли и Элизабет Франклин. Выжил парень. Остаток жизни провел в казематах за убийство девушки. Он не смог смириться с потерей своих чар.
Мне хотелось закричать: «Довольно!» Но я молчала. Эш до белых пятен на щеках сжимал зубы, его взгляд стал застывшим и мертвым.
Еще один камень.
— Грегори Спаркс и Кэтлин Вильямс. Оба погибли при прорыве Гряды тридцать пять лет назад.
Вспышка. Улыбающиеся лица молодых людей. Сожаление…
— Эрик Оливер и Катарина Милтон. Девушка была очень сильным заклинателем из неприкосновенных, но lastfata связала ее с землекопом. Его нашли в лесу и с трудом опознали. Кто это сделал, дознаватели не выяснили, но подозревали отца Катарины. Сама девушка бесследно исчезла.
И снова… я больше не могу это видеть!
— Эрик Лэмб и Анна Дуэль. Эрика сбросили…
— Достаточно! — не выдержала я.
Аодхэн глянул на меня и жестко продолжил:
— Эрика сбросили с моста. Он тоже погиб. Как и многие до него и после него. Эту правду вы хотели услышать? За годы исследований мне удалось найти десяток пар. Прямых доказательств, конечно, нет, пришлось сопоставлять косвенные признаки. Такие, как поломки зачарованных предметов, необъяснимые разрушения или… появление тварей Гряды. И то, что я нашел, меня ужаснуло. Все истории с копьем судьбы закончились плачевным исходом. Всегда кто-то погибает. Оба или один. Но погибают! В большинстве случаев не выдерживает тот, кто теряет чары. Или тот, кто их получает, сходит с ума и пытается чары вернуть. Это я должен был вам рассказать? Отвечайте!
— Мы имеем право знать, — хрипло произнес Эш.
Я смотрела на свои руки и сглатывала ком в горле.
— Вы ненавидите меня, считая, что я разлучаю вас? — Аодхэн возвышался как гора — жесткий, темный, неумолимый. — Но я лишь пытался вас уберечь. Пару, соединенную копьем, нельзя разделить расстоянием, так становится только хуже. Но если вы не будете общаться, если прекратите все контакты… — Словно потеряв силы, Аодхэн упал в кресло и потер лоб. — Возможно… могло бы получиться.
— Камелия Янсон тоже не выдержала чувства вины? — тихо спросила я.
— Да, — равнодушно ответил заклинатель. — После прорыва она осознала, что делает копье судьбы. Ее… ее партнер по lastfata был ранен и почти не исцелялся. Она… не смогла это пережить.
Аделия поднялась, молча достала из шкафа склянку с лекарством и протянула профессору. Тот качнул головой, отказываясь, и отошел к окну. Отвернулся.
— Про тварей Гряды вы, вероятно, уже знаете, — повернулась к нам госпожа Вельвет. — Мне очень жаль. Но вы теперь магнит для них, с каждым днем притяжение усиливается. И с этим нам тоже приходится считаться. Мы не можем допустить жертв среди населения.
Я прижала к горящим щекам ледяные ладони. Святой Фердион и отцы-основатели! Что, если кто-то узнает, почему прорываются твари? Да выходка Максимуса покажется нам цветочками!
— Вижу, вы понимаете, — сухо закончила ректор. — К сожалению, даже если я посажу вас обоих в подвал и запру на сто замков, это ничего не изменит. Механизм притяжения совершенно не ясен. С каждым днем сила копья увеличивается. Поначалу она похожа на легкий бриз, но со временем обретает ярость шторма.
— Из-за нас могут погибнуть люди, — прошептала я.
Эш глянул сердито. А я сжала до боли ладони. Портреты все еще стояли перед глазами.
— Но что же нам делать?
— Я говорил, — бесцветно произнес Аодхэн. — Держитесь друг от друга подальше. Но вы не слушаете!
— Должен быть иной выход, — сквозь зубы процедил Вандерфилд, и профессор саркастически поднял брови:
— О, если найдешь его, мы все будем счастливы, Эш! Только поторопись, прорывы учащаются. Чем ближе вы, тем ближе твари. Мне жаль.
Я повернула голову и встретила взгляд Вандерфилда. Темный и злой.
— Я не верю, — глядя мне в глаза, произнес Эш. — Мы не виноваты, и я не верю. Ты слышишь, Тина?
Я кивнула, хотя в голове шумело. И хотелось снова оказаться возле ледника в Билтране. И чтобы были его объятия, снег и запах булочек. И никакой правды! Неудивительно, что Аодхэн скрывал от нас эти сведения. Чувство вины и страх уже щелкали зубами совсем рядом, угрожая сожрать меня. Боги, а если с Эшем что-то случится? Нет, я этого не допущу!
— Нам надо поговорить, — Вандерфилд встал и посмотрел на меня.
Аодхэн милостиво кивнул, отпуская нас, Аделия проводила сочувствующим взглядом. В коридорах ВСА все осталось по-прежнему. Студенты куда-то бежапи, смеялись, обсуждали предстоящий бал. А мы стояли и смотрели друг на друга.
— Сюда.
Эш шагнул в нишу, скрытую за гобеленом, и я по привычке подняла брови. Неприкосновенный ударил ладонью по каменной кладке.
— Я не верю!
— Каждый раз, когда мы вместе, что-то случается, — тихо произнесла я. — А прорывов тварей не было много лет, пока я не упала в реку. Ты ведь любишь сопоставлять, Эш. И давно заметил закономерность. Не лги, я знаю.
— Тина! — Он обхватил ладонями мое лицо. — Мы найдем выход. Не смей винить себя, поняла?
— Но из-за меня могут погибнуть люди… Тетя… Дядя… Друзья! — выдохнула я.
— Не из-за тебя! Мы найдем выход! — жестко оборвал Вандерфилд. — Верь мне!
Я прикусила губу, завороженно глядя в зелень его глаз.
Эш тихо выдохнул, коснулся кончиком пальцев моих губ:
— Знаешь, что я подумал, когда впервые увидел тебя? Когда вытащил из воды?
— Что? — шепнула я.
— Что эта девушка точно не сдастся без битвы. Что ее не сломать и не испугать! — улыбнулся Вандерфилд. — И кстати, в тот день ты послала меня в задницу. Знаешь, очень хотелось снова отправить тебя в реку, чтобы научить хорошим манерам!
Я скривилась, но все же не выдержала и рассмеялась.
— Вот так уже лучше, пустышка, — сказал Эш, отодвигаясь. И задумчиво кивнул. — И у меня есть идея!
Захотелось шагнуть за ним, но я удержалась.
* * *
Бал! Зимний Бал! Ночь Тысячи Свечей! С этими словами студенты теперь просыпались и засыпали!
Лихорадка экзаменов разжала свои тесные объятия, и академия дружно выдохнула, перевела дух и с головой погрузилась в ожидание праздника. Все, кроме меня.
Сегодня в библиотеке я была совершенно одна, если не считать хмурого смотрителя, иногда шаркающего мимо и многозначительно поглядывающего на слишком любознательную девицу, засевшую за грудами книг.
Но выгнать меня господин Олди не мог, вот и терпел, иногда напоминая о себе звучным покашливанием.
Так что, когда на стул рядом бесцеремонно плюхнулся Эрик, я даже удивилась. Рыжий балбес и стеллажи с книгами — это понятия взаимно несовместимые!
— Принцесса, вот ты где! — Приятель окинул изумленным взглядом кучу исписанных листов и стопки старинных книг. — Слушай, а тебе разве не сказали? Экзамены уже закончились!
— У меня дополнительные, — хмыкнула я, решив не вдаваться в подробности. — Ты меня искал?
— Точно, — Эрик забыл о книгах и покраснел. — Как думаешь, если я приглашу на Бал Ари, она согласится?
— Ари? — удивилась я, а парень стал пунцовым, словно фонарь. Так что я сдержала улыбку и серьезно кивнула: — Думаю, она будет рада.
— Да? — Эрик подпрыгнул на месте, вскочил. — Точно?
— Я надеюсь.
Рядом с моим левым локтем тихо звякнула небольшая шкатулка, и на стол выкатилась бусина. Эрик присвистнул:
— Ого, карманный сообщитель! Ценная штука! Откуда он у тебя? Ах да, ты же принцесса! Подарок от папочки-короля? Слушай, Тина, ты, когда вернешься во дворец, не забудь своего лучшего друга, договорились? Все же благодаря мне ты сдала все экзамены!
— А при чем здесь ты?
— Ну как же! — Рыжий выпятил грудь колесом. — Если бы не мои доклады, ты не выучила бы все назубок! Ладно, не благодари, я готов удовлетвориться креслом королевского советника! Уговорила!
Я скомкала исписанный лист и швырнула шарик в ухмыляющегося парня. Правда, балбес Эрик лишь рассмеялся и подмигнул. Покачав головой, я нежно погладила лаковую поверхность шкатулки. Это и правда был подарок, хотя, конечно, он не имел никакого отношения к правящей особе Тритории.
Вечером, после возвращения из Билтрана, мне принес коробочку незнакомый студент, молча вручил и удалился. А пока я вертела ее в руках, подарок звякнул и выплюнул бусину.
— Откройся, — сказала я, и шарик развернулся бумажным посланием.
«Ты умеешь пользоваться сообщителем, пустышка?» — прочитала я.
Правда, открытая Аодхэном, все же развела нас с Вандерфилдом, но Эш нашел способ общения. Теперь звяканья шкатулки я ожидала с замиранием сердца. У меня их было уже несколько десятков, и каждое я перечитала по сто раз. Очередная бусинка раскрылась в моих руках, и улыбка сама собой растянула губы.
«Хватит торчать в библиотеке, обед скоро закончится. Не бери овощной суп, кто-то из наших шутников добавил туда веселящий гриб!»
— И что пишет Его Величество? — Эрик попытался заглянуть в послание, но я накрыла бумажную ленточку ладонью:
— Беспокоится, нет ли среди моих друзей рыжих балбесов!
— Я не рыжий, я золотистый! — возмутился приятель, и я рассмеялась. — Кстати, слышала последние новости? Вандерфилд продал свой мобиль. А ведь у него зачарованный зверь, почти живой! Будь у меня такой, в жизни бы с ним не расстался!
— Его отец, наверное, разозлился.
— Так мобиль — личная собственность Эша. — Эрик с недоумением поднял один из моих фолиантов и округлил глаза. Он явно не понимал, как можно корпеть над книгами, когда экзамены позади. — Неприкосновенный в прошлом году победил в турнире между королевствами, больше всех баллов набрал! Максимально возможные, представляешь? А на сумму выигрыша купил своего железного зверя. Эх, я бы такого никому и никогда не отдал! Чудо, а не мобиль!
Я снова тронула кончиками пальцев шкатулку. Дерево ответило мягким движением. А это значит, где-то в глубине ВСА такую же шкатулку трогает Эш. Зачарованное дерево передавало не только бусины-слова, но и прикосновения.
Тихое звяканье и очередное послание:
«Еще».
— Ого, а ты покраснела, — объявил Эрик, рассматривая меня.
Я отдернула ладонь от шкатулки, кинула еще один бумажный шарик в парня, и тот наконец сбежал. А я вернулась к сообщителю. Уже несколько дней он был нашей единственной связью с Эшем.
«Чем ты занимаешься?» — отправила я послание.
Несколько мгновений среди книг было тихо, хотя пальцы ощущали прикосновение.
«Читаю. Думаю. О тебе».
Я качнула головой, улыбаясь.
«Удалось что-нибудь найти?»
«Изучаю Откровение Фердиона. Ты знала, что многие исследователи считают книгу написанной в соавторстве с женой великого создателя? Шарлотой?»
«Ты в это веришь?»
Заминка и тихое треньканье.
«Стиль отличается от более поздних сочинений. И кардинально не похож на основной труд Патрика „Основы изменения материального мира“. Так что… да. Верю».
Я задумчиво погладила гладкую поверхность шкатулки и получила ответное касание.
«Прорывов больше не было, а Гряда словно вымерла. Даже Аодхэн замолчал. У нас все получится, и я найду ответ. Не бойся».
— Я не боюсь, — прошептала я, не отрывая ладони от сообщителя.
Посмотрела на исчерканные листы. Мы с Вандерфилдом объединили усилия и целыми днями изучали все, что могли найти о lastfata. Даже профессор сдался и предоставил нам сведения о прошлых парах. Правда, Эш запретил мне читать о них. Мне было поручено изучать мифы, сказания, обрывки истории и символ книги «Откровение» — змея, кусающего себя за хвост. Вот я и копалась в старинных талмудах. Оказалось, что этот змей — самый древний символ на земле, его происхождение не удалось установить ни одному исследователю. Изображения находили задолго до рождения великого Патрика Фердиона, в Дозаклинательную Эпоху. У змея было множество имен, но мне понравилось одно — Серпентарис. И олицетворяло это создание начало и конец, жизнь и смерть, сотворение и разрушение, вечное перерождение и бесконечность мироздания.
Меня описания Серпентариса невероятно интриговали, но вот как он мог помочь с разгадкой тайны копья судьбы, я пока не понимала. Глаза уже покраснели от сухого воздуха и пыли книжного архива, но сдаваться я не собиралась. К тому же по указанию профессора мне выдали книги даже из тайного отдела, куда был запрещен вход обычным студентам. Так что я собиралась пробыть здесь до ночи, отвлекаясь лишь на сообщитель.
Словно подслушав мои мысли, звякнула бусина.
«Я соскучился».
Внутри стало тепло-тепло и радостно. Положила ладони на шкатулку и прикрыла глаза. Но тут же на пальцы упала еще одна стеклянная посланница.
«Поцелуй».
Тихо рассмеявшись, я тронула шкатулку губами. И ощутила ответ. Призрачный, невесомый, но он точно был! Дерево нагрелось, передавая мне прикосновение и тихий вдох.
«Мало».
«Ты меня отвлекаешь», — написала я, улыбаясь. Погладила дерево сообщителя и с сожалением его отодвинула. Притянула к себе очередной фолиант, открыла. Пальцы все еще хранили ощущение призрачного касания. Чужое тепло. Я тронула чернильную картинку на желтом древнем пергаменте. И ахнула.
Изображение налилось цветом, плоскость развернулась, обретая форму. На библиотечном столе свернулся кольцом древний Серпентарис, и я изумленно моргнула. Материализованная картинка на несколько мгновений застыла в воздухе, а потом снова растворилась. Но мне этого хватило!
«Эш, я нашла древнее изображение Серпентариса! Это не совсем змей! Ты знаешь… он удивительно похож на… Листика! У него змеиные хвост и голова, но есть крылья и лапы. И Листик частенько сворачивается кольцом и прикусывает свой хвост! Как думаешь, что это значит?»
«Что Листик — ужасное имя для такого создания!»
Я рассмеялась, на что получила мрачный взгляд и предупреждающее покашливание от господина Олди! Как будто в пустом хранилище могло кому-то помещать мое веселье!
«Предлагаю с этого дня относить нашего неизвестного зверя к виду серпентарисов!»
Я прикрыла глаза. Я скучала по ним обоим — Эшу и Листику. Они были так близко и в то же время далеко. Не знаю, что делал Вандерфилд с моим питомцем, но зверь, к моему удивлению, не приходил, а сам неприкосновенный утверждал, что мне надо набраться терпения и подождать. Похоже, эти два белобрысых гада отлично поладили! Я ловила себя на мысли, что больше всего хочу оказаться с ними в мусороотстойнике, улыбалась и пряталась от гневного взгляда библиотекаря за книгами.
И снова прикасалась к сообщителю.
* * *
В башню я возвращалась уставшая, с покрасневшими глазами, но воодушевленная. Древний Серпентарис так и вертелся в голове. Почему он кусает себя за хвост? Что это значит? И зачем святой Фердион изобразил змея в своем Откровении?
Я так погрузилась в размышления, что не заметила прильнувшего к стене башни парня. И подпрыгнула, когда он шагнул навстречу:
— Ривз! Ты меня напугал!
Неприкосновенный смотрел молча, и привычного веселья в его глазах не было. Напротив, выглядел бледным и злым. Он придержал дверь, пропуская меня в башню. Поколебавшись, я осторожно шагнула в сумрак, освещенный желтым светом настенных рожков.
Аудитория по Опасным тварям пустовала и казалась какой-то мрачной.
— Я заходила в лазарет, но госпожа Хилл сказала, что тебя забрал брат. С тобой все в порядке?
— А ты волнуешься или спрашиваешь из вежливости? — Клиффорд присел на край стола.
— Волнуюсь, — честно ответила я, и парень поднял брови:
— Разве? Я думал, ты переживаешь лишь за одного неприкосновенного.
Я насупилась. От сердитого взгляда Клиффорда стало неуютно.
— Что ты делала в библиотеке? — резко спросил он.
— Учила, что же еще! И кстати, очень устала! Может, мы поговорим завтра?
— Убегаешь? — Он усмехнулся. — Если бы я не знал, что ты проводишь время одна… — резко сказал Клиффорд. Осмотрел меня с ног до головы. И вдруг резко шагнул навстречу, сжал в объятиях и выдохнул: — Поцелуй, злюка. Как договаривались.
Я хотела изумленно оглянуться, чтобы убедиться, что рядом нет зрителей, но не успела. Его губы коснулись моих, нежно и почти сразу горячечно, сильно. Схватив мою ладонь, Ривз прижал ее к своей груди. Я стояла не двигаясь.
Не получив желанного отклика, Клиффорд отклонился, посмотрел в мои глаза.
— Жарко, — выдохнул он.
И… ничего. Ни малейшей искры, которую можно разжечь в пламя.
— Неужели я тебе совсем не нравлюсь? — процедил он.
Я не стала отвечать, лишь смотрела удивленно. Определенно, Клиффорд сегодня не в себе! Злой, взъерошенный, расстроенный. Да что это с ним?
— Ты применил ментальное воздействие? — вскинулась я. — Мы так не договаривались!
— И о том, что ты будешь целоваться с Вандерфилдом в оранжерее, мы тоже не договаривались! — взорвался неприкосновенный.
— Тебя это не касается!
— Не касается? — Он прищурился. — Ты моя девушка! Ты сама ко мне пришла!
— Мы просто заключили сделку, Ривз! Ничего личного! Хочешь, чтобы я вернула тебе деньги?
— Вы с Вандерфилдом сговорились? Он уже попытался их вернуть! Мне не нужны деньги!
— Что? — опешила я. — Но Эш ничего не знал! Я не говорила!
— Узнать то, зачем тебе понадобились сины, легче простого! — фыркнул Ривз. — О твоем дяде я знал с самого начала. Вандерфилд тоже. Сегодня посыльный принес от этого гада всю сумму! Но не думай, что я расторгну договор, злюка! Ты моя до окончания срока!
Я, пораженная, молчала. В груди так и стучало в унисон с сердцем: Эш знает… Эш вернул деньги!
Клиффорд вдруг ударил кулаком по столу, и я подпрыгнула. В темноте его глаз что-то блеснуло, словно молния на грозовом небе. И снова меня кольнуло воспоминанием. Где же я уже видела такой взгляд? Когда?
Но Ривз убрал руки и отступил в тень:
— На Бал ты идешь со мной. Не забудь.
— Это будет последний день нашего соглашения, — тихо напомнила я.
Он прикрыл на миг глаза, а потом резко кивнул. И улыбнулся, вновь становясь привычным весельчаком:
— Надень что-нибудь красивое и постарайся мне понравится, злюка. Этот день будет особенным. Вернее, ночь.
И, развернувшись, ушел.
А я со вздохом нащупала в кармане куртки сообщитель. Дерево тут же ответило прикосновением.
